Неожиданное утешение

Последние месяцы, оставшиеся до рождения маленькой Авы, чье имя полностью одобрил будущий отец, были спокойными. Ну, относительно спокойными, насколько это возможно таком городе, как Сторибрук. В эту пору сильных врагов, землетрясений и прочего более не случалось. И в один из таких спокойных дней Голд показал Эмме их с внуком и Бейем сюрприз для маленькой Авы. Боже, так, как тогда, когда она впервые увидела чудесную детскую для своей девочки, Эмма не рыдала уже давно. В конце концов, к исходу седьмого месяца беременности Эмма переехала на постоянное место жительство в дом Голда вместе с Генри, который-таки занял приглянувшуюся ему комнату с балконом. Свадьбу они решили отложить до рождения дочери, а как только малышка родится, тогда они ее и сыграют. Все равно Эмма не хотела большого торжества, как и Голд, поэтому готовиться особо у этому моменту они и не стали. Платье все равно только после родов можно будет искать, так что если к чему они и готовились, так это к прибытию нового члена их семьи. И вот, в назначенный доктором срок, у Эммы отошли воды. Роды были мучительными, но, по сравнению с рождением Генри, короткими. Буквально через семь часов Эмма уже держала свою долгожданную девочку на руках. Она была такой крошкой!.. Едва взяв на руки свою девочку, Эмма уже в который раз испытала сожаления, что все те годы назад отказалась от Генри, не видела, как подобной крохой был он… Но с этой девочкой она поклялась, что никогда не поступит так же. Тряхнув головой, Эмма выкинула все дурные мысли и решила просто наслаждаться радостным моментом. Сейчас любуясь маленькой Авой, она как никогда была поражена изменением в ее жизни. Когда-то, еще будучи маленькой девочкой, которая то и дело сменяла одну приемную семью на другую, Эмма распрощалась с мечтой завести свою собственную семью. А уж после рождения Генри она окончательно выбросила эти мысли из головы. Эмма искренне считала, что раз одного ребенка оставить не смогла, на другого она права и не имеет. Поэтому мысль о том, что у нее еще будут дети, оставила ее голову. Но потом Эмма встретила Генри, точнее он нашел ее, обняла его, посмотрела в эти невинные глаза… А потом узнала, что вновь беременна и поняла, что должна хотя бы попытаться. Должна попытаться стать мамой как Генри, так и будущему малышу. Ведь не зря ей выпал второй шанс? Тут дверь тихо открылась, и в комнату робко вошел ее будущий муж. — Привет, — еле слышно сказала она, с трудом оторвав взгляд от своей дочери. Голд ничего не сказал, так и застыв на пороге палаты. — Румпель?.. — непонимающе позвала Эмма. Выражение лица колдуна было совершенно непроницаемым. В ее душу вдруг закрался страх. Вдруг он ее разлюбил? Вдруг их дочь ему не нужна?.. Вдруг?.. Румпельштильцхен внезапно выдохнул и сделал пару неуверенных шагов вперед. Он все еще не мог поверить, что вновь стал отцом и, наверное, не поверит, пока не возьмет ребенка на руки. Но когда он вошел в палату и увидел сияющую Эммы со свертком на руках, так и застыл. Его недавние страхи опять дали о себе знать. Стойкое чувство, что он не достоин второго шанса, не покидало его, но, увидев, как счастливый взгляд Эммы начал гаснуть, он собрался и подошел ближе. Он так не хотел, что этот яркий блеск оставлял ее взгляд… Подойдя ближе, его взгляд наконец упал на сверток, который бережно баюкала Эмма. Маленькая ручка показалась из-под одеяльца и легла на грудь блондинке, неловко сжимая крохотными пальчиками ее больничную рубашку. Его сердце заикнулось в груди. Это моя крошка. Моя дочь… Наконец, он смог отодвинуть свои страхи, и, уже вплотную подойдя к Эмме и малышке, Румпельштильцхен впервые взглянул на свою дочь. И был совершенно очарован. Маленькая Ава не спала. Ее немного расфокусированный взгляд карих глаз то и дело блуждал по лицу своей мамы, а маленькие ручки сжимались и разжимались, будто проверяя, насколько сильны ее пальчики, более не ограниченные утробой матери. Она немного морщила свой крохотный носик и тихо причмокивала своими маленькими губами. В общем, она была прелестна. Возможно, так считает каждый родитель, впервые увидевший своего новорожденного ребенка, но конкретно он именно так и считал. Румпельштильцхен еле заметно улыбнулся, ощущая, как в его сердце стремительно растет чувство глубокой любви к этому маленькому человечку. Он робко протянул слегка дрожащую руку и нежно коснулся пальцем мягкой щечки. Девочка, почувствовав его касание, тихо заворковала. — Хочешь подержать? — прошептала Эмма, мысленно выдохнув от облегчения, увидев, как едва завидев дочь, эта бесстрастная маска на лице Голда исчезла, губы его изогнулись в теплой улыбке, а во взгляде зажглась искра яростной любви. Он, все так же продолжая молчать, лишь согласно кивнул. Если честно, Голд просто потерял способность говорить. Казалось, любое слово, которой хотело вырваться из его уст, так и застревало в горле, оставаясь неозвученным. Давно на него не нападало подобное косноязычие. Эмма тем временем аккуратно передала ему свою бесценную ношу и, откинувшись на подушки, стала наблюдать. А понаблюдать было за чем. Столько нежности и любви во взгляде Голда она даже в свою сторону не видела. Против воли ее губы расплылись в ласковой улыбке. — Привет… — еле слышно наконец смог вымолвить Голд, любуясь малышкой. — Я — твой папа… Вот теперь он полностью осознал, что стал отцом. Он уже и не мечтал вновь испытать это чувство — чувство радости и эйфории от появления на свет своей плоти и крови, от появления своего дитя. Румпельштильцхен еще до того, как стал Темным, смирился, что Бей будет его первым и последним ребенком, но вот неждано негадано, спустя три столетия, случилось маленькое чудо. Его драгоценное и уже бесконечно лелеемое чудо. Наклонившись ниже, он, прикрыв глаза, с удовольствием вдохнул аромат молока и чистоты, аромат, которым может пахнуть только новорожденный ребенок. Он прижался в кратком поцелуе к крохотному носику, отчего малышка заворчала и мягко хлопнула ладошкой по его щеке. Он едва слышно засмеялся и поцеловал уже теплую ладошку. Даже когда родился Бей, он не испытывал такой радости и умиротворения как сейчас. Когда он впервые встретил своего сына, Бейю уже было чуть больше месяца, к тому же их первая встреча была омрачена его травмой и разочарованием Милы, но сейчас все было иначе. Его любимая женщина, вместо злого и горького взгляда, дарила ему взгляд, полный любви и нежности, а их дочь была бесконечно обожаема ими обоими. Да и не только ими. За пределами этой палаты в нервном ожидании томились еще куча родственников, которые тоже жаждали встретится с маленькой принцессой. Но они могут еще подождать. Он еще немного хотел насладиться обществом двух своих любимых женщин, без толпы суетящихся членов их странного клана. — Ты — самая красивая девочка на свете, ты знаешь? И самая любимая, — нежно прошептал Голд. — Мы с твоей мамой очень тебя ждали и весьма рады наконец с тобой встретиться… — подняв взгляд на Эмму, которая с улыбкой наблюдала за ними, он дразняще добавил: — Да, мамочка?.. — Да, папочка, — передразнила его Эмма и, наклонившись, поцеловала его в угол губ. После чего посмотрела вниз, на Аву, и искренне добавила: — Мы очень, очень тебя ждали… Тут их маленький мирок был разрушен стуком в дверь. Они перевели взгляд на нарушителя спокойствия и увидели голову Мэри Маргарет, которая нетерпеливо спросила: — Ну, я могу наконец посмотреть на свою внучку? Голд закатил глаза. Ну, вот и закончился момент мира… — Заходи, — сказала Эмма, приглашающе махнув рукой и слегка стукнув его в плечо. — За что? — преувеличенно обиженно спросил Голд. Эмма лишь фыркнула, выразительно глянув на него. Он улыбнулся и присел ближе к Эмме, продолжая держать Аву на руках, отчаянно не желая с ней расставаться. — О, боже мой… — восторженно воскликнула Мэри Маргарет, едва увидев малышку. — Какая же ты кроха… — тут она расчувствовалась и, прижав руки к груди, немного печально добавила: — Прямо как твоя мама когда-то… Но миг грусти был не долгим. Голд и сам не заметил, как его доча перекочевала в руки своей гиперактивной сегодня бабули. Но и у нее на руках малышка пробыла недолго. Дэвид, вопреки своей нелюбви к Темному, в свою внучку влюбился с первого же взгляда и, взяв ее на руки, тут же тихо забормотал: — Какая же она очаровательная штучка. Вся в меня. Колдун, услышав это, насмешливо фыркнул. — Да ладно тебе… Пусть дедуля ее побалует, — хихикнув, сказала Эмма, смотря, как ее родители сходят с ума по внучке. Наконец малышка вернулась в объятия матери, которая подняла взгляд на переполненного любопытством Генри. — Эй, малыш, иди сюда и познакомься со своей сестрой, — сказала она, постукивая рукой по открытому месту рядом с ней на кровати, показывая, что она хочет, чтобы ее сын присоединился к ней. Генри осторожно сел рядом с ней. — Привет, мам. — сказал он, наклонился и легонько обнял ее. Эмма наклонилась и поцеловала сына в макушку, хотя прошло всего около 9 часов с тех пор, как она ушла из дома, чтобы приехать в больницу, но она все равно успела соскучиться по нему, и, очевидно, он чувствовал то же самое. — Я скучала по тебе, малыш, — пробормотала она и еще раз поцеловала его в макушку. Затем она посмотрела на свою дочь. — Ну, Генри, познакомься со своей сестрой — Авой. Генри с интересом посмотрел на девочку, которая посмотрела на него в ответ. Как только две пары столь похожих глаз встретились, малышка вдруг тихо хихикнула и потянула ручки в сторону брата. — Да, я тоже рад с тобой познакомиться, маленькая сестренка, — с широкой ухмылкой сказал Генри и мягко сжал ручку девочки. Эмма, наблюдая за этой картиной, почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Оба ее ребенка здесь, вместе с ней, как и остальная ее семья. Что еще нужно для счастья? — Можно мне?.. — неуверенно спросил Генри, желая подержать сестру. Блондинка бережно передала Аву сыну и, показав Генри, как держать девочку, с наслаждением посмотрела на них. Краем глаза она заметила, как расчувствовавшаяся Мэри Маргарет тайком фотографирует ее и детей. Как только Генри приловчился, он посмотрел на сестру. — Ну, я твой старший брат Генри, еще у тебя есть другой старший брат Белфайер, он — мой папа, — тут девочка звонко чихнула, а Генри, мудро покачав головой, продолжил: — Да, сестренка. У нас очень запутанная генеалогия, но ты привыкнешь. Наша семейка хоть и с придурью, но все равно классная. По палате пронеслись тихие смешки. А Нил, все это время стоявший подальше ото всех, медленно подошел к сыну и посмотрел на сестру. За это время он уже привык к мысли, что у него будет сестра, и он был рад ее прибытию. — Привет, мелкая, — неловко сказал Нил и потрепал маленькую ручку. Маленькая Ава была определенно очаровашкой. Почувствовав пристальный взгляд на себе, он поднял глаза и встретился взглядом с отцом. Тот с улыбкой смотрел на них блестящими от слез глазами. Нил уже давно не видел своего отца таким счастливым и спокойным. Против воли его собственные губы тоже расплылись в улыбке. Вновь переведя взгляд на сестру, он подмигнул ей и хитро сказал:  — Ох, и не повезло же твоим будущим женихам… — Да не то слово, — с улыбкой поддакнул Дэвид, приобняв супругу. — Женихи? — с притворным ужасом сказал Голд, выразительно прижав руку к сердцу. — Никаких женихов, по крайней мере пока ей не исполнится… лет сорок как минимум. Эмма засмеялась. — Оу, и почему мне кажется, что ты уже планируешь построить высокую башню где-то в лесу? — дразняще сказала она. Голд задумчиво прищурился и пробормотал: — Башня… А что хорошая идея. — Эмма, перестань подкидывать им идеи, — укоризненно, но с улыбкой сказала Мэри Маргарет, стукнув локтем готового согласиться с этой идей мужа. Все вновь тихо засмеялись, чтобы не напугать малышку, которую стало клонить в сон. Генри вернул Аву матери и, прислонившись к другому ее боку, довольно зажмурился. Еще пару лет назад он мог лишь мечтать о такой семье, а теперь у него есть и потрясающая бабушка и два деда, отец рядом, обе его мамы и, конечно, сестра. Все было замечательно. «Вот это и есть настоящий счастливый конец…» — счастливо подумал он, не зная, что почти все в этой комнате подумали о том же.