Destiny

      Долгое восстановление повело за собой позднее пробуждение. Девушка, медленно приоткрыв ресницы, сначала даже растерялась: события, предшествующие обмороку, всё ещё пробивались через скорлупу общей прострации. Но потом, крупицы неприятной встречи постепенно начали всплывать в памяти полноценной историей. От объемной и тяжёлой информации голову пронзила вспышка боли. Подняться с подушки Елена не рискнула.       В комнате было очень тепло, даже жарко, будто камин стали топить сильнее, чем обычно. Откинув необъятное одеяло, блондинка потянула пальцы ног на себя, легко вытягивая и тело. Невзирая на головную боль, ощущения были обычными, не притуплёнными и не обострёнными. Подняв руку, девушка решила осмотреть укус, оставленный Канато: запястье, обмотанное абсолютно свежими бинтами, надёжно скрывало рану от воздействий внешней среды. На плече и шее, Елена почувствовала пластыри и провела по ним пальцами, слегка морща нос. До того, как озверевшего вампира вырубили, он успел «попить» ещё немного крови из других частей тела.       Сделав над собой усилие, сероглазая, словно мумия, поднялась с тёплых простыней. Всё в комнате было на своих местах, но изменения определенно чувствовались. Обведя глазами помещение, она остановилась на плотных портьерах, надёжно скрывающих бьющий из окна свет. Оттуда призрачно веяло прохладой, что насторожило юную гостью особняка вампиров. Опустив ноги на мягкий ковёр, она на цыпочках прошагала по мохнатым ворсинкам к подоконнику и распахнула ткань. На секунду, яркий свет ослепил, но утренний щур быстро сменился радостью.       Девушка восторженно припала к запотевшему окну ладонями. Сонные глаза оживились, с наслаждением созерцая танец первых в этом году снежинок. Невесомыми кристалликами они кружили в воздухе, наполняя его бодрящей морозностью. Легко оседая на озябшей земле, причудливые льдинки укрывали её белоснежным одеялом, искрящимся в лучах утреннего солнца. Природа будто медленно смыкала уставшие глаза, готовясь к скорому сну.       Словно маленький ребенок, с замиранием сердца ждущий зимы, Елена наспех накинула длинную вязаную кофту поверх ночной сорочки и выбежала на улицу. На губах сама собой возникла широкая улыбка, озаряя осунувшееся и залегшее тенями лицо. Реснички задрожали, но вовсе не от холода, а от нахлынувших приятных чувств, которые с головой погружали девушку в атмосферу уюта и близящихся праздников. Жемчужины слезинок засверкали в уголках глаз, наровясь сорваться и согреть замерзшее лицо горячими дорожками. Впервые за долгие месяцы она плакала не от злой судьбы, подбрасывающей ей новые испытания, а от счастья.       Опустив колени в ледяную белую подушку, сероглазая зачерпнула побольше снега, омывая ещё сонное лицо талым от её теплых рук снегом. Невидимая энергия, сила, бьющая ключом, вновь наполнила душу, готовую на новые свершения и открытия. Чувство свободы, единство с природой было самым ценным, что она имела.       — Дура! — За спиной раздался грубый голос, и в ту же минуту чьи-то сильные руки за подмышки подняли её с земли. — Из тебя высосали инстинкт самосохранения? На улице минус, а ты валяешься в снегу в тонких тряпках. — Субару ворчит, но продолжает заботливо отряхивать одежду от прилипших снежинок.       В животе порхали бабочки: не смотря на лёд за окном, в сердце вампира он растаял, что радовало даже больше, чем долгожданное зимнее утро. Смотря в бездонные алые глаза, которые так ярко контрастировали с белоснежным одеянием природы, Елена боялась затеряться в их манящем блеске. В этот самый момент, он был ей дороже всех на этой планете, и если сейчас вампир просто отпустит колкости и уйдёт, надев маску безразличия, она боялась умереть от одиночества, а потом и убить его за компанию. Наплевав на здравый смысл, девушка, заливисто смеясь, бросилась парню на шею, крепко обнимая и утыкаясь носом в его шею.       Замерев в нерешительности от безрассудства этой нахалки, Субару лишь растеряно расставил руки. Колеблясь между желанием покрепче притянуть к себе эту желанную во всех смыслах смертную и оттолкнуть её куда подальше, вампир оставил всё на волю судьбы, неподвижно дожидаясь, когда блондинка соизволит отлипнуть.       — Сумасшедшая! Чего творишь? Ты, что, босиком? Идиотка! — Только завидев голые ноги на холодном асфальте, альбинос молниеносно подхватил горе-больную на руки и стукнул её по голове.       — Ещё раз так отнесешься к своему здоровью, и я самолично кину тебя в снег замерзать насмерть. Помни, что ты ещё нужна для Канато, да и для этого ли ты просила нашей защиты? Чтобы не беречься? — Небрежно слетающие с языка фразы совсем не обижали, а наоборот, подпитывали зарождающиеся где-то внутри чувства. Смотря на его хмурый профиль, Елена чувствовала себя слабой девчушкой, которую всегда сможет защитить её темный рыцарь.       Сразу по возвращению, Субару пригласил в комнату Рейджи, который незамедлительно пришёл с лекарствами, как только закончил дела. Строгое, безэмоциональное лицо пугало неестественной бледностью ещё больше, чем обычно. Брови очкарика сведены у переносицы, губы сжаты в тонкую линию. Почему-то хотелось отстраниться, убежать от него, хотя блондинка знала, что он не причинит ей зла. По крайней мере, пока между ними договорённость.       — Субару, будь добр, оставь нас наедине. — Сухой, приказной тон не понравился младшему брату, но успокаивающе взглянув на больную, он всё же подчинился и покинул комнату.       Отрывистые движения вампира при перевязке доставляли дискомфорт, но девушка, покорно стиснув зубы, терпела недовольство темноволосого. Она понимала, почему он холоден сильнее, чем обычно, и не смела выказать недовольства. Всё таки побежать зимой на улицу без теплой одежды при общем недомогании организма настоящее неуважение к себе, и к тем, кто ухаживает за тобой, пусть и не по своей воле.       В дверь постучали и дворецкий поставил рядом с кроватью ванночку с холодной водой, а на стол опустил ковш с кипятком. Рейджи, без перчаток ухватившись за обжигающую ручку ковша, невозмутимо стал лить в таз воду. Его кожа сильно покраснела и немного скукожилась, но ни один мускул на идеальном лице не дрогнул. Елена поморщилась и попробовала опустить ноги в ванночку.       Вода была адски горячей, но даже заметив это, очкарик не спешил её разбавлять, а только выжидающе смотрел на ноги девушки, которые порхали над дымящейся жидкостью. Поняв, что церемоний не будет, сероглазая, преодолевая боль, резко погрузила ноги в кипяток. Глаза непроизвольно полезли навыкат, а руки сжали простыни.       — Это чтобы в следующий раз думала головой. Терпи. — Ледяной взгляд остужал разрастающийся в теле пыл. Под ним, даже горячая вода казалась пустяком.       — Прости, — сожалеюще пробормотала девушка, складывая руки на коленях и снова морщась, когда от лишних движений, небольшая волна вновь окатила конечности.       — Раз ты такая активная, завтра же приступишь к работе. Приезжает наш дядя, так что постарайся играть роль убедительнее. Будешь драить весь особняк. Одна. — В глазах гостьи погасла радость. Сакамаки снял перчатки и нанёс на укусы под пластырем какую-то жижу.       — Сколько я в итоге проспала? — Шипя от боли, прокряхтела девушка.       — Два дня, я уже подумал не проснёшься. У нас договор, привыкай рассчитывать свои силы и заранее вводить транквилизатор. Субару рассказал мне, как всё было, я сделал скидку на первый раз, но не разочаровывай меня в будущем. — Непринужденно помахав ладонью другой руки около места, куда нанёс лекарство, юноша вновь замолчал.       — Долго… Но я совсем не голодная и меня не мучает жажда? Кто занимался мной всё это время? — Вампир долго молчал, продолжая своё занятие, и лишь Елена хотела переспросить, как он произнёс.       — В первый день — я, ты потеряла много крови, состояние необходимо было стабилизировать. После перевязки заходил Субару, он зачем-то забрал грязные бинты, но я не видел, чтобы они лежали в мусорном ведре. После этого он почти целый день обходил твою комнату стороной, но на второй день сказал, что будет делать всё сам. Всё это подозрительно, я буду следить, чтобы он не навредил тебе. — Сухим тоном поведал очкарик, рассказывая с большой неохотой. Можно даже сказать, что ему неприятно говорить об этом.       — Перетягиваешь, — заскулила больная, хватая вампира за запястье.       Бледная кожа его руки обжигала холодом, и блондинка быстро убрала пальцы, встречаясь с озадаченными малиновыми глазами. На место страху пришла неловкость, тишина затягивалась. Ослабив бинты, он в спешке закончил все процедуры и ушёл, не проранив больше и слова.