Радость

«Зная, что под нами морг, вы не попытались меня придушить. Не это ли показатель? — легло синими чернилами на тетрадный листок. Артур улыбнулся только от мысли о том, что он смог насмешить самого Уэйна. Это было куда лучше его «молодец» или «всё отлично». — Может и другие зарисовки пришлись бы ему по душе?» — про себя прикинул Флек, погрустнев. Его тетрадка, скорее всего, осталась в особняке, а, значит, в ближайшее время он не сможет рассказать что-нибудь из своего прежнего арсенала каламбуров. Чуть больше недели назад его жизнь ещё можно было назвать сущим адом. Кошмарное увольнение, ужасные коллеги, чёртова Пенни, отравлявшая его жизнь вплоть до собственной смерти, а ещё тот кровавый террор в метро, который он сейчас отчаянно хотел вычеркнуть из своей жизни и забыть, как страшный сон, а под завязку первая и худшая встреча с Уэйном, когда он только узнал о письмах. То, что было до этих событий, и вовсе кромешная тьма, представляющая из себя так «обожаемую» Флеком смесь из боли, страха и унижения. Кто знает, как бы в дальнейшем повернулась жизнь и повернулась ли вообще, если бы Уэйн вдруг не вернулся и не потащил его в свой особняк за городом. Артур снова задумался насчёт этой семьи, об Уэйнах, и выписал на тетрадном листе всего пару слов: «Забота», «Помощь», «Польза/вред», после чего нарисовал два столбца обозначив их как «Семья» и «Друзья». В первом он поочерёдно вывел Пенни/Томас и Марта, а во втором уместилось Рэндалл и Гарри/ Альфред и Брюс. Оставалось только их заполнить, чем он и собирался заняться в последние несколько минут своего перерыва. «Взять Пенни. Пенни, Пенни, Пенни. Она хоть когда-нибудь пыталась проявить заботу обо мне? Единственное чем она занималась — манипулировала мной, да, да, я слишком поздно это понял, но, если так подумать, то она действительно использовала меня: постоянно давила на жалость, держала подле себя в качестве сиделки. Сиделки, не сына, причём бесплатной. Она в жизни не сделала ничего для меня, только брала и брала, а взамен ничерта. Она могла научить чему-нибудь? Ага, благодаря ей, мой уровень общения с людьми сводился разве что к гематомам по всему телу и паническому ужасу нахождения в социуме. Она дала мне такой невероятный подарок, как неуверенность в себе, вечный страх перед миром и этот…смех. Когда ребёнок счастлив, он ведь улыбается, верно? Вот только как быть с тем, если не улыбаться физически невозможно? Она явно не задумывалась над этим да и явно не хотела. Зачем, когда рядом есть человек, что и письма доставит, и найдёт денег на твоё содержание, квартиру, еду, который позаботится о тебе, ведь у тебя же столько травм!» — Артур швырнул ручку в стену, откинувшись на спинку кресла. Эти воспоминания отбивали всё желание писать дальше. А сколько людей в городе продолжают жить также? Даже та девочка, которую он вывел из здания, где бесновался её ненормальный отец. Бедняга, её так трясло в тот день. Флек быстро поднял ручку с пола, попытавшись отогнать от себя навязчивые мысли. «И вот в противовес ей сразу две интересные личности. Марта и Томас. Верно, миссис Уэйн формально ещё не в курсе, аферы своего мужа и…надеюсь это не повлияет на наши взаимоотношения, мне бы так не хотелось, чтобы всё испортилось. Она ведь хороший человек, каких в городе не так много. Подумать только, сколько она сделала всего за одну ночь. Она просила помочь ей, при этом помогая окружающим, да я, как оказалось, тоже им помогал. А та сцена в одном из домов? Марта рискнула собой, чтобы я мог помочь ребёнку. Она втянула меня в это, а потом, в трудный момент, приняла удар на себя, как на инициатора. Она ведь не могла точно знать, окажу ли я ей ответную помощь или брошу в том ужасном доме на произвол судьбы, а может я вообще бы сбежал, оставив её вместе с девочкой наедине с тем психованным, но всё равно сделала по-своему. Это было опасно, но так…правильно, честно? Хах, мало того, она ещё пришла ко мне утром, только чтобы представиться и извиниться за ночь. Ночь, Софи, благодаря Марте мы впервые поговорили, пусть и не долго, но в реальной жизни это приятнее, чем в воображении.» — Артур слегка улыбнулся своим мыслям на тетрадном листе. Может быть, они действительно ещё пересекутся, пусть и в той ситуации, когда снова нужно будет помочь Марте, надо ведь начинать с чего-то? «Ладно, не отвлекаться. Ещё есть Томас. Хоть его цель вполне мне ясна, и он открыто не скрывает того факта, что планирует меня использовать, тем не менее, он позволил мне свободно гулять по его дому, зная как об инциденте в больнице, так и о случае в метро, и, очень вероятно, о моих болезнях, дал возможность познакомиться со своим потрясающим дворецким, не разозлился в прошлую встречу из-за нашего общения с Брюсом, хоть до этого угрожал мне в сити холле. Он мог бы просто заплатить за услугу или вообще ничего не дать, вышвырнув на улицу после реализации своего плана, угрожать, нанести увечья, всё что угодно, но что он делает сейчас? Позволяет мне помогать в больнице, показывает последствия по-новому вспыхнувших из-за метро забастовок, учит чему-то новому, не отвергает, проявляет терпение. Он.заботится обо мне?» — вдох-выдох, как сказал бы Уэйн. Стержень ручки упёрся в графу «друзья». «Рэндалл и Гарри. Было ли у нас что-то общее? Работа. Проводили ли мы время вместе, помимо работы? Нет. После случая с вывеской или больницей хоть кто-то из них пытался мне помочь или поддержать? Пфф, ага, ни разу, разве что Рэндалл любезно отказался от своих слов об оружии, чтобы вся вина ну уж точно легла на меня, и он не запятнал себя. Рэндалл — прямо рекордсмен в области издевательств и унижений. Мы не были друзьями, ни с кем из них. Невольные знакомые и не более. После общения с ними внутри образовывался настоящей ледник, настолько хорошей была наша «дружба».» «Альфред и Брюс. Только от упоминания о них мне становится слишком тепло, так жарко, что хочется выбежать на улицу без верхней одежды. Один согревал тёплыми словами и поддержкой, а другой приятными прикосновениями и долгими объятиями. Альфред буквально спас мне жизнь, когда привёз в больницу, а затем ещё парковка, он заслонял меня от Томаса, между прочим, своего нанимателя, словно хотел обезопасить. Он вступился за меня. А Брюс? Поверить не могу, как ему хватило смелости убрать из шкафа ту ужасную тварь! Ещё немного и у меня бы точно сердце не выдержало. Альфред оказался приятным, хоть и иногда язвительным собеседником, отличным кулинаром и хорошим слушателем. Конечно, у него были свои странности вроде готовки и уборки глубокой ночью под пластинки «Queen», но это объяснялось той игрой, которую он затеял по заказу Томаса. Даже не будь это частью игры, всё равно было невероятно, прежде никто не втягивал меня в процесс приготовления печенья, а затем последующим за ним процесс тушения духовки. Бедный фикус, его земля спасла нас и дом. Мы устраивали ночные посиделки, точнее, это было как ночные посиделки, только под рок музыку и с полезным перекусом в виде долек фруктов. Понятия не имею, как выглядят подобные ночёвки, но, то, что было у нас, было нечто. В предпоследнюю ночь мы разбросали постельное и подушки на полу и до утра смотрели шоу Франклина. И как ещё за всё это время мы не разбудили Брюса? Брюс, точно же! Что, что, а наше, так сказать, официальное знакомство сложно назвать нормальным. В тот день мы оба напугали друг друга, а на следующее утро он заглянул ко мне и убрал то мерзкое создание, а потом приходил снова и снова. Он был первым человеком, чьи прикосновения не доставляли боли, а, наоборот, были скорее успокаивающими. Люди по-разному реагировали на мой смех. В лучшем случае делали вид, что всё нормально, в худшем…метро. Но Брюс выдал совершенно противоположную реакцию. Он не закричал и не убежал, а уселся рядом и обнял меня, сказал, что всё нормально. Никто так не делал до него. Он всегда с такой нежностью гладил меня по голове, лежал рядом, устроив голову на моей руке. Рука, конечно, после этого часто немела и первое время ей было сложно пошевелить, но это того стоило. Брюс был спокоен, я был спокоен. Я радовался, он учился радоваться вместе со мной. Наверно, я сильно напугал его в последний раз. Как только встретимся, обязательно попробую загладить вину. Хм, а может рассказать ему ту же шутку, что и Томасу?» — Артур отложил ручку, возвращаясь в реальный мир. Ему внезапно захотелось сделать что-то стоящее для людей, так радушно принявших его в свой круг общения, отблагодарить их за всё. Вместе с тем, он внезапно задумался над тем, что мог бы помочь не только Уэйнам, но и в принципе Готэму. Конечно, пока его помощь ограничивалась только заботой о маленьких жителях города днём и волонтёрством ночью, но, что если, что если всё зашло бы чуть дальше этого? Артуру уже приходилось видеть нескончаемое насилие и полное безразличие полиции к этому, да что уж там, он жил в этой атмосфере долгие годы. Всё это было тесно взаимосвязано. Люди страдают, наносят увечья другим, те мучаются, порочный круг возобновляется. Томас и Марта, конечно, помогали городу, каждый по-своему, но всё же их старания не решали основной проблемы. Преступность и бесконечное насилие — главная скверна города, вот, от чего нужно было избавиться в первую очередь, чтобы сократить количество жертв, попавших в морг, больницу или Аркхэм. «Если горожане не могут положиться на полицию, то, возможно, смогут поверить в кого-нибудь, кто продвинется в помощи на ступень выше неё? Станет символом помощи? Не сопротивления власти, а помощи. Тем, кто защитит слабых и даст веру в следующий день, прямо как Уэйны помогли мне думать не только о негативном и перестать считать, что от моей смерти было бы больше пользы, чем от жизни. — он уже ничего не записывал, только прокручивал в голове подобный вариант развития событий. — Не сейчас, 20 минут уже прошло, пора взять новое задание у дежурной и пройтись по палатам.»

***

Флек как раз закончил обход с раздачей лекарств, когда остановился напротив зеркала, занимающего собой значительную часть стены на этаже. Он стянул с себя больничный халат, покрутившись. Бледная до прозрачности кожа, впалые щёки, тоненькая шея, которая, кажется, переломится от первого же неловкого движения и, вдобавок к этому, выпирающие даже сквозь одежду рёбра и руки-палочки. «С такой физиономией только Готэм и спасать.» — Артур горько усмехнулся абсурдности своих мыслей, вновь накинув на себя белый халат. Он себя-то не в состоянии защитить, так как поможет другим? Приятная тишина в отделении прервалась протяжным криком из коридора, после чего послышался грохот, словно что-то громоздкое упало на пол. Затем снова гул недовольных голосов и звуки такие, словно там, как минимум, устроили забег на короткую дистанцию. Артур уже хотел пойти и проверить, что же там творится, но другая медсестра появилась в аккурат перед ним, остановив жестом руки. — Я посмотрю. Оставайся здесь, — лаконично заявила она, исчезнув в дверях. «Кто бы это ни был, а сидеть в 4х стенах ему явно не понравилось.»