Радость

— Как мне понять, что это за человек? Длинные светлые локоны, как тонкие ветки плакучей ивы, ниспадают на зелёные стебельки колючих белых роз в оранжерее, путаясь в них. — Понаблюдай со стороны, сделай заметки, а затем подступись чуть ближе, чтобы проверить их достоверность или обнаружить ложь. Голос у неё тихий, уставший, но говорит она, словно инструктирует. Она поворачивается, не опуская головы. Она никогда её не опускает, смотрит только выше, где под стеклянным куполом причудливо вьются виноградные лозы. В потускневших голубых глазах можно рассмотреть лишь радужку и зрачок. — Земля вызывает Брюса! Мираж рассеялся. На месте тепличных тропиков уже были каменные джунгли, да и женщина на противоположной стороне улицы оказалась с тёмным цветом волос и такими же тёмными, почти чёрными глазами. — Ты хорошо себя чувствуешь? Я упустил тот момент, когда мы оба оказались на скамейке, подальше от дороги. Артур продолжал пристально смотреть на меня. Зелёные глаза суматошно прыгали в сетках склер, как большие теннисные мячи во время особенно напряжённого матча. Из-за того, что мы держались за руки, я чувствовал, как сильно дрожат его пальцы, кожа натянутая, липкая, почти склизкая, как лягушачья лапка. Ещё и собственная ладонь предательски заныла от вчерашних порезов. «И он угрожал мне ножом?» Меня переполняла ненависть. Она бурлила во мне, как магма, требуя вырваться на поверхность и повторить «последний день Помпеи». И в то же время, чувство вины так и проедало изнутри похуже крысы, ведь Артур не сделал ничего ужасного, наоборот. На нём не было тех вещей, что мы с Альфредом должны были забрать из квартиры, ни разу за нашу короткую прогулку он не заикнулся про «свою» просьбу с помощью в переезде или о таинственных письмах. Мне всё больше начинало казаться, что и об этом визите он ничего не знал, мы…мы заявились туда, как…как грабители? Чёрт…знал бы Артур об этом, нет, лучше бы не знал. Как же стыдно. А может всё это обманка, и на самом деле он притворяется? Конечно, отлично устроился, придумал себе второе имя и изменил манеру поведения под стать «новому себе»! Такой смене жестикуляции, речи и отношению ко всему обзавидовалась бы сама Сильвер, которая, в своё время, преуспела в том, чтобы в нужный момент зареветь или упасть в обморок, а после встать как ни в чём не бывало и продолжить заниматься своими делами. Вот только ей это было нужно, чтобы привлечь внимание или получить желаемое. А я ему зачем? Чтобы на моём фоне выглядеть лучше? Чтобы избавиться от меня, загнать в белые стены? Я разрывался перед желанием ударить Артура по лицу и обнять. Те ужасные рисунки и слова про боль не позволяли мне этого сделать. Я хотел верить в то, что он действительно чем-то болеет, и это что-то серьёзнее смеха, а не изощрённо издевается надо мной, а потом удивлённо хлопает глазками, будто ничего не помнит. — С тобой не может быть иначе. Всё отлично, правда, просто задумался над тем, как совсем скоро нам предстоит выбирать гирлянды. Ни разу этого не делал, а тут такая возможность. Так…вау. И пусть на самом деле я чувствовал себя настолько отвратительно, что меня подбрасывало на скамейке от испытываемых эмоций, я сказал то, что успокоило Артура, изобразив при этом самую счастливую улыбку и воодушевление от перспективы НЕсидения в 4х стенах. В отличие от безликих кукол, он улыбнулся в ответ так, что в уголках глаз заиграли мелкие морщинки, а на стерильно белых щеках снова проявился здоровый румянец. Теннисные мячики глаз замерли и буквально искрились в преддверии чего-то важного. — В таком случае поднимайся, не буду загадывать наперёд, но у меня грандиозные планы!

***

— Как насчёт игры в пиратов? Сегодняшнее солнце так и зовёт на улицу. Изящная тень появляется на пороге комнаты, весь пол которой устелен листками исписанной вдоль и поперёк бумаги. Одни цифры накладываются поверх других, но верного решения так и не дают. — Игра в пиратов дурацкая! И вовсе мне не нравится! — Вот как? Альфред тебе тоже не нравится? Вы 2 месяца не разговариваете. Что-то случилось? — Альфред всего лишь работает на нас. Почему мы должны общаться? Тень мотает головой и медленно опускается к полу, обронив на бумагу струящиеся светлые локоны. Шурх-шурх. Шуршит подол почти такого же длинного, как она, но свободного платья. — Начнём с корня проблемы. Кто тебя на всё это надоумил? БАБАХ! Брякает упавший на паркет стул. Тень даже не вздрагивает. — Я просто хочу быть как все. Отец ведь поэтому даже не смотрит на меня? Я недостаточно хорош для пары секунд внимания или делаю что-то не так? Много прошу? Я вас позорю, да? В этом причина? Пожалуйста, не молчи! Я исправлюсь, я буду лучше! А теневая голова покачивается из стороны в сторону, пока из гостиной на первом этаже не раздаются голоса новых гостей. — Отличный выбор, приятель. А повязку достанешь на соседнем стеллаже! Я продолжал сминать в руке пиратскую бандану, не моргая рассматривая её, когда мужчина с бейджиком «Майк» в полосатой рубашке похлопал меня по плечу и прошёл дальше вдоль, кажется, бесконечных полок с разнообразными штуковинами для фокусов и аксессуарами для костюмов. — Нашёл что-нибудь интересное? — очень бодро и с ничем не скрываемым живым любопытством прозвучало со спины. Похоже, Артуру и впрямь нравилось гулять по подобным магазинчикам с безделушками. — Нет, наверно ещё нет. Пойдём дальше? — перед тем как обернуться, я невзначай провёл рукой по щеке, смахивая одинокую слезу. «Забудь. — мысленно твердил себе. — Всего лишь глупое воспоминание.»

***

— Кем лучше всего переодеться на Хэллоуин, чтобы до жути напугать всех? Счётом за коммуналку! По улице спешило много людей. Их тени переплетались тысячами нитей в одной огромной живой паутине, и лишь одна немного отстранялась от них. Плыла призраком из другого мира по голым стенам домов, дорожным знакам и пыльным витринам. Несколько раз я останавливался, делая вид, что шнурки развязались или что-то упало. Тень в это время сбавляла шаг. — Или! Мы Хэллоуин не празднуем, ведь никто не празднует будни! Что лучше? Чем больше я пытался рассмотреть лица идущих позади, тем быстрее исчезал загадочный силуэт, словно существовал сам по себе, не завися от человека. — Аааааа, — запоздало опомнился я, таки сообразив, что из-за своих детективных замашек пропустил мимо себя аж 2 шутки, — почему какой-то счёт должен быть страшным, а будни Хэллоуином? Они не могут быть Пасхой или Рождеством? «Браво, мистер Уэйн, поддержал, так поддержал. — уже не в первый раз я сначала говорил, а потом задумывался над сказанным, желая отмотать время назад и ответить так, как стоило бы это сделать, как было бы правильно, а не легкомысленно. — Мало того, что портишь настроение себе, так и окружающих толкаешь в жаркие объятия печали.» Артур нервничал. Тонкие пальцы то натягивали рукава куртки до предела, то цеплялись за край торчащей из-под неё тонкой кофты и долго-долго теребили. Несмотря на то, что на улице было безветренно, он постоянно поправлял волосы, то забирая их назад, то смахивая чёлку, которая вроде, как и не особо мешала. Будь у меня счётчик лишних телодвижений, он бы уже надрывно вопил сиреной. После же моего лестного отзыва Артур и вовсе переключился на завалявшуюся в кармане зажигалку, принявшись вертеть её в руках, как будто делал это впервые в жизни, изредка подбрасывая в воздух и тут же ловя. От такого зрелища я поперхнулся, закашлявшись. «И вот этот человек приходит ко мне в кошмарах?» — Спасибо на том, что хотя бы слушаешь, — робея, произнёс он, продолжая перекидывать между рук зелёный коробок. — Не пойми неправильно, но взгляд со стороны тоже очень важен для меня. Так странно было услышать в этих словах благодарность. Не осуждение, порицание или явную обиду, а нечто более…позитивное? «Только не об этом я бы хотел поговорить.» Однако затевать разговор о хобби, школе или семье означало куда больше всё испортить, более того, если моя догадка по поводу игры Артура в другого человека оказалась бы правдой, то мне действительно стоило бы помалкивать. Я даже Альфреду начал доверять сравнительно недавно да и только то, что связано с нами двумя. «Нет, лучше нам и дальше продолжить придумывать и тут же браковать новые каламбуры.» Почти перед самой дверью в очередной мир разноцветных лент, пластмассовых масок и реквизита для шоу я быстро свернул за угол расположившегося рядом цветочного магазинчика, оторвавшись от толпы. Тень пропала, а затем возникла вновь, скользнув по грязному от разводов стеклу к витрине магазина. Стояла долго, вдумчиво всматривалась. Тот же тонкий силуэт.

***

«То есть мне, чтобы заполучить немного внимания, потребовалось несколько раз упасть в обморок и оказаться в больнице, а тебе только появиться у нашего дома?!» Я годами уживался с человеком, который меня на дух не переносил и регулярно одними лишь словами доводил до состояния, когда остаётся только тихо рыдать в подушку, но тут заявился ТЫ, подушил его немного, и всё, его уволили. А кто уволил? Вот так совпадение, именно тот, кто вступался за этого дворецкого и ни в какую не слушал меня, не замечал ничего вокруг себя. Но, видимо этого ТЕБЕ оказалось мало. Вот уже и Альфред стремглав устремился на поиски информации о ТЕБЕ. И Она вернулась. Если это действительно Она, то я уже не знаю. Плакать или смеяться? — Только глянь, ну не посмешище ли? — эхом прозвучал звонкий голосок Сильвер. «Вот уж точно.» Вместо того, чтобы выбирать украшения, я уже несколько минут в упор наблюдал за Артуром, чувствуя, как снова начинаю дрожать от готовой вырваться наружу накопившейся злобы. Сколько лет этой одежде? 100? Наверняка ещё и досталась по наследству. Хах, а эти волосы так похожи на воронье гнездо, что птицы наверняка по весне путают его со своим жилищем! Шутки писать? Да какой глупец вообще возьмётся за такое дурацкое занятие? Разве что не получивший нормального образования. Ах да, он стоит прямо передо мной! Неудивительно, что раньше над тобой все смеялись, а теперь никто не смеётся. Всё-таки смеяться над больными на голову пока ещё не приветствуется. «ОЧНИСЬ!» — я слегка ударил себя по лицу, вырывая из потока чудовищных мыслей. То, что я так не любил в своей школьной спутнице, прямо сейчас сам активно начинал использовать в жизни. Вдох-выдох. Это мерзко — видеть чужую добродушную улыбку и улыбаться в ответ, испытывая гадкое желание сделать что-нибудь ужасное. Дёрнуть за волосы, схватить с полки что-нибудь и швырнуть. «Тебе нужно отвлечься. Ищи гирлянды.» Только кошмарные мысли продолжали настойчиво стучаться ко мне в голову. Суматошное перебирание украшений вроде хлопушек, ленточек и необычных штук под названием «цветной дым» лишь немного ослабляло влияние незваных гостей, но они по-прежнему донимали меня. Так, слишком увлёкшись поисками заветных лент, я опрокинул на пол огромную коробку с масками. Лисы, совы, львы, лягушки — всё, что нужно для детского костюмчика. «Минутку. А ты у нас кто?» Непривычно мрачная для праздника маска тайно выглядывала из множества других, притаившись. У неё была причудливая форма, напоминающая крылья в момент взмаха. Только они не были похожи на птичьи. Над головой словно вспыхнула лампочка. Что-то едкое и жгучее закопошилось внутри, как будто крохотный чёртик прямо сейчас, хихикая, потирал ручки в предвкушении веселья. Ничего не подозревающий Артур находился всего в паре метров от меня, рассматривая очередную ленточку. Внезапно он обернулся и приветливо помахал мне рукой. «Я не могу так поступить! Ещё недавно мы играли в привидений, шутили и дурачились на кровати! Это жестоко! — разубеждал себя я. — А ещё недавно он изрезал тебе руки, ранил Альфреда, подставил тебя перед отцом и вообще угрожал! Брось, это малая плата за такое обращение с собой!» Ну если малая… Осторожно спрятав маску за спину, я направился к нему. Тук-тук-тук. Быстро стучало в груди собственное сердце, готовое вырваться наружу, в горле пересохло от волнения, но я не хотел останавливаться. Если идти, то только до конца. Так было с кабинетом, с дорогой, так будет и с тобой, мистер Уже Не такой уж и Призрак. — Артур! — как можно ласковее позвал я, чувствуя, как губы сами растягиваются в широкую улыбку чеширского кота. — Я нашёл потрясающую вещь! — Покажешь, — оглядевшись по сторонам, Артур слегка подогнул колени, компенсируя нашу разницу в росте и загадочно прошептал, — или это тайна? И снова сомнения заскребли внутри. Человек передо мной ну никак не походил на того, кто мог бы предложить сыграть во что-нибудь опаснее классиков. Скорее он выглядел, как преподаватель по рисованию, но не из моего кошмара, а из совсем младших классов. Подойдёт и погладит по голове, даже если ты нарисуешь какой-нибудь ужастик. «А может никакого Джокера и не существует? Что если я сам его выдумал, чтобы наконец то сделать то, на что прежде не мог решиться из-за правил? И у той девочки тоже был я, а руки порезал об осколки, оставшиеся от разбитого ночью стакана. — я закусил губу изнутри, крепче сжав в руке маску. — Нет! В этом и есть его замысел — заставить меня поверить в то, что его нет, хотя он есть!» Раздражение и вина сцеплялись друг с другом в жестоком противостоянии, образуя гремучую смесь. «Ну уж нет! Даже если я всё напридумывал, нельзя отменить то, что именно из-за него всё пришло в движение!» — и тогда я вытянул маску из-за спины и приложил к собственному лицу. — Ну как, я похож на летучую мышь? Они такие классные, помнишь, сколько их было в том колодце? Артур медленно попятился назад, выпрямляясь. И без того бледное лицо становилось совсем белым, на лбу проявилась лёгкая испарина, появились мелкие морщинки. Нервные смешки прямо-таки вырывались наружу, вызывая удушье у своего обладателя. Впервые мне вдруг стало понятно, почему Сильвер так нравилось задирать других. Это чувство власти над кем-то, заполняющее всё внутри огнеопасным теплом, возвышающее тебя. Оно не идёт в сравнение ни с какой шуткой или иной радостью жизни. — Попался! — конечно, летучие мыши так точно не разговаривают, но мне захотелось закрепить эффект. Я подался вперёд, угрожающе взмахнув курткой, будто крыльями. Вот тут и случилась первая неожиданность. Видимо, я слегка переборщил со страхом. Артур в ужасе закричал и врезался в стеллаж с безделушками, пошатнув его. Стеллаж качнулся и БАБАХ! Грохнулся на соседний! — Уэйн, а ты знал, что термин «цепная реакция» используется не только для обозначения последовательного ряда чередующихся химических реакций или в новой науке, ядерной физике, но и означает любой процесс, над которым человек потерял контроль, всё то, что, раз начавшись, развивается всё шире и шире, сильнее и сильнее, как пожар или лавина? Звучит занятно. — сквозь шум послышался серьёзный тон Томми. Стеллажи падали один за другим, как домино. Покупатели в спешке бросали всё, не доходя до кассы, и с визгами мчались на улицу, сопровождаемые кошмарным смехом. — Думаешь, это весело?! Всех посетителей мне распугал, придурок! Кассир если не размером со шкаф, то и того выше, вцепился в куртку Артура, ощутимо тряхнув его. Не сработало. Артур продолжил истерично хохотать, совершенно выпав из реального мира. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Влезать между великаном и Артуром было бы равносильно тому, чтобы за компанию отхватить по лицу. «Соображай скорее!» Артур всё беспомощно извивался в мощных руках здоровяка, прикрывая рот одной ладонью. Трясся и пищал, совсем как крохотный котёнок или щенок. Кассира это только сильнее приводило в бешенство. Он был похож на быка, перед которым рьяно махали красной тряпкой. Мышцы на руках вздулись, лицо побагровело, волосы на голове ощетинились, ноздри раздулись, а глаза налились кровью. В следующий раз, он уже замахнулся. «Открытки, приколы?! Петарды? Петарды!» Я быстро подобрал упавшую зажигалку и чиркнул ею у нескольких фитильков, что лежали рядом. Когда первая петарда сорвалась с места и бухнулась снопом огромных искр в соседний стеллаж, кассир наконец отпустил Артура, озадачившись моментально вспыхнувшей полочкой с журналами. Следом взлетела вторая, осыпая искрами маски и открытки. Тут произошло не менее странное. Вместо того, чтобы выбежать наружу подальше от взбесившейся пиротехники, Артур схватил за одежду кассира и каким-то немыслимым образом вытолкнул его из магазина на улицу, а затем выволок и меня. Я только и успел что захватить с собой коробку гирлянд, за которыми мы, собственно, и приходили. БАХ! Магазин позади нас горел в причудливом свечении разноцветных огоньков. — Вы…вы, — заторможенно вырвал из себя кассир. — Возьмите, сдачи не надо! — достав из куртки бумажник, Артур спешно отдал его неудачливому дельцу. — Что, думаешь твои деньги спасут мой….бизнес, — последнее он проговорил с недоумением и явным шоком, когда расстегнул заклёпку и мог рассмотреть содержимое. Приподнявшись на носочках, я сделал это вместе с ним, вспыхнув от возмущения. — 500 долларов?! — топнув ногой, спросил я, неверяще глядя на Артура. — Это расточительство! — У него магазин сгорел! — в ответ мне запротивился он, указав рукой на бушующее за витриной пламя. — Он точно стоил дешевле! — не унимался я. Третья и самая очумелая петарда с шипящим свистом пробила стекло витрины и упала под колёса проезжающего рядом автомобиля. Водитель оказался не из робких, дёрнул руль так, что врезался в другую машину. — Беру свои слова обратно. Мы ещё сэконооо Это многозначительное «ооо» было последним, что я успел выговорить перед тем, как Артур с непривычной себе решимостью поволок меня по переполненной обескураженными прохожими улице. Он уже не смеялся.

***

Мы свернули на менее людную улицу, обогнув проулок между домами. Оказывается, совсем рядом с больницей расположился небольшой сквер, больше похожий на миниатюрную пустыню. Выжженные деревья росли почти на голой, покрытой трещинами и сухой травой земле, а в центре сквера расположился неработающий фонтан с совсем маленькой лужицей мутной воды внутри. В течение нескольких минут Артур безмолвно ходил от скамейки до ближайшего дерева, несколько раз вынимал из куртки пачку сигарет и почти сразу убирал обратно. Не улыбался, не смеялся, не шутил, но и не выглядел грустным или сконфуженным. Его лицо было на редкость серьёзным, сосредоточенным. — Ты злишься? Глупее вопроса в моей ситуации было и не придумать. — Не могу понять, почему всё произошло так, как произошло. Может быть, ты мне в этом поможешь? Я облегчённо вздохнул, немного расслабившись. Всё же разговаривающий Артур был лучше молчаливого. Но радость была недолгой. Перестав бесцельно бродить, Артур подошёл ко мне и присел рядом возле фонтана, уперевшись одним коленом в сухую землю. Обычно улыбчивые, пестрящие добротой и излучающие тепло зелёные глаза были холоднее льда. Мелкие мурашки побежали по телу от долгого зрительного контакта. Я физически не мог теперь спокойно на него смотреть, вместо этого соскребая старую краску с края фонтанчика. А Артур ждал. Сидел рядом в молчании и терпеливо наблюдал за мной. — Если бы близкий человек бесследно пропал из твоей жизни, а затем ворвался в неё снова, но не потому, что хотел повидаться с тобой, а из-за другого человека. Какая была бы реакция? — слова давались мне с трудом. Я заставлял себя их проговаривать, потому что вынести тихое порицание было невозможно. Я понимал, что виноват во всём, что с нами стряслось, но и также осознавал, почему так отреагировал. Говорить становилось всё сложнее. — Артур, мне правда невыносимо жаль. Я обещаю больше никогда не поступать так и, тем более, не пугать тебя, — задыхаясь от накатывающей паники, пробормотал я, крепко вцепившись ладонями в края каменного бортика, и склонил голову так, что подбородком касался впадинки между ключицами. — Всё меняется. — Что сделал этот близкий человек до того, как уйти? — вместо того, чтобы разозлиться или закричать спокойно спросил Артур. — Какая уже разница? — наотмашь бросил я и, пересилив себя. — Лучше ответь, как бы ты поступил? Артур отчего то потупил взгляд, поджав губы. Возможно, и в его жизни было подобное? Та женщина из писем… — Я правда не знаю, как было бы правильно. — Плевать на правильность! Я хочу ответ от ТЕБЯ, а не от пособия по тому, как нужно жить! — вспылил я, тут же почувствовав себя ещё хуже. Собравшись с мыслями, Артур ответил. — Хорошо, хорошо, я считаю, что в такой ситуации важно обратить внимание не на тех, кто тебя бросает, а на тех, кто с тобой остаётся. Неважно, как близок для тебя этот человек. Иногда самые близкие люди приносят столько боли, что до конца жизни не можешь от неё отделаться. Делаешь много…глупостей. Такова жизнь, — на последней фразе он широко развёл руки в стороны, артистично взмахнув ими. — А вообще, огонь лучше тушить тогда, когда он только начинает гореть, а не полыхает вовсю. Здесь уже растерялся я. Причём тут какой-то огонь и техника пожарной безопасности? — Думаешь, пожарные не спасут тот магазин? Артур как-то по-доброму улыбнулся, а я почувствовал себя совсем как в школе. Глупым ребёнком. — Если тебя что-то беспокоит, лучше сообщить об этом сразу, а не растягивать всё до подобных моментов. Понимаешь? Брюс, это сложно, но, ты можешь рассказывать мне, как….аудио-дневнику? Неважно насколько то, что тебя тревожит значительно или нет. Боишься — говори, сомневаешься — я к твоим услугам. — Зачем ты помог тому мужчине? Он мог тебе навредить. — Во-первых, он не просто так разозлился. Во-вторых, нужно проявить немного терпения и понимания друг к другу, особенно в экстренных случаях. Если всё решать насилием косвенным или прямым — мы все сойдём с ума, как думаешь? «И всё же теперь тот человек сорвётся на ком-нибудь другом. С его нервами это вопрос времени.» — Да, в этом есть смысл, — огорчать Артура более мне не хотелось, поэтому, вопреки своим мыслям, я согласился. А ночь оказалась ещё ужаснее дня. Мой кошмар вернулся вновь.