Радость

Хлюп-хлюп. Журчали под ногами мутные озерки луж. Вода в них на считанные секунды становилась гладкой и похожей на старое, искривлённое царапинами зеркало. Бабах! Тёмные брызги всплесками разлетались во все стороны при столкновении резиновой подошвы кед с ней. Холодная вода заливалась в кеды и булькала в слишком длинных для меня носках, перекатывалась из одного края ботинка в другой, задевая уже изрядно перепачканные в грязи шнурки. Ха! Новая будто стеклянная лужа разбилась вдребезги на очередной ступени длинной лестницы. Надо же, а ведь совсем недавно я поднимался по ней вместе с Альфредом, а потом преодолевал множественные ступени в дуэте с Джокером. А что теперь? Спускаюсь в одиночестве всё ниже и ниже. И ведь хоть бы один фонарик зажегся, но нет. Лестница была окутана темнотой, лишь вверху изредка мерцал слабый огонёк. Нижние ступени вовсе затерялись в ночной дымке. Я остановился у подножия этой «поднебесной» конструкции, на ощупь упёршись руками в перила. Ладони неприятно обожгло холодом. Странное, неизвестное чувство зашевелилось внутри, вопреки страху снова остаться совсем одному, уговаривая не возвращаться обратно. «Ему, наверно, в радость моё отсутствие. А может оно и к лучшему? Пусть порадуется.» — проносились в голове тревожные мысли. Наше общение всё больше напоминало мне одну шутку с электрошокером, такой маленькой, умещающейся в ладони кнопкой из магазина безделушек. Я протягиваю Джокеру руку, затем он отвечает на рукопожатие, но бац! Вместо ощущения тепла срабатывает кнопка, и меня внезапно бьёт разрядом электричества. Вот примерно на это было похоже то, что происходило, между нами. Он подпускал меня к себе и моментально отталкивал, а я продолжал тянуться к нему, ожидая нового импульса. Отступив от перил, я ещё раз оглянулся на лестницу, а затем, помотав головой, зашагал от неё прочь вдоль дороги. Прогуливаясь по малознакомым улицам, я начал подмечать, как быстро меняется город в зависимости от времени суток. У Готэма оказывается тоже было два лица, непохожих друг на друга. От утреннего города веяло суетой, запахом уличной кухни и щепоткой снующих в закоулках грызунов, а ещё гарью. Неважно какой. Сгоревшей еды, мусора или вязкого тумана, заключающего курящих в облачные объятия. Дневной Готэм напоминал мне Артура. Он был приветлив, порой тосклив, порой весел. Хотя погода значительно портилась, он всё равно старался обогреть, и ведь мог, у него это здорово получалось. А ещё дневному Готэму часто доставалось от людей. Его стены покрывались глупыми рисунками из баллончиков с краской, его люди злились друг на друга и портили несчастный Готэм. Его жгли, затравливали гадкими крысами, но он держался, редкими лучами выводя улыбки на лицах, которые в них явно не нуждались. Ночью Готэм значительно преображался. Как на вид безобидная рыба фугу впитывает в себя воду, увеличиваясь до невероятных размеров и обрастая острыми иглами шипов, так и Джокер вбирал в себя весь дневной свет и тепло, приобретая угрожающий вид. Но при этом появлялось в нём что-то и чарующее, неизвестное, будто примагнитивающее к себе. Я заметил кое-что необычное в своём поведении. Как бы холодно и резко не вёл себя Джокер, меня всегда необъяснимо тянуло к нему. Наверно, это было неправильно и нелогично, но я ничего не мог с собой поделать, лишь вновь и вновь подбирался ближе, предполагая получить в ответ мёртвую хватку вышедшей на охоту дикой кошки, чьи когти могли бы меня разорвать при желании. «Но не делали этого.» — как-то машинально дотронувшись до краешка пластыря на лице, подумал я. Ночной Готэм был холоден к горожанам, но, между тем, в его зеркальных озерцах мерцали невероятным неоновым светом вывески магазинов. У аптеки был знак красного креста, вспыхивающий, подобно сигнальному огню. Магазинчик с сомнительной вывеской в виде стеклянной бутылки отличился загорающимися множеством лампочек стрелками-указателями, которые, как маяк для корабля, приветливо зазывали прохожих к себе. Был ещё знак сочного зелёного яблока у продуктового и рядом такая же яркая надпись «24 часа». Под мрачным фасадом сумеречного города скрывались двери в потрясающий мир Зазеркалья, где всё было более насыщенным и красочным. — И куда это ты направился? Я остановился, оглядевшись по сторонам. Улица пустовала. — Я к тебе обращаюсь! Снова кто-то заговорил со мной звонким голосом, но на улице по-прежнему не было ни души. Чёрная кошка выскочила из-за угла, остановилась, шикнув на меня, и снова помчалась дальше. Тогда я опустил глаза ниже, глянув на дождевое озерцо. Изображение в луже двигалось, а может это начавшийся дождь так его расшевелил. — Что, призрака увидел, Брюси, или думал я шутки шучу? Это конечно в моём стиле, но не сейчас. Из Зазеркалья на меня смотрел Джокер в том же багровом костюме и боевом раскрасе на лице, каким он являлся ко мне во снах и какой надел в ту страшную ночь на судне. Нарисованные красные бровки подёргивались, в точности как настоящие. Алая улыбка, вышедшая далеко за контуры губ, стягивалась в гримасу недовольства, но при этом ни грамма должно быть уже высохшей краски не свалилось с его лица, не расходилось трещинками. Он скрестил руки на груди, постукивая ногой по ту сторону улицы. — Я сплю? Для подстраховки я ущипнул себя за руку. «Ауч!» — нет, не сплю. Он рассмеялся. Впрочем, он не первый раз так делал. Я нехотя сделал пару шагов, продолжая свой путь в неизвестность. Джокер снова пропал и снова появился уже в другой луже, следуя за мной. — Тебя ведь нет здесь? — спустя некоторое время спросил я. Пусть кроме нас на улице по-прежнему не было никого, но от разговоров с дождевой водой мне было как-то не по себе. Ещё и дождь усилился… Я поднёс ко рту трясущиеся руки, пробуя хоть немного обогреть их собственным дыханием. — Где здесь? С тобой? В воде? Это вопрос о моём существовании в принципе? — с задором перепрыгивая по кусочкам своего зеркального мира ответил Джокер. — Ты ведь не можешь утверждать, что я не существую? Ты помнишь, что было на том корабле? Лом со свистом приходится по голове сначала одному охраннику, а затем другому. Вязкая жижа брызжет на меня, прилипает к лицу, полностью застилая левый глаз. Джокер улыбается в багровом цвете. — Я помню, что ещё чуть-чуть и ты бы сам словил пулю. Джокер свёл брови, склонив голову набок. Зелёные волосы свисали на белое лицо, отчасти прикрывая его. Слишком пушистые и вьющиеся, наверно, на его стороне было не так пасмурно. — Я такого уж точно не припомню, — как вердикт вынес он, напыщенно фыркнув, отчего его грудь вздулась, и теперь он сам казался крупнее обычного. — На палубе, — тихо произнёс я, не отнимая замёрзших рук от лица. Сквозь плотный дым и обжигающее пламя я пытаюсь найти его в этом хаосе. Мимо меня проносятся и тут же падают люди с оружием, истекая кровью. Кто-то поскальзывается на ней, рухнув всего в метре от меня. Джокер выбегает откуда-то с лестницы, ведущей вниз к трюму. Он в суматохе оглядывается по сторонам, его алые губы подёргиваются, он точно что-то говорит, но из-за громкого воя сирены, криков и треска деревянных досок в огне я не могу различить ни слова. Вдруг передо мной поднимается высокая фигура. В гуще дыма мне видна лишь широкая спина и что-то поблёскивающее в его руке, но даже этого хватает, чтобы понять, что к чему. Я прорываюсь через столпы туманной дымки и с криком кидаюсь на недоброжелателя перед тем, как он целится точно в голову Джокеру, пытаюсь вырвать вещь из его руки. Тёмный силуэт без особых усилий отшвыривает меня в оградительный заборчик. От удара о металлическую балку всё в глазах рябит и мерцает. Я не вижу, но чувствую, как дуло той блестящей вещицы тычется мне куда-то в шею. Щелчка не следует. В мгновение широкий человек оказывается отброшен за борт фигурой в багровом костюме. — Начинаю вспоминать. Помнится, ты в ту же ночку заявился ко мне с подушкой? Весь в пластырях и с ознобом. Жуть, — точно подметил мой зазеркальный спутник. Я вновь слышу выстрелы, вижу открытые, но застывшие зрачки тех людей, багровые ручейки, стекающие в океан с палуб. Всё сгорает в бушующем пламени. Я тут же просыпаюсь, подскочив на постели. В комнате настолько тихо, что я отчётливо слышу стук собственного сердца, готового вот-вот вырваться из груди. Мне плохо. Очень жарко. Горло саднит из-за тяжёлого кашля. Хочется закрыть глаза и уснуть, но образы из темноты преследуют меня. Тогда я решаюсь и, взяв одну подушку, тихо выхожу в холл. Крадусь, не зная, спит он или нет. Ещё не увидев его, чувствую на себе взгляд тех же ядовитых зелёных глаз. Смотрит, как змея перед броском, но не делает ничего. Я понимаю, что он устал не меньше меня, и вряд ли способен навредить мне сейчас, хотя, если и способен, то для меня это уже не важно. Пусть оттолкнёт, ударит, прогонит, что угодно, мне бы только пару секунд, чтобы почувствовать себя вдали от выстрелов, людей с оружием и огня. В безопасности. По сравнению с тем, что было, с ним, с Джокером, я чувствую себя спокойно. Возможно, и он чувствует то же, раз даёт мне шанс полежать подле себя, даже…придвигается ближе. На другом конце тёмной улицы зажегся фонарь. Тонкая тень выскользнула из переулка на его свет, и отчего-то остановилась, прислонившись к нему спиной. — Брюс…. — тихим шёпотом донеслось до меня. — Это ещё кто? — раздражённо прошипел мой ночной спутник, выглянув, насколько это возможно, из своего мира, разглядывая мой. — Выглядит проблемно. Ты же не собираешься за ней идти, правда? — Она не плохая, вы даже в чём-то одинаковы. Она смотрит точно на него, плавно продвигается вдоль рядов с разными вещицами прошлых лет, неминуемо приближаясь. Присматривается, оценивает, а Джокер впритык её не замечает, увлечённый выбором одежды и разговором с продавцом. Я не знаю почему, но мне становится страшно за него. Я словно наблюдаю фрагмент из передачи про охоту хищных животных. Только я не припомню, чтобы одни хищники охотились на других, это неестественно, так обычно не бывает. Я не хочу, чтобы эта встреча состоялась, не могу объяснить себе почему, просто чувствую, что ничем хорошим это не обернётся. Тогда я отбегаю на пару рядов назад, укрывшись за шатром с потасканными автомобильными запчастями. И вот, когда Она почти настигает Джокера врасплох, он начинает суматошно вертеть головой из стороны в сторону, потеряв меня из виду, срывается и бежит куда-то. Она вздрагивает, тоже оглядывается и в итоге отступает. Пронесло. «Это мой шанс.» — Не уходи! Подожди! — крикнул я через всю улицу, побежав на свет. Усилившийся дождь, не щадя, ударял в лицо порывами морозного ветра и тяжёлыми каплями. Тень продвигалась от одного фонаря к другому, сворачивала за угол, перемещалась на другую сторону улицы и повторяла те же действия, удаляясь. Я продолжал бежать за ней, борясь со стихией. — Пожалуйста, забери меня с собой! — задыхаясь, кричал я ей вдогонку. Свет внезапно оказался позади меня. Бип-бип-биииип! Мерзкий скрипящий звук пронёсся рядом. Я замер, закрыв глаза, настолько свет был ярким. Меня окатило волной из очередной лужи, когда мимо промчался автомобиль, ещё сигналя некоторое время. После него на дороге остались только две более чёрные, чем сама дорога, колеи. Одежда от такой водной процедуры окончательно вымокла, мне стало холоднее прежнего. «О, нет.» — хуже промокших вещей оказалось только осознание того, что Она пропала, будто её и не было здесь. Оглядевшись по сторонам, я в ужасе поймал себя на мысли, что слишком далеко отбежал от лестницы и потерялся. — Если бы ты слушал меня, этого бы не случилось! Мой спутник проявился в новом озерце. Белое лицо немного побагровело, зелёные локоны волос изрядно растрепались. Джокер небрежно дёрнул ворот бирюзовой рубашки в стороны, вырвав из неё несколько верхних пуговиц, а затем стал подёргивать ею на манер веера, охлаждаясь. Но даже сейчас он, как и прежде, сопровождал меня. — Что уставился? — в привычной для себя манере выдал Джокер. — Мне отсюда дорогу не особо видно, вот и попробуй теперь разобраться, куда идти. Вон как заливает, а мне потом снова твой кашель слушать, если ты доживёшь до утра, конечно. — Прохожие. Кто-нибудь должен быть, хоть кто-то. Я спрошу дорогу, всё, всё будет в порядке. Я принялся растерянно разглядывать пустую улицу в поисках людей, продолжая ютится у фонарного столба. Так. Перекрёсток. Дорожный знак в виде кружка красной формы. Что бы он означал? Нет, не время! Светофоры. И никого. — Кроме моих нервов, разумеется, а они не восстанавливаются, — обидчиво пробурчал Джокер. — Будто тебя так задевает моё отсутствие, — в ответ цыкнул я. — Разумеется задевает. От удивления я оглянулся на него, широко распахнув глаза. Мне уже захотелось поверить в его искренность и извиниться за нашу ссору, тот бардак, но он опередил меня. — А кто, если не ты, будет убирать стекло? — да уж, зря я всё же понадеялся на что-то большее. — Напомню, это ты устроил погром, а потом сбежал. Как же я страдаю… «Страдает? ОН СТРАДАЕТ?!» Я ещё мог понять эту фразу от Артура, одни рисунки и наш поход в магазин чего только стоили. Джокер говорил о своих «тяжелейших» мучениях по-другому. Напевал как задорную детскую песенку, театрально прикладывая ладонь ко лбу. Ко мне снова вернулись те чувства, что сопровождали меня при выборе гирлянд. — Ты просто…просто говорил о том, что для меня катастрофа, — почти что прошипел я, подавляя желание швырнуть что-нибудь в проклятую лужу. — Эта дурацкая высотка в центре города, эти кошмарные люди. Там, возле пианиста, я видел, как мужчина в деловом костюме, но не из тех, что бывали в особняке, у него не было специального значка бренда, смеялся над человеком из толпы в рваной одежде и нарочно громко выкрикивал: «Как только подниму денег, смогу свалить из этого района со всяким отребьем. Больше не будут глаза мозолить.» И знаешь, было так забавно отвлекать его, чтобы та девочка забрала его драгоценные накопления. Ну и глаза у него были потом! О нет, куда запропастился мой любимый бумажник? Я что, так и останусь здесь? НАВСЕГДА?! — на последних словах я уже не сдержался и рассмеялся. — А мне ты рассказал другую версию своего поступка. «И правда рассказал. Как-то, да рассказал, и ни кому-то, а ему. Неужели ему мало того, что я честен с ним?» — Я не солгал насчёт девочки, она по-настоящему пыталась заработать, ей нужны были деньги, а мне нужно было проучить того человека. Да и…тебе повеселее стало? Ты ведь говорил, что, — я сделал паузу, покашляв в руку, а затем нарочито тянущим и, между тем, колким голосом изобразил автора цитаты, театрально вскинув рукой в сторону, — юмор — дело избирательное. Вот мы в этом наглядно убедились. Для нас это оказалось смешным, для него не очень. В ответ зазеркальный спутник лишь фыркнул. — Не пытайся меня изображать, у тебя это чудовищно выходит, — он странно скривил губы не то в улыбке, не то в неодобрении. Я помедлил, свернув за угол улицы в переулок. Остановился, нетерпеливо топчась на месте, задирая то левую, то правую ногу, как делает цапля, немного согреваясь. — Ты вроде бы мне открываешься, но тут же снова прячешься в себя. — И при этом ты сам не даёшь мне ничего о себе, — в отместку выдал он. — Одной «Спящей красавицы» и кулинарных навыков мне маловато, не находишь? Расскажи как-нибудь, я уж дам знать, хочу продолжения или нет. Пока лучше сосредоточься на поиске дороги домой. Ну и сточная дыра этот город. «С последним сложно поспорить.» Проход между домами напоминал скорее мусорную свалку. Повсюду горы трепыхающихся на ветру чёрных мешков, этикетки, битые стеклянные бутылки. И запах. Хуже гари. Гораааздо хуже. Пришлось прикрыть лицо курткой и ускорить шаг, только бы поскорее убраться от поселившейся в переулке вони, настолько она была невыносима. Едкий запах умудрялся въедаться не только в одежду, он будто проникал под кожу, оставляя след из чего-то тухлого и гниющего. Один из пакетов вдруг свалился с вершины зловонного королевства и упал почти мне в ноги. Подозрительно зашевелился. Что-то немаленькое копошилось в нём. Я попробовал обойти мешок, но он опрокинулся на одну сторону, наконец показав своего владельца. «Только не снова.» Существо передо мной могло лихо похвастаться размерами кошки. Грязно-розовый хвостик обвил лапки грызуна, шёрстка у него уже взмокла и плотно прилегала к упитанной тушке. Глаза-бусинки пристально смотрели на меня. Когда я сделал шаг в сторону, задевая ногой мусор, крыса обнажила крохотные зубки, опасно запищав, но пока не дёргалась с места. Не переставая следить за действиями зверька, я нащупал возле себя разбитую бутылку и подхватил, выставляя вперёд. — Попробуй напасть, пожалеешь! — как можно угрожающе окликнул её я, дёрнув рукой с бутылкой так, словно это была самая настоящая шпага невероятного Зорро. Крыса снова запищала, но не рискнула нападать. То-то же. Я стал медленно продвигаться вперёд, не отпуская своё верное оружие. Грызун скалился, и всё же не кидался. Когда опасность почти миновала, рядом послышалось новое шуршание. Три такие же крупные, как первая, высунули мордочки из мусора, неохотно вывалившись наружу из своих убежищ. Позади меня тоже раздалось пугающее шуршание и шлепок о мокрый асфальт. В отражении лужи показались другие пищащие жители переулка. — Послушайте, — наставляя бутылку на созданий, что ближе всего были ко мне, начал я. — Может, разойдёмся мирно? У меня при себе ничего нет, одежда тоже не моя, я живу почти также, как вы. Так что, у вас нет причин меня есть. Но похоже моя речь их не очень-то вдохновила. Свора грызунов не отходила от меня, взяв в кольцо. Я оказался в западне. — Не пытайся. Ты никогда не станешь для них своим, пока в твоём имени есть Уэйн. Как бы ты не старался. Из лужицы выглянул мой верный, хотелось бы в это верить, спутник, вертя в руке зажигалку. — Что мне делать? Что мне нужно сделать? От его молчания мне становилось лишь страшнее. Крысы ждали. Я отворачивался от одних и тут же смотрел на других, ожидая нападения. А Джокер молчал, беззаботно играясь с зелёным коробком, и улыбался широченной улыбкой во весь нарисованный рот. Одна особо крупная особь подползла ко мне ближе. Её сородичи медленно, но последовали примеру своего предводителя, переходя в наступление. Страх внутри усилился. Это не сон, ничего не исчезнет само собой. Они реальны. — На этот случай у меня есть годами проверенный способ, — к моему счастью, наконец отозвался Джокер. — Называется. БЕЙ И БЕГИ! БЕГИ ОТСЮДА! ААХАХАХАХАХ Заливистый смех отражался от стен домов, рикошетил, петлял пулей, нарезая виражи и возвращался ко мне в голову, разделяя с ужасным запахом всё окружающее пространство. Крыса успела лишь оскалиться, как оказалась отброшена ударом стеклянной шпаги обратно в мусорный бак. Ещё две вцепились в ткань кед когтистыми лапками, но я как можно сильнее тряхнул ногой, сбрасывая их с себя. Оставшаяся свора ринулась ко мне в новой атаке. Как и тогда, их было слишком много. «Бежать. Теперь только бежать.» Смех, запах и писк — всё смешивалось, заставляя меня часто-часто перебирать ногами и руками. Морозный ветер неприятно жёгся, залетая в рот вместе с редкими каплями дождя. Я бежал так быстро, что у меня снова заболело и без того невылеченное горло. «Не останавливаться, только не останавливаться.» Дорожные знаки и дома сменяли друг друга с невероятной скоростью. Зелёный сигнал светофора смешивался с красным. Я не слышал и не чувствовал ничего, кроме пищания и смеха, преследовавших меня и сейчас, даже холод на время отступил. Мне казалось, что они вот-вот догонят меня. Я не оборачивался, боялся, что тогда остановлюсь, и они мигом сцапают меня, как во сне. Начнётся пир. На очередном повороте я как-то неудачно зацепился вывалившимися наружу шнурками за металлический штык, торчащий прямо из дорожного покрытия. Ноги подкосились. Не удержав равновесия, я упал на холодную землю и ударился головой о край бордюра. Ни писка, ни смеха, ни запаха — всё померкло.

***

— Задержи дыхание и будь готов к тому, что вода ледяная. Я слышу голос, но человек передо мной не говорит. Через стекло я вижу Альфреда, выбегающего из машины. В его глазах настоящая паника. Ремень безопасности натягивается так, что намертво вжимает меня в спинку пассажирского сидения. Стекло трещит и бьётся под напором ограждения. Металлическая конструкция сносит его напрочь, влетая в салон автомобиля. Очень сложно дышать. Но его нет. Ни машины, ни ремня, лишь вода, затягивающую глубже в свою пучину вместе с обломками корабля. Вода заливается через трещины. Её всё больше и больше. Я не могу пошевелиться. Дёргаю пряжку ремня, но он ни в какую не подаётся. Она достаёт из кармана небольшой ножик и режет по ткани ремня, которого нет. Только свет огней наверху и Джокер, хватается за горло и дёргается на одном месте. Она пытается помочь мне выбраться из-под железки, но у неё не выходит. Каждое движение ограждения отдаётся ужасной болью. Я открываю рот в крике, только вместо него захлёбываюсь водой. Она прикладывает палец к губам, а затем скрещивает руки. Я киваю и стараюсь больше не глотать воды. В глазах темнеет. Сильное желание уснуть, только пару минут, нужен сон. Она несильно ударяет меня по лицу. Снова и снова, пока я вновь не предпринимаю попыток к сопротивлению воде. Стекло снаружи трещит. Последнее, что я вижу, как рука по ту сторону вытаскивает меня, держа за ворот рубашки. Джокер и не только он выволакивает меня на берег. — Пора просыпаться, Аврора. Давай, давай, время вставать. Кислая маслянистая вода с запахом топлива для машин заливалась в рот. Я попробовал приподняться, выставив руки перед собой, но перед глазами вспыхнули чёрные пятна. Плюх! Я снова обмакнулся лицом в глубокую тёмную жижу, уходя в неё с головой, после чего перекатился в сторону, закашлявшись. — Мы на улице? — Если бы ты искал дорогу, а не спал где попало, могли бы быть в тёплой квартире. Всё ещё шумел дождь, тревожно завывал ветер, игрались в ярком свечении редкие витрины и едва мерцала лампа высокого фонаря. Я снова упёрся обеими руками в мокрую землю, посматривая на безмятежного ночного спутника в мутной глади дождевой воды, пережидая пока этих чёрных вспышек станет поменьше. Кап-кап. Алые капли стекали в лужицу. — Эй, мне достаточно красок! — после пары таких возмутился Джокер, запротестовав. — Извини, — совсем неловко пробормотал я, прислонив мокрый рукав куртки ко лбу. Когда я убрал руку, то разглядел на рукаве несколько багровых пятен. В глазах опять потемнело. Я мотнул головой, отгоняя непрошенный сон. «Нужно возвращаться.» Терпя жуткую боль, я схватился за фонарный столб, подтягивая себя вверх, будто взбирался по канату. Раз движение — поставил одну ногу, два — подволок и опёрся второй, выпрямляясь.

***

Вот уж не знаю, что это за район, но выглядел он не очень-то доброжелательно. Чем больше я бродил по улицам, тем быстрее терял хоть немного знакомые окрестности. Надежда вернуться в квартиру угасала с каждым новым поворотом в никуда. Уже не было цветных вывесок, только рисунки на полуразрушенных, словно руины какой-нибудь древней Греции или Египта, домах. Откуда-то из темноты слышались крики. Смысла в них было не очень много, зато сколько ругательств, ух, такой запас, что позавидует любой словарь иностранных слов. К боли в голове добавилась боль в ногах. Наверно, я и шёл как-то инстинктивно, упирался рукой в стены домов, заборы и дорожные знаки, в поисках опоры, просто знал, что нужно идти, иначе упаду и вообще не встану. Неприятное чувство. Я бы сказал пугающее. Теперь слова про возвращение домой живым приобрели другой смысл. В ночном Готэме опасности так и подстерегали на каждом шагу. «В квартире небезопасно, на улице тоже. Как Артур вообще дожил до встречи с нами? Откуда в нём вся эта неуёмная вера в доброту других людей? Не хотелось бы это признавать, но, кажется, я начинаю понимать Джокера. Он приспособился. Может и Артура стоило бы к этому подвести? Но.тогда бы он наверно не был бы уже таким улыбчивым и хорошим. Точно единственный лучик света в потёмках Готэма.» За размышлениями я и не заметил перед собой припаркованную машину, врезавшись в неё. «Да быть не может.» — слабая надежда тлеющим огоньком зашевелилась внутри. Синие полосы, мигалка на крыше и значок GCPD выдавали в ней полицейское авто. Я спасён! «Если машина здесь, то рядом наверняка должен быть её владелец.» Я поспешил осмотреться. Так, в соседнем переулке я вскоре разглядел человека в фуражке с нашивкой на рукаве. Едва я сделал первый шаг в его сторону, раздался звонкий голос снизу. Я опустил голову, чтобы получше разглядеть говорящего. — Тебе лучше не идти к нему, — с особой неприязнью выдал Джокер, неодобрительно глядя в сторону человека в форме и снова постукивая ногой по асфальту, отбивая дробь. Я не растерялся и быстро нашёл, что ответить. — Ладно тебе, он из полиции, а полиция защищает людей, — в этом у меня уж точно не было сомнений. В фильмах полицейских всегда показывали почётными хранителями порядка. Они спасали людей, раскрывали опаснейшие замыслы преступников, а ещё снимали котят с деревьев, но это так, скорее, дополнение к их замечательной работе. — Он мне непременно поможет. Это вроде его….рабочего долга? — Я не был бы так уверен в этом, — тем не менее, упёршись, не отступал от своего Джокер. — Не ходи в этот переулок. Достаточно на сегодня приключений. — Да признайся уже, что не хочешь, чтобы я возвращался! Только я встречаю человека, способного мне помочь, как ты опять злишься! — хотя эти слова были лишь моей догадкой, я осмелился озвучить их, мыслями возвращаясь в уютную квартиру, без сырости, дождя и мрачных переулков. — Решено. Я иду к нему, нравится тебе это или нет. Джокер ещё прошипел что-то, но перестал меня отговаривать, перейдя в другую лужу, уже в этом проёме между домов. «Уверен, этот мистер полицейский хороший. Мне, конечно, очень повезло его встретить. Возможно, всем ужасам ночи настал конец.» — я почувствовал приятное облегчение, идя навстречу полицейскому. Всё вокруг стало таким…таким не страшным. Крысы и те куда-то подевались. Конечно, рядом с человеком в форме особо не нападёшь на кого-нибудь. Правильно, что испугались. — Эй, Сэр! — подходя ближе, дружелюбно позвал я. Полицейский не обернулся. Может не расслышал? — Сэр! — снова радушно воскликнул, и вновь он проигнорировал меня. Я сделал ещё несколько шагов вперёд, пробуя привлечь внимание, но тут я увидел причину, из-за которой он не оборачивался. Женщина, нет, скорее, девушка, которую он крепко сжимал в руках, прислонив спиной к покрытой множественными трещинами стенке дома. В переулке было не так уж много света, однако его хватило, чтобы осветить её юное, но уже залитое горькими слезами и ещё сочащейся с волос кровью лицо. Несмотря на присутствие полицейского, она болезненно хрипела и завывала, дёргаясь на месте, как пойманная в сети птица. Извивалась тоненьким тельцем. Я опустил взгляд чуть ниже от её худого, чуть вытянутого лица, обратив внимание на сжатые в тонкую полоску губы. Алая помада смазалась и расплылась по впалым щекам и подбородку, стекая к изорванной блузе. — Ппп.пожалуйста…отттпустите, — надрывным голосом шептала незнакомка, прижимая руки к груди, закрываясь. — Н-не надо…ппрошу… Полицейский вблизи выглядел не менее странно. Только сейчас я разглядел на нём приспущенные брюки. Они свободно болтались у него на коленях. А ещё он почему-то покачивался, как маятник. Вперёд-назад, снова вперёд и снова назад. Незнакомка от этих действий буквально вжималась спиной в каменную стенку дома, будто хотела провалиться сквозь неё. Из-за того, что полицейским оказался слишком высоким, я не мог рассмотреть больше. Но что бы не происходило между ними, девушке явно это не нравилось. «Так не должно быть. В фильмах было по-другому. Полиция должна помогать людям!» — всё внутри меня кричало о том, что это неправильно, и вместе с тем хотел закричать и я. Убедившись по одному только взгляду зелёных глаз, переполненных ядовитой и колющей злобой, что мой зазеркальный проводник по ночному городу обеими руками за, чтобы поскорее уйти отсюда, оставшись незамеченными, я сделал всё с точностью наоборот, почувствовав сильнейшую потребность хоть в какой-то справедливости. «Если полиция в этом городе не умеет выполнять свою работу, что ж, тогда пусть учится.» — подхватив крышку с мусорного бака, я прицелился, замахнулся и метнул её в голову полицейскому. — Немедленно отпусти её, урод! — как можно громче и требовательнее выкрикнул я, схватив с мусорки пустую бутылку, и швырнул её следом. Стекляшка десятками осколков разлетелась у него в ногах. От неожиданности он пошатнулся, и с испуга отпустил девушку, роняя на мокрую погрязшую в чёрных мешках землю. Незнакомка мигом вскочила на ноги и побежала мимо меня в темноту, прикрываясь руками. Одежда…нет, не одежда, лохмотья, что остались от некогда блузки и юбки, болтались на ней обрезками. Полицейский недолго приходил в себя. Сообразив, что произошло, он обратился ко мне. — Ты! Гадёныш! Что натворил, а? Хочешь побыть на её месте? Иди-иди сюда, просто так не убежишь. Будь моя воля, собрал бы всех вас, беспризорных, да расстрелял бы к чёрту, чтобы не сныряли по округе! Я не мог сдвинуться с места. Ноги будто вросли в облупившийся асфальт и стали с ним одним целым. Я понимал, что нужно срочно бежать, спасаться, но не мог ступить и шагу, замерев на одном месте. Щёлкнула молния собачки, зазвенела пряжка тяжёлого ремня. Полицейский подбирался ко мне, продолжая осыпать руганью. А я растерялся и был не в состоянии хоть что-либо сделать. Чувство злости снова сменилось парализующим страхом. «Если я снова засну, то уже могу не проснуться.» — для меня это была пусть не самая лучшая, но самая действенная мотивация. Первые шаги после минутного ступора дались тяжело, но я стал пятиться назад, не переставая глядеть на человека в форме, грозно надвигающегося на меня. «Бей и беги. Бей и беги.» — звучал в голове спасительный девиз, вот только ударить было нечем, а убежать далеко просто так я бы не смог. Он бы точно догнал меня на своих длиннющих ногах, ему бы и служебная машина для этого не понадобилась. По мере отступления, я мельком разглядывал мусорную землю в поисках нового оружия на замену стеклянной шпаге. В глаза бросился лишь камень размером, наверно, побольше моей ладони. Я подобрал его, выходя из переулка обратно на пустынную улицу. Тяжёлые шаги приближались ко мне. Пряжка так и звенела, покачиваясь на его брюках. Эхо от звона разносилось отовсюду. Руки взмокли, камень в руке, будто стал тяжелее в несколько раз, и теперь тянул меня к земле. Я продолжал сжимать его, готовясь в случае чего швырнуть его в полицейского и потом бежать, бежать пока у меня ещё есть силы. Когда исход нашей встречи, казалось, был предрешён, я заострил внимание на отвлекающем внимание красном огоньке, мигающем за витриной магазина на нашей стороне улицы. «Такие часто ставят в ювелирные. Если что-то попадёт внутрь, раздастся громкая сирена. А это звучит как план.» — Вы когда-нибудь слышали анекдот про то, как полицейский задерживает полицейского? — мне нужно было подобраться немного ближе к витрине, нельзя было промазать, это был мой единственный шанс выиграть побольше времени для побега. Полицейский застопорился. Смотрел на меня и недоумённо хлопал глазами. — Так вот. Я вам лучше покажу, — и тут, поймав момент, я замахнулся и кинул камень в витрину. Стекло разлетелось осколками, сирена крикливо заверещала. В некоторых развалинах домов зажёгся свет. Я рванул с места выпущенной стрелой, скрываясь от полицейского под затяжной визг сигнализации. — Ах ты дрянь! — но он и не намеревался просто так отпускать меня. Он гнал меня вдоль по длинной улице, преследовал, будто взбесившаяся гончая, что сорвалась с поводка. Убегая, я опрокидывал на своём пути мусорные баки, петлял между остановками и дорожными знаками, уворачиваясь от чужих рук, так и норовящих схватить меня за капюшон. А что было бы дальше….не уверен, что хочу об этом знать. После новой мусорной атаки полицейский наконец-то оставил меня в покое. Я быстро свернул за угол и забежал в подворотню, скрываясь за мусорными мешками и другим хламом. Шаги промчались мимо меня. «Всё? Всё закончилось? Он ушёл?» Немного выдохнув, я медленно начал подниматься из своего укрытия, но сразу же оказался грубо отброшен дальше в переулок. — Думал, так легко переиграешь меня, зараза? Знаешь, при других обстоятельствах я бы и рад был с тобой порезвиться. Только вот какая штука. Ты испортил мне вечер, а значит, я испорчу его тебе. Он приближался, а я лишь старался отползти назад, как можно дальше. Голова кружилась колесом обозрения после очередного столкновения с землёй. Вдобавок, я разодрал одно колено, пока падал. Через образовавшиеся прорези в джинсах выступала кровь. Я пропал. Путь дальше преграждала высокая ограда из сетки, а позади меня всё ещё был этот полицейский. — Ну же, иди-ка сюда. «Нет, нет, нет!» — почувствовав, как земля начинает пропадать из-под меня, я попробовал дёрнуться, ногтями впиваясь в твёрдое покрытие, раздирая их в кровь, но безуспешно. Полицейский с лёгкостью поднял меня за горло, тряхнув в воздухе, словно куклу. — Где-то я тебя видел, лицо…знакомое, — тёмные глаза пристально наблюдали за мной, в то время как их обладатель и не намеревался ослаблять хватку. Я попробовал ударить его ногой в попытке высвободиться из захвата, но не дотянулся, зато полицейский сильнее сжал свою мозолистую руку. Дышать….сложно. Воздуха критически не хватало. Мир вокруг расплывался пятнами. Я ещё раз попробовал убрать его руку, взявшись за неё своими, пытался оттянуть, чтобы сделать вдох, но у меня ничего не вышло. Чёрные пятна вспыхивали и угасали всё чаще. Я начал засыпать, задыхаясь. — Говорят, то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. В твоём случае уместнее сказать страннее, — раздалось со стороны небольшого скопления воды. «Всё не может оборваться так. Ну уж нет, я не для того избавился от ужаса закрытых дверей, огня и летящих отовсюду пуль, обрёл новый дом, чтобы всё так закончилось. Обойдётся!» — в последний раз я сжал руки вокруг руки полицейского, он только гадко заулыбался, видимо подумав, что я опять буду без толку пытаться разжать его ладонь. Хорошо, что ему хватило глупости ничего не заподозрить. Я прогнулся назад дужкой, насколько это было возможно, а затем, что есть силы, резко дёрнулся вперёд, впившись зубами в горячую плоть, почувствовав солёный привкус крови на языке. Полицейский громко заорал и попытался стряхнуть меня, но я не отпускал, не мог отпустить, догадываясь, что тогда мне ещё больше не поздоровится. Мужчина выл раненным зверем, срывая голос, я держался из последних сил. Но в конечном счёте ему всё равно удалось отбросить меня в ту самую оградительную сетку. Бамс! От нового удара с твёрдой поверхностью мир вновь пришёл в движение. Я уже мало что мог видеть, полагаясь только на слух. А кричал полицейский, надрывая всё горло. — Эй! Эй, не вырубайся! Подними глаза! — а вот это уже был не он. Проволока на сетке задрожала. Кто-то сзади усиленно сотрясал её. Я почувствовал, как этот некто тянет меня за куртку. — Чтоб тебя! Я знаю, ты меня слышишь! Вставай, пока он не видит! — настойчиво вторил голос. — Давай же, если не встанешь, посмертно здесь останешься! — этот кто-то ободрял почти также, как я. «Как же….как же больно.» — если некоторое время назад я ещё мог сказать, что именно у меня болит, то сейчас проще было обвести себя полностью, потому что болело всё, но горло особенно. Меня уже никто не удерживал, но чувство чужих рук на собственной шее не покидало и сейчас. Я хватался за сетку, вставая через боль. «Как с особняком. Ну же, ты прежде делал так, сделаешь снова.» — левая рука, права нога, подтащил себя выше. Смена. Теперь наоборот. — Быстрее! — поторапливал голос. — Он близко, скорее! Крик стих, тишина таила в себе больше опасности. Позади послышалось шварканье. А потом кто-то впереди ухватил меня за руки, потащив на себя. Я оттолкнулся от сетки и подался на чужие касания, перевалившись на ту сторону. Не успел я немного прийти в себя, как незнакомец ухватился за длинный рукав куртки, потащив меня дальше через проход между домами. — Лестница….высокая лестница…мне нужно попасть туда, — единственное, что я мог выговорить.

***

Путь обратно выдался полегче. Кроме окончательно вышедшего из-под всевластного контроля туч мощного шквала дождя, пожалуй, ничего больше не предвещало беды. «Мне кажется или это и правда она? Воришка.» Либо темнота сыграла на руку, либо всему виной бесконечные падения, но только в конце пути меня озарило, что, во-первых, мой проводник на самом деле проводница, во-вторых, не обычная проводница, а по случайному совпадению та, которой я помог с кражей бумажников. «Тогда она казалась не такой высокой.» Девочка была выше меня на голову или две. Это нечестно! Почему все такие высокие? Где мне отыскать хоть кого-то пониже? Столько задирать голову просто кошмар! Мфф! Тёмные кудряшки торчали из-под объёмного капюшона толстовки. Как только очередной иссиня-чёрный локон высовывался наружу и превращался в завитушку, она моментально убирала его обратно, при этом отворачиваясь. Хотя, благодаря этим махинациям с причёской, я узнал, что у неё зелёные глаза. Конечно, не такие кислотные, как у Джокера, скорее…мятные? Как-бы то ни было, мы вместе продолжали идти по городу, сохраняя молчание. Поблизости появилось сначала яблоко «24 часа», после засветился сигнальный красный крест аптеки, напоследок мелькнули стрелки-указатели. Почти на месте. — Ещё немного. Ты как, держишься? Слушай, то, что ты сделал, было просто отпад! Так уделать того придурка ух, поделом засранцу, будет знать, как ловить людей в переулках! — нарушив негласный пакт о тишине, с задором воскликнула моя провожатая. Мне стало неприятно от её слов. Вроде бы она не сказала ничего такого, но какой-то осадок внутри остался. — Значит, тебе понравилось? Здорово смотреть, как других душат и швыряют от стенки к стенке, ха? — с издёвкой ответил я. Она остановилась, непонимающе посмотрела на меня, а затем топнула ногой. — Ты и сам хорошо справлялся, если бы я влезла, нам бы двоим влетело! — у неё предательски дрожал голос. Меня это только подстегнуло на новое убеждение. — Не оправдывайся. Лучше признай, что струсила. От такого обвинения она приоткрыла рот, но долго не могла ничего сказать, а потом внезапно обиженно прыснула. — Я тебя спасла между прочим! Ты мог бы хотя бы сказать спасибо! — За что? Ты стояла в стороне и смотрела, а теперь с ничего возомнила себя моим спасителем. Ты трусиха, — обвинительно повторил я. — Обычная трусиха, ничем не лучше жителей домов, где горел свет! Мои слова заставили её замолчать, вплоть до того, как мы подошли к лестнице. Тогда она снова заговорила. — Слушай, я видела, что он творил до твоего прихода, и это было страшно, очень страшно, — совсем печально проговорила зеленоглазая спутница, мне стало немного жаль её. — Может я самую малость и струсила, но вот ты, — она махнула рукой на меня, — вон лестница, — а затем на кошмар всех измотанных и уставших. — В долгу после площади, как видишь, не остаюсь. Меня кстати Селина зовут, Селина Кайл, а тебя.как? — Для чего тебе моё имя? — забавно, когда-то я так Артура упрекал, что вопросами на вопросы не отвечают. Как же всё меняется. — Познакомиться. Просто не каждый день тебе незнакомец протягивает танец помощи. Я подумала, ты тоже не прочь пообщаться. Всё лучше, чем болтать сам с собой, — теперь я не был уверен, что она нашла меня только в переулке с девушкой и полицейским. — Только не думай ничего такого, сама иногда так делаю, когда не с кем перекинуться парой слов,— фух, хотя бы так. Селина остановилась у первой ступени лестницы и выжидающе взглянула на меня. Она заметно погрустнела в тот момент, когда вместо того, чтобы представиться, я поднялся на пару ступеней выше. Промолчала и когда я преодолел ещё несколько ступеней. «Чувствую, она ещё вернётся.» Я обернулся, поймав глазами удаляющуюся куда-то вдаль тень, и крикнул ей в спину. — Брюс. Я Брюс! Просто Брюс! Селина тоже оглянулась. — Я знаю, где ты живёшь, Брюс! — сложив руки на манер рупора крикнула она. Я повторил за ней этот жест, прокричав вдогонку. — Я знаю, по каким переулкам ты ходишь, Селина! Селина не ответила, лишь помахала рукой, скрываясь в ночи. «Да, теперь мы точно увидимся снова.»

***

Две фигуры продолжали ссориться возле лифта, поэтому было решено подняться по лестнице на пятый этаж. Оказавшись вблизи ругающейся пары, я тихо проскочил мимо по коридору к нужной двери. «Он знал, что я вернусь? — другого объяснения, почему дверь оказалась открыта у меня не нашлось, вдобавок полоска света на полу давала понять, что он либо забыл его выключить, либо всё ещё ждёт моего возвращения. — Ну конечно же знал. Кому-то же нужно убирать стекло. Только для начала мне бы очень пригодились бинты. Ладно, я просто войду в квартиру, он позлится, посмеётся, и всё уляжется само собой.» Ещё немного подождав, я приоткрыл дверцу и зашёл в прихожую. Сразу же повеяло холодом и сыростью. На полу была вода, но я точно помню, что ничего не разливал, посуда была пустой. Первые нотки тревоги заиграли свою напряжённую мелодию. — Джокер? — попробовал позвать я, проходя вглубь квартиры. — Эй? Ты уже спишь? Никто не отозвался. «Так сильно злится?» — Джокер? — снова тишина в ответ. — Артур? Может ты здесь? — всё-таки попытаться стоило. В гостиной не оказалось никого. Я проверил спальню и ванную комнату, но они пустовали. «Куда же он пропал?» Я уже хотел вернуться на лестничную площадку и проверить всё там, но, двигаясь к коридору услышал писк. Стоило только обернуться на этот сигнал, как я обнаружил пропажу возле раскрытого холодильника, который и издавал пищащие звуки. «О нет.» — не медля ни секунды, я побежал на кухню, огибая множественные осколки, лужи и раскиданные на полу продукты. — Джокер! Джей! Эй, что с тобой? — он не откликался. Я упал на колени возле него и слегка потряс его за плечи. Не помогло. Тогда я осторожно набрал в ладони прохладной воды с пола и сбрызнул ему на лицо. Ноль реакции. Совсем отчаявшись, я поднёс ладонь к его лицу. Выдохнул спокойно. Он дышал, уже хорошо. «Сколько он уже так? Что стряслось? Это серьёзно?» — столько вопросов и хоть бы нашёлся один ответ. Вместе с тем ко мне вернулось чувство вины. Он мог нуждаться в помощи, возможно, заболел, а может просто почувствовал себя не очень хорошо и потерял сознание. А где всё это время был я? Бегал по закоулкам и занимался не пойми чем, в то время как ему могло стать ещё хуже? И ведь некому было помочь. «Нужно позвонить в больницу. Но какой номер? Я знаю его?» — мысли путались по мере того, как нарастало чувство паники. Я отбежал к телефону, но тут же вернулся обратно. Нужно было сделать хоть что-нибудь. «На площадке были люди, они могли бы мне помочь» — или сделать ещё хуже. «Стоит рискнуть, только для начала немного переместим его. Закрыть бы эту морозилку.» Джокер, вопреки моим ожиданиям, оказался тяжелее, чем казался. Меня хватило лишь на то, чтобы немного сдвинуть его в сторону, оттянув за обе руки, и закрыть холодильник. — Держись, только никуда не уходи! Мф, ты же без сознания, куда ты пойдёшь. Ладно, тогда оставайся здесь, я мигом, я приведу помощь. Напоследок подсунув ему под голову диванную подушку, я с готовностью отправился к лестнице, но остановился уже у двери, поняв, что нельзя выходить с пустыми руками. Тогда я свернул в спальню, высмотрев на комоде кое-что занятное. Револьвер. Я взял его, встряхнул, не знаю, заряжен он был или нет, но один его вид внушал страх, да и он прилично весил, потяжелее того камня. Можно и стукнуть кого-нибудь разок. Вдох-выдох. Спокойно, на сегодня это точно последняя моя стычка с людьми. Это нужно пережить. Дальше будет легче.

***

И снова женщина выглядела более-менее нормальной, по сравнению с мужчиной. Хотя бы потому, что она не тыкала в него ножом. В этот раз всё произошло быстрее, чем на улице. Наученный тем, что, пока тебя не видят, ты действуешь, я сначала подкрался поближе, а затем малость испугал незнакомца, заставив погнаться за собой ещё выше по лестнице. Уворачиваясь от чужих рук, я боялся до дрожи во всём теле, но боялся не за себя. Там, в квартире, по-прежнему оставался Джокер, которому действительно требовалась помощь. Ведь я оставил его и ушёл, даже не узнав, что ему может быть нездоровится. Сбежал и всё. Он вытащил меня из особняка, благодаря нему я увидел город, он вынес меня из воды, а потом помог с ранами, а что получил в ответ? Битую посуду и одиночество, когда он больше всего нуждался в помощи? Я предал его. После нового уклонения от разящего лезвия карманного ножа, я бросился в ноги нападавшему, сталкивая его с лестницы резким выпадом, а сам ухватился за перила, повиснув на них. Грохот от падающего тела стоял такой, что поразительно, как никто не вышел поглядеть на происходящее. Прозвучали выстрелы. Пули пробили ступени возле раненного, слегка поддев его. — Пошёл к чёрту! И больше не смей возвращаться сюда, понял меня?! — в отличие от девушки из переулка, эта рыжеволосая особа не сбежала, а только помогла мне, вмешавшись в конце. — Хэй, славная работа, давай пять! Она вытянула ладонь вперёд, я же взял её за запястье, потянув за собой. Девушка со шрамом уж точно не была готова к такому повороту, но меня это мало волновало. Кроме неё поблизости не было никого, к кому бы я мог обратиться. — И вот так уже несколько часов. Я не знаю, что делать. — Пьёт? Употребляет что-нибудь? А может голодает? — перебирала варианты новая знакомая, но я отрицательно мотал головой. — Жди здесь. Сейчас кое-что принесу от себя, должно подействовать наверняка, а пока следи за ним. Если что зови, бандит. С хлопком двери девушка убежала обратно на лестничную площадку. Немного побродив по квартире, я присел на пол подле спящего, взяв его руку в свою. Снова стало как-то страшно и одиноко. — Ты бы проснулся, здесь слишком тихо. Не хватает смеха, — слёзы застилали глаза, я не успевал их смаргивать, как они снова появлялись. — Мы ведь были в передряге похуже этой. Но ничего, справились как-то. Я поднёс его руку ближе к лицу, прислонившись щекой к внутренней стороне сухой ладони. — Возвращайся, пожалуйста.