День второй.
— Мне нужно прогуляться в парочку мест. Не сожгите квартиру до моего возвращения и сами не убейтесь. «Да, да, пока, Джей-Артур.» — помахав рукой тому вдогонку, мысленно попрощался Брюс. — У меня есть неотложные дела, но я покончу с ними, не успеешь ты научиться делать колесо! «Прощай, Селина.» — во второй раз прикрывая входную дверь, подытожил Уэйн. Подумать только, и в городе нашлось место для одиночества. Конечно, у него была возможность открыть дверь и прогуляться немного, но, в отличие от того же мэнора, расположившегося достаточно далеко от города, чтобы единственным возможным способом его покинуть была поездка на машине или же несколько десятков километров пешком до ближайшей железнодорожной станции, уходить из квартиры не хотелось. Не тогда, когда время побыть в ней всё сокращалось и сокращалось. «Что будет потом? Снова закрытое пространство, запертые главные ворота особняка? А как же город? Как же Селина? Они больше не увидятся, если он уедет?» — слишком много мыслей и слишком мало ответов. Стараясь немного отвлечься от чувства усталости, почти умоляющего минимум час сна, и тревожных мыслей, Брюс решил немного прибраться в квартире. Сменив на лице пластырь и поправив повязки на руках, он намочил тряпку и взялся за протирание пыли, попутно рассматривая немногочисленные книги на полках и какие-то декоративные вещицы, открывая для себя новые примечательные черты квартиры. В шкафу в прихожей обнаружилось несколько справочников по химии, пестрящих уймой цветных закладок внутри, будто каждая страница в каждом из них представляла невиданную ценность. Он приметил для себя, что и сами справочники были в обложке, а мелкие шероховатости и потёртости прикрывали аккуратные и едва уловимые глазом кусочки скотча. В шкафу с верхней одеждой вовсе нашлась старая бейсбольная бита. Не то чтобы Джокер или Артур выглядел как ярый фанат бейсбола или вообще спорта, уж точно не бывший игрок… но, возможно, чего-то юный Уэйн о них не знал. Попутно протиранию пыли позаботившись о чистоте посуды в раковине и сложив всё постельное в диван, он вскоре направился в спальню. Вот уж точно, что нуждалось в уборке. За две ночи и один день это место из винтажной, слишком девчачьей, как сказала Селина, комнатушки превратилось в какое-то поле боя. Весь пол покрывали белые перья, выпавшие из порвавшейся подушки во время их первого ночного поединка, на самой кровати скомканными лежали одеяла и пледы, не поместившиеся на полу. Тогда, в первую ночёвку они слишком разыгрались, пока искали общий язык друг с другом. Сначала порвали ни в чём неповинную подушку, потом в ходе перебежек между «укрытиями», в роли которых выступал шкаф, кровать и кресло, опрокинули последнее, да так, что оно с грохотом рухнуло на хлипкие половицы. Те аж протяжно заскрипели под его тяжестью. Кульминацией их вспыхнувшей войнушки стала выскочившая из матраса пружина, когда Селина с разбегу прыгнула на кровать, спасаясь от летящего в неё вражеского снаряда из перьев. Она так громко вскрикнула, что Брюс как-то инстинктивно прижал ладонь к её губам, чтобы заглушить крик. Кайл от этого, конечно, вспыхнула и едва не укусила наглеца за подобную выходку, но сдержалась, увидев забавную рожицу, которую состроила для них Джиджи. Младшая из компании сначала погрозила им крохотным пальчиком, а затем сама зажала себе рот ладошками, повторив жест Брюса. «Тише, тише! Нужно быть тише!» — очень долго потом повторяла она за мальчиком. А ведь только его одного в тот момент и тревожило, что им достанется от и без того нервного в последние дни Джокера, да и последний выглядел очень уставшим и болеющим. Уэйн опасался, как бы ему не стало хуже, и старался успокоить подруг, пока они общими усилиями запихивали пружину обратно в кровать и решали, кто где ляжет. В этом ему помогла сказка, услышанная в далёком детстве, одна из тех немногих, которую ему читали — о создании первого в мире антибиотика. После неё так и клонило в сон. Это не Алиса и не «Буря», где можно задавать тучу вопросов по мере их прочтения. Сказка и впрямь творила чудеса, ведь до того, как Брюс добрался до её середины обе девочки уже крепко спали. А бардак так и остался. И ведь его уже не спрячешь в шкаф или под матрас для виду. «Зато так ты точно не заснёшь ближайшие часа три, тогда уже и Джокер с Селиной подоспеют.» — мотивация, мотивация и ещё раз мотивация. Она помогала Брюсу пересилить себя и через нежелание и усталость продолжить скучную работу по дому. Прошёл час, другой. Вот уже и спальня чуть ли не сверкала от чистоты, а ни Селина, ни Джокер так и не вернулись. Оглядев напоследок туалетный столик, где была обнаружена злосчастная фотография, Брюс взял с него несколько журнальных вырезок, напоминающих фотокарточки, в отличие от них, их материал был куда тоньше, и отправился рассматривать их в залитую солнцем гостиную. Вырезки сильно разнились. Где-то пейзажи пляжа и шезлонгов с отдыхающими на них людьми с счастливыми улыбками, где-то двое детей, резвящихся и плещущихся в воде, где-то просто пушистая кошка на дереве. Памятуя о том, что Джокер вообще старался избегать появлений в спальне, косясь на неё также враждебно, как на холодильник или Селину, хотя последняя вообще не заслужила, чтобы к ней относились с особой бдительностью и недоверием, Брюс задумался над тем, а не принадлежат ли эти карточки Артуру. Ему хотелось приписать их ему, а не женщине с фотографии. Он ведь едва что-то знал о нём, а так хотя бы обнаружил хобби коллекционирования у своего второго друга. И это было бы очень здорово, он непременно должен спросить о карточках при встрече. Альфред ведь тоже их собирает. У него большая коллекция с пейзажами туманной Англии, может они захотят поменяться некоторыми или порассматривать их вместе. Закончив с вырезками, он отложил их на уже немного подсохший от вмешательства воды журнальный столик, пройдя поближе к телевизору. Внизу на полочке под ним лежали пластинки с музыкой групп, о которых Уэйн и понятия не имел, а ещё кассеты с номерами и общим названием «Мюррей Франклин». Где-то он уже видел это название…точно…на кружке. Брюс почувствовал себя не очень хорошо от мысли, что разбил её вдребезги. Кому бы она не принадлежала, а портить чужую любимую вещь ему вовсе не хотелось. «И чьи же они?» — ведомый интересом раскрыть владельца секретного увлечения, Брюс взял парочку и переложил на стол, а одну вставил в проигрыватель кассет, заняв место на диване перед телевизором. С насыщенной от обилия цветов заставкой заиграла громкая музыка духового оркестра. На экране появились музыканты в официальных костюмах, старательно исполняя какую-то однообразную напевку для фона. Яркий луч прожектора осветил вошедшего на сцену ведущего. После него следом появилась дамочка в строгом костюме с топорщащимися во все стороны волосами и ещё какой-то мужчина. Шоу началось. Следующий час Брюс вдумчиво смотрел в экран, откровенно не понимая, кому вообще может нравиться подобное? Мало того, что ведущий одним своим видом напоминал бывшего дворецкого Уэйнов, так ещё, подобно тому, пытался весь выпуск поддеть какого-то актёра, гостя студии, он не шутил, а нарочно высмеивал его на потеху публике. Это вызывало у Уэйна отторжение и желание поскорее выключить телевизор, но он хотел досмотреть, хотя бы из любопытства, чем всё закончится. Странный ведущий, странные помощники и не менее странная смеющаяся публика. «Вот после таких шоу люди в городе и становятся злыми.» — к такому выводу пришёл Брюс, когда выпуск наконец-то завершился. С финальным «такова жизнь» он вновь почувствовал тягу ко сну, но также промелькнувший страх и образовавшийся ком в горле. Его начало подёргивать от мыслей о нехватке воздуха в лёгких при желании спать. Он пытался вздремнуть, но именно тогда ему стало настолько плохо, что он чудом перенёс то состояние. И теперь оно грозило повториться. Уэйн отправился в ванную комнату, чтобы немного освежить лицо, побрызгать на него ледяной водой и продолжить бодрствовать. Чистых полотенец поблизости не обнаружилось, поэтому ему пришлось заглянуть в корзинку с грязными вещами. Он открыл крышку корзинки и замер. Багровый костюм выглядывал из-под блёклых вещей, притаившись в них. Рядом засвистели пули. Никакого огня в помине не было, но Брюсу показалось, что в комнате стало слишком жарко. Он испугался, но не тех вспыхнувших, подобно огромному пламени, фрагментов памяти, а самого страха перед этим. Страха бояться, когда кажется, что вот-вот и совсем не сможешь дышать или потеряешь сознание, что ему не хватит воздуха, что он задохнётся, и стал медленно дышать урывками. БАХ-БАБАХ! Загремел взрыв. Всё было окутано ярким пламенем, багровые ручейки стекали с палуб в тёмную воду. Его сильно повело в сторону. Руки затряслись. Комната приходила в движение, крутилась, выбивая пол из-под ног. А багровый костюм так и наблюдал из корзинки.***
Вернув себе оставшиеся вещи из оцеплённого жёлтыми ленточками полиции дома, Селина вовсю спешила обратно. В субботу она могла прийти и пораньше, это ведь не будни, когда ей нужно было ходить «в школу». Школу… ага, как же. Старалась не попадаться органам опеки — единственное, чем она занималась, помимо того, что зависала у новых знакомых. В том, что полиция забрала её отца в участок, были свои значительные плюсы. Например, ей больше никто не угрожал физической расправой, не осыпал оскорблениями и угрозами. Она почувствовала себя так…спокойно? Но во всём этом имелся один огромный минус. С уходом отца появились социальные работники. Люди, посчитавшие, что Кайл лучше отправиться в детский дом до лучших времён, попытать удачу на любящую семью. Вот только Селина была другого мнения, сбежав от них при первой возможности. Пару раз она забегала в бывший дом. Так, по привычке и переночевать. У неё не было никого, к кому бы она могла податься. Только улица, но и на ней становилось всё более небезопасно. Пока она быстро шла к высокой лестнице, какие-то люди в одежде с одинаковыми нашивками на рукавах грабили ювелирный магазин. В переулке бандит угрожал прохожему складным ножичком. Возможно, будь Селина хоть немного постарше, и до неё бы докопались с требованиями вывернуть карманы, но она была всего лишь подростком, у которого не нашлось бы и цента. Ни родителей, ни дома, ни денег. Разве что Брюс и его не очень адекватный Джей-Артур, который за ним присматривал. Так долго, что Селина подумывала, что же такого случилось с родителями Брюса. Погибли? Исчезли и не вернулись? Может, сирота? Сам он об этом не особо-то хотел распространяться, с ничего заупрямился и отказался назвать полное имя, включая фамилию, что только подкрепляло последнюю теорию. Селине бы так хотелось бросить этот город и убежать как можно дальше, но она не хотела оставлять единственного друга. А предложи она ему свою затею, он бы согласился? В её фантазиях они бы вместе устраивали представления на улице, чтобы заработать денег и купить продукты без надобности в кражах. Она бы научила Брюса каким-нибудь гимнастическим трюкам, а он бы взамен подтянул её в математике, если вдруг она им пригодится, или ещё порассказывал о чём-нибудь пусть и скучном, но занимательном. Но только не о медицине, вот что, а о ней он говорил слишком монотонно, будто хотел усыпить. А ещё они бы непременно продолжили помогать попавшим в беду людям. Вместе. Как настоящая команда отважных героев. Пробежав уйму ступеней лестницы и преодолев чуть меньше в здании, она наконец добралась до нужной квартиры. Дверь привычно оказалась не заперта, прикрыта, чтобы все думали, будто её закрыли. — Эййййй, угадай, кто вернулся? — вприпрыжку вбежав в гостиную, бодро воскликнула девочка, смахнув с раскрасневшегося лица мелкие капли пота. Её радости почему-то никто не разделял. Кайл на момент растерялась в пустоте кухни и холла, но какой-то скрип со стороны ванной вывел её из ступора. Она отправилась на звук. — Охренеть, — лучшее из того, что вертелось на кончике языка, выдала Селина, заглянув туда. Брюс лежал на холодном полу, тяжело дышал и скрёб пальцами старые половицы. Глаза его были широко раскрыты и казались почти чёрными из-за слишком расширившихся зрачков. Его лицо выражало ужас, всё тело его непроизвольно сжималось в болезненных судорогах. Кайл упала на колени рядом с ним и быстро дёрнула его за плечи, тряхнув. — Ты здесь?! Ты слышишь меня?! — в накатившей панике заметалась девочка. — Я, я позову на помощь, хорошо? Ты только дыши и… — чужая холодная и немного липкая ладонь слабо сжала её запястье. — Нет, нельзя, иначе больше не увидимся, — едва вытянул из себя Брюс и разжал пальцы, крепко зажмурившись. — Поговори со мной, хоть о чём, пожалуйста, — прохрипел он, продолжая дрожать. Ответ насторожил Селину, но больше её волновало самочувствие друга. Она придвинулась чуть ближе и снова взяла его за руку. Кайл помнила, как выглядят люди с удушьем. Когда тело её матери вытаскивали из побагровевшей воды ванной, она была вся синяя. Но кожа у Брюса ничуть не посинела, просто стала светлее обычного. Получается, что Брюс задыхался, не задыхаясь? Такое вообще возможно? Но это немного успокоило Селину. Если это состояние не навредит ему, то ей нечего бояться. — За окном всё ещё светит солнце. Я заметила грабителей, пока шла сюда. Нууу, ты выглядел смешным, когда я ударила тебя подушкой в ту ночь. Думала, обидишься, ты так сердито уставился на меня. А потом всё же просёк, что нужно делать, и мы сыграли в подушечный бой. Соседка у вас тоже огонь. После «истерички» и «что, язычок к нёбу присох?» удивительно, как она вообще не придушила твоего надсмотрщика. Он тоже хорош, вроде забавный и дружелюбный, а вдарил хулигану в переулке, а потом так поцапался с ней на ровном месте. Кайл не думала, просто говорила и озвучивала некоторые свои мысли. Брюс почти перестал трястись, пока слушал её. Паника и страх помалу оставляли его в покое. Спустя ещё какое-то время Селина помогла ему подняться и, взяв под руку, довела до окна в холле, раскрыв его настежь. Они сидели на подоконнике. Слушали, как за окном гоняют машины и кричат люди, смотря, как солнце медленно скрывается за стенами многоэтажных домов. Морозный ветер обдувал тёмные волосы и юные лица детей. Клубы пара незатейливо вились в воздухе при их дыхании. Селина неприятно морщилась каждый раз, когда особо сильный порыв ветра запутывал кудрявые от повышенной влажности короткие волосы, а Брюс лишь слабо улыбался ей, отчего пластырь на его правой щеке немного отклеивался. — Что ты имел в виду, когда сказал, что мы можем больше не увидеться? Брюс повернул голову, прикусив губу изнутри. Селина бы ни за что не поверила в то, что он Уэйн, он бы и сам не поверил, если бы заглянул в зеркало. Какая-то мешковатая и местами потёртая полосатая кофта, поверх неё тёмная заношенная до торчащих ниток футболка с выцветшей эмблемой зажигалки, рваные джинсы, кеды с вечно испачкавшимися где-то шнурками, а, в дополнении к этому, спутавшиеся, немного подпаленные огнём со сковороды волосы и царапины. А ещё некстати вспомнившиеся обложки газет и их заголовки про убийства богатых. Он думал, как на это отреагировала бы Селина. Ей было бы безразлично на этот маленький секрет с его фамилией? Или нет? Поэтому приходилось вовсю изворачиваться и придумывать что-то более-менее правдоподобное. — Я очень много времени провёл в больнице, по ощущениям словно всю жизнь. Это связано с одним врачом, он меня не отпускал, когда я уже поправил здоровье. К слову, поэтому подзабыл что школу, что адреса улиц. Я почти не был в городе с тех пор, как попал в больницу. И проблема в том, что мне придётся вернуться туда через день. И…я не знаю, надолго ли теперь. Селина выслушала его и чуть было не подскочила на ноги от нахлынувшей радости. Но рано, пока рано. — И что, даже твой Джей-Артур не сможет помешать тому врачу? — в её глазах, засверкавшим подобно изумрудам, вспыхнул азарт. Брюс вяло покачал головой, приобняв себя руками. — А давай сбежим? — тут же, осмелев, выдала Кайл. — Тогда нас уже никто не разделит! И никто не отправит тебя надолго в больницу! Пока Брюс соображал, а не подвёл ли его слух, Селина подскочила с подоконника, покружившись на месте. — Только представь, — вдохновенно пропела Кайл, торжественно взмахнув руками. — Мы отправимся в путешествие. Прибьёмся к каким-нибудь бродячим музыкантам, будем зарабатывать деньги и славу, ездить по городам и штатам в турне. Клёво сообразила, а? — и вытаращила огромные зелёные глазищи в ожидании ответа. Брюс молчал, стараясь переварить услышанное. Сама идея вырваться из стен города и броситься в бесконечную неизвестность вместе с Селиной нравилась ему, ведь за то недолгое полное впечатлений время, проведённое вместе, они смогли сдружиться. Но… что будет со всем остальным? — А как же школа? Мы ведь не сможем всю жизнь только путешествовать. У нас закончатся деньги, не будет дома, что тогда? Но Кайл уже точно для себя определила, что они должны решиться на этот шаг. Ей бы только поубедительнее говорить. — Многие знаменитости в Голливуде тоже без образования и ничего. У них есть свои роскошные частные дома, размерами больше городской спортивной арены, яхты и райские острова где-нибудь в середине море. Начнём с наших совместных выступлений, а так и до Лос-Анджелеса доберёмся. Теперь Уэйну нужна была более серьёзная причина для отказа. — Полиция! Что если нас обнаружат и захотят вернуть по домам? И тут Кайл попала в яблочко. — Скажем, что наши родители воооон там, — указав в сторону, шутливо произнесла она, — зашли за угол. Или убежим. Бегали прежде, что сейчас мешает? Так, так, так, что же ещё? Родители! — Семья? Мы бросим своих близких для этой цели? Теперь Кайл немного охладила, серьёзно задумавшись. Прежде она ни с кем не откровенничала на такие темы, но раз Брюс хочет знать, раз так они побегут из горящего города вдвоём… — Моя мама умерла, а папу забрали полицейские. Больше никого, — выпалила Селина и уселась обратно на подоконник, подтянув колени к себе. — Достаточно сильно, чтобы оставить город? У неё вышло. Что-то внутри мальчика переломилось от такой истории. Селина склонила голову на колени и отвернулась, своим видом давая понять, что не хочет, чтобы к ней лезли. Поэтому лучшее, что вышло сделать у Уэйна — положить руку ей на плечо. Зная по себе, какого это — быть одиноким, он искреннее сочувствовал ей и, вместе с тем, задумался, а может и не такая уж плохая идея? Когда он найдёт способ достучаться до Артура, им с Джокером будет не так одиноко. Альфред? Он также останется в семье. Марта так и не вернулась. А отец и не заметит его исчезновения, как всегда занятый своими «важными делами». Если кроме него у Селины нет никого, он уж точно не оставит её одну. Не закроется от нуждающегося во внимании человека за десятками замков дверей и пустых обещаний. Так уже поступали с ним, но он так не поступит. К тому же, в этой квартире ему стало как-то слишком неспокойно. Приступы страха участились, с этим нужно было что-то делать, но при этом без вмешательства врачей, ведь где врачи, там и закрытые двери. Пока Брюс сидел с задумчивым видом и по крупицам собирал всю информацию, Селина подсела к нему поближе и пристально посмотрела в глаза. — Ты что-то от меня скрываешь, ведь так? Что ты прячешь, Брюс? Я же всё вижу. Уэйн почувствовал лёгкий холодок, пробежавший по спине. — Больница, врач, сахарные колечки с молоком, одежда не твоего размера, ничего, что бы могло принадлежать тебе во всей квартире, школа и полное незнание города, о названиях улиц вообще молчу, твоя топорность в обычных вещах и то, как ты порой стрёмно говоришь, будто сбежал со страниц одного из толстенных романов, заданных на лето. Я всё о тебе знаю. Брюс весь сжался, опустив плечи. Неужели, она правда всё знает? Кайл выглядела уверенной, даже слишком уверенной. Её тёмные волосы снова завились на самой макушке, отчего выглядели как ушки. Да и сама Селина сейчас походила на кошку, занёсшую свою когтистую лапку в воздух, чтобы поймать несносную мышь. Его это пугало. Он было хотел подтвердить её опасения, но Кайл опередила его с ответом: — Я знаю, как сильно ты хочешь сбежать со мной, — прищёлкнув пальцем по кончику носа мальчика, выдала Селина, хитро заулыбавшись. — Что, испугался? Но когда-нибудь ему всё равно придётся ей сознаться. А пока они примерят на себя образы странников, отправившихся в далёкую экспедицию, или благородных пиратов, принявшихся бороздить прежде неизведанные улицы городов.***
Телевизор в гостиной немного барахлил. Изображение виляло от канала к каналу, то являя зрителю разноцветные полоски и шумы, то щедрилось на целые движущиеся кадры. В конечном счёте они долистали до канала с начавшимся ночным шоу. Брюс сразу зафыркал и начал кривиться, прося переключить, но Селина запротестовала, решительно заявив, что больше и так нечего смотреть. Новости? Будто мало выйти на улицу, чтобы понять, что лучше не станет. Программу про животных? Да в ближайшей подворотне оголодавшие крысы на бродячих собак стаями бросаются, вот оно — ваше хвалёное выживание в дикой природе. Кулинария? Они пытались готовить, но не заладилось. И вроде этот выпуск начинался получше предыдущего хотя бы тем, что противный ведущий то ли посадил голос, то ли простудился и говорил поменьше, в нём нашло своё место нечто поистине уникальное. — Вот этот Джокер, — явил ведущий с экрана, и на нём включилась запись с задыхающимся от собственного смеха Артуром на сцене в каком-то ночном заведении. Кайл тихо хихикнула после фразы ведущего о небывалой популярности таинственного кумира публики, но её веселье прервал Брюс. Она мигом замолчала, вытянувшись подобно струне лишь от одного его взгляда, будто сквозь неё. — Он, между прочим, болеет, — прошипел Уэйн самым порицающим шёпотом, переводя взгляд с притихшей подруги на ставшего ещё более ненавистным ведущего. Ох не зря он всё же разбил с ним кружку. — Так нельзя! Нам нужно заставить его прекратить! Это сколько же людей смотрят эту программу и сейчас всё видят! Селина вздрогнула и тут же подпрыгнула на месте. — Мы что, надерём зад ведущему из телека? Брюс, ты не шутишь? Мы так и сделаем? — заторможенно повторяла она. — А у нас получится, правда? — и ликующе постукивала пальцами по коленкам, в предвкушении. Уэйн улыбнулся. Не так, как обычно. Улыбка выдалась шальной. — Он ещё не знает с кем связался, — сказал Брюс непривычно мрачно. — Как думаешь, за сколько часов мы сделаем так, что он больше не выпустит ни одной серии своего шоу? Селина запищала от восторга. Да, да, да, вот так и должны поступать герои! Ставить на место злодеев и защищать их жертв! В коридоре хлопнула дверь, и включился свет. — Ну как, ничего не успели сжечь? Ещё до того, как Джокер прошёл в кухню, забросив на кухонную тумбу очередной пакет с таблетками и другой, с торчащими из него бутылкой молока, пачкой спагетти и хлопьями на завтрак, Брюс схватил пульт и переключил канал, а затем также незаметно выключил телевизор. — Лица у вас странные. Что-то замышляете? Джокер прищурился, по очереди рассматривая двоицу. Их вечная гостья широко по-глупому улыбалась и смотрела куда-то в стенку, крепко сжав руки на кофте. Брюс же выглядел скорее раздражённым. Не отошёл от утренних посиделок на крыше? — Посвятите в свой заговор или ждать, пока что-нибудь взорвётся? — принявшись разбирать пакеты, мельком спросил шутник. — Мы лишь думали, есть ли смысл готовить ужин, если уже почти 11 часов ночи, а тебя всё нет, — по-доброму отозвался Уэйн. — У тебя были дела? — Ха! — со смешком выдал Джокер. Если тщетные попытки снова привлечь внимание любительницы выпить кофе в аптеке можно назвать делами. — Вроде того. Пока хватайте печенье, а утром сообразим с завтраком. На этот раз он не заметил ничего подозрительного, пройдя мимо детей в ванную комнату.