Радость

Тем же днём

— В этом нет никакой необходимости. Артур опустил руку и разжал пальцы. Его одёрнули в тот момент, когда он планировал постучать и тем самым предупредить о своём появлении. Да и раннее утро тому способствовало. В это время все обычно занимались какими-то своими делами и было не до разговоров. Сделал шаг, затем другой в сторону кабинета, прислонившись плечом к дверному косяку. Чужой голос, не принадлежавший Джокеру, но обращённый к нему в обрывке памяти, скользнул в мыслях, вовремя предупредив, что в кабинет входить запрещено. — Проходи, пожалуйста, — попросил Томас, оторвавшись от бумаг, которыми изобиловал письменный стол. — Мне нужно разобраться с кое-какими документами, это касается Enterprises, можешь пока присесть, — и жестом указал на кресло напротив себя, вернувшись к чтению отчётов. Артур набрал в грудь побольше воздуха и сделал ещё несколько шагов в его направлении, после чего обогнул кресло со стороны письменного стола и присел на край, выпрямился. Хотел поправить привычно забранные назад волосы, но передумал, хорошо передумал, раз уголок рта подёрнулся вверх в подобие одобрения, и положил руки на колени, оглядевшись по сторонам. В кабинете мало что изменилось с его последнего пребывания в нём. Те же книжные шкафы с медицинской литературой и бумагами из компании, если надписи на толстых папках в твёрдом переплёте были верными, стол, настольная лампа, несколько чашек с лёгким тёмным налётом по краям, а возле них объёмный, но абсолютно пустой кофейник. Окно за массивными шторами было приоткрыто. С улицы в комнату задувал лёгкий ветер, но, в целом, в кабинете было довольно тепло, и это не считая света от новых ламп. Что примечательно, на столе, подоконнике и книжных полках отсутствовала пыль. — Я слышал, что кофе и сигареты неплохо сочетаются между собой, — немного неловко выдал Артур, заострив внимание как раз на пустом кофейнике и пяти пустых кружках возле него. Ему вспомнилось никотиновое облако в больнице, когда он также заходил поговорить. Может, кофе не был так плох, как пачка выкуренных сигарет и несработавшая система распознавания дыма, всё же она тогда раскрыли полностью, но его избыток тоже не предвещал ничего хорошего. — Как думаете, это правда? Уэйн оторвался от бумаг, однако не сразу смог сфокусировать внимание на говорящем. Изображение в глазах плыло, скользило подобно дождевым по стёклам окон после очередной бессонной ночи в попытках разобраться с проблемами, в этот раз уже компании, она как бы замыкала вереницу происшествий. Некоторые сотрудники не смогли вынести начавшийся в Готэме хаос и предпочли бросить всё лишь бы сбежать из горящего города куда подальше, другая категория оказалась не столь категорична. Часть работников не оставила свои места, но и не спешила возвращаться в Enterprises через наводнившиеся преступниками и обычными вандалами улицы города. С этим и нужно было разобраться поскорее, чтобы компания окончательно не пришла в упадок, как другие предприятия, разорившиеся или вынужденные закрыться в течение месяца. Об этом пару раз сообщалось в новостях. Томас проморгался, ещё раз просмотрел отчёты, лежащие под рукой, и лишь потом ответил: — Не проверял, но вряд ли это полезно, — устало проговорил он, потерев переносицу. — И то, и то одновременное вредно. — Но и вкусно, — подметил третий голос, заглянувший в их развязавшуюся беседу. — Как сахарные колечки с молоком. Было в этой интонации что-то колкое, хоть голос и прозвучал без язвительности. — От колечек в них только сахар, — терпеливо пояснил Томас, отодвинув от себя кипу бумаг, чтобы не отвлекали от разговора. — Очень много бесполезного сахара и ещё больше не пойми чего. Пока Артур держал ноги вместе, Джокер уже скрестил руки на груди и немного подвинулся вперёд, упёршись локтями в край стола. — И когда вы только успели обзавестись дипломом дантиста? Вы же хирург, зачем забираетесь не в свою область? — ядовито зелёные глаза смотрели пытливо, почти подозрительно, хотя и закрывались периодически. Не моргать у шутника не получалось, а если и выходило, то недолго. Томас прислонил одну из рук поближе к лицу, скрыв мимолётную улыбку от этого наблюдения. — Я достаточно компетентен и в вопросах общей медицины, да и просто знаю статистику отравлений быстрыми завтраками и некачественной уличной едой. И знаете, описание состава на задней части упаковки очень совпадает с неутешительными процентами этой статистики. Джокер улыбнулся. Не ядовито или самоуверенно, а с облегчением, и откинулся на спинку кресла, погладив правой рукой левую, чтобы ощутить ответное мимолётное прикосновение-поощрение. — Травануться хлопьями не с дерева свалиться, особо не навредит, — съехидничал шутник. — Вы хотя бы не ели их каждый день? — на это спокойно, хотя поспешно, спросил Томас. Сравнение с деревом его собеседник явно использовал не потому, что удачно подвернулась ассоциация с опасностью. А потом встреча в больнице и попытка поговорить в разгромленном кабинете, закончившаяся ничем, кроме как принятием вранья за правду. — Мы хотели, но вы опомнились о нас раньше. Один раз готовили яичницу, но она сгорела. Вспыхнула и бум! — Джокер резко наклонился к столу и хлопнул по нему ладонями. — И потухла под крышкой, — вздохнул он и с тоской уткнулся лбом в листы бумаги, не получив отклика на свои действия. — А ему хлопья понравились, — тихо и как-то мечтательно произнёс шутник. — Ну и выпучил же голубые глазищи, когда узнал, что молоко можно хлебать ложкой! Да, весело было, — помедлил, вздохнув, а потом всё же дополнил. — Он много чего рассказывал о вас, — проговорив это, Джокер откинул в сторону выбившиеся из хвостика волосы и немного приподнялся, снова упёршись локтями в поверхность стола. Вскинулся и вопросительно изогнул бровь, когда ему протянули салфетку, но вскоре понял, что к чему. Уэйн указал ему на щёку. — Например? — Ну, про дерево, школу, сказки про пенициллин и ещё эти его замашки с быстрым счётом, — стирая с щеки свежие следы чернил от шариковой ручки, проговорил он. — Загоняли же вы его. Томас опустил глаза. Из-под кипы офисных отчётов и бумаг выглядывала пёстрая обложка книги. — Пять, — подтащив книгу к себе, сообщил Уэйн. — Я читал про антибиотики, когда ему было всего пять лет. Примерно тогда же проявились, как вы сказали, «замашки с быстрым счётом», не в таком ключе, как, возможно, вам довелось наблюдать, но для того возраста прогрессивно. Разве это плохо — их развивать? — его вопрос прозвучал не очень уверенно. Была в нём какая-то светлая наивность. Её расслышали и Джокер, и Артур, которому шутник готовился вернуть слово. — Задатки задатками, а счастлив он был не одежде, цифрам или этому месту, где постоянный холод, несмотря на отопление и лампочки, и много ненужного свободного места, а вещам за пару баксов на рынке, улицам, квартире с шумными соседями и городской оборванке, — поделился соображениями Джокер и уже смолк, не всё же ему говорить. — Я для вас разочарование, да? — прорезался чуть тихий голос Артура. — Никаких способностей, зато толстая медкарта, просроченная страховка и работа…утраченная, да ещё как. Вы же видите, что с юмором у меня не получается, да и вряд ли получится. Что с той книгой, что без. Спасибо за неё, но это бесполезно. Почему не скажете вслух, что всё без толку? — преисполненный решимостью, напрямую спросил Флек. Уэйн непроизвольно вздёрнул плечами от подобного тона. Это точно спрашивал Артур, Джокер не так радушно тянулся к чужому мнению, если вообще был в нём заинтересован, а вот Артуру оно могло понадобиться. Так прикидывал Томас, помедлив, чтобы ещё раз рассмотреть человека перед собой. С ним тоже происходили изменения, и они наконец-то не опрокинули его на землю, а заставили подняться и встать на ноги. — Потому что тебе это интересно, Артур, а я не хочу забирать у тебя то, что тебе близко, — в этом не было ни лжи, ни приукрашивания. Уэйн сказал то, что хотел сказать, не юля. Флек не остался в долгу. Его внутренний детектор лжи с зелёными волосами молчал, а, значит, и он мог сознаться в том, что не давало покоя. — Другой профессии, где мой смех никого не перепугает, попросту нет. Я не могу устроиться куда-нибудь ещё. Это может произойти где и когда угодно, я это не контролирую, — сказал и приобнял себя руками, тем не менее, не опустив глаз, поймал на себе долю сочувствия, мелькнувшую в серо-голубых глазах напротив, сменившуюся на нечто более внушающее уверенность…спокойствие? — Давай так, когда в городе всё поутихнет, ты пройдёшь обследование, и мы посмотрим, что с этим можно сделать, хорошо? Джокер определённо довольно подмигнул на отхождение от обещаний, хотя, прозвучи новое, и он бы припомнил цену за своё сотрудничество. А пока Артур продолжил, потянувшись вперёд, почти через стол, положив ладони на листы бумаги: — Я мог бы и дальше помогать вам в больнице, если вы отстроите её снова, — зелёные глаза буквально сверкали от вспыхнувшей в голове идеи. Томас помотал головой и по-доброму улыбнулся. — Боюсь, скорее вложусь в проект с её восстановлением, но работать в ней уже не буду, — мягко заключил он и провёл рукой по книжной обложке. — Остановлюсь на компании, но это не значит, что ты не сможешь стать санитаром или кем-нибудь ещё. Если хочешь, можем поговорить об этом более подробно. С тобой…с вами. — Вы бросите работу в больнице? Но почему? — удивлённо вскинулся Флек, широко распахнув глаза, и сел обратно в кресло. — У вас здорово выходило управляться с ней… Всмысле, персонал был приветлив, больные не сильно устраивали беспорядки. Мне приходилось несколько раз лежать в обычной больнице, поверьте на слово, там царил абсолютный бардак, хуже чем в Аркхэме уж точно. Так зачем вам всё бросать? Это как-то связано с… — Артур не дотянул до конца свою мысль. Джокер лихо хлопнул его по коленке, дав понять, что не хотелось бы снова начинать разговоры о пожаре. За шумным вздохом последовал давно напрашивающийся ответ: — Хирургия отнимает у меня значительную часть времени, которое я бы хотел проводить с семьёй. Как выяснилось, я так мало знаю о вас, что совсем неловко. Посторонний человек в собственной семье! — и теперь уже Томас усмехнулся без доли злости. Артур, в отличие от него, совсем растерялся. — Кто же тогда мы для вас? Кто мы здесь, если не посторонние? — Исходя из официальных бумаг, мы с вами близки по кровному родству. Однако никто не заставит вас быть кем-то, кем вы быть не желаете. Вы вольны в выборе, — как там говорила Марта? Предложить работу? — Вакансия горничной вдобавок освободилась, — невзначай добавил Томас. На предложение теперь неверяще откликнулся Джокер: — Я…мы можем и дальше жить здесь, когда в городе всё стихнет, и вы ещё будете нам платить? Это перебор с щедростью даже для вас. Но и для такого такого замечания нашёлся ответ. — Хочу предупредить. Мне нужен достаточно образованный персонал, так что на этой должности придётся хорошо поучиться, если у вас в рукаве не запрятан, скажем, документ о дополнительном образовании в определённой сфере. Вот такое забавное дополнение уже разонравилось шутнику. — А если мне предпочтительней быть здесь как часть семьи? «Выгоднее. Ты перепутал всё в этом слове!» — посмеялся про себя Артур. — Решение не за тобой, а за вами, — поправил Томас. — Это раз. Во-вторых, когда все ужасы города прекратятся, вам придётся предупреждать меня каждый раз, как захотите вернуться в город и из него. — То есть либо перспектива самосовершенствования, деньги и полная свобода, разве что ограниченная делами в этом огромном доме, либо мы делаем что и как хотим, но вы контролируете все перемещения и, вероятно, расходы? — Исключительно в целях осуществления вашей безопасности. Готэм уже не станет прежним, мы все должны иметь это в виду. Из коридора послышался шум. Где-то на первом этаже застучали дверцы кухонных ящиков, звон посуды. Стрелки настенных часов в кабинете показывали девять утра. — Остальные-то в курсе ваших затей? Нас о них никто не предупреждал, а вы, мало ли, снова делаете те же ошибки. — Здесь никто не против вас. Не нагнетай. К шумам вскоре подключился скрип ступеней на лестнице. Однако в кабинет никто не заглянул. Шаги проследовали мимо. — Кто-то да явно против, — перевернувшись в кресле, заметил Джокер, как хотел бы заметить и того, о ком говорил, но в коридоре не оказалось никого. Томас встал с кресла, собрал с края стола стопку бумаг и прошёл к книжному шкафу, вытащив из них подходящую по дате папку для отчётов. Книгу оставил на столе, планируя вернуться к ней. Когда Джокер обернулся, то заприметил её и подтащил к себе. Обложка благородного изумрудного цвета со скотчем по краям, на ней были нарисованы изящными серебряными линиями тонкие ветки какого-то дерева, возможно, ивы и играющее под ними на чём-то похожем не то на рожок, не то на дудочку существо с козлиными ножками. — Вам читали что-нибудь? — заметив его интерес к книге, спросил Томас, повернув голову. — Когда время было далеко за полночь, кроме медицинской литературы ничего не помогало. «Ещё бы. Целый день с учебниками, особо не вымотаешься, — прозвучало скорее для Артура. — У тебя больше памяти из детства. Говори ты.» — Нет, — произнёс уже Флек, водя кончиком пальца по тонким серебристым линиям на обложке. — Я спал, когда хотел и когда нет. Проваливался в темноту и не видел снов. Во сне боль не так ощущается, хоть спать страшно. Ты же не видишь, что происходит вокруг, пока ты спишь. Мало ли кому-нибудь опять стукнет в голову разбудить тебя, сбросив на пол с дивана, или угодить по голове светильником. И не спать было не очень хорошо, можно было пропустить вот это «стукнет в голову», больно пропустить. Артур прикрыл глаза и почувствовал, как его плеча коснулись. Жест этот был настолько мимолетён, что он едва ощутил его и полукивнул. — Хочешь, почитаю? — предложил Уэйн, вернувшись к столу. — Будто я здесь пью много кофе, — усмехнулся Флек. — Я бы хотел сам, язык иногда заплетается, когда по-долгу не говорю. Да и запомню что-нибудь, возможно, расскажу Альфреду. Ночью его мало чем получается успокоить, только отвлечь от кошмаров и то ненадолго. Вы…спасибо, что не вмешались тогда. Дж., — правая рука коснулась левой, чуть похлопав по ней. — Джокер сказал, что видел подобное в Аркхэме и ещё, что Альфред наверняка понимает, что с ним не всё в порядке, не нужно сильно заострять на этом внимание, иначе ему будет хуже. Их разговор прервался тихими шагами из коридора, замедлившимися в аккурат у кабинета. — Прошу прощения, что прерываю, — вежливо извинилась Марта, показавшись из тени коридора на свет. На ней была всё та же лёгкая накидка, плиссированная юбка, на испачканной в земле ткани которой лежали мелкие листья, и длинные перчатки на руках. — Пенниуорту требуется помощь с лестницей в саду. Планирует убрать листья с крыш и заменить верхние стёкла теплицы. А мне не помешали бы лишние руки на кухне. — Он сейчас на улице? Я мог бы, — Артур приподнялся на месте и плюхнулся обратно, когда рука в перчатке упёрлась в подлокотник. — Могли бы немного помочь с готовкой, — воодушевлённо заключила за него миссис Уэйн. — Вы же не против? Конечно, вы не против. Джокер бросил боязливый взгляд на Томаса и, медленно отпустив край кресло, поднялся, шагнув в сторону коридора. Снова оглянулся, но теперь его несильно одёрнули за рукав кофты. — Много времени это не займёт, — пообещала Марта, направившись к лестнице. — Быстрее, чем очередь в аптеке, если вы понимаете. Джокер понимал, но легче ему не становилось. Не успокаивал и задорный тон Флека в голове, в этот раз без ещё одной неудачной шутки.