Ты есть в списке выживших - твоё имя в нём первое

      Оле семнадцать лет — короткая стрижка, аттестат в руках и желание покорять столицу. Она знакомится с Артуром в студенческом общежитии на первом курсе, он завоевывает ее своим напором, пением и игрой на гитаре. Каждая первая завидует ее успеху: Артур считается завидной партией — один из лучших студентов на своем курсе, член студенческой сборной по плаванию, всегда первые и вторые места. Оля ходит почти на все его соревнования, привыкая к запаху хлорки и неудобным сидениям на трибунах. У Артура потрясающая улыбка, Оля счастлива.       Оле девятнадцать — постоянный недосып, незаконченная курсовая, два несданных зачета, внезапная тошнота по утрам и почти всегда разряженный телефон. Артур катается по всей стране, участвуя в соревнованиях, ему пророчат большое будущее. Оля надеется, что в этом блестящем будущем ей тоже найдется место.       Оле двадцать — академический отпуск на четвертом курсе, кольцо на пальце, новая и поэтому полупустая квартира, двое детей. Артур больше проводит времени дома, с таким же изумлением, как и она, рассматривает малышей, словно не веря, что они их собственные, а не просто сестра попросила посидеть с племянниками. Оля счастливее, чем когда-либо себя помнит.       Оле двадцать три — запах хлорки в больнице еще хуже, чем в бассейне.        — Перелом очень сложный — вряд ли он сможет вернуться к плаванию, — негромко говорит ей врач в коридоре. Саша испуганно жмется к ее коленям, но не плачет, — ему всего три, но больницы для него уже привычное явление. — И будьте готовы, что восстановление в любом случае займет много времени.       Оля готова. И к крикам, и скандалам, и неудачным попыткам вернуться к спорту. Все это она получает сполна. Артур не привык проигрывать и поэтому борется до самого конца. На принятие того, что травма необратима и теперь плавать можно только в качестве любителя, у него уходит около года. Оля терпит.       Оле двадцать семь — у нее хорошая работа, о которой она всегда мечтала, все еще непривычное «Ольга Евгеньевна» и слишком мало свободного времени. Но дома все хорошо. Артур тоже находит себе новое призвание. С той же страстью, с которой он занимался спортом до этого, теперь он учит плавать других. Федя — его первая и самая большая гордость. Мальчики заканчивают первый класс, даже Саша чувствует себя лучше. Оля надеется, что теперь все будет хорошо.       Оле тридцать пять, когда один телефонный звонок рушит весь ее мир.       После похорон Федя не разговаривает две недели и почти не ест, Артур не просыхает, а сама Оля… Оля даже не хочет пытаться. Единственное на что хватает ее совести и взрослой ответственности — пить по две таблетки, а не упаковку за раз.       Оле тридцать шесть — в руках заявление о разводе, когда-то спасавшие ее таблетки в мусорном ведре, а в телефоне «Стас», который говорит, что Федя остается сегодня ночевать у него. О существовании этого самого Стаса Оля узнает буквально две недели назад, когда спрашивает Федю, где тот стал пропадать вечерами. Федя, который в прошлом бы огрызнулся и просто сбежал, теперь заливается краской и мямлит что-то невнятное про занятия с Катей. Но опущенная голова и взгляд куда-то вниз подсказывает, что здесь не все так чисто.        — Федя, ты же помнишь, что можешь рассказать мне все? — Оля не знает, как подступиться к теме. Интернет и их штатный психолог советуют как можно больше разговаривать с сыном, поддерживать и ни в коем случае не осуждать. Совет хороший, наверное, но ей польза от него нулевая. Оля чувствует, что идет прямо на ощупь в темноте, стараясь обходить острые углы, но все равно продолжает на них натыкаться. — Если у тебя появятся новые… знакомые, ты всегда можешь со мной поделиться. Ты же знаешь, я волнуюсь, я хочу знать, с кем ты проводишь время, все ли у тебя хорошо. Я не хочу повторения…        — Стас, — выпаливает Федя, — его зовут Стас. Видимо, это все на что хватает его решительности, и он тут же начинает суетиться.        — Мам, давай в другой раз, мне к контрольной по истории надо готовиться. А завтра еще Катя просила помочь ей с английским, — последние слова Федя договаривает из-за двери. Но потом все равно заглядывает обратно в комнату и смотрит виновато. — У меня все хорошо, правда.       Оля понимает, что стоит только попросить Илью и у нее тут же появится информация о том, с кем общается Федя в свободное время, и в итоге можно добраться до загадочного Стаса, но Оля оставляет такой вариант на крайний случай. Ведь теперь Федя действительно выглядит спокойнее и счастливее. Впервые с начала сентября или даже с прошлого года.        — Стас, сколько вам лет? Двадцать один год против шестнадцати, как ей кажется, это слишком много, но как же «поддерживать и не осуждать»? Внезапно став матерью-одиночкой, приходится рассчитывать только на себя и собственную рассудительность. Едва не потеряв ребенка, на определенные вещи смотришь совсем иначе. Стас действительно диктует адрес, и уже за это она готова его уважать. Может быть, Федя умеет выбирать лучше, чем сама Оля?       На следующее утро, ровно в восемь утра, она решительно вдавливает кнопку звонка. После этого она ждет совсем недолго, и спустя буквально минуту ей открывают:        — Ольга Евгеньевна? — Оля не знает, чего ей стоило ждать, но открывшей ей парень выглядит… просто симпатичным и обычным. Может быть, чуть-чуть взволнованным.        — Стас, я так понимаю? — тот кивает и делает шаг в сторону, давая ей возможность зайти в квартиру.        — Мама? — Федя появляется тут же за плечом этого Стаса, весь такой из себя собранный и очень серьезный. И явно готовый биться за свое. Таким она помнит его пару раз. Например, в девятом классе, когда привел к ним домой Дениса с разбитой губой. «Мама, он сегодня останется у нас?». Семейную жизнь Денисенко они не обсуждали ни тогда, ни потом — похоже, после смерти матери Денис постоянно ввязывался в драки, а потом в таком виде побаивался показываться перед отцом. Оля собиралась прийти к ним домой и поговорить, но случился май и стало не до чужих проблем — в своих бы не утонуть, а потом вроде все наладилось. — Я же написал, что у меня все хорошо! Не обязательно было ехать за мной!        — Я не могу отвезти сына в школу? — Оля окидывает взглядом небольшую квартиру — внимание цепляет все еще расстеленный диван, пустые кружки из-под кофе на столе. А еще босые ноги Феди и внезапно отсутствующий браслет на запястье. Его припухшие губы она старается не замечать. Федя и так смотрит на нее, словно ожидая, как она щелкнет наручниками и утащит его Стаса в участок. — Собирайся, успеем ко второму уроку. Первый, насколько я помню, у вас физкультура.       Не очень честный ход — Федя тут же мрачнеет и уходит куда-то в комнату.        — Будете кофе? — предлагает Стас и Оля кивает. Они молча пьют кофе, глядя в окно, слушая как Федя тихо ругается в спальне — он пытается собраться максимально быстро, но только мешает себе спешкой. На кухне копится неловкость.        — А чем ты занимаешься, Стас? — обращаться к нему на «вы», увидев лично, уже как-то странно.        — Работаю барменом.        — Учишься?        — Да, на третьем курсе.        — Специальность?        — Маааама, — Федя выглядывает из спальни и смотрит осуждающе. — Не надо, пожалуйста.        — Прости, — вроде как спохватывается Оля, — профессиональная привычка.        — Ничего, — улыбается в ответ Стас. — Мне скрывать нечего.       И неосознанно трет губы ладонью. Ну да, конечно.       Федя наконец-то выходит из спальни, забирает со спинки дивана куртку и смотрит на нее выжидающе, а может даже и вызывающе. Надо же, какие разительные перемены.        — Я в машине подожду, но у тебя пару минут, не хочу, чтобы ты опаздывал, — обращается она к Феде. — Приятно было познакомиться, — это уже Стасу. Федя радостно сияет, и Оля чувствует, что поступает правильно.       Он спускается ровно через три минуты после того, как она садится в машину. Всю дорогу они молчат. Федя печатает что-то в телефоне, улыбаясь самому себе, она — следит за дорогой.        — После школы сразу домой, мне нужна будет твоя помощь. Федя кивает и выбирается из машины. Уже перед тем как захлопнуть дверь он оборачивается.        — Спасибо, мам. Правда, спасибо. После этого он закидывает рюкзак на спину и высоко подняв голову идет к дверям.       Оле тридцать семь — на руках свидетельство о разводе, новое звание и громкое закрытое дело, на столе в спальне — два букета. Большие ромашки с пушистой желтой сердцевиной — от Феди, хрупкие и нежные белые ирисы — от Стаса.       Они заявляются к ней рано утром, Федя — прямо с поезда, хотя еще день назад жаловался, что не сможет вырваться с учебы. Стас появляется буквально через полчаса после него, принеся с собой, помимо букета и запаха кофе, огромный торт.       Она угощает мальчишек чаем на кухне. С некой долей умиления наблюдает за ними — как они переглядываются, толкают друг друга ногами под столом, таскают торт у друг друга из тарелки. Федя все время улыбается, и Оля не может не улыбнуться в ответ. На душе спокойно.