Сватання

На улице громко кричали петухи. Но мило спящего омегу это не волновало. Хоть старший и обещал, что после вечерней прогулки сон придёт быстрее, но как вообще можно заснуть, когда тебя позвали замуж!? Вот и Тэхён ещё долго ворочался на мягком матрасе, любуясь подаренным кольцом. Когда Тэ наконец уснул, первый лучик выглянул из-за горизонта. Проснулся парень уже от того, что его кто-то тормошит за плечо и ласково зовёт. — Синку, вишенько моя, прокидайся. Уже старці з десятого села прийшли, а ти все спиш, — Джин мягко улыбнулся, поглаживая Кима по каштановым волосам. — Там батько зараз розмовляє з Чонами, прийшли перепитати за Чонгука. І тепер ми хочемо, щоби ти точно нам відповів, — при упоминании имени старшего, Тэ покраснел и отвернулся к подушке, глупо улыбаясь. — Ти чого? [— Сынок, вишенка моя, просыпайся. Уже старики с десятого села пришли, а ты всё ещё спишь.. — Там отец сейчас разговаривает с Чонами, пришли переспросить за Чонгука. И теперь мы хотим, чтобы ты нам точно ответил.. — Ты чего?] Вместо ответа Тэхён достал руку с кольцом из-под одеяла и протянул папе. Тот широко раскрыл глаза и поднёс руку ближе. — Це від нього перстень? — Тэ легко кивнул. — І коли він встиг. Він же вчора як ускакав на коні, так і не повернувся. [— Это от него кольцо? — И когда он успел. Он же вчера как ускакал на коне, так и не вернулся.] — Усе ж повернувся, — Тэ сел на кровать, потирая заспанные глазки. Джин всей душой и сердцем любил своего сына, ведь он был у него один. Он притянул Тэ ближе и поцеловал лобик. — Тату, а ти знаеш, який в мене запах? [— Всё таки вернулся.. — Папа, а ты знаешь, какой у меня запах?] — Ні, вибач, але я знаю, що він в тебе якийсь дуже знайомий і приємний, але, чим саме ти пахнеш, я не розумію, — Джин поглаживал спутавшиеся пряди, немного выравнивая их. — Так ти виходиш заміж за Чонгука? [— Нет, прости, но я знаю, что он у тебя очень знакомый и приятный, но, чем именно ты пахнешь, я не понимаю.. — Так ты выходишь замуж за Чонгука?] Тэхён вновь покраснел, но кивнул. Почему-то он верил в слова старшего, что он сделает его счастливым. Джин ещё раз широко улыбнулся и сказал, что сейчас они скажут об этом гостям, которые ждут их за дверью и назначат день свадьбы. Тэ плёлся сзади, ведь было неловко смотреть на семью Чонов. Он всё время был им, как второй внук, а теперь, можно сказать, он станет им официально. Пан и пани Чон обрадовались такой новости и взрослые согласовали провести свадьбу через неделю. Тэхён почти сразу потащил папу за новой одеждой, чтобы на свадьбе выглядеть самым красивым. Омеги купили новые штаны и ещё более нарядную вышиванку. Ходя по рядам, Тэхён заметил знакомую чёрную макушку: Чонгук ходил со своими бабушкой и дедушкой, похоже, тоже выбирая наряд. Когда парни встретились глазами, Чон улыбнулся и, что-то говоря старикам, пошёл в сторону омег. — Тэхён, можно тебя? — люди на ярмарке сразу повернули головы к Чонгуку, после этого начиная перешептываться. Тэ посмотрел на папу, спрашивая. — Звісно, а я поки з паном та панною порозмовляю, а то зранку і поговорити не змогли, — Джин отошёл, Чонгук взял ладошку омеги и аккуратно повёл его туда, где потише. Они оказались возле раскидистых нив, находившихся недалеко от базара. [ Конечно, а я пока с паном и панной поболтаю, ведь утром поговорить так и не смогли.] — Я хотел тебя спросить, не против ли ты встречи перед нашей свадьбой? Просто мы только встретились, я бы хотел с тобой побеседовать, — всё это время старший держал чужие руки в своих, наслаждаясь их теплом. — Так, звісно! — глаза Тэхёна вспыхнули от счастья, а ответ он почти прокричал, что заставило его смутиться и отвести взгляд. Чонгук коротко посмеялся, любуясь румянцем на немного загорелой коже. — Тобто, коли? [— Да, конечно! — То есть, когда?] — Что на счёт конной прогулки с последующим пикником? — Чим-чим? — Тэ мило нахмурил бровки, пытаясь додуматься, что это за слово. [— Чем-чем?] — О, пикник — это трапеза на природе. Думаю тут это можно организовать? — Ти маєш на увазі їжу? [— Ты имеешь в виду еду?] — Да, это село как никак. Тут точно что-то да найдётся, — Тэхён поднял вверх бровь, а-ля «совсем придурок, что ли?» — Зараз весна, тому максимум, що я можу принести для пікніка — це цибулі та картоплі з погрібу. [— Сейчас весна, поэтому максимум, что я могу принести для пикника – это лука и картошки с погреба.] — Что, всё так плохо? — Тэхён мило намурил брови, копаясь глубоко в своей памяти. — О! У нас є мед, а ще, може, декілька яблук залишилось з осенi, якщо нам пощастить, звісно. [— О! У нас есть мёд, а ещё, может, несколько яблок осталось с осени, если нам повезёт, конечно.] — Тогда жди меня завтра, я же думаю, у тебя есть конь? — Так, але він наш з батьком. Я ще не дуже добре іжджу, тому не знаю, чи дозволять мені, — Чонгук завис на пару секунд, напрягая мозги. Надо будет попросить бабушку подтянуть его украинский, ну или уже учить Тэхёна русскому. [— Да, но он наш с отцом. Я ещё не очень хорошо езжу, поэтому не знаю, разрешат ли мне.] — Ничего страшного. На Люцифере нам места и двоим хватит. Тогда, если договорились, пошли обратно, а то ещё искать пойдут, — парни шли так же, держась за руки, о чём-то мило беседуя. Когда им надо было расходиться, Чонгук поцеловал руку Тэхёна, что заставило младшего превратиться в помидор, потому что вся ярмарка смотрела на них. С вечера Тэ приготовил небольшой бочонок с мёдом, тонкий ковёр, потому что папа сказал постелить на холодную траву, и, всё таки, им удалось найти с десяток яблок. Это всё парень сложил в плетёную корзину и лёг спать, ожидая следующего дня. В этот раз его разбудили не громкие крики петухов, или яркое солнце, что проходило сквозь не полностью закрытые ставни, а лёгкие поцелуи. Тэ думал, что это папа, так как тот любил будить своего сына так в детстве, но когда Ким открыл глаза, то перед ним сидел Чонгук. Омежка не поверил своим глазам, предполагая что ещё находится во сне. Но протерев глаза кулачками, улыбающийся образ Чонгука так и не исчез, что заставило Кима густо покраснеть. — Доброе утро, — Чонгук улыбнулся ещё сильнее, умиляясь от милой мордашки. — А де тато с батьком? [— А где папа с отцом?] — Они в гостиной. Твой папа решил нам положить что-то ещё, узнав наши планы, — Тэхён присел на кровати, снова потирая глаза. Он был в той же белой рубахе, в которой в ту ночь его «украл» Чонгук. — Одевайся и выходи, у меня для тебя есть сюрприз. — Сюрприз? — Тэ нахмурил бровки, про себя пытаясь угадать, что это за слово. — Неожиданный подарок. Это французское слово. — Ти знаєш французьку? Пан і пані Чон говорили, що у Санкт-Петербурзi тільки досить багаті люди мають змогу вчити французьку. І взагалі знання цієї мови є одним із головних ознаків заможності, — Тэ опустил голову, ему как-то не верилось, что если слова бабушки и дедушки правда, то зачем Чонгуку Тэхён? [— Ты знаешь французский? Пан и пани Чон говорили, что в Санкт-Петербурге только достаточно богатые люди имеют возможность учить французский. И вообще знание этого языка является одним из главных признаков состоятельности.] — Думаю можно сказать, что я досить багатий. А теперь потарапливайся, — Чон чмокнул омегу в висок и пошёл на выход. Тэхён решил, что сначала оденется и расчешется, а потом уже умоет лицо. — Доброго ранку, моя квiточка, — Джин отложил картофель, который чистил и поцеловал сына в макушку. — Чонгук i батько чекають на тебе на дворi. Кошик iз їжею вже причеплен до коня. [— Доброе утро, мой цветочек.. — Чонгук и отец ждут тебя во дворе. Корзина с едой уже прикреплена к коню.] — Дякую, тату, — Тэ широко улыбнулся своей квадратной улыбкой и выбежал во двор. Там стояли двое альф и столько же коней. Ким нахмурил брови, так как второе животное точно не их. [— Спасибо, папа.] — А вот и сюрприз. — А? — Тэхён во все глаза посмотрел на пегую лошадь, что стояла рядом с Люцифером. Она была цветом его любимого молочного шоколада, с почти полностью белой мордочкой и таким же цветом пятнами, что расплывались по её телу. Чонгук взял руку омеги и повёл к лошади, прикладывая небольшую ладонь к шее животного. — Она теперь твоя. Как назовёшь? — младший до сих пор не мог в это поверить. Он посмотрел на отца, что с широкой улыбкой положительно ему кивнул. Рот омеги был приоткрыт от удивления и Чонгуку в этот момент так захотелось прикоснуться к розовым губкам, но они едва знакомы, да и некультурно это делать прям на глазах у отца своего будущего мужа. — Альфа. Батько колись говорив, що це найяскравіша зірка у сузір'ї, — свободной рукой Тэхён аккуратно прикоснулся к белёсой морде коня. Чонгук нехотя отпустил руку, чтобы его омега мог спокойно погладить кобылку. — Але я ж поганo їжджу. [— Альфа. Отец когда-то говорил, что это самая яркая звезда в созвездии.. — Но я же плохо езжу.] — Что, прости? — альфа губами пытался повторить слово за омегой, но безуспешно. От этого Тэхён звонко засмеялся, утыкаясь лбом об мягкую шерстку Альфы. — Мій син каже, що він ще не дуже добре може їздити на коні. [— Мой сын говорит, что он ещё не очень хорошо может ездить на коне.] — Не волнуйтесь-с. Я буду держать поводья лошади и мы будем идти шагом, а на поле я его научу, — Намджун одобрительно кивнул. — Синку, тобі допомогти залізти? [— Сынок, тебе помочь залезть?] — Ні, я сам спробую, — альфы улыбнулись такой настойчивости, но каждый был готов в любой момент ловить своё сокровище. Кряхтя, омега без синяков смог залесть на Альфу. Та переступила с ноги на ногу, из-за чего Тэхён испуганно схватился за шею. [— Нет, я сам попробую.] — Тише, она просто устала стоять на одном месте, — Гук погладил ногу Тэ, чтобы немного того успокоить. — Тогда мы пошли. — Будьте обережнi, — Джун наблюдал, как его будущий зять, как и обещал, берёт поводья обоих лошадей и спокойно идёт вперёд, что-то говоря его сыну, а когда парочка была достаточно далеко, пошёл заниматься хозяйством. [— Будьте осторожны.] Когда омега чувствовал себя на коне более уверенно, Чонгук рассказал ему свод правил, которые тот, скорее всего, уже слышал, но всё равно так же внимательно вникал. До поля они дошли каждый на своём коне. Они сошли с дороги и кони ступили в белоснежую пену ромашек, которые только недавно расцвели. Они направились к деревьям, чтобы расслабиться в тени и, наконец, покушать. Чонгук всё же помог омеге слезть и привязал коня подальше, где была зелёная свежая трава. В это время Тэхён расстелил красиво расшитый красный ковёр и открыл корзинку, с интересом изучая её содержимое. Через какое-то время к нему плюхнулся Чонгук. Парень, кажется, был всё в той же белой рубахе и чёрных штанах, но если присмотреться, то выглядит оно не так уж и дорого и ново, а на ногах у него были чёрные сапоги. Наряд Тэ был похож, на нём только были неширокие синие шаровары. Они кушали приготовленную папой Тэхёна еду, общаясь. Обоим часто приходилось переспрашивать некоторые слова. Чонгук рассказывал о жизни в Санкт-Петербурге, о людях, что там живут, о своих родителях, няне и о различных учителях. Тэхёну это всё было абсолютно ново, поэтому он слушал старшего и впитывал каждое слово. Плавно их разговор перетёк к поэтам и писателям. Тэ мог только называть имена известных творцов и всего некоторые рядки из их стихов, так как прочитать их произведения у него не было возможности. Зато Чонгук легко рассказывал стихи Пушкина, Лермонтова, Тютчева. Ким дивовался их красоте и тем, как альфа их красиво рассказывает. Чон давно закончил, а омега так и остался сидеть с широко открытыми глазами и ртом. Тэхён смотрел куда-то в пустоту, что позволяло альфе рассмотреть получше каждую линию и изъян (которых, как немного позже оказалось, не было). Чонгук не выдержал. Он наклонился к Тэ и поцеловал его носик, на котором была маленькая родинка. Омега отмер, его щёки резко вспыхнули, а ресницы затрепетали. Ким положил ладошки на ланиты и отвернулся, чтобы успокоиться. Чонгук на это тихо посмеялся. Он быстро убрал стаканы с узваром в корзинку и обнял омегу за талию, повалив их обоих на ковёр. Послышался писк, тельце омеги сразу зашевелилось, пытаясь выбраться из плена. Чонгук начал смеяться громче. Он перевернул своего жениха на спину и поставил руки по две стороны от головы младшего. Чонгук сжал худые бёдра своими, и снова насладился тихим писком. — Чон Чонгук! — Тэхён убрал ладоши с лица, чтобы высказать всё, что он думает о таком наглом альфе. Но когда чужое лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от собственного, его дыхание спёрло. Точёные линии лица, плавные изгибы губ и глубокие тёплые глаза, заставили омегу вновь раскрыть рот. Чонгук медленно потянулся к рёбрам омеги, неожиданно начиная щекотать того. Тэхён залился громким смехом, пытаясь выбраться из-под тяжелого Гука. — Чонгук! — Тэ резко перевернулся влево, из-за чего старший упал на белые ромашки. Ким радостно смотрел на результат своих стараний. Он тяжело дышал, а щёки были красные, но в глазах плескалась радость. — Ах ты, — денди начал вставать, чтобы отомстить женишку, но тот не глупый и очень ловкий, поэтому уже через секунду он был в нескольких метрах от старшего. Так они бегали по белым облакам ромашек, пачкаясь в пыльце и зелени. Запыхавшись, парни снова побежали к своему красному островку под деревом. — Ты сиди, я сейчас проверю лошадей и вернусь, — Тэхён положительно кивнул и лёг на ковёр, вдыхая свежий воздух. Омега уже успел выпить стакан узвара и съесть маленькое яблочко, а Чонгук всё не возвращался. Это забеспокоило Кима, поэтому он решил проверить, всё ли хорошо со старшим. Мягко ступая по зелёной траве, Тэ медленно шёл между деревьями. Он услышал какое-то тихое бурчание и редкие рыки, вперемешку со звуком хрумающей травы, которую ели лошади. Под одним из деревьев сидел Чонгук, вокруг которого было раскидано куча белых цветов, некоторые из них были сильно помяты, а некоторых ещё не коснулась такая участь. Гук сидел в позе лотоса, с нахмуренными бровями и что-то отчаянно пытался сделать из бедных ромашек. — Що ти робиш? — услышав знакомый голос, петербуржец сразу спрятал своё творение, но вспомнив, что оно совершенно не похоже на то, что он хотел — положил его себе на колени. [— Что ты делаешь?] — Хотел сделать тебе подарок, — грустно вздыхая ответил альфа. — Але ти i так сьогоднi зробив менi величезний подарунок, — Тэ аккуратно пошёл к альфе, стараясь не наступать на ещё неполоманные цветы. — Ти хотів зробити мені вінок із несвітулек*? — по глазам Чонгука стало понятно, что у него сейчас происходит «перезагрузка мозга». Тэхён по-хорошему посмеялся и начал собирать все цветы. — Ходімо, я навчу тебе плести вінки. [— Но ты и так сегодня сделал мне огромнейший подарок.. — Ты хотел сделать мне венок из ромашек? — Пойдём, я научу тебя плести венки.] Чонгук коротко угукнул и принялся помогать омеге. Уже на месте, Тэ сорвал ещё несколько ромашек, чтобы было удобнее плести венки. — Дивись, береш одну, а краще дві квіточки, потім ще одну і робиш ось так, — Тэхён медленно сделал узелок, показывая старшему. Тот старательно повторил за движениями омеги, ожидая последующих команд. — Тепер бери ще одну несвітульку, а можеш і більше, тут ти як хочеш, і робиш такий самий вузлик, — Тэ подвинулся ближе, чтобы Чонгуку было лучше видно. [— Смотри, берешь один, а лучше два цветочка, потом ещё один, и делаешь вот так.. — Теперь бери ещё одну ромашку, а можешь и больше, как ты хочешь, и делаешь такой же узел.] — А до скольки его плести? — Дивлячись на яку голову вдягати збираєшся, — омега ловко переплетал цветы между собой, пока петербуржец аккуратно и бережно повторял за ним. [— Смотря на чью голову одевать собираешься.] Пока Чонгук с горем по полам доделал один венок, возле Тэхёна уже лежало три таких. — Для кого так много? — Чон жестом попросил жениха показать ему, как заканчивать плетение и тот подробно ему всё объяснил. — Да так, — посмотрев на свои изделия, Тэхён смутился. Что-то лёгкое опустилось ему на голову. Тэ выпрямился: Чонгук аккуратно положил свой сплетённый венок на каштановые немного запутанные волосы. — «Несвітульки», это же ромашки? — Чонгук убрал чёлку, что немного мешала омеге. — Так. А що? — Тэхён вновь покрылся румянцем. Какой раз за этот день? Какой раз за то время, что он знаком с альфой? — Просто в русском языке есть немного созвучное слово — несусветный. Его часто применяют с именем существительным «чушь», так как это прилагательное выражает что-то очень сильно выраженное, невообразимое, неописуемое; но думаю сейчас, можно сказать, что ты выглядишь несусветно красивым, — Тэхён понял не все слова из речи старшего, но его глаза выражали так много, что даже если бы Чонгук произнёс бы её на французском, но всё так же смотрел в его глаза, он бы обязательно понял. Ким взял один из своих венков и вторил движениям альфы. Белоснежные ромашки, нимбом смотрелись на угольных волосах. Поборов стеснительность, омега положил свою голову на широкое плечо, утыкаясь носиком в шею. От такого движения сердца обоих сбились с ритма. Скорее всего, им надо спешить домой, так как солнце уже горело красным пламенем на горизонте, поджигая спокойное поле ромашек, заставляя их вместе с ветром танцевать причудливые танцы. — Тебе пора домой. Твои родители уже волнуются за тебя, — Чонгук аккуратно поглаживал тонкую талию сквозь рубаху. — Їм не треба хвилюватися, коли я з тобою, — Тэхён потёр своей головой, как котик, прежде чем убрать её с чужого плеча. — Але нам дійсно вже треба додому. [— Им не нужно волноваться, когда я с тобой.. — Но нам правда нужно уже домой.] Парни собрали свои вещи и Чонгук прицепил их на спину Люциферу. Он так же, как и утром, подождал, пока омега без травм залезет на Альфу, и вывел их из небольшого леска, после седлая и своего коня. Оказывается, остальные два венка предназначались для коней, что очень гармонично на них смотрелись. До деревни они дошли неспеша, Чонгуку совершенно не хотелось, чтобы младший, не дай Бог, поранился (а отпускать его и подавно не хотелось). Уже возле дома Кимов, папа Сокджин радостно кинул свою сапу и принялся целовать своего сына. Ещё ни разу он так надолго его не отпускал, поэтому отцовское сердце не находило себе места. Намджун взглядом поблагодарил будущего зятя за то, что привёз его сына не так уж и поздно, главное – в целости и сохранности. Чтобы не нарушить такой трогательный момент воссоединения, Чон тихонько снял корзину с Люцифера и поставил её на лавку. — Я зараз, — тихонько сказал Тэхён родителям и побежал к альфе, что стоял возле коня. Омега заключил его в крепкие объятья, вдыхая лёгкий приятный запах. — Дякую за чудовий день. [— Я сейчас.. — Спасибо за чудесный день.] — И тебе спасибо, моя несвiтулька, — Чон чмокнул широкий лобик, пытаясь как можно меньше соприкасаться руками с телом омеги, так как уже чувствует злую энергию взрослого альфы. — Давай, а то твой отец сейчас скрутит мне шею. Встретимся завтра? — Напевно, нi, аж до самого весілля, — Ким понурил голову, от того, что он так долго не сможет увидеть Чонгука. [— Скорее всего, нет, аж до самой свадьбы.] — Тогда я уже скучаю, — старший взял чужие ладошки, грея. — Встречаемся на свадьбе? — Угу, — Чонгук в последний раз поцеловал кисти рук своего истинного и пошёл к коню. Они смотрелись комично: полностью чёрный, как ночь конь, в венке из ромашек, и Чонгук, лишь рубаха и аксессуар которого были белого цвета. Он попрощался с панами Ким и поскакал к бабушке с дедушкой. Это, действительно, был один из лучших дней Тэхёна.