Сватання

«Чимин! » — альфа помчался к дому Кимов, уже ближе он почувствовал дурманящий запах апельсина, такого кислого, но одновременно сладкого, от чего лёгкие спёрло. Ещё во дворе Юнги почувствовал запах чужого альфы, не сложно догадаться какого, поэтому парня враз заполнила ярость, особенно вспоминая все те слова за углом. Ворвавшись в дом, Мин услышал болезненные крики истинного. Юнги уже думал, что опоздал, поэтому быстро пробежав на звук, он ворвался в комнату, в которой Бомгю держал заплаканного Чимина, который уже не мог ни стоять, ни отбиваться от альфы, что держал его за грудки; носом и языком проводя по шее. Юнги озверел, он оторвал Бомгю от с̶в̶о̶е̶г̶о̶ солнышка, успевая словить Чимина. — Вон из комнаты! — прорычал Мин. — Да хто ти такий, щоб бути тут під час еструсу мого парубка і майбутнього чоловіка!? [— Да кто ты такой, чтобы быть сейчас тут во время течки моего парня и будущего мужа!? ] — Его истинный, — Юнги крепче прижал к себе кроху, который теперь только недовольно кряхтел, но не вырывался. Бомгю раскрыл рот, но не успел он начать говорить тираду о том, какой Юнги лжец, в комнату вбежали хозяева дома. Джин сразу подхватил еле стоящего на ногах Чимина, а Намджун за шкибарки увёл альф из комнаты. Ему было всё равно на запах Чимина, так как у самого имелась метка от мужа. — Що ви тут влаштували? — трое были на улице, где запах Пака был не такой насыщенный. [— Что вы тут устроили? ] — Цей москаль каже, що він істинний мого чоловіка! [— Этот москаль говорит, что он истинный моего мужа! ] — Так притримай коней, Чімін тобі ще не чоловік і навіть не майбутній. А Юнгі і справді істиний Чіміна, — Мин удивился, неужели господа Чон рассказали всё семье Ким? Бомгю широко раскрыл рот. [— Так, попридержи коней, Чимин тебе ещё не муж и даже не будущий. А Юнги и правда его истинный. ] — Мені все одно, хто він. Чімін обрав мене, тож я маю зараз бути там, — Шин указал пальцем на дом, а Юнги уже готов был свернуть ему его. [— Мне всё равно, кто он. Чимин выбрал меня, поэтому я сейчас должен быть там. ] — Що відбулося, коли ти прийшов до Чіміна? — голос старшего альфы был твёрдый, а его аура немного остудила молодняк. [— Что произошло, когда ты пришёл к Чимину? ] — Він йшов до ліжка. [— Он шёл к кровати. ] — А далі? — с нажимом спросил Джун. [— А дальше? ] — Я допомагав йому лягти. [— Я помогал ему лечь] — Ага, кто из нас ещё лжец!? Когда я забежал в дом, Чимин кричал от боли, а когда оказался в доме, ты ему чуть метку на шее не поставил, — Намджун рассердился и теперь тоже волком смотрел на Бомгю, ведь Чимин ему, как сын. — Що ти з ним зробив?! — Джун почти что рычал, сдавливая руки на груди. [— Что ты с ним сделал?! ] — Да нічого, прийшов до нього і все! [— Да ничего, я пришёл к нему и всё! ] — Бомгю, якщо ти зараз будеш брехати мені, ти нікуди більше не зможеш дійти, — от такого тона даже по телу Юнги пробежали мурашки. [— Бомгю, если ты сейчас будешь врать мне, ты никуда больше не сможешь дойти. ] — Добре-добре. Я прийшов і він одразу почав кричати, а потім він поклав руку на живіт, ну а далі було те, що сказав цей пришибнутий, але я не збирався його мітити. [— Хорошо-хорошо. Я пришёл, и он сразу начал кричать, а потом он положил руку на живот, ну а дальше было то, что сказал этот пришибнутый, но я не собирался ставить метку. ] — Забирайся геть! — Намджун прикрыл глаза, успокаиваясь, но видеть этого альфу он не собирается. [— Убирайся прочь! ] — Що?! Чому я?! Це йому треба! — теперь Шин тыкал пальцем в Юнги. [— Что!? Почему я?! Это ему надо! ] «Фу, как некультурно», — скривился Мин. — Геть звідси, я сказав! — Джун стукнул ногой, приближаясь к Бомгю и тот, как трусливый пёс, быстренько покинул двор. Альфы постояли в тишине какое-то время. Старший хоть как-то успокоился, но волнение внутри Юнги только росло. — Юнгі, ти зможешь побути з Чіміном, але за умовою, що ти нічого йому не зробиш, — Джун обратил свой взгляд на Мина, который после этих слов выпрямился, как в армии. — Це в нього другий еструс тут, і другий такий болючий, — Намджун тяжело вздохнул. — Якщо ти його істинний, то може хоч твій запах допоможе йому. [— Брысь отсюда, я сказал! — ... — Юнги, ты сможешь побыть с Чимином, но с условием, что ты ему ничего не сделаешь. — ... — Это его вторая течка и вторая такая болезненная. Если ты его истинный, то может хоть твой запах поможет ему. ] — Да, да, конечно. Я всё сделаю, — небольшие огоньки взрывались в мозгу Юнги. Он сможет побыть с его крохой в одном помещении. — Тоді піди візьми собі книгу чи ще щось: Чіміну важко заснути в цей період, — Юнги только кивнул и пулей помчался в дом Чонов. [— Тогда пойди возьми себе книгу или ещё что: Чимину сложно заснуть в этот период. ] Юнги с опаской зашёл в комнату омеги. Тут всё пропахло апельсином и даже открытое окно не помогало. Дверь парень оставил немного приоткрытой, чтобы по комнате хоть ветерок гулял. На кровати, закутанный в белую тонкую простынь, лежал маленький Чимин, дрожащий от зуда и возбуждения. Запах Бомгю ранил его внутри так же, как и его грубые руки нежную кожу. Течки Чимина всегда были болезненными, когда-то больше, когда-то меньше, но сейчас, когда Юнги сел на стул, который стоял у противоположной стены(что кстати было не так далеко всего в одном с половиной метра от Чимина) стало даже как-то легче. Зуд и возбуждение никуда не пропали, но дышать стало легче и мозг стал функционировать на капельку лучше. Юнги взял с собой «Герой нашего времени», как бабушка теперь любила называть эту книгу: «Про такого же дибила», — Мин зажёг свечу и в такой обстановке: тихой и интимной начался их вечер. Слов альфа совершенно не понимал, ведь мозг дурманил запах апельсинов, которых Юнги так давно не ел. Сейчас у парня было больше возможностей осмотреть пухленькое личико истинного, которое ему больше нравилось, чем те мертвяцкие скулы. Чимин лежал на боку с закрытыми глазами и тяжело дышал. Его розовый язычок то и дело пробегал по пухлым губкам, из-за чего парню приходилось сглатывать комки возбуждения. Сейчас и правда была отличная возможность рассмотреть это чудо по-максимуму, ведь как он и обещал, он не будет рушить счастье, но насчёт Бомгю обязательно предупредит, и скажет об этом Намджуну, тогда его сердце и будет в порядке. «Да кого я обманываю», — книга давно забыта, вместо неё Юнги считывал эмоции младшего. Вдруг Чимин начал принюхиваться, а потом он распахнул свои прекрасные миндальные глаза. — Ты пахнешь, — утвердил омега, и большие глаза наполнились слезами, и боль внизу живота стала просто комариным укусом по сравнению с болью в сердце. Чимин закусил пухлую губу, чтобы было слышно меньше его рыданий. — Ты пахнешь мелиссой, — Пак пару раз моргнул и подушка с лицом стали ещё мокрее. — Почему? Почему именно мелиссой!? — А Юнги не понял. Он все свои годы, начиная с четырнадцати пах этим растением, как Чимин мог его не учуять. — Да, я всегда пах мелисой. Разве ты никогда этого не чувствовал? — Мин растерялся. Такого ведь не может быть, правда? — Нет ты пах парфюмом «Black Citrus»* и никак иначе, — так вот в чём дело. Пузырёк этих духов, что взял с собой Юнги был поломан в той драке и оставалось там буквально на несколько пшиков. И теперь, видимо, его запах наконец пробился через парфюм. — Получается всё это время ты надеялся, что я не твой истинный, раз ты не чувствуешь моего запаха? — альфа склонил голову. Чимин тихо угукнул, вытирая слёзы с щёк. А Юнги в какой раз мысленно ударил себя по голове. — Прости, я действительно сделал очень много ошибок. Наверное мне и правда стоит уехать отсюда после окончания твоей течки. «Нет», — пронеслось в голове у обоих. «Да, Чимин, так будет лучше для тебя. Никаких бесчувственных альф.» «Да, Юнги, так будет лучше для него.» — Но не выходи замуж за Бомгю, он тот ещё мерзавец. Я подслушал его разговор с другом, признаю, это некультурно, но он не очень и чтит тебя, а больше твой образ и запах, и то, не как поэты, а как продавец на рынке, — Паку стало больно, что к нему так относятся, но в тоже время было совершенно плевать на то, что он не выйдет замуж за Бомгю. Чимин вдохнул поглубже воздух, ведь мелисса успокаивала, прямо как в детстве, но из-за мускуса, который выделял альфа, ещё одна порция смазки неприятно потекла по бёдрам, а стон вырвался из губ. — Чимин, всё нормально? — парень приподнялся в кресле. — Да, Юнги, — омега тяжело дышал. — Это называется течка, — с сарказмом ответил Чимин. Альфа не выдержал, он тихо поднялся и, мягко ступая по дереву, дошёл до кровати, садясь перед Паком на корточки. Он медленно и боязно протянул руку к блондинистым волосам. На лбу у младшего была испарина и Мин не понимал, зачем это чудо ещё укуталось, если ему так жарко. — Нет, не трогай, — шепотом попросил Чимин, но он не мог сопротивляться, когда мягкие пальцы легонько касались его кожи. — Зачем ты укутался, и так жарко. Раскройся, — Чим покачал головой и покрепче прижал к себе одеяло. От такой близости, парни могли чувствовать запахи друг друга ещё сильнее, ещё ярче. От этого Чимина пробила дрожь и он выгнулся, своими губами чуть не касаясь шеи альфы. Юнги снова взглотнул. Ему нельзя касаться этой крохи. Он по всем параметрам и возможностям не его. Но, когда маленькая ладошка схватила его руку, а Чимин, в который раз застонал, Юнги не смог больше держать себя в руках. Он снял сапоги и залез на кровать, укладывая Пака на спину и ставя колени возле его бёдер. — Что ты делаешь? — и омега мог бы начать отбиваться, как делал это тогда, на улицах, но сейчас этого совершенно не хотелось делать. — Чшшш, — Юнги губами начал невесомо касаться шеи, от чего сверху послышались рваные вздохи. Пока Мин оставлял поцелуи на шее и груди, он наконец смог убрать эту простынь, и по телу Чимина пробежали мурашки от прохладного ночного ветра. Альфа опустился ниже и хотел было уже поднять подолы ночной рубашки, где виднелось мокрое пятнышко от предэякуляра. Но Чимин не позволил, он ещё помнит, как Юнги с отвращением смотрел на его тело. — Чимин, не надо стесняться, мне- — Нет. Я помню, как ты смотрел на меня с отвращением, а сейчас тебе станет ещё более противно, — на глазах Пака снова появились слёзы. Слёзы горечи и боли. — О Господи, ты это заметил, — если бы Мин бил бы себя в реальности, пора было бы копать ему могилу. — Но мне было неприятно не из-за тебя и твоего тела, а из-за того, что я брал тебя с улицы с расчётом на то, что в институте тебя будут кормить, выучат, у тебя будет крыша над головой и тебе будет тепло. Но от вида твоей тонкой кожи мне стало гадко, что ради того, чтобы быть прекрасной омегой, нужно быть до костей худым, но немного лучше, чем рабы, — Юнги поджал губы. Он начал целовать тыльные стороны ладоней, которые были чуть шероховаты. — Твоё тело и тебя невозможно испортить. Альфа поцеловал кожу на бедре, поднимаясь выше. Каждое такое касание обжигало и заставляло вздрагивать. Когда Юнги совсем легонько, чтобы, не дай Бог оставить след на медовой коже, укусил омежку очень близко к паху — тот вскрикнул и сразу же прикусил ладонь, чтобы не разбудить Кимов. Юнги плавно поднял белую ночную рубаху к груди Чимина. Миниатюрный член подрагивал от возбуждения и под ним уже успела образоваться лужица смазки. Пак поспешил прикрыться, Юнги вернул руку обратно. Теперь он мог насладиться телом младшего полностью. Руками альфа принялся очерчивать прекрасную фигуру омеги: от прикосновения к розовеньким бусинкам сосков, Чимин глухо простонал, вигибаясь навстречу губам; дальше был пухленький животик, что вызвал мягкую улыбку на лице Юнги, ведь он рад и спокоен, что тут его Чимина кормили хорошо. Альфа принялся целовать каждый миллиметр притягивающего к себе пузика, который был мягким и легко проминался под настойчивым языком. Юнги опускался ниже, от чего стоны становились чаще, громче и выше. Языком альфа собрал смазку под членом, нарочно задевая его, от этого Чимин несдержанно двинул бёдрами вверх, прося ещё. Руками, Юнги гладил тазобедренные косточки и бёдра, которые сжимать было великим удовольствием. Альфа несильно нажал на них и омега послушно согнул их в коленях. Из дырочки сочилась смазка, что изрядно испачкала простынь. Юнги пару раз провёл по ней языком, собирая сладкую жидкость. Чимин застонал громче, сжимая пальчики на ногах. От такой чувствительности своего мальчика Мин ухмыльнулся и языком пробрался внутрь. Пак всхлипнул, начиная елозить бёдрами, чтобы получить ещё. Юнги пришлось прижать мягкие ляжки к животу омеги, чтобы тот не мешал ему. Чимин тихо скулил от языка внутри, который ловко растягивал стенки прохода. Пак недовольно всхлипнул, когда язык исчез, но не успел парень опустить голову, чтобы посмотреть, что собирается делать Юнги, как он одновременно почувствовал горячие губы на своём члене и пальцы внутри. От удовольствия кристальные слёзы скатились по щекам. Чимин стонал и выгибался навстречу умелым ласкам. Всё было так ново и потрясающе, что уже через несколько минут Пак кончил на живот и грудь, содрогаясь от первого в своей жизни оргазма. Перед глазами были цветные круги, а тело всё покалывало и подрагивало. Юнги вытащил два пальца и слизал смазку, которая была похожа на апельсиновый мармелад. Альфа посмотрел на омегу, который был такой раскрытый перед ним, с часто вздымающейся грудью и капельками пота, что поблёскивали в свету догорающей свечи. Юнги наклонился и вытер слёзы. Пак кое-как открыл глазки, расфокусированным взглядом смотря на альфу. Мин мягко улыбнулся и чмокнул омегу в лобик. — Хочу пить, — шепотом попросил блондин. — Сейчас принесу, а ты пока не двигайся. Юнги пришёл с чаркой воды и наполовину мокрым полотенцем. Пока Чимин большими глотками осушал сосуд, Мин аккуратно вытирал сперму и смазку, чтобы было приятней спать. В сундуке альфа взял ещё одну рубаху и переодел несопротивляющегося Чимина. Накрыв того тонким одеялом, Юнги подошёл к креслу и что-то взял. — Предполагаю, это твоё, — Мин сел перед кроватью на корточки и положил возле Чимина вязаного телёнка, который был немного потрёпан, но выглядел всё равно хорошо. Пак открыл глаза и застыл. — Котик? — омега неверяще прикоснулся к игрушке, как будто она сейчас исчезнет. Но телёнок не исчез, он был мягкий и приятный на ощупь, а ещё от него пахло Юнги. — Откуда он у тебя? — Чим боязно взял и прижал игрушку к себе, вновь начиная плакать, вспоминая какие воспоминания с ней связанны. — Тише, не плачь. Сочувствую тебе, — альфа гладил пухлую щёку, вновь вытирая слёзы. — Тебе лучше поспать. Для тебя сегодня был тяжёлый день. Юнги снова поцеловал юношу в лоб, поглаживая того по волосам, пока всхлипы не утихли, и дыхание не стало ровным. После этого альфа тихо вышел из комнаты, а потом и из дома, осознавая, что он только что натворил.