Солнечный мир: Путь в сумраке

      Эрна снова стояла, уперев адросского «карателя» остриём, но не в землю, а в гладкий пол тронного зала дворца Пограничья. Руки, унизанные кольцами — среди них выделялось массивное бирюзово-золотое кольцо Солнца, — неистово дрожали на рукояти. Из-за этого под накидкой и наплечниками тряслись и плечи Эрны — ей стоило огромных усилий сдерживать непроизвольную «пляску» своего тела.       Когда её так трясло, дела были плохи — Ардарэн очень хорошо это знал.       На нагруднике Эрны сверкали в свете дворцовых свечей странные пятна, похожие на сажу, налипшую на кровь.       Тронный зал всегда казался Ардарэну огромным — не только в детстве, когда он впервые ступил сюда десятилетним мальчиком, но и позже, когда присутствовал на балах, судах и собраниях. Теперь он узнал, что вместить абсолютно всех подданных с половины ярусов Пограничья не под силу даже тронному залу — переполненный, он напоминал гхавэрский рынок, откуда, если войдёшь, уже не выберешься.       Край толпы теснился у подножия ступеней к трону, у которого стояла Эрна. Стража встала в сцепку, не пуская людей вперёд. Никто приближаться не собирался — Ардарэн явственно ощущал бурю эмоций, охвативших толпу, — но прибывающие почти со всего Пограничья каддцы напирали сзади.       Ардарэну не повезло — он не попал в первый ряд, и теперь дышал в затылок Разаэлю Аз Роду. Где-то справа мелькнуло морщинистое ухо Пимантина: старик пытался пробиться поближе, но утонул в толпе.       С грохотом захлопнулись двери в зал. Шурша, спустились рулонные шторы, пряча ночную тьму за рисунками цветов и гор.       Воцарилась тишина.       Эрна ударила мечом в пол; лязг разнёсся по стенам зала и вознёсся к потолку. Там он долго звенел под стеклянным куполом.       — Меня пытался убить один из нас, — начала Эрна без всякой прелюдии. — И сгорел, когда «каратель» вспорол ему кожу. Обычный клинок лишь пускал ему кровь, а от мэйронита он полыхнул как факел. Даже не хочу представлять, сколько ещё может быть таких в Пограничье, во дворце, совсем рядом со мной и моим внуком.       Ардарэн попытался обернуться. Встретился взглядом с кем-то с нижнего яруса — он не помнил или не знал, кто это, — посмотрел поверх него, на море белых голов и зелёных глаз. Никто не отрывал взгляда от Эрны, и вместе с неприязнью в этих взглядах сквозил страх.       — Предатель — или предатели — здесь. Я чувствую это уже очень давно. И теперь я знаю, что это так и что не он один набрался смелости на меня напасть. Рано или поздно всё может повториться.       Эрна взяла меч одной рукой, отвела в сторону. Лезвие сверкнуло бирюзой, поймав пламя свечей. В лезвии отразилась толпа — безликая белая масса.       — Я не буду ждать удара в спину, как в этот раз. Я прямо сейчас проверю каждого в этом зале. И если вы мне доверяете, если признаёте своей королевой, если вы на моей стороне — вы выйдете ко мне сами. Это касается абсолютно всех, даже тех, кому я всегда доверяла. — Эрна подняла меч и указала в зал. — Не стану обещать, что больно не будет.       Когда голос Эрны перестал звенеть эхом, никто не двинулся с места. Взгляд королевы бегал по толпе — отчаянный взгляд, — но она встречала лишь недоумение, обиду и страх. Страх. Её начали бояться...       Однако Ардарэн подумал, что это не просто страх. Мало кто скорее всего вообще понял, что должно произойти. И, пока все мешкали, сквозь толпу рванулись двое — мелкие служащие с седьмого яруса. Это Ардарэн определил по одежде, в которой преобладал чёрный, а не белый, и костлявости кабинетного работника, замученного рутиной.       Ещё он обратил внимание, что их ноги едва сгибаются, словно они идут на ходулях. Против своей воли.       Эрна остановила их взмахом руки с кольцом Солнца и подозвала к себе одного. Расставаясь с товарищем, он нервно обернулся к нему несколько раз.       — Вытяни руку. Ладонью вниз, — сухо велела она.       Руку он вытянул так, словно его за неё дёрнули.       Эрна посмотрела на него сверху, поднесла «каратель» — парнишка шарахнулся, но невидимая сила пихнула его в спину, — и оставила на протянутой к ней руке длинную алую борозду.       Теперь из его напряжённых ног словно исчезли все кости: ватные колени подогнулись, и пограничный служащий тяжко осел на пол. Подобных ему редко ранили, поскольку те не вступали в схватки, а если такое случалось, они успевали умирать от страха, а не от потери крови — для Ардарэна такая реакция не была удивительной. Парень и так переволновался, да ещё и вызвался одним из первых.       Второй подскочил почти сразу же — в такой же чёрно-белой одежде, с теми же узкими плечами и нерешительным взором. Рука его дрожала больше, чем у Эрны, когда он подставил её под «каратель». Он всё время оглядывался на товарища — Ардарэн был уверен, что они вместе провели студенчество, а то и выросли на своём седьмом уровне, с пелёнок зная, какой карьере посвятят жизнь.       Едва меч Эрны проколол ему кожу, всех оглушил пронзительный нечеловеческий крик, и тот, кого полоснули первым, забился в агонии на полу.       Вместо руки он держал перед собой чёрную обугленную головешку и пятился, пытаясь спастись от собственной части тела. Но тщетно: чернота уже ползла выше к плечу, поглощая здоровую плоть.       Стража отступила, толкая людей назад. Толпа взорвалась криками.       А потом обугленная левая сторона пограничного работника задымилась. Или... Ардарэну вспомнились пухлые грибы, которые он в детстве, уже живя здесь, давил по созревании. И пах этот дым почти так же. Ардарэн потом долго чувствовал на языке его вкус.       Второй закричал и попытался убежать. Ткнулся в стражу, шарахнулся назад, кинулся в сторону, но отпрянул от горящего товарища, чьи волосы уже пылали как хорошо промасленный факел.       И тогда загорелся сам.       Чернота пожирала обоих, заставляя их корчится, выгибая спины дугой на полу и оставляя на нём след из сажи. Они напоминали танцующие живые свечи.       Глаза брызнули из глазниц. Из кричащих ртов вылетел серый дым, и крики оборвались.       Грибы, когда лопались, издавали смешной звук «пуф-ф-ф». Два обугленных тела с горящими белыми волосами исчезли, издав точно такой же звук.       Пуф-ф-ф. Пуф-ф-ф.       Мятая одежда, больше не облегающая ничьи тела, осталась лежать кулем, присыпанная мелким чёрным порошком.       Заворожённый дикой огненной пляской, Ардарэн забыл об Эрне. Но, когда увидел её лицо, ужаснулся: он узнал в ней одновременно Рэгна Эвина и Безумного Аэрика.       — Кто следующий?! — заорала Эрна, взмахнув мечом.       Щий-щий-щий?! — передразнило эхо.       Ардарэн уже видел подобное выражение на лицах — в ночь суда над Эрданом и его приспешниками. Тогда речь зашла о магии, вопреки всяким Пактам о молчании. Подобно суеверным нидэмцам, высший свет Кадды глядел на чудеса с немым изумлением и подобием благоговения, подавляемого презрением. Любопытство и ужас — именно это заставляло людей оставаться на своих местах, а не метаться по залу в попытках сбежать.       Если Эрна сейчас скажет о магии, Ардарэну придётся признать, что она сошла с ума. И он — за ней следом.       — Вам страшно, — прошептала Эрна, но её было отчётливо слышно. — Мне — уже нет. Я уже это видела, и в тот момент успела испугаться. Сейчас нужно бояться тем, кто тоже сгорит под моим мечом.       Она обвела взглядом толпу, и её взгляд не останавливался ни на ком, даже на самых близких. Пимантина и Ардарэна она оглядела так же вскользь, как и остальных.       — Если понадобится, мы просидим здесь взаперти день, два, десять! — вдруг закричала Эрна, и толпа дрогнула. — Пока каждый из вас не сгорит, если может гореть! Может, ты?       Она ткнула мечом в кого-то в толпе. Раздался девичий визг и мольбы, но Эрна уже взмахнула «карателем» в другую сторону.       — Или ты?! Или вон ты? Это только начало!       Кто-то повис у Ардарэна на локте. Он обернулся и встретился взглядом с Пимантином: старик умоляюще смотрел снизу вверх.       — Её нужно остановить! Таким методом она ничего не докажет, и пострадают невинные!       Эрна держала кого-то в толпе на острие меча, слышался женский плач.       — Исключений я делать не буду. Всё равно каждый через это пройдёт! А выйдет ли живым — вот главный вопрос...       — Мы не позволим! — Девушку, на которую указал «каратель», закрывал собой молодой заводчик рапторов — скорее всего поклонник. — Это безумие! Мы не знаем, кто из нас может гореть и почему! Так рисковать нельзя!       — Твоя жестокость ничего не доказывает! — воскликнул старый архивариус. — Чудовищные совпадения сводят тебя с ума!       Стража всё ещё сдерживала толпу, но она уже начинала огрызаться на выпады Эрны. Занося меч, будь готов к битве.       — Может, если речь идёт обо всех, начать со своих приближённых? — злобно предложил кто-то в толпе.       — Обычно предатели ходят рядом! — вторил другой голос, и они оба потонули в овациях взволнованной и оскорблённой толпы.       — Ардарэн! — взмолился Пимантин, вжимаясь лицом в его плечо. — Ты ещё можешь убедить её! Она доверяет только тебе!       Убедить... Ардарэн знал, что никакие слова не помогут.       Когда меч в вытянутой руке Эрны дрогнул под напором толпы, Ардарэн рванулся к трону, расталкивая придворных каддцев — товарищей и незнакомых. Он вскинул голову и столкнулся взглядом с Эрной, которая следила, как он продирается к ней. В её глазах он увидел боль и муку. И прочитал: «Не надо!».       Ардарэн подлез под руками стражников и оказался у лестницы. Встал на одно колено, поставив ногу на ступень, и низко склонил голову.       — Моя королева, — произнёс он громко, чтобы слышал весь зал. — Мой генерал. Я готов.       Эрна не шевельнулась. Когда Ардарэн взглянул на неё снизу вверх, она мотала головой — или её трясло? — и одними губами шептала:       — Не надо. Я верю тебе. Не надо.       — Надо, — твёрдо возразил он.       Тут же затихшая было толпа вновь разразилась криками:       — Да! Все — значит, все!       — Никаких исключений!       — Фаворитов в первую очередь!       От этих криков Эрне будто бы стало больно: скорбная складка пролегла меж бровей.       Ардарэн расстегнул защитный кожаный браслет и отложил в сторону. Закатал выше рукав рубашки, сжал кулак и вытянул руку ладонью вниз.       Сердце его гулко билось, хотя он, как и Эрна, был уверен, что ничего не случится.       А если?..       Ардарэн ободряюще кивнул, глядя ей в глаза.       Грудь Эрны быстро вздымалась под испачканным нагрудником. Королева-генерал боролась с дрожью в теле, которая донимала её с каждым годом всё сильнее. На долю луча Ардарэн почувствовал её сомнения: сможет ли она управляться с мечом, если руки не слушаются её?..       Но Эрна крепче перехватила рукоять, вновь подняла меч и поднесла к вытянутой руке Ардарэна.       Это безумие, Эрна. Прошу тебя, остановись, послал Ардарэн ей мысленный сигнал, не надеясь, что он дойдёт до адресата.       Он почувствовал холод мэйронита перед тем, как остриё продавило кожу, впилось в неё и проползло почти до запястья.       Ардарэн смотрел, как выступала его кровь. Обычная алая кровь.       Но Эрна ждала. Она не отводила глаз от алой полосы на его руке, и её собственные руки дрожали уже слишком сильно, чтобы пытаться это скрыть.       Кровь закапала на ступени, отмеряя время. Кап — один луч. Кап — другой. В течение нескольких мучительно долгих лучей никто так и не пошевелился и не издал ни звука.       — Слишком долго. Он бы уже сгорел, — хрипло выговорила Эрна. — Ты чист, командующий Ардарэн.       — Моя королева. — Он поднял браслет, встал сам и отступил, не сводя взгляда с Эрны. Если она побледнеет и начнёт падать, он успеет прыгнуть, чтобы её схватить.       Ардарэн видел её командующей пустынной армией, и она так же стояла, крепко стиснув меч в дрожащей, но умеющей быть твёрдой, руке. За ней всегда следовали её воины, и Ардарэн среди них. А впереди ждала безликая вражеская орда.       Сейчас за Эрной не было никого. И вместо орды перед ней были её подданные.       В глазах Эрны мелькнуло отчаяние. Ардарэн всегда знал её совершенно другой — смелой, сильной, с нечеловеческой волей, — но сейчас он разглядел в ней ту забитую полную девочку, о которой сплетничал до сих пор весь Свет Пустыни. Эта девочка испугалась собственной силы. Когда к ней вышел самый близкий человек, весь план показался ей страшным абсурдом... и она руководила им.       — Эрна!       Этот тихий голос услышал каждый в зале, несмотря на крики и давку. Мир замер, когда к подножию трона прихромал Пимантин. Он не опирался на трость, сильно припадал на одну ногу, но спешил к Эрне, протягивая руку.       — Эрна, Кадда доверяет тебе! — Голос его дребезжал, но он всё равно говорил громко, несмотря на то, с каким трудом это ему давалось. — Остановись, пока доверие не потеряно навсегда!       Старик упал прямо перед лестницей к трону. Резная трость поскакала по полу.       — Я тоже доверяла, министр Пимантин, — отозвалась Эрна упавшим голосом. Голосом той самой девочки... которую Ардарэн никогда не знал. — И с моим доверием обошлись вот так.       — Если тот, кто пытался убить тебя, горел, не значит, что кто-то с тем же недугом желает тебе зла! Мы не можем знать, кто ещё из нас этим болен и что это на самом деле. Так ты рискуешь переубивать всех, кто был верен тебе. Эрна, прошу тебя!..       Эрна оперлась на меч — ей было трудно стоять.       — Я знал этих юношей, Эрна, — с болью в голосе произнёс Пимантин. Он едва мог говорить. — У них были семьи, матери, отцы, сёстры и братья... И семьи даже не смогут теперь похоронить их. И будут жить с тем, что их близких запомнят предателями, но это не так.       Эрну качнуло. Похоронив сына, она знала, что это такое. Лучше всех знала.       — Эти юноши не были предателями, могу поклясться Солнцами и Светом, — выдохнул Пимантин. — А если бы что-то случилось с Ардарэном, Кадда лишилась бы самого светлого человека во дворце. Чудовищные ошибки ведут тебя в Сумрак, и пока ещё можно спасти свою душу, прошу тебя — остановись.       Эрна отступила. Потеряла равновесие, рухнула на трон и выпустила из руки мэйронитовый меч. Не попыталась удержать его, словно он резко стал ей противен.       Пимантин взглянул на неё снизу вверх, а затем глаза его закатились, и он уронил голову прямо на лестницу.       Ардарэн метнулся к нему и поднял старика на руки, пачкая ещё не свернувшейся кровью его бело-голубое платье министра.       — Королева-каратель! — послышалось из толпы. — Вояка! Королева, свихнувшаяся на сказках!       — Отпустите людей, — велел страже Пимантин. Веки его дрожали. — Волей Солнц это говорю я, Первый министр!       Дважды приказывать не пришлось: двери разверзлись, и толпа хлынула прочь. Стража не стала её останавливать. Стража присоединилась.       Зал опустел в считанные лучи. Теперь каждый судорожный вздох Эрны разносился по залу эхом.       Ардарэн поднялся по ступеням, держа на руках невесомое тело Пимантина. Он опустил верховного министра в его кресло слева от трона. Тот слабо схватился за его руку, но сразу же выпустил.       Ардарэн тяжело опустился на пол, привалившись к трону спиной. Ноги Эрны были совсем близко. Они дрожали, но уже совсем мелко.       — Будем надеяться, что это все, — севшим голосом произнесла она.       Ардарэн промолчал. Он чувствовал, что королева рассчитывала на ответ. Но промолчал.       — Если я всё-таки была права, их больше нет.       Кровь запеклась и наконец затянула рану. Теперь порезанная рука Ардарэна просто пульсировала болью.       «А если не права, я тоже мог бы...»       Ардарэн думал, что Пимантин отключился, потому вздрогнул, когда Первый министр обратился к Эрне совсем другим тоном — твёрдым и решительным:       — Чтобы исправить эту ошибку, нужно изучить останки. И кровь, что осталась на твоём доспехе. Это не поможет найти предателя, но мы поймём, что за недуг поразил Кадду. Никогда такого не видел, за все свои долгие годы в Солнечном мире...       «Почему ты не сделала этого сразу? — с горечью подумал Ардарэн. — Ты всегда была осторожна. Ты годами играла в эту игру. Неужели предателям удалось переиграть тебя?..»       «Каратель» лежал у ног Эрны, и в его мэйронитовом лезвии плясал свет сотен свечей. Совсем скоро Ардарэну предстоит владеть этим драгоценным мечом — об этом он не мог сейчас даже помыслить, — и это будет самой тяжёлой ношей за всю его жизнь.