* * *
Брюс проснулся с протянутой рукой. Даже с девятью хвостами, за которые можно легко ухватиться, лису не поймать. Кошмар… Он никогда не закончится. Во сне, наяву — кошмар не перестанет его преследовать. Какая-то часть Брюса подсказывала ему, что он и есть кошмар. Он сжался в плотный комок и спрятал голову в коленях. По комнате разлились звуки задорно-приставучей песенки. Брюс внутренне застонал: зря он доверил Тони работу над органайзером для медикаментов. Он схватил его с тумбочки, открыл слот, не глядя, стряхнул оттуда таблетки и проглотил их всухую. Только тогда пение прекратилось. Прищурившись, Брюс вертел органайзер со всех сторон. Серый, с ушками и зубами… Послышался стук. Сил встать не было, да и дверь не заперта — кому надо, сами откроют. Вошел Гарри. В его руках был поднос с чашкой и каким-то свертком. Не нужно быть гением, чтобы понять, что в этом свертке. Поставив поднос на стол, Гарри сел на изножье кровати. Брюс отодвинул ноги, чтобы не упираться в спину друга. — Зря ты пришел, — сказал Брюс, прикусывая губы до крови. Пришел, как будто ничего не изменилось. Как будто он стоит того, чтобы с ним обращались как… как… Как с человеком. — Ты не пропустил ни одного приема лекарств, исправно ходишь на терапию… — начал Гарри. — Страшно даже вспомнить, что было ранее. Малфоя до сих пор трясет, когда кто-то спрашивает его про следы укусов… Но даже несмотря на это, ты нам очень дорог. — Мне жаль. Брюс впился ногтями в плечо. Отвел взгляд от повернувшегося к нему Гарри и отложил органайзер в сторону. — Не о чем жалеть. Ты молодец. Потихоньку, шаг за шагом, ты восстанавливаешься. — А ты? — резко сказал Брюс. — Патрули, рейды, что-то ещё… «А ты справляешься?» — хотелось спросить. Но силы покидали Брюса. Он прикрыл глаза и дал волю слезам. Никто не справляется. Но пытаются показать, что всё хорошо, что не всё потеряно. Спектакль и только. Его оторвали от стены и положили на подушку. Поправили одеяло. Стук — поставили органайзер на место. Перед уходом — слова: — Шаг за шагом. После этого Гарри закрыл дверь и сполз по стене. Вот же дурак… Наговорил столько ерунды, даже зная, что на Брюса это не подействует от слова совсем. Гарри взрыкнул, встал с пола и спустился вниз. На ходу схватил стул и бросил его в стену. Было некому остановить яростный порыв Колдуна. До открытия всего ничего, «грифоны» скоро заступят на посты… А главный взял и расклеился. Непорядок! Тем более, он заказал новый сорт кофе, необходимо попробовать самому, прежде чем пускать в массовую продажу. Распаковал. Размолол. Сварил. Сел за стол. Чашка приятно обжигала кожу, а мягкий запах и вкус щекотали рецепторы. — И откуда у какого-то рисоваки деньги на самый дорогой сорт кофе в мире? Гарри оторвал взгляд от чашки. Старк. Пришел, будто ничего не случилось. Будто здесь, на большой относительно островка с особняком земле, не остался друг, которому нужна помощь. — Если ты не заметил, — Гарри махнул рукой в пространство, — я хозяин прибыльного заведения. Старк нахмурился. Продолжил стоять, скрестив руки на груди. — Я проверил кое-что. Продажи скакнули после того, как к тебе попал Брюс. Как ты его использовал? Гарри отодвинул чашку и встал, держа руку так, чтобы в случае чего сразу вытащить волшебную палочку и вступить в бой. — Я его не использовал. Он сам… Он просто помогал. С людьми, с котами… Да у него даже кофе хвалили! Не понимаешь, Старк? Я никак не использовал Брюса. — Вот оно что. Повисло молчание. Воздух будто загустел, и запах кофе казался осязаемым. Скоро Гарри прервал это молчание: — Есть… одна легенда. О месте, в которое приводили стариков, чтобы не кормить лишние рты во время голода. Их приводили много и часто, поэтому то место напиталось энергетикой смерти. Оно называется Аокигахара. Гарри отхлебнул кофе и шумно сглотнул. От таких историй у него всегда пересыхало во рту. Как будто даже тянуло туда. Но Старк просто сказал: — По-человечески можно? К чему это поток сознания про голод и стариков? — Это лес самоубийц. И это не единственное подобное место, в Америке мост тот… Пропитавшись энергетикой смерти, эти места сами начинают испускать миазмы соблазна смерти, которые усиливают изначальные душевные переживания. Да ну тебя! — Гарри вскочил и ударил ладонями об стол. — Ты ж вообще ничего не поймешь, ты никогда не чувствовал чего-то похожего. Деньги и власть, а между ними знак равенства — я таких как ты насквозь вижу, я сражался с такими как ты. Уверен, у меня ещё осталась сноровка. Злость застилала глаза, на месте Старка появлялись то Крауч, то Люциус Малфой… Он перенесся на место, где он похоронил Добби. Похоронил как положено, без волшебства. Добби — домашний эльф, ставший свободным и погибший таковым. Гарри опустился на место и спрятал лицо в ладонях. Снова поддался воспоминаниям и боли от них. При Старке… Гарри посмотрел на него сквозь ладони. Что-то в его взгляде казалось знакомым. Тот в конце концов сел и протянул Гарри руку. — Я пойму. Однажды я чуть не умер. В ответ Гарри пожал ему руку. Наконец-то, может и не совсем, но разногласия разрешились. Ради их общего друга они должны зарыть топор войны. — Ну, и что за кофе пьет владелец прибыльного бизнеса? — спросил Старк задорно. — Надеюсь, он качественный… — Это «Черный бивень». Обработан в пищеварительном тракте слонов. Старка передернуло. — Я, конечно, не образец нормального человека, но даже я такое бы пробовать не стал. Слоны сожрали, потом из навоза выковыряли зерна… — После такой обработки из кофе пропадает горечь. Он пропитывается вкусом и запахом фруктов, которыми питались слоны. Так ведь всегда происходит: чтобы что-то изменилось в лучшую сторону, необходимо преодолеть определенные трудности. — Эй, только давай без лишней философии, тут дети. Гарри замер: какие дети?.. А потом повернулся ко входу и увидел следовательницу с маленькой девочкой на руках.* * *
Включить. Выключить. Включить. Выключить. Перелистнуть на следующую песню. Типичные, автоматические действия. А текст и мелодия проходили мимо, казались белым шумом. «Страх пред ветром обрезает крылья мне, я с небес теперь сорвусь», — губы Брюса шептали сами собой, речевой аппарат будто бы не зависел от работы мозга. Рассинхрон, полный сбой системы. Вдали мелькнул и сразу же исчез цветной мираж. Брюс несколько раз моргнул, что было труднее, чем обычно. Тени. Миражи. Осколки, в которых можно увидеть свою жизнь со стороны. Хотелось их сжать так, чтобы из нанесенных ими ран капала кровь — одно из немногих доказательств того, что он жив. Но эти осколки просто иллюзия. Детский лепет… — Брайан! Ради бога, Брюс просто хочет учиться! Она кричит, хватает мужа за руку, но тот просто смахивает ее с себя как назойливую муху. Пинает книгу и наклоняется к сыну так близко, что кажется, будто его кривые зубы вот-вот сомкнутся на шее ребенка. — Да… Он учится, маленький м… монстр. Учится, чтобы занять мое место. Брюс помнил: той книгой был «Потерянный рай». Поэтическая интерпретация истории о грехопадении Адама и Евы. Воплощенный в жизнь замысел дьявола привел к тому, что люди утратили благосклонность Бога. И даже жертва Христа не вернула ее. Скрип. Кто-то вошел. Топот детских ног, прыжок на кровать, и в поле зрения Брюса оказалась Норико. Он выключил музыку и снял наушники. Оторвал такую тяжелую, будто чугунную голову от подушки и сел спиной к стене. — Накамура-сан, — он с видимым усилием попытался улыбнуться, — что же вас привело сюда? Ещё и сестру… Она села в кресло и взяла с полки книгу. Пролистала и поставила на место. — Я хотела поблагодарить вас. Я всегда готовилась к худшему, с того самого дня, как погибла наша мать. Над ее могилой я дала обещание: всегда возвращаться с задания живой, ради Норико. Все мои коллеги считают, что гули — однозначные монстры, но мой опыт в юриспруденции дал мне понять, что всё не так просто. Никогда не бывает просто. Брюс закусил губу и одной рукой усадил ползающую по кровати Норико рядом с собой. Она повернулась к нему с улыбкой и обняла его, обхватив грудь. — Спасибо, — сказала она. «Не нужно меня благодарить», — хотел сказать Брюс, но слова ему не давались. Было сложно и больно выдавить из себя хоть какой-то звук. Как будто вокруг шеи обернули ремень… Или провод. Накамура встала с кресла и переместилась на край кровати. Потрепала сестру по волосам и сказала: — Гули, люди, волшебники, супергерои… И никто не боится, никто не видит угрозу друг в друге… Так странно. Но привыкнуть можно. Если бы не вы… все они, отец сломал бы Норико и меня. Я хочу быть частью всего этого, чтобы продолжать защищать сестру. И защитить вас. И я хочу это сделать законным путем. Законным путем? Брюса затрясло. Сломанного, разрушенного, она готова взять его по свое крыло. Поставить его интересы выше интересов CCG и своих собственных. Почему? На что она готова пойти ради монстра? Издалека, а для ушей Брюса как будто вблизи, послышался щелчок. Снайпер. Не напротив, может быть через дом. И целится прямо… Реакция была молниеносной. Он схватил Норико, вскочил к Накамуре и обнял обеих, встав спиной к окну. И впервые за долгое время выпустил то, что так тщательно скрывал и прятал даже от себя. Оконное стекло разбивалось от множества выстрелов. Пули ударялись об эту вещь без единого результата. И когда закончились выстрелы, оно исчезло. Брюс тяжело дышал, всё еще держа женщину и девочку в своих руках. Это действие отняло у него слишком много сил. Слезы брызнули из его глаз. Снова… снова его существование поставило чью-то жизнь под удар. Две жизни — невинные. Жизни тех, кто не должен иметь никакого отношения к нему. — П… простите. Не надо… Накамура-сан… Норико обняла его за шею, а Накамура прикоснулась к его локтю. Несмотря ни на что… Они принимают его. — Называйте меня Юри.* * *
Томас Эллисон сидел на скамейке в парке. Он вертел в руках телефон и думал: как объяснить свою неудачу боссу? Беннер слишком сложный субъект. Это жалкое подобие человека. Каким-то образом он сохраняет свою человечность и использует ее ради других. Интересно будет посмотреть, как пойдет дело дальше. Он набросал черновик сообщения. Отправит он его или нет, боссу важно узнать о ходе работы любым способом. Продолжаю работу в качестве магического опекуна. Какой следующий шаг? Он запрокинул голову и улыбнулся. Август в Японии немного холоднее, чем обычно. Не как пару лет назад. Тогда он познакомился с тем, кого он по-настоящему полюбил.