* * *
Наташа устала. Она устала от бесконечного шпионажа, беготни и защиты определенного индивида. Человеком его называть язык едва поворачивается. Особенно памятуя о том случае на авианосце… Ладно, былое есть былое, к тому же он извинился… Грош цена его извинениям. И этот ангел-хранитель Поттер с его котами и сбродом святой Богородицы… Сплошная мука его терпеть. Постоянно на связи с не выполняющими свою работу мозгоправами. Всё ведь очень просто: поставить диагноз, запереть в учреждении и дело с концом. Но нет! Им захотелось побыть добренькими и попытаться вылечить максимально безнадежный случай. И почему Беннера вообще одобрили к участию в Инициативе и не исключили из списка сейчас, после обнаружения новой информации? Он ведь типичная жертва. Шрамы и следы, постоянное самобичевание и извинения. Прячет голову в песок каждый раз, когда сталкивается со сложностями. В его внутренней войне не будет ни победителей, ни проигравших, потому что он с самого начала в невыгодной позиции. Жертва, беспомощная и неспособная на самостоятельность. Так проще. Всё становится проще, когда уберешь лишнее. Наташа по себе знает. Она говорила с тем парнем, магическим опекуном. Они по разные стороны, но в одном их мнения сходятся: у Беннера нет надежды. Так что его легко сломать. Благо есть, на кого эту работу скинуть. Домино начало падать.* * *
Крик звенел в ушах при одном взгляде на новую страницу манги Гарри. Потерять важного человека, которого только недавно встретил и узнал… Это страшно. Это больно. Брюс отложил страницу и позволил слезам упасть. — Сириус Блэк. Он был одним из друзей моего отца… и крёстным Гарри, — Тедди грустно улыбнулся, добавив: — Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост. Всех четверых уже нет в живых, но дело Мародёров живёт. Вот что имел в виду тогда Тедди. Мародёров действительно больше нет, но их дело: шутки, храбрость, умение справиться с любой ситуацией нестандартно — всё это есть в Гарри и его друзьях. Его большой семье. — Эй, — Гарри вошел как всегда со словесным предупреждением, — вижу, ты проникся. Брюс кивнул и подвинулся к окну. Пасмурно. Будет дождь. — И ты не сломался? После… Гарри сел рядом и покачал головой. — Мне было больно, да. Но к потерям однажды привыкаешь, когда их становится слишком много и они не останавливаются. В О-Бон я видел всех. Это не страшно, как может показаться. Просто грустно. Грустно. Большую часть себя Брюс ощущал именно так. Но изменения рано или поздно должны произойти. Ему грустно, но это чувство понемногу затухает и сменяется… Нет, не счастьем. Пока нет. Желанием жить. Просто жить. Он встал с кровати и вышел из комнаты незримой тенью, взобрался по лестнице на крышу. Дождь шел невообразимо сильно. Именно он — холодный и жестокий — дарил ощущение жизни. Он жив. Он жив, жив, жив… Воды так много, что кажется, будто он стоит под одним из водопадов Южной Америки. Так много воды… и она смывает только плохое. Плохое и только плохое. А хорошее не смоется. Оно накрепко врезалось в его душу как кинцуги. Брюс подошел ближе к краю. Больше не страшно. Больше не больно. Промок насквозь. Надо вернуться внутрь здания, высушиться и вернуться к работе или языковой практике. Одновременно будет лучше. Даже выучив огромное количество языков, чтобы иметь возможность выжить в любой стране в бегах, Брюс из-за боязни общения мог перепутать или забыть простые слова. Один раз он из-за этого положил в заказанный кофе пять ложек сахара вместо двух. Но его за это похвалили и даже обняли. — Давно не пил нормальный кофе! — сказал тогда клиент — здоровенный мужчина, похожий на тяжелоатлета. Счастливый бас и крепкое, практически до треска в ребрах, объятье чуть в очередной раз не довело Брюса до эмоционального краха. «Как я только мог подумать, что я кому-то интересен?» — это было раньше. Это теперь в прошлом. В будущем дорога приведет его в новый мир. В новый город. «Город, в котором меня нет». Главный герой этой истории невообразимым образом был похож на Гарри: очки, непослушная прическа… и манга, которая на первый взгляд кажется бесперспективной. В которой чего-то не хватает. Чего-то очень важного и понятного для широкой аудитории. Журналы тоже неплохо помогают с практикой языка, не стоит усмехаться, ведь на каждого читателя любого возраста найдется что-то свое. В кафе были все «грифоны» и, почему-то, Мстители и Юри. Почему собрание решили устроить здесь? Ведь это опасно. Враги могут их найти и… и… — Нас уже нашли. — Это сказала спрятавшаяся за книгой Сакура. — Джейсон здесь, ищет Камиширо-сан. Джейсон из тринадцатого. Легенда террористической ячейки гулей, от одного имени которого бросает в дрожь. Из боя с ним мало кто возвращался живым или со здоровой психикой. Если он здесь, под угрозой все. Он не остановится ни перед чем, чтобы найти желаемое. Брюс выбежал из кафе, едва не сбив с ног несущего папки с бумагами Томаса, и побежал туда, где может появиться террорист: общественное место, в котором люди могут собраться целыми семьями. Кафе-мороженое Локи. Он мог бы выбрать любое другое подобное место: магазин, музей или метро, но было кое-что важное, что заставило бы Джейсона прийти к Локи или к Гарри. В этих местах видели одного из тех, кто контактировал с врачом, взявшим органы Ризе Камиширо для трансплантации пострадавшему студенту — Кену Канеки. Брюса видели в этих местах. И едва он подбежал к порогу этого кафе, как почувствовал, будто его пронзили насквозь. Из уголка губы медленно потекла кровь. Оборачиваться или опускать взгляд на рану было невыносимо. Его сковали по рукам и ногам невидимые нити страха. По краю зрения замаячило лицо, напоминавшее морду ящерицы. — Как интересно… Интересно… «Что тебе интересно, как умирают невинные?» — пронеслось в голове Брюса, соблазняя его произнести эти мысли вслух. Но на рот как будто поставили печать молчания. Из поля зрения пропали краски кафе Локи, пропал и сам Локи, выбежавший на улицу и кричавший какие-то слова. Пусть не пытается. Пусть путь Брюса в этом мире закончится… Пусть… — Я бы поиграл дальше, но чужую добычу портить неохота. Сквозь рану что-то выскользнуло, и Брюс едва не рухнул на землю. Не оглядываясь на накатившую слабость, он схватил рекламный щиток, стоявший на тротуаре и ударил напавшего по спине. От удара он разломился на куски. Мужчина даже не обернулся. Что более странно, его никак не беспокоила токсичная кровь. Кано уже вошел в контакт?.. Об этом лучше не думать. — Кажется, я ясно сказал, — процедил мужчина, — что с чужой добычей я не играю! И толкнул Брюса, достаточно сильно, чтобы оставить его далеко позади себя. Брюс вернулся в «Золотой грифон» на еле гнущихся ногах. Едва войдя, он встал в угол и попытался отдышаться. Органайзер за пазухой подозрительно молчал, хотя, насколько Брюс понимал, пришло время принимать лекарства. Он несколько раз ударил себя по всему телу, пока не нащупал осколки. Придется вместе с Тони подумать над тем, как сделать органайзер крепче. Таблетки, благо, остались целыми, чем Брюс и поспешил воспользоваться. Его клонило в сон, и чем быстрее он поднимется на этаж, тем лучше… Тихо и незаметно. Но его заметили. Наташа шла прямо к нему, расталкивая всех, кто встречался у нее на пути. Кто-то крикнул: — Романофф, стой! Но она не слышала и не видела никого: ни Стива, ни Накамуру, ни этого черновласого ангела-хранителя по фамилии Поттер… Нет, она даст себе волю, выскажет всё, что на самом деле думала о Брюсе Беннере. Точно выверенный удар по щеке не оставил никого равнодушным. На звук обернулись все. Гарри рванул было вперед, но его взяли в кольцо. — Давай, Беннер, расскажи своим новым друзьям, как ты чуть не убил практически всех активных агентов Щ.И.Т.! Что молчишь? Стыдно? Хочешь извиниться, подставить вторую щеку или что там обычно делают те, кому нравится быть жертвами? — О чём вообще… — Гарри прорывался через преграждающих ему путь соратников, но его раз за разом отбрасывало назад. — Заткнись, Поттер, ты не имеешь к этому никакого отношения. Гарри резко затих. Вот так… Ничего больше не помешает сказать правду. — А разве не ты была одним из катализаторов? — спросил Тони, выгнув бровь. — Твои манипуляции, рыжая, кого угодно убийцей сделают. — Тони, молчи, — начал Брюс, но его прервали: — Не замолчу. Потому что я не потерплю в нашей команде травли… — Заслуженной… — Это не так… — Во всём виноват я! Повисло молчание. Прижатый к стене, Брюс оседал на пол у подножия лестницы и сворачивался калачиком. Слышались глухие всхлипы. — Я… Во всём… Виноват… — Кончай ломать комедию, Беннер. Логика у тебя просто убийственная. — Замолчи, Наташа. Просто замолчи. Ты видишь функции, но не чувства. Они не понимают. Никто не понимает. Строят из себя любящих и понимающих, когда у самих в шкафу столько скелетов, что впору устраивать выставку. — Стив… Как долго ты будешь держаться за образ идеального солдата? — Воздух буквально замерз от этого вопроса. — А ты, Тони? Так и будешь прятать свою боль за маской повесы? — Брюс, чувак… — Клинт выступил вперед, но Брюс на него взрыкнул. — А ты вообще не теряй голову! Или я закончу то, что начал, когда вы все только объявились. Правильно. Говори, выскажи им всё, оттолкни от себя всех. Когда он только понял, что изменился… Он чуть не убил Тони. Он мог убить Клинта. Мог убить любого, кто находится здесь. И Гарри… Он… — …лучше бы меня вообще не спасал. Он встал, опираясь рукой на ступеньку, и прошел сквозь толпу прямо к выходу. Его не остановил даже голос Юри. Она не знает. Много не знает. И не понимает. Так будет лучше. — Теперь видишь, на что похож мой мир? И ты не отступишь? — Брюс… — Так будет лучше, — сказал он и ушел.* * *
Закат окрашивал море в красный. Красный… Не цветок розы, не кожура яблока, но кровь, текущая из артерии. Кровь на его руках. Красный… Кровь, текущая на асфальт и могильную плиту — та, что подарила ему жизнь. Брюс неоднократно ловил себя на мысли, что лучше бы мама не шла наперекор отцу… Сделала бы аборт — и мир был бы гораздо чище. Без него. Лист в его руке — тоже красный. Последний, тысячный журавль. И его желание… А чего он в действительности желает? Брюс с улыбкой вспомнил, как Юри привела его сюда в первый раз. Как ночесветки под их ногами ярко мигали. И их первая встреча… Музыка объединяет людей всех наций, она — универсальный язык, даже несмотря на текст. Или вот… Гарри. Он как-то помог выписать новые кандзи из субтитров Евангелиона… Хотя просмотр всех двадцати с чем-то серий и полнометражной концовки был не самой лучшей идеей, но тогда… Да и сейчас… Он больше не одинок. И когда сердце наполнилось тёплым чувством, все оборвалось. Его окружили неизвестные, десять, не меньше. Десять гулей в фиолетовых накидках и ещё несколько — в белых костюмах. Интересно, какого цвета плоды фирмианы? Мысль ускользнула, едва ему на лицо попали тлеющие угли. Брюс инстинктивно зажмурился. А потом его повалили на землю. Удары, пинки… Казалось, вот оно, всё… Стоп! Возьми себя в руки, Беннер! Хватит убегать. Ещё есть что-то и кто-то, ради чего стоит сражаться. И да, посторонним вход на вечеринку закрыт. Пришло время мелкому Беннеру взять дело под собственную ответственность, а не скидывать на чужие плечи. Первый, второй, третий… Было легко сбросить с себя тяжесть чужих тел с натренированным телом и опытом неоднократных столкновений с теми, кому было необходимо наставить пару синяков или что-то откусить. Но они не отступали. В одиночку он не справится. — Парни-парни-парни, брейк! Знакомый голос… Томас. Он следил за ним? Хочет вернуть в «Грифон»? Он может помочь… Как ни странно, противники его послушались. — Интересно вышло. Я, значит, стараюсь, чтобы привести своих друзей на вечеринку к тебе, а ты их колотишь! Непорядок. — Ты… — Сердце Брюса пропустило несколько ударов. Он на их стороне… На стороне Древа Аогири. Почему? — Ну я. И что с того? Я подписывался быть твоей феей-крестной? Определенно нет. Грейнджер наверняка уже заметила, что мои отчеты липа, так что мне же лучше будет быстрее тебя повязать и дать деру. Мой парень, знаешь ли, не фанат отставания по графику. Настоящий Дьявол, что с него взять. Брюс отступил на несколько шагов. За ним пришли. Несмотря на то, что он старался контролировать себя, старался не вспоминать ни о похищении, ни об операции… За ним пришли. Выстрел — и зрение частично пропало. Несколько ударов — он перестал чувствовать ноги. Из палочки Томаса вились зеленые ленты. Где-то вдалеке он услышал голос Юри. Как она просила кого-то остановить безумие, спасти его… Но к мольбам никто не прислушался. Он больше не был воином, не был защитником справедливости. Он был монстром, подарком для Дьявола. И монстр плакал от бессилия.