Часть 5. Боевой ирьёнин. Глава 13. Стопка не-шедевров
Что там творится в космосе где-то, где отдыхают от проблем жизни далекие звезды, мне было решительно неизвестно. Но к делам Отогакуре я решила всё-таки приобщиться: всё-таки хотя бы нужды продовольствия я должна была обеспечить, и дело не в задании Орочимару. Я порой думала, чем это было продиктовано? Тем ли, что меня до усрачки перепугал (ой! Перепугала) мамка Орочимару на пару с её ручным эльфом, или я наконец-то доросла до того момента, когда было бы уже пора начинать самостоятельно «ползать» по грешной земле? Но вот теперь, когда я вернулась в убежище, в котором под защитой гор я провела свое короткое шинобье детство, я размышляла о жизни и о том, как всё порой странно складывается. На столе рядом со мной лежал небольшой альбомчик в твердом переплете. Я снова открыла его и стала листать. На меня с его страниц смотрела уже не маленькая бьякуганистая девчонка. Я внимательно вгляделась в черты лица, понимая, что художник, который по заказу Конохи изобразил то, как в будущем выглядела бы Хината Хьюга, постарался на славу! - Хм, - услышала я у себя за спиной голос Карин. – А ты как всегда, блистаешь в свете Солнца, сестрица. - Не завидуй мне – я бы с удовольствием променяла эту «славу» на спокойную жизнь вот здесь вот, в этом убежище, - ответила ей я, отмечая, что девчонка на картинках в общих чертах похожа на меня настоящую, и это несколько напрягало – моё лицо может в итоге узнать любой житель страны Огня, да и не только. - Ну, даже не знаю, - Карин взяла в руки альбом и тоже стала листать, рассматривая страницы с красивыми изображениями якобы умершей меня. – Ты тут и в госпитале изображена, и на миссиях уже, и даже со своей предположительной командой! И уже по их предположениям даже какое-то новое лекарство открыла! - Прекрати! – выскочила я из-за стола. – Ты ведь прекрасно понимаешь, что это просто пропаганда «идеального шиноби»! Теперь слишком много дур и дураков пойдут по тому пути, который им укажут верхи Конохи, томно произнося «Хината Хьюга»! - Ага, - произнесла Карин и прочла название красочного альбома вслух. – Хината Хьюга: становление боевого ирьёнина. - Прекрати уже, - произнесла я как-то неожиданно сипло. Но тут и нечему было удивляться: мне было искренне жаль, что благодаря мне теперь будут внушать мелким глупцам, что нужно быть такой же, как я, и не задумываясь отдавать жизнь ради Конохи и её верхов. - Хм, - Узумаки выразительно глянула на меня, а потом еще раз полистала альбом. – Что ты тут только не делаешь: и на миссиях лучшая, и в госпитале работаешь, и людей спасаешь, и тактики идеальные разрабатываешь, и со всеми дружишь… - Было бы еще хоть что-то из этого правдой! – перебила её я, злясь на Коноху, на этот мир, на шиноби. И на Карин, которая в очередной раз решила мне позавидовать. – Прекрати уже завидовать. Всё-таки ты ведь прекрасно понимаешь, что это политика и деньги, которые в Конохе имеют на продаже вот этих альбомов и другой продукции имени «Хината Хьюга». - Ага, - и Карин положила альбом в стопку к таким же на полку, и я отметила, что тут целая серия книг в сорок в итоге хранится ( и это не считая учебников из Конохи со мной в качестве примера и всяких открыток). – Да я не из зависти. Она чуть усмехнулась и её уже сейчас красивое лицо исказила чуть кривоватая улыбка в стиле Орочимару. Длинные красные волосы красиво спадали на её плечи и струились почти до талии. Она была не такой обдергайкой, какую я помнила по аниме. Здесь она была уже сейчас весьма сильной, да еще и красивой. - А о чем же ты тогда? – спрашиваю у неё я. - Я намекаю на то, что для вражеской деревни ты сделала бесплатный бонус в виде себя-мученицы и примера для подражания. А что же Отогакуре? Туда ты хоть и стала иногда выходить, но всё равно там ты сидишь за бумагами, а звездит Кимимаро. - Другая Деревня – другие герои, - сухо отозвалась я. – Да и бумажную работу тоже нужно делать, а наш «звездный мальчик» и так затмил там всех, даже Кабуто. - Пффф! – возмутилась она. – Знаешь, у тебя ведь есть все шансы здесь стать кем-то большим, чем просто приложением к нему или к Кабуто в госпитале, а ты как всегда! Сидишь на жопе ровно и не чешешься! - И кто тебя на этот разговор надоумил? – поинтересовалась я, начиная понимать откуда ветер дует. Да и все эти ее ухмылочки и жесты в стиле нашего папаши . - Хм, - она усмехнулась и облизнула губы. – Догадайся! - И почему наш отец обеспокоен? - Ему надо, чтоб ты следила за Кагуей, пока с нами отсутствует Кабуто, - ответила она на мой вопрос. – А так как я тут, Гаара тоже не может особо мелькать там, Таюйя вся в своих Учиха и хлопотах за ними, а еще обучении на эту «даймё»! Знаешь, а кроме, как тебе, как бы и некому. - Мне еще так то зачеты змеюкам сдавать, - тяжело вздохнула я - Он велел мне надоумить тебя на необходимость стараться лучше и попытаться что-то сделать во имя Отогакуре. Но раз уж ты обо всем догадалась, то можешь ему выразить свое недовольство. Я тут лишь выполняю миссию, - пожала она плечами. - Иди уже отсюда, - произнесла я прямо смотря ей в глаза. На это она лишь хмыкнула и покинула мою комнату. Дверь за ней тихо захлопнулась, а я же, закрыв глаза, опустилась на пол. Вокруг меня установилась тишина. Я чуть улыбнулась, вспомнив, как попала сюда, как вообще очнулась в этом мире, и как провела первые годы своей жизни. Дом Хьюга хоть и был странным местом, но теперь вспоминался даже местами тепло. Я стала чуть больше ценить то, что имела там, и стала чуть-чуть понимать Карин, которая из каждой вылазки из убежища привозила себе несколько заколок, пару новых лент и прочей мелочи. «Интересно: как они там? Вот Ханаби уже должна в академию пойти. Неджи скоро окончить должен, если уже не окончил. Наруто ведь скоро её закончит? И скоро распределение по командам. Интересно, как они сложатся тут? Хм, с Шино и Кибой точно не Хината будет. Интересно, кого им в команду поставят? И будет ли Наруто вместе с Сакурой? И как сложатся их отношения? А он вообще обо мне вспоминает? Наверное, уже и забыл. Но, наверное, лучше, чтоб забыл! Так ему бы жилось проще! Или нет?» - подумала я, и встала на ноги. Новый альбом, который в очередной раз для меня достал Орочимару, был снова открыт мной. Я вспомнила про измерение змей и про будущее, которое надо изменить. Но как именно и что конкретно менять, я не знала. Это раздражало и напрягало одновременно. Пока что я и два моих брательника усиленно занимались по программе, подкинутой нам змеяндрами. Не сказала бы, что там было что-то особое. В основном это были занятия по концентрации и медитации с целью копания в себе любимых. При том нужно было со временем достичь в этом такого совершенства, что двигаться во время этих двух состояний. Но это меня не особо удивило: Кабуто в Аниме гонял в состоянии сеннина на полной скорости и приплющил бы Итачи, если бы не его Шаринганы и техника нечестивого воскрешения. Ну и теперь мне понятно, почему Учиха не стал убивать Якуши: родственники ведь как бы. Я снова пересмотрела этот самый альбом, и задумалась о Конохе и о Наруто. Он скоро должен попасть в команду с Саске и Сакурой. И как он с ними будет? Я подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Время упрямо шло вперед, и я росла. Не было теперь в зеркале той маленькой девчонки, которая собиралась вместе с Хиаши на прогулку в Коноху в честь имянаречения. И в длинных волосах у меня не было больше дорогущих заколок – теперь они были перехвачены кожаным жгутом. Я раздраженно сдула с лица челку, отмечая, что надо скоро срезать снова. Бьякуганы непроизвольно активизировались, и я в который раз пожалела, что изначально родилась в клане Хьюга. Родись бы в любом другом – просто бы свалила прочь и никто бы не нашел. Но теперь я здесь, у Орочимару, и как бы снова в клетке. Тут, конечно, больше свобод, чем в доме у Хьюга, но всё равно это не то, чего бы я хотела. На столе лежат цветные карандаши. Я складываю их обратно в коробку. Очередной мой рисунок отправляется в стопку. «Рисую всякую чушь!» - злюсь сама на себя я и начинаю перебирать свои «шедевры». Времени на их создание немного, и я не смотря на низкий уровень профессионализма, ценю их. Вот на меня смотрят кривоватые цветы, вот портрет Карин. Надо ли говорить, что получилась она ужасно? Да тут много чего нарисовано. Ночное небо и звезды! Это стало моей фишкой! Этого здесь больше всего! Я кладу назад стопку рисунков. Мне не страшно, что кто-то посмотрит их – тут до этого никому нет дела; да и не принято лазать у других в вещах – мы здесь не смотря на противность наших нравов друг друга уважаем. Мне в голову приходит мысль, что если бы у меня было больше времени, то я бы рисовала получше. Но будет ли теперь вообще это время? Тут назревает война. Одна – с шиноби. Вторая – с жабами. Ну и третья, как вишенка на торте, - с Ооцуцуки. И вот не обходится ни одно измерение без этих вот звезданутых прилипал! Проклятые наблюдатели! Дверь в мою комнату распахнулась и на пороге появился Кимимаро. - Хината, Отец зовет тебя себе, - сообщает он. - Он говорил зачем? – интересуюсь я у брата. - Нет, - Кикимаро заглядывает мне через плечо, и я запоздало понимаю, что пару рисунков выпало на пол. – Ты опять рисовала? - Хотела, но пришла Карин и настрой куда-то улетел, - произнесла я, наклоняясь за упавшими листками, удивляясь своей невнимательности. - Красиво! – улыбается Кагуя. – Не убирай – дай мне посмотреть как следует! Я прикинула, какова степень любопытности у Кагуи, и пришла к выводу, что лучше дать ему рассмотреть свою мазню. Всё-таки возможность его лазанья в моей комнате хоть и не велика, но есть. Кагуя смотрел на мои потуги на рисование с нескрываемым восторгом. Он провел рукой по листу и потом присел на стул, рассматривая дальше. - Красивое небо! – улыбается он и трогает нарисованные на нем звезды. – И вот эта вот красная очень эффектна! Но я на небе такой у нас не видел. - Да я какую-то муть рисовала, - улыбнулась я и присела на свою кровать. - И пейзаж нарисован такой четкий: и равнина, и деревья, и скалы, и даже люди есть на небо смотрящие, - он смотри ещё немного и перемещает свое внимание на второй лист. – Забавный амулет! Синий камушек! - Ну, да, - киваю я головой. – Зачем-то нарисовала. Наверное, однажды по этому эскизу для нашей Карин закажу подарок. - Она такое любит, - соглашается с мной Кагуя. – Не забудь, что тебе надо к отцу. Он ждет. Кимимаро произносит это и оставляет рисунки на столе, уходя из моей комнаты. Я же откладываю листы обратно в стопку и тяжело вздыхаю: обронить что-то недопустимая оплошность для шиноби.--- ---
В комнате у Орочимару как всегда тихо и спокойно. Он сидит за столом и читает отчеты. Шарингана у него нет, но читает он очень быстро. Кроме нас двоих тут никого нет, и я позволяю себе просто сесть на стул напротив него. Вспоминается альбом, что он тут мне показал. И эта самая старшая сестра, по которой, как мне как-то раз признался Кабуто, вздыхает наш отец. Наконец он заканчивает чтение, и откладывает отчет в сторону, смотря на меня своими зелено-желтыми глазищами. - Вы звали меня? – поизношу я негромко. – Я здесь. - Да, звал, - произносит он и внимательно смотрит на меня. – У меня есть к тебе одно задание весьма важное в ввиду готовящейся операции. - И что это? – интересуюсь я, мысленно прикидывая, что мне и так проблем хватает. - Тебе нужно будет в мое отсутствие поруководить немного Отогакуре, - заявляет он. – Да и ещё: клан Фуума будет тебе в помощь, так что не надо так выпучивать свои Бьякуганы. - А почему не Кимимаро? – впадаю в ступор от такого заявления я. – Он как бы там всем и каждому известен, а я по большей степени сижу в госпитале или за бумагами. У меня получится хуже! - Нормально у тебя получится, - произносит он тяжело вздыхая. - Всё-таки лучше Кимимаро, поэтому я отказываюсь! – твердо произношу я. - Кимимаро не может остаться там – он уходит вместе со мной в Суну! – Орочимару с психу переламывает пальцами на пополам карандаш. При слове «Суна» в моих мозгах возникает понимание, что канон не переломан вдоль и поперёк – кое-что должно повториться. И Орочимару планирует влезть в Коноху. Вот только зачем ему это надо? Тело ему мы любое помимо Саске достанем! - Какая у Кимимаро миссия? – спрашиваю прямо я. - Помочь мне убить тамошнего правителя, - змеелюд как-то слишком довольно улыбается. – Давно хотел прибить эту мразоту! - а я понимаю, что это он о папаше Гаары рассуждает. – С нами Гаара порывалась – хотела припомнить ему за всё хорошее, но я велел ей сидеть здесь и помогать Карин охранять Учиха – они у нас слишком ценные особи. Хината? Ты чего бледнеешь? Со мной Кабуто пойдет помимо Кимимаро! Думаешь, мы его втроем не прирежем? Да и сначала мы почву прощупаем, все подготовим. А случится это через пару лет… - Не надо туда ходить! – четко произношу я. – Не сейчас, не когда-либо вообще! - А ну-ка поясни! – требует он, сверля меня своими глазищами. - Я видела сон, - начала я врать с чувством, с толком и с расстановкой…--- ---
Чуть позже в тот же день
Орочимару прибывал в крайней степени задумчивости. Он сосредоточенно смотрел на несколько исписанных листов бумаги, что лежали перед ним. Рука его устало коснулась лба и он тяжело вздохнул. - Значит, Расу (отец Гаары) мы устраним, - я киваю на это головой. – И у Кимимаро в пустыне обострится его болячка? - я опять киваю головой. – В итоге ему так поплохеет, что он умрет? - Да! – произношу слишком громко я. – И я не понимаю, почему она обострится? Он же как бы даже почти не болеет уже! - Судя по твоим описаниям похоже или на какую-то технику, или на отравление, или на то, что он чем-то надышался (что тоже отравление), - Орочимару обводит этот пункт карандашом. –А что если Раса это провернул во время боя с ним? - Этого я не знаю, но после того, как Кимимаро убивает Расу, он начинает харкать кровью, и его не может вылечить ни Кабуто, ни ты, - поясняю я. - Странно, но у него не должно больше быть обострений, - отзывается Орочимару. – Даже Шин идет на поправку благодаря порошкам Кабуто, хотя наш ирьенин все еще работает над лекарством. - Я не знаю, в чем там дело, но к Расе точно ходить не стоит! Пусть дальше жарит задницу в свей пустыне! У них там кстати есть старая отравительница бабка-Чиё! Могла и она чем-то ему подсобить! – произношу я, понимая, что никуда я никого из них не пущу – слишком опасно, а умницы-Сакуры у нас как бы нет. - Хорошо, - кивает он головой. – В итоге всего этого мы всё-таки воруем Учиха, но я теряю всю Четверку Звука? - И Кимимаро! – заостряю я внимание на главном. – А где кстати эта четверка? Я их еще ни разу не видела, никого, кроме Таюйи. - Они все сидят в одном тайном убежище-интернате, - отвечает Орочимару. – Но с чего ты взяла. Что Таюйя туда входит? Она у нас даймё в будущем, а не охранница врат Отогакуре? «Ух ты! А вот и конкретное изменение канона! Таюйя больше не телохранитель Орочимару от слова совсем! И так даже лучше! Может быть, хоть уцелеет в этом противном мирке?» - думаю я, но тут же понимаю, что вообще-то она не уцелеет – её Ооцуцуки убьют вместе с её отрядом. Мне становится противно и горько, но я стараюсь не подавать виду. - Хм, просто во сне почему-то она шла вместе со всеми в Коноху за Саске. Вот я и решила. Что она одна из Четверки Звука, - соврала я. - Нет, она по определению не подходит – толку с нее мало в этом деле, хотя я должен отметить – она показывает прекрасные результаты в тайдзюцу и гендзюцу, а также в тактике боя, - похвалил дочь дайме Орочимару. «А в каноне продула Шикамару и его бешеной бабе», - отметила я про себя, понимая, что вообще-то Таюйе лучше сидеть и не высовываться. - Значит, Саске мы вытащим из Конохи? - Да, - киваю головой я. - А урну с прахом Хоши? «Что бля? Какую еще урну? В аниме про это вообще не слово не было! И что она там делает? В Конохе-то!» - услышанное меня слишком сильно вбивает в ступор. - Не было там ни слова про урну! – заявляю ему я. – Значит, там она и осталась! И Хирузен тебе руки отрубит и отправит их в брюхо к Шинигами! И из-за этого потом все в упадок придет! Ты ничего делать не сможешь! На Отогакуре и на тебя охота начнется! И всё! Всё в итоге на грани исчезновения окажется! Орочимару после этих моих слов замолчал. Он крепко задумался над тем, что нынче узнал, намазал какие-то свои заметки на бумаге, и в итоге жестом велел мне удалиться. - А я никуда не уйду! – заявила я. - Вы никуда ни в какую Суну не пойдете! Бред это! Как и воровство Саске! Там кстати Цунаде еще в Конохе появится! - А почему она не вылечила мне руки? – спрашивает он меня. – Ты ведь говорила, что я к ней обращался. - Потому что она просто отказалась. Сначала приготовила в жертву Наруто и Джирайю ради Нечестивого Воскрешения Наваки и Дана, даже траванула по этому поводу Джирайю, а потом отказалась тебя лечить! Решила убить – благо Кабуто понял, что она замышляет. Ты же не ожидал от неё такого! И я рассказала этот кусок максимально подробно ему. Орочимару немного помолчал, смотря куда-то в сторону, а не на меня. - Еще бы мне ожидать такое от неё! – отмер он от своего оцепенения. – Мы с ней всегда были в хороших отношениях. Когда погиб Дан и она ушла из Конохи вместе с Шизуне, чтоб оградить ее от влияния Деревни, именно Цунаде надеялась и верила, что я стану Хокаге и смогу изменить Коноху к лучшему. Она тогда (в день ухода) так злилась на всех и жалела, что Коноха вообще была создана как Деревня для многих кланов! По её мнению она должна была быть для Учиха и для Сенджу. В этот момент мне стало понятно, почему Орочимару искал именно её, почему он при ней сказал прямо, что собирается разрушить Коноху, и почему он подвоха не ожидал, полностью доверяя ей. - Почему она вообще могла изменить свое мнение и решение? – спрашиваю у саннина я. - Да кто её знает эту сумасшедшую? – пожимает плечами Орочимару. – Но я должен признать: последние года 4 я выпустил её из виду совершенно! До этого я периодически помогал ей, как мог: снабжал деньгами, оплачивал дома, в которых она жила, добывал какие-то нужные для неё вещи… - А почему в последние 4 года этого не стало? – спрашиваю я. - Потому что она просто избегать меня начала, - поясняет он. – Деньги просит в письмах перечислять тем, у кого занимала. Где она сама – я понятия не имею. Знаю, что лазает где-то по стране Огня, от встреч отказывается. Да и если честно, то мне немного не до нее нынче было – слишком много всего и без противной Сенджу. - Странно, что она вдруг избегать тебя стала и ушла в запой окончательно и бесповоротно, а потом решила прикончить своего друга (имеет в виду Орочимару), - произнесла я. - Я с этим чуть позже разберусь, а пока что иди к себе, - велит мне он. - Я уйду только если пообещаете, что никуда не пойдете! – требую я . - Да не пойду я в Суну! – рычит он. – И все остальное под вопросом. Я киваю головой и ухожу, надеясь на то, что Орочимару не идиот. И должен придумать что-то получше, чем остаться без сына, рук и Отогакуре по факту.--- ---
Дверь за Хинатой закрылась, и чуть позже её шаги перестали доноситься до слуха мужчины. В этот миг стол полетел в стену, и листы с надписями и хронологией событий, что ему поведала Хината о провале на экзамене на чуунина, закружились по комнате и теперь медленно оседали на пол. - А всё ведь должно было получиться! – злится он, раздосадовано отправляя в полет еще и табурет, на котором сидел. – Но хорошо, что она вовремя увидела свой «сон». Надо кое-что пересмотреть и переделать! Саннин молча откидывает назад с лица волосы и возвращает на место раскиданную мебель. Следом за ними все листы ложатся на стол, и змеелюд решает немного пройтись за пределами убежища, чтоб потом решить с чего начать исправлять ситуацию. Он поворачивается и видит, что один листок он пропустил. Про себя отмечает, что это – недопустимая оплошность для шиноби. Но вот лист у него в руке, и он видит, что на нем отметки о Цунаде. - А не знак ли это? – улыбается он, и возвращает лист на стол. – Вовремя она видит свои сны! Очень во время! Чуть позже он шел по коридорам и думал над тем, что было бы неплохо, если бы Хината увидела такой же полезный сон на счет прилета Ооцуцуки и прочих войн. А Хината в этот миг сидела у себя и все больше осознавала, что канон она уже сдвинула до непредсказуемости, и собственно продолжает в том же духе.--- ---
Чуть позже (пару месяцев спустя)
Под ногами хрустел свежевыпавший снег, Орочимару несся вперед, немного жалея, что в этом году холодно стало слишком рано, и теперь он оставляет следы на земле. Нужный объект был достигнут быстро, и саннин остановился, притаившись за деревом, которое хоть и не было высоким, отличалось завидной шириной в стволе. Он невольно вспомнил о том, как Хината упиралась и не пускала его сюда, совершенно не веря. Что он не отправился в Суну, например. Противную девчонку пришлось отправить вместе с Кимимаро в Отогакуре но Сато, и только после этого она немного успокоилась. Но почему он сейчас думает о ней? На миссии не стоит думать о постороннем! У маленького домика, стоящего здесь, в глуши, стало слышно копошение. Саннин дождался, когда девичья фигура скроется в лесу, и поспешил войти в дом. - Здравствуй, Цунаде, - произнес он, увидев перед собой бывшую напарницу. - Орочимару? – произнесла она, и саннин чуть покривился, почуяв явный запах перегара исходящий от Последней Сенджу. - Да, это я, - произнес он, внимательно осматривая её с головы до ног, и про себя отмечая, что и вид и состояние у неё не очень. – И мне хотелось бы с тобой поговорить кое-о-чем. - Как ты меня нашел? – спрашивает она, словно и не интересуясь причиной его прихода, продолжая что-то искать, смотря по сторонам. - Сушняк что ли душит? – интересуется мужчина, подходя к небольшой печи, стоящей посреди этого небольшого домишки. – Да тут даже воды нет, да и огонь не разведен. - Шизуне пошла за водой, - отзывается она и рассеянно трет лицо ладонью, а Орочимару про себя отмечает, что вид у неё конкретно помятый и она явно не первый день квасит. Волосы её растрепанные, спутанные и явно грязные, сама она тоже будто бы на земле валялась, и одежда откровенно поношенная. Неизменно в ней с последней встречи – это амулет её дедули, что он сделал для джинчурики в свое время. - У меня есть к тебе разговор, - саннин пытается вернуть внимание Сенджу к себе, закидывая в печь дрова для растопки. - Зачем ты пришел? – она вдруг резко ощетинивается и вытаскивает кунай, будто бы что-то вспомнив. – Ты ведь по всей стране рыщешь в поисках таких как я! Ты ведь ловишь Сенджу и пускаешь на опыты! - Чеканулась что ли? – шепчет Орочимару, в пол оборота повернувшись к ней и все-таки разжигая огонь в печи. – Мне бы хоть одного живого чистокровного найти и поймать! А потом холить и лелеять в надежде на то, что он хотя бы пятью разродится! Ты с чего это взяла-то? Сколько помимо тебя-то Сенджу осталось? Она молча уставилась на него, а потом слегка прикусила губу, шумно втянуть воздух. Она молча смотрела на Орочимару, который из печати извлек запечатанную воду, наполнив ей пару кастрюль и поставив их на печь. - Так значит, ты не ловил и не убивал Сенджу? – спрашивает его Цунаде, что-то для себя решив. - А с чего ты вообще так решила? До ручки допилась? И в чем причина твоего пьянства? - Я не пью!!!! - Правильно: я бухаю! – заявил Орочимару, перебив её. – Ты себя в зеркало видела? Так посмотри в кого ты превратилась! И это одна из лучших куноичи моего времени? – Цунаде на это вскинулась, но отвечать ей было нечего. – Главная проблема Сенджу не Орочимару! Главная проблема Сенджу – сами Сенджу и их потакание своим слабостям! - Мы не слабые! - Вы тряпки, которые раскисли сразу, как только внешняя угроза со стороны Учиха испарилась, - констатировал факт змеелюд. – И если сама не планируешь выходить из этого состояния. То уж будь добра: скажи мне, где прячутся другие Сенджу, чтоб я спас хоть те крохи, что остались от твоего клана, про который ты забыла также, как и про свои обязанности перед ним! - Но я далеко не Глава Клана! – возразила она. - Но тот, кто должен бы быть Главой, вообще забил на всё, впрочем, как и ты, - припечатал змеелюд. – Шизуне, кстати, я тоже забираю. Сегодня же! Угробишь девку! А остальных Сенджу я всё-таки найду, раз уж они есть, и раз уж кто-то тебе сказал, что , оказывается, это я их на опытах извожу. - Цунаде-сама! – воскликнула девица, заскочив в избу, и выставив вперед руку с кунаем. - Присаживайся, Шизуне, - указывает ей на лавку мужчина. – Ты воды-то принесла? Цунаде нашу помыть надо перед долгой дорогой. - А она куда-то идет? – в недоумении спрашивает девица. – Если она выйдет отсюда, то её кредиторы сразу поймают! Не надо, Орочимару-сама, её никуда выводить! - Ты в долги вляпалась что ли? – глаза у Орочимару округлились. – Я ведь периодически тебе рьё слал! И как ты так умудряешься? - Я думаю, когда играю… - Ага! – Орочимару забрал у Шизуне ведра с водой и поставил на печь. – О чем думаешь-то на те суммы, что ты периодически просила меня закрыть? Давай на чистоту: мало того, что ты алкоголичка, так ты ещё и игроманка. - Уууу, - застонала Сенджу. – Голова… Сенджу опустилась на лавку, и положила голову на стол, а через мгновение захрапела. Саннин обреченно вздохнул, и в итоге тоже сел, только на другую лавку напротив неё. - И давно она так? – поинтересовался он у племянницы Дана. - Да… в последнее время как-то сильно стала. Я уже и так, и этак. Вот: в итоге решила, что надо уйти, да и кредиторы нас преследовали. И мы решили зиму тут отсидеться, - поведала младшая из двух женщин. - Собирай вещи, Шизуне, мы завтра утром, когда она немного проспится, отсюда уходим, - велит Орочимару. - Так вы не шутили?! – в восторге смотрит на мужчину родственница Дана. – Вы и вправду нас отсюда заберете? - А что я должен сделать, когда тут кто-то за Сенджу охотится? – интересуется Орочимару. – Да и не нравится мне всё это: она хоть так не пила, когда жила в Конохе.--- ---
Чуть позже Отогакуре но Сато
Орочимару, конечно, мужиком был весьма нестандартным, но вот чтоб вот так проблемы решать… Такого я не ожидала! Прощай, канон! Я смотрела на лежащую на кровате Цунаде Сенджу и думала о жизни и о своем длинном языке. И как теперь будет складываться будущее? Что в итоге получится с этим измерением? И что мне-то ждать в будущем? Цунаде чуть заворочалась во сне, и я поспешила укрыть её как следует. Вроде бы она затихла и уснула, и я зажгла горелку, над которой в маленькой жестяной чашечке были травы залитые кипятком. - Она уже пришла в себя? – интересуется Кимимаро, и всматривается в её лицо повнимательнее. - Она, как её привел Орочимару-сенсей, спит, - поясняю я и подливаю воды в расслабляющие травы. – Но тут и всё этому способствует. - Будем надеяться, что скоро придет в себя – а то ещё наш отец с ней поговорить хочет, - произносит Кагуя, а я запоздало понимаю, что он нарушил правило – при чужих никто не должен знать, что змеелюд – наш отец. - А похож, - слышу я хриплый голос Сенджу, которая, как выяснилась, не спала. – Вот ты, черноволосый (Кагуя в очередной раз покрасил волосы). – И кто бы мог подумать, что Орочимару обзаведется ребенком? - Вам лучше? – спрашиваю я, наливая в пиалу состав, который помогает скорейшему восстановлению. - Не особо, - тяжело садится на кровате она. – А ты кто? - Я у Орочимару-сенсея учусь, - уклончиво отвечаю я, не собираясь разглашать важную информацию – еще не известно за кого эта сумасшедшая алкоголичка. - Цуне? Уже проснулась? – в помещении появился Орочимару. - Не знала, что ты обзавелся еще одним сыном, - произнесла она, ткнув пальцем на Кимимаро. – А Кабуто как поживает? «Да тут все про всех и всё знают! И только Наруто, наверное, в каноне ничего не знал! Как он там в Конохе?» - запереживала я, смотря на Цунаде, которая тем временем опрокинула в себя пиалу с составом. - Я времени, в отличии от некоторых, зря не терял, - заявил змеелюд. – И оставил на нашей грешной земле несколько своих резервных копий, чего не скажешь о тебе, Цуне. - У меня особая ситуация, - заявила Сенджу, обиженно вздернув нос и скрестив руки на груди. Но она тут же потеряла равновесие, и в итоге почти свалилась с кровати, но я вовремя схватила её. - А это что за девка? – интересуется Сенджу у Орочимару. - Моя ученица, - отвечает ей змеелюд, очевидно считая, что так будет лучше. – Хочет быть боевым ирьёнином, прям как ты! - Не нужно им быть – одни проблемы в итоге будут. Избрала бы ты, деточка, себе другой путь, - произносит Сенджу и встает, покачиваясь. - С чего проблемы-то? Все пути непростые! – заявляю я. - Сложно это, - отвечает она. – Не просто знать, что стоящий перед тобой сейчас умрет от твоей руки. И дело даже не в том, что ты сильна и опытна в убийствах. Дело в нашем мире и в отношении к боевым ирьёнинам. - А что с ними не так? – спрашиваю я, мысленно довольно потирая руки – такой болтливый источник информации попался! - Их берегут, холят и лелеют! За них дерутся, разрывают мирные договора, убивают. Если бы ты знала сколько завязано на них в нашем мирке! – она снисходительно посмотрела на меня. - И вот если ты пойдешь по этому пути, то однажды твои мягкие ладошки убьют совсем еще молодого шиноби, и не потому, что ты опытна и сильна, а потому, что он будет бояться навредить тебе, ведь боевого ирьенина надо во чтобы то ни стало захватить живым. И если в начале ты будешь упиваться и своей силой, и своим положением, то потом, когда доживешь до моих лет, в душе не останется ничего, кроме горечи, которую будет ничем не заглушить. Так оно тебе надо? Может быть лучше не быть шиноби вообще? - Вы из-за этого решили пить? – прямо спрашиваю я, на мгновение забывая, что должна играть маленькую милую девочку. Я прямо смотрю ей в глаза, даже, наверное, с вызовом. - Не только по этому, - отвечает она. – Знаешь, самое обидное в жизни боевых, да и просто ирьенинов, что зачастую их навыки оказываются бессильными, когда дело касается их родных и близких – ты просто не успеваешь к ним в самый важный момент. И однажды ты будешь смотреть на свои мягкие ладони и понимать, что на них кровь близких для тебя людей и выть от отчаянья, потому что слишком поздно. Она замолчала и вышла прочь на улицу. У меня же перед глазами пронеслись картинки возможного будущего, которое показала мне мать Орочимару. Воспоминания зациклились, и я поспешила выскочить на улицу, на свежий воздух. Ветер обжог моё лицо и я остановилась, смотря вперед. Там, чуть дальше, согнувшись на пополам, отблевывалась от яда под названием «спиртное», Цунаде. А я, смотря на неё, понимала, что открыв свой рот и рассказав Орочимару о том, что ждет его и всех нас, сунься он в Коноху и в Суну, а потом на экзамен на Чуунина, сама еще немного сместила ход истории в сторону того будущего, с буйными Ооцуцуки. Почему я так решила? Да потому что в каноне Хината своими ладошками нифига особого не могла. Я же в будущем, показанном мне, умудрялась прореживать ряды Ооцуцуки. И я понимала. Почему это стало в итоге возможным. Вон там, в кустах, стояла причина этого. А я же невольно сделала так, чтоб она появилась здесь. Канон накрывался медным тазом, а я осознала, что у меня дрожат колени точно также, как когда я увидела в первый раз Гаару. «Но ведь все в итоге обошлось? Может ли быть так, что обойдется и с Ооцуцуки?» - но тут же я поймала себя на мысли, что я слишком верю в сказки. А чудес в этом мире не бывает. И тут мне в спину через мешок ткнула листьями клубника, напоминая про мой призыв, и про если не чудеса, то кое-какие намеки на них, немного вселяя надежду.--- ---
Некоторое время спустя
Я подсматривала за Орочимару и Цунаде, которые пили чай. Кимимаро тоже смотрел в щелку и старался не шуметь. Как выяснилось позже – он сказал про отца-Орочимару при Сенджу не просто так. Змеелюд таким образом хотел ткнуть свою напарницу в то, чем она должна заниматься на самом деле в данный момент, если хочет увидеть хоть что-то типа «клан Сенджу» в своей старости. Якуши, который прибыл по столь важному событию в Отогакуре, сейчас тоже находился рядом с нами и внимательно слушал разговор двух саннинов. - И что ты решила? – спрашивает Орочимару у Цунаде. - Твое предложением заманчиво, но и особых гарантий нет, - отвечает она. - Никто в наше время не предоставит тебе никаких гарантий. Только обещания и ничего больше. Но если ты и в самом деле хочешь заняться делами клана, то я помогу тебе в этом вопросе, но с условием, что клан Сенджу в итоге станет частью Отогакуре, - озвучивает свои условия Орочимару. - Если мы вообще кого-то найдем, кроме меня, - отвечает Цунаде. - Ну, как минимум ещё одной немного Сенджу я обладаю, - произносит змеелюд, хитро улыбаясь. - Кто? – и Цунаде подается вперед, забывая о чае и вкуснятских печеньях. - Ты и сама знаешь, о ком я говорю, - уклончиво отвечает мужчина, и аккуратно помешивает ложечкой чай в красивой чашке. – Так что если уж сама не хочешь плодиться, то будь добра: выполни долг перед кланом и предками и передай моей дочери знания рода Сенджу, а так же право зваться Главой клана. - А она жива? – интересуется Цунаде, а я про себя прикидываю, что вообще-то Хоши – как бы Учиха и мертва. Так кого Орочимару решил выдать за представителя Сенджу? Меня? Ну так у меня Бьякуганы. Карин? Ну так тут и идиоту понятно, что это – Узумаки. Что он задумал? Может, на Таюйю укажет, как на Сенджу? Она так-то и характером немного на представителей этого клана похожа, но опять же: красные волосы, а это клан Узумаки. - Еще бы! – усмехается Орочимару и смотрит на Цунаде чуть насмешливо. Воздух возле меня всколыхнулся, и я поняла, что Кагую жестами обращается к Якуши. - О ком он говорит? – показал, изящно взмахивая пальцами, Кимимаро. - О нашей старшей сестре, - также жестами отвечает Кабуто, и дает ему понять, чтоб он не дергал его. - Хоши мертва, - показывает будущий мечник, не отставая от нашего старшего брата. - Есть еще одна, - отмахивается от него ирьенин. – И отвали уже от меня! Дай послушать спокойно! «Вот это да! Еще кто-то из деток папочки? Так почему о ней никто не знает, кроме Орочимару и Кабуто?» - подумала я, возвращая свое внимание к щели между дверью и косяком. - И? – поторопил Цунаде Орочимару. – Ты ведь сегодня должна дать ответ. - И чего ты так торопишь меня? – Сенджу хлопнула пиалой по столу и чай расплескался на скатерть. – Я для начала хочу увидеть эту самую твою дочь! - Хорошо, я вызову Гурен из убежища в Отогакуре, - согласился на её условия Орочимару. - Только тебе придется подождать немного. - Я подожду, - кивает она головой. – Заодно и посмотрю как следует на твою Деревню. - Как хочешь, - отзывается Орочимару. – Кабуто! Прекрати уже за дверью ошиваться и зайди сюда! - Я очень извиняюсь, мой многоуважаемый Отец! – зашел он в помещение, мы же успели отпрянуть по сторонам, зная, что раз Орочимару по каким-то причинам дал нам услышать разговор с Сенджу, но не запустил во внутрь, то так надо. – Цунаде-сама! Я рад приветствовать одного из моих кумиров! - А ты подрос! – произносит Сенджу. – Помню, как вчера, Кабуто, как у твоей матери роды принимала. Дальше дверь наконец-то затворилась, и мне больше ничего не было слышно. Активируя я Бьякуганы, так сразу выдам и себя и Кимимаро, который о чем-то напряженно думал. Я же осознавала медленно и неторопливо, что на одежде у этой самой Гурен в аниме был как бы цветочный орнамент, и это если не древо Сенджу, то достаточно близко. А ещё, идя к себе в комнату, я понимала, что змеелюд умудрился наштамповать детей и от Учиха, и от Сенджу, и от Хьюга.--- ---
В комнате было тихо и я наслаждалась тишиной. Рядом со мной после тренировки забылся крепким сном Кимимаро, и я погладила его по волосам, отмечая, что он совсем не реагирует на мои прикосновения, а, значит, действительно устал. Но долго бодрствовать не смогла и я, и в скором времени глаза мои стали закрываться. Где-то в тот момент, когда мое сознание померкло, мне привиделось, что дверь в мою комнату открылась, и на пороге стояла Цунаде. Она выглядела сосредоточенной и от её почти постоянного раздолбайства не осталось и следа. Я открыла глаза и поняла, что никого в комнате нет. - И приснится же всякая чушь! – прошептала я, замечая, что Кимимаро рядом уже нет. Взгляд упал на часы, и я поняла, что давно утро, а, значит, настал новый день, и пора начинать работу.--- ---
Цунаде Сенджу смотрела из своего окна на спешащих по своим делам людей. Но вот она устремила свой пристальный взор к той, что заинтересовала ей. Девчонка почувствовала взгляд на себе и повернулась в сторону боевого ирьёнина, не находя его взглядом, и поспешно уходя в первоначальном направлении. - Забавная мелочь, - произнесла Цунаде. - Она Вас заинтересовала? – интересуется у наставницы Шизуне. - Очень странная внешность, очень странное поведение, очень странный взгляд, - отмечает Сенджу. - Просто странная девчонка, - пожимает плечами Шизуне. - Да не скажи. Она мне напомнила кое-о-чем, - Цунаде усмехнулась. – Несколько лет назад в Конохе потеряли предположительно боевого ирьёнина. Ну, того самого, который подавал излишне много надежд. - Хината Хьюга? - Она самая, - Цунаде скрестила руки на груди, продолжая смотреть вслед девчонки. – Так вот: я слишком долго знаю Орочимару, и я не уверена, чтоб он затаскивал сюда меня ради дочери моей троюродной сестры. Я думаю, что тут есть кое-кто, ради кого он так расстарался и обеспечил этому кому-то сенсея в виде меня. - Вы имеете в виду эту девчонку? – удивляется Шизуне и тоже заглядывает в окно на уходящую мелочь. - Судя по всему девчонка не так проста, как кажется, - Цунаде улыбается. – И если я все правильно поняла, то она никто иной, как эта самая легенда-Хината, о которой теперь даже в учебниках пишут на равне со мной и с моими дедами. - Да не может быть! – ахнула Шизуне. - Еще как может! – Цунаде отходит от окна и разворачивает свиток. – Хочу задержаться здесь хотя бы для того, чтоб глянуть вблизи на эту легенду! Во всяком случае это поинтереснее, чем бегать по всей стране от тех, кому я задолжала. - Орочимару-сама согласился закрыть долги? – интересуется родственница Дана. - Да, если я останусь тут и буду учить Гурен, - ответила она. Шизуне облегченно вздохнула, уже понимая, что её наставница точно не откажется от предложения. И дело здесь не только в долгах, халявной еде, крове и одежде. Цунаде стало интересно, и теперь она вновь почувствовала вкус к жизни.--- ---
Змея разведчица заползла на руку к мужчине и через секунду он хитро улыбнулся. Его старший сын и без слов понял, что все идет по плану отца, и потому причин для беспокойства нет. - Теперь главное, чтоб Хината не уперлась рогами и стала у неё учиться, - произносит Кабуто. - Ничего: она не глупая девочка, она поймет необходимость, - произносит змеелюд и приступает к проработке следующей части плана. - Я отлучусь в ближайшее время в столицу, - предупреждает Кабуто. - Зачем? - не отрываясь от бумаг спрашивает Орочимару. - У Хинаты в ближайшее время должны кончиться цветные карандаши, - и Якуши направляется к выходу из комнаты. - Чуть позже сходишь - когда с Цунаде вопрос будет окончательно решен, - принимает решение саннин. Ирьёнин на это согласно кивает, и покидает своего отца. Змеелюд откладывает в сторону бумагу и на секунду задумывается над тем, что так усердно вырисовывает его дочь? Но дела не ждут, и потому он забывает об этом в скором времени.