Часть 7. Шепот Кровавой Луны. Глава 10 - 2. Королевская Битва. Время воспоминаний.
Здесь шла битва. Оказывается, нас не было почти неделю. И тут горит земля, сотрясается мир. Я смотрю в приборы наблюдения, и вижу, что эти жабы пришли из иного измерения – они не те, которых я помню по аниме. Совсем другие по виду, у них иная «одежда», на них нашивки, каких я совсем не помню, да и сам стиль боя… - Какие-то иные? – интересуюсь я у снующих туда-сюда Узумаки. - Да, - ответил главный среди них претендент на мою руку, сердце и еще кое-что в придачу. – Их, насколько нам известно, четыре измерения. Но это не точно. Те, что обычно гуляют по миру Шиноби - жабы верхнего измерения. А сейчас мы наблюдаем Жаб иных миров. Но ничего, мы справимся. Должны. Не то чтобы это меня сильно воодушевило – в каноне все было иначе. Было проще, спокойнее, не так масштабно. И я в который раз задумалась: как это мир до такого докатился и какой в этом смысл? Ведь у всего должен был быть смысл? Нейджи подозвал меня к себе, и мы ушли к нему. Как только двери за нами затворились, он поведал мне, что тут случилось без меня, как на них напали, и про то, что ему сказанула Конан. Я сначала хотела посмеяться, но потом передумала – сопоставила все известные мне факты и поняла: это вполне похоже на правду. Что в первый раз Яхико пожертвовал собой ради тех, кого любил, что Нейджи тоже пожертвовал собой ради любимой и друга… Да и само поведение старшего Хьюга всегда было излишне свободолюбивым для этого клана. Ему в Доме Хьюга и в самом деле не хватало свободы, и он был там, словно птица в клетке. Печально, что в оба раза его убил его лучший друг(в теле Яхико – наткнулся на кунай Нагато, а теле Нейджи в каноне – был убит техникой Нагато, заслонив собой Хинату и Наруто во время последней битвы). - Это похоже на правду, - ответила ему я, стараясь не думать, что во время боя на поверхности мы сидим тут и обсуждаем совсем иного плана дела. – В любом случае тебе нужно будет в будущем думать об укреплении отношений с союзниками. Так что рассмотри этот вариант как следует. Конан имеет перспективный геном, и сама по себе сильная. - Если переживем эту битву, то я подумаю, - отвечает мне он чуть натянуто улыбаясь. - Ничего: на нашей стороне все они, и, возможно, все образуется. Так что … нам пора. Я планирую увидеть, как мы все вместе порвем этих Жаб, и в итоге все будет хорошо. - Если твои слова услышат Боги, то это можно будет считать чудом, - произносит он, и мы выходим из его комнаты, направляясь наверх, к сражающимся.--- ---
К тому моменту, как мы вернулись к остальным, все уже были готовы к битве. К нам, сюда, посредством призыва, прибывали еще подкрепления наших новых союзников. Грядет что-то неимоверное, и я это знала. Сейчас, когда наступило очередное затишье перед бурей, у меня было время подумать: что хорошего в том, что я тут оказалась? Мир будет разрушен, и в каноне все было лучше. - Идем, Хината, - слышу я оклик Наруто. – Настало время, и мы должны сражаться за наше будущее. Из других частей мира поступают сообщения, что и там нужна наша помощь.--- ---
Ночное небо расчертила огненная техника небывалой мощи. Свет ее пламени был синий, а не красный. Кто бы мог подумать, что люди-Драконы могли раскалять воду до такой степени, что она горела, высвобождая колоссальное количество энергии? Взрыв, и в небе, отраженный другой техникой, шар горящей воды рассыпается, но лишь для того, что на его место пришли другие, сбив нападающего. Купол снят – иначе нет возможности воевать. Тут еще много работы, но за три часа усердного противостояния, мы многих из Жаб прогнали обратно в их измерение. Я же получаю сообщение через змею-разведчицу от Орочимару, в котором он велит мне срочно вернуть из измерения Змей Кабуто и Кимимаро, которые засели там, на тренировке и не успели к началу битвы. Барьер снят снова, небо разрывается на части от взрывов, и я, предупреждая Хьюга о своем уходе, выполняю обратный призыв.--- ---
В измерении змей
Здесь пустынно – очень многие сейчас ушли на поверхность, выгонять тех, кто столько лет их притеснял. Но я и без помощи могу найти пещеры, в которых идут практики по обретению Силы. Я спускаюсь под землю. Тут тихо, тепло и темно. Слабое освещение чисто дань традиции – змеелюди прекрасно видят в темноте. Я же смотрю на мир через Бьякуганы и вижу, куда стоит спешить. Но минуло всего мгновение, и я вижу прямо перед собой Кабуто. Он изменился – все так, как в каноне. Он без труда активирует режим сеннина и улыбается мне в знак приветствия. Хотя его острые зубы искажают дружелюбную улыбку, и она напоминает оскал. - Идем, - зовет он меня за собой. - А где Кимимаро? – спрашиваю у него я, останавливаясь напротив него. - Он… еще немного не готов…Нам надо идти без него… - Вот еще! – я ловко огибаю Кабуто и спешу в сторону Кимимаро – я вижу сквозь здешние камни, и вижу его силуэт. Он стоит, скрестив руки на груди, и отчего-то смотрит в стену. Его тоже коснулись изменения: он стал еще выше и еще шире в плечах, чакра в нем так и бушует, и я не могу понять причины, почему он не может присоединиться к нашей битве? С чего бы ему оставаться в стороне? Мы всю жизнь шли к этому. Так отчего в последний момент он должен быть тут? Я не особо прислушиваюсь к тихому полушепоту-полушипению Кабуто у себя за спиной. Мне не важно, что он там лопочет: нас должно быть как можно больше – как только отгремит эта битва, возможно, будет иная – ведь теперь столько кланов вышло на свободу. И все они захотят и себе по куску нашего мира. Дверь передо мной открывается, и я вижу перед собой спину Кимимаро. Он тяжело вздыхает, когда я и Кабуто оказываемся на пороге, и напрягается. Мне не понятна его реакция. - Кимимаро… - Оставь меня! - велит он мне. – И ты поди прочь! – требует он от Кабуто. – Я ведь сказал, что мне нужно время! Мне нужно …побыть одному… - Что случилось? Сейчас не время – там, в нашем мире, такое творится… - Я в курсе, - перебивает меня он. – И этот мир немного подождет. У него достаточно врожденной прочности, чтоб я мог привести мысли в порядок и присоединиться к этой… Королевской битве позже, когда мой разум остынет. - Но Кимимаро… - Я всё сказал, - он снова перебивает меня, и я удивляюсь. Он никогда так себя не вел. Да, было местами в Кагуе что-то жесткое, твердое, как камень. Но сейчас он был даже хлеще Кабуто, а уж этот всегда перегибал палку, будучи сильнее всех нас, умнее и изворотливее. - Хорошо, - я сама себе киваю. – Мы будем ждать тебя, чтобы не случилось и сколько бы времени тебе не понадобилось. Мы всегда будем ждать тебя, брат. Он снова тяжело вздыхает, но не оборачивается к нам, хотя я вижу, что его голова чуть дернулась, и он лишь усилием воли удержал себя. Мы уходим, затворяя за собой дверь. Он не идет за нами, мы идем на поверхность без него. - Что произошло? – спрашиваю я у Кабуто, стараясь не думать, что у меня на душе отчего-то так тяжело. - Иногда, когда идет эта тренировка, люди многое понимают и вспоминают – порой лишнее. Вот и наш брат сейчас немного в замешательстве, - Кабуто говорит это на редкость легко. – Ему просто нужно время. - И ты тоже что-то вспоминал? - Да. - Хм, тогда во время выполнения этой тренировки вспомню и я. И, возможно, узнаю, как меня убили, когда я была Хоши, - я чуть улыбаюсь. - В большом знании много печали, - ответил мне ирьенин. – Возможно, тебе не стоит помнить того, что ты не помнишь. Я не стала ему ничего отвечать. Было не до споров, да и настроение было не то. Я думала, что мы пойдем все втроем, и будем вместе – мы отличная команда. А когда с нами еще Карин , там почти непобедимая. А теперь нас только двое.--- ---
Неподалеку от Конохи
Небо пылало. В его темноте всплески огня от техник заставляли меня прикрывать Бьякуганы – так много было вложено чакры в запускаемые снаряды. Бились, кажется, все со всеми – абсолютная неразбериха. Отовсюду раздавались яростные вопли дерущихся и раненых. Да: раненые здесь не скулили от страха и боли, а вопили от ярости. Таков это мир – мир шиноби. Он был выкован из горнила войны и вечной битвы, и для них то, что творилось сейчас, было так же естественно, как небо и земля, ночь и день, Солнце и Звезды. Вот отряд драконов летит, и из их пастей вырываются наружи синий огонь. Защитники Конохи не дремлют – щиты выставлены, атака отбита. Но воздух там, где только что пролетели техники атакующих, пылает. Я вновь жмурюсь думая над тем, что такие чувствительные глаза не предназначены для войны. Странно. Я в который раз задумываясь над природой предков Хьюга, и над тем, как они живут. Ведь они далеко не мирный клан. Сколько миров они доят на чакру и Плоды Шинджу? Но я не могу думать об этом вечно – Сакура спешит ко мне – именно она руководит наступлением на Коноху. - Если все будет идти как сейчас, то к утру мы возьмем её и освободим наших людей, - отвечает она. – Данзо по нашим данным держат в подземельях, там же сейчас Сай и Шин, и еще наши из клана Шимура. - Постарайся не стереть после этого Коноху с лица земли, - прошу её я. – Нам она еще может пригодиться. - У меня иной приказ от матери твоего отца, - Сакуру абсолютно не беспокоили мои приказы и просьбы. – Она не может присутствовать тут сама – у нее участок для защиты посерьезнее, но велела не давать никому спуску за своего Данзо. Я усмехнулась: Шиасса была откровенно странной. С одной стороны Данзо жил, как ему вздумается, а с другой – был её и только её. Странные отношения. Но, возможно, для змеелюдей это нормально? - В любом случае, не забывай, что решения здесь принимаешь ты, как ответственная за этот участок, и ответственность будет лежать на тебе, - произнесла я. – Так что в случае, если ты перегнешь палку, Шиасса все равно отбрешется – я прекрасно знаю этого змеелюда… - Так он мужик или баба? – Сакура с удивлением смотрит на меня, и через миг в ее глазах сверкают искры неудержимого любопытства. - Да не понятно, - я пожимаю плечами. Но наш вполне весёлый разговор о будущем был прерван: над Конохой взвился вверх Шинигами. - Неожиданно, - Сакура недовольно поджала губы. – Я уж думала, что без этого обойдемся. Тем временем Шинигами начал засасывать в себя души тех, кто находился рядом с ним и нападал. - Кажется, что-то не так с этим Шинигами, - произнесла я, просматривая Бьякуганами его структуру. Он был откровенно странным. Это не походило на призыв, который забирает душу призывающего, и того, кого нужно убить. Тут была проведена работа, и этот самый Шинигами просто жрал души тех, кто попадался ему на пути. И никакой души призывающего (Хирузена) он в результате не заберет. - Странно, - Сакура недовольно поджимает губы в очередной раз и дает сигнал отступать от Шинигами. – Похоже на действие печатей. - Я разберусь с ним, - заявляю я о своей готовности сразиться с Сарутоби. – Если его улучшенный Шинигами – это действие печатей, то я справлюсь. - Осторожнее там, - Харуна явно взволнована и обеспокоена. - Всё будет хорошо, - отвечаю ей я и спешу туда, на поле боя.--- ---
Не сложно пробраться к тому, рядом с кем никого нет – все отступили. Сарутоби Хирузен безусловно грандиозная фигура в мире Шиноби, но я не сталкивалась с ним ни разу за то время, пока пребывала в этом мире. Для меня Великий Третий был полностью абстрактной фигурой, далекой и ненужной в моем мировоззрении. Вот и теперь, идя к нему, я не испытывала какого-то благоговейного трепета, волнения или чего-то еще. Для меня он – просто тот, кого надо устранить, чтоб мои шиноби смогли двигаться дальше, и чтоб в итоге были спасены остатки клана Шимура, обитающего в Конохе. Я задумалась в то мгновение: а когда мне стало так плевать на чью-то жизнь? Что во мне изменилось? И насколько? И почему я ничего не испытываю по отношению к нему? Но думать некогда: он заметил меня (хотя трудно не заметить), и злобно оскалился. На его хищном лице отразилось понимание от того, что он будет сражаться с женщиной, но он был слишком опытным шиноби. И потому миг насмешки надо мной сменился холодной настороженностью. Раздался звук взрыва – снова в воздухе идет сражение, снова мир заливается по самые макушки техниками шиноби, испепеляя все, что попадается в поле их действия. - Ты пришла биться со мной? - Да, - отвечаю ему я, понимаю, что бой будет непростым – он не тот, кого можно взять Наруто-терапией или сказкой о светлом будущем. Я знала, что будет бойня, и мне придется думать, как обезвредить его. Мысль о том, чтоб убить Хирузена проскользнула в моем сознании лениво и не вызвала отвращения. Я опять задумалась: отчего? Но если подумать, то думать некогда: он пошел в наступление... …Удар, еще удар, блок, поворот, выпад, удар, обманный удар, защита… И таких комбинаций было проделано мной уже великое множество. Я никак не могла подобраться к Хирузену, а его гребаный Шинигами гонял по полю сражения наших шиноби, и не давал нам возможности пробить линию обороны противника, и наконец-то штурмом взять Деревню. Но не надо предполагать, что бой с Хирузеном – легкая процедура. Он не дает мне применить ни одну технику – так быстро он машет своим посохом-призывом. Я даже слегка удивлена такой его прыти. Но потом вспоминаю, что здесь, в этой реальности, он не тратил ни сил, ни времени на отражения возможных атак Орочимару. Тут он был сосредоточен на ином, и у него было время улучшить себя и встретить меня во всеоружии. И хотя нашего сражения ничто не предвещало, но Хирузен не дурак – если бы не я, то был бы кто-то иной. А любой Каге всегда должен быть готов к подобного рода поединкам. Мысли в моей голове стремятся к пониманию его движений, предугадыванию его поведения, но итог пока что неутешителен: я все никак не могу нанести ни одного удара. Я вспоминаю о Кабуто и Кимимаро: уж они бы смогли, но их тут нет! Кимимаро остался в измерении змей, а Кабуто сейчас на основной Битве. «Королевской. И только такая Глупая Хьюга, как я, не может прибить деда, который в свое время одобрил истребление клана Учиха, подошел к тому, чтоб забить клан Хьюга по каблук, и еще много дерьма совершил», - посещает меня мысль, когда я отбиваю особо сильный удар. Видать разочарование в самой себе (давно пора бы привыкнуть к своей ничтожности) сыграло в этот момент злую шутку. Я не успела отразить удар в полной мере, и он прошел по касательной, но задевая мою руку. Боль прошибла все тело. Я отшатнулась назад, сбившись с оптимального ритма битвы. Тут же ощутила, что воздуха давно не хватает: нужно передышка, но я не могу сейчас просто взять и уйти, посидеть в сторонке – я давно не в тренировочном зале того уютного подземелья, который в свое время создал для нас Орочимару. - Ты не можешь отражать удар слева, - он усмехнулся, смотря мне прямо в Бьякуганы. – И я из миллиона узнаю это выражение глаз! Наследие змеелюдей ни с чем не спутать! Жаль, что ты всё-таки осталась жива и смогла стать шиноби. А ведь если бы ты родилась мертвой, всё было бы еще проще – змеелюд бы получил еще одну травму на счет мертвой дочурки, а я бы сейчас не разгребал вот этого дерьмо… - Так идейку с ядом Хиаши подкинул ты? – он почти с гордостью глянул на меня. – Грязно играешь, Хирузен. - Это норма для нашего мира, Хината, - ответил он и занес руку для еще одного удара, пользуясь моей почти ограниченной подвижностью – тела я так и нормально и не чувствовала. И в этот момент перед моими глазами заскользили воспоминания... …Это было ночью, на привале. Мы шли на миссию – ничего серьезного – всего-то дойти до нужной точки, встретить там одного чиновника, сопроводить до места встречи, а потом обратно, до дома. Я и мой отряд. Мы все здесь. Нас немного – всего пять человек. Двоих их них я знаю с самого детства – мои сокомандники. Я периодически пересекаюсь с ними взглядами, и ловлю их намеки на улыбки – когда миссия будет окончена, мы обязательно остановимся в столице на пару дней – будет возможность слегка отдохнуть всем втроем… Я облизываю губы, смотрю на мелких шиноби, коих выделили нам не столько для того, чтоб помогали, а чтоб набирались опыта. Два совсем еще мальчишки, а с каким рвением выполняют все наши поручения. - Они будут хорошими шиноби, - мой сокомандник подошел ко мне и почти невесомо скользнул по моей талии рукой. - Возможно этих безклановых стоит «прибрать к рукам»? – второй мой сокомандник тоже рядом, и тоже оценивающим взглядом глядит на тех, кто имеет неплохой потенциал. - Посмотрим, - я пожимаю плечами, и отстраняюсь, когда темноволосый тянет к моей щеке губы, а второй сильнее сжимает мою ладонь. – Не стоит расслабляться! Мы тут одни! Остальных четверых экстренно отправили в другое место, догнав нас почти сразу и сообщив об этом! Не стоит! Мы подождем до столицы, или до Конохи – спустимся в подвалы Корня и там… Они не успели что-то мне ответить. Со всех сторон в нашу сторону устремились техники и шиноби. Я активировала Шаринганы, чтоб видеть мерзавцев, но их было так много! Мы отражали их атаки, защищали младших шиноби, пытались отступить… Всё тщетно. И я поняла, что погибну сегодня в бою, как и все остальные. Я как сквозь пелену слышу голос одного из тех, кто мне так дорог. Он самый умный из нас, и все это знают. Он велит мне уходить. Брать с собой двух мелкий и бежать, он и второй мой друг, они обеспечат мне отступление. Я должна достичь Конохи и предупредить, что здесь, в шаговой доступности от Деревни, притаился враг… Горький комок не дает сделать вздоха – это самое ужасное, что может услышать в жизни любой шиноби. Оставить свою команду погибать, отступить, чтоб спасти других, Деревню, Коноху… Но твои сокомандники будут мертвы… Я создаю технику огненного шара из последних своих сил. Я не хочу уходить, понимая, что они не справятся. И я говорю, что останусь с ними, а мелкие шиноби пусть уходят и несут весть в Коноху. Спору между нами не судьба разгореться. Я вижу, как темноволосого ранят в бок, с замираю на миг, и удар, нацеленный на меня, отражает второй…Я понимаю, что они правы, разворачиваюсь, и вижу перед своими лицом Хирузена Сарутоби, который замахивается своим жезлом на меня точно так же, как и теперь, когда я Хината… …И хоть его лицо полностью сокрыто маской, я узнаю его глаза – я столько раз видела их, когда он выдавал мне задания, а Шаринган не обманешь. Я кричу его имя. Я требую ответа – мы не отступники, мы не предатели. Так в чем дело? Удар по моей голове сопряжён с ударом техникой клана Яманака. И это ни с чем не спутать. И хотя их техники не имеют на нас особого воздействия, при определенных условиях, действуют и они – нет неуязвимых в этом мире – Учиха не исключение… … Я вопила от бессилия. Я не понимала, как это возможно? Как?! Мы не совершили ничего против Конохи… Я видела всё это, видела и ничего не могла сделать… Мои глаза оказались бесполезными – у меня кончилась чакра. Я видела, как сначала убили двоих мелких безклановых шиноби. Они еще и жизни-то не видели, но кого это волновало? Я порадовалась только за то, что они – мальчишки. Иначе их смерть была бы не в пример тяжелее и противнее. С меня требовали информацию. На счет лабораторий моего отца и их расположения, на счет тайных техник клана Учиха, на счет того, что мой отец хочет сделать… А мне было нечего им сказать… Я ничего не знала. И сказала бы я? Или нет? Я не знаю… Я видела, как они Их убивали. Медленно, мучительно долго. Я вопила, кажется, из моих глаз давно текли не слезы, а кровь, но это не помогало… Я пыталась вырваться, но не чтоб бежать, а чтоб быстро и безболезненно убить своих сокомандников… Но у меня ничего не выходило… Да, это мир шиноби, детка. Я все поняла, мне все стало ясно. Это была измена со стороны Сарутоби и Верхушки Конохи. Они пошли против одного из сильнейших кланов-защитников их же Деревни, а так же против моего отца – Орочимару… И зачем? Чтоб удержать в своих руках власть… …Они оба кричали мне и приказывали ничего не говорить этому сброду – пусть наша смерть не будет напрасной, и дело моего отца будет жить. Я рыдала и соглашалась со своими сокомандниками, понимая, что мои слова ничего бы не изменили. Нас бы убили. При любом раскладе. Без чакры мы – обычные люди, и ничего не можем противопоставить тем, кто имеет чакру… …Мне было плевать на весь мир – пусть он горит в огне Аматерасу. Я видела, как они медленно расставались с жизнью. И, кажется, я вместе с ними расставалась со своей. Перед болью все равны, и с последним криком моих сокомандников, замолчала и я. Молчала, когда меня насиловали раз за разом, тщетно пытаясь хотя бы откусить кому-то палец… Но с выбитыми зубами это невозможно. И вырваться не получалось – боль в сломанных руках и ногах не давала этого сделать, как и веревки, которые меня удерживали. Чего я ждала? Наверное, что мой Отец успеет… Но он не успел. Я слышала, как через толщу воды, Сарутоби. Он велел отволочь меня в подвалы их клана. Их клану нужен ребенок с Шаринганами… «Нет, не выйдет», - последнее, что пронеслось в моей голове. Додзюцу моего клана никому не достанется! Те остатки чакры, что я с трудом собрала, как раз были необходимым и достаточным количеством, чтоб успеть активировать установленную мне в мозг печать клана Учиха… Глаза взорвались, вместе с мозгом, и я видела теперь все, со стороны, продолжая летать над телом. Они продолжали думать над тем, как извлечь мой геном, но печать была особой – мой отец улучшил ее, и ничего у них не получится. Тело начинало гнить с пугающей скоростью. Я обратила внимание на небо – начинался рассвет. К Сарутоби подбежал шиноби в одежде Анбу. И после его донесения Третий велел спешно покидать это место. Я к моему раздражению не могла куда-то исчезнуть, и смотрела на все это с чувством собственной никчемности. Все были мертвы, и я. Поменялось бы что-то, если бы я сказала хотя бы об том месте, что принадлежало моему отцу в Конохе, и где он проводил свои тайные эксперименты? Нет. Но даже об этом им не стоило знать. И я была горда хотя бы за то, что не сказала… …На поляне в лучах восходящего Солнца появился мой Отец. Он замер на миг. А потом сорвался с места и подскочил ко мне, хватая пустую оболочку с земли. На весь лес раздался его вопль, вопль смертельно раненого зверя… Но он не погиб в тот день от боли, он стал сильнее. И когда через минут пять на место прибыл Фугаку, мой Отец молча посмотрел на него, а Учиха все и без слов понял. - Кто это сделал? – все, что спросил глава клана красноглазых. - Не представляю, - ответил змеелюд. – Но наводка на это место… И это так близко к Конохе… Он судорожно втянул воздух в легкие, заставляя себя дышать. Взял мое бывшее тело за руку, и обратил внимание на то, что там что-то зажато… - Что это? – Учиха тут же активирует Шаринганы. Орочимару ничего не отвечает, а молча разворачивает то, что там было зажато мной. - Клан Сарутоби, - шепчет он, когда видит нашивку, которую обычно используют на нательной одежде в качестве оберега. - Даже боюсь представить, что она пережила, - Учиха снимает с себя накидку и прикрывает обезображенное обнаженное тело. - Однажды, когда я смогу, я омою их всех в крови, - шепчет змеелюд. В этот миг я больше уже не вижу мира шиноби. На меня накатывается вселенская усталость, и как ни странно, я хочу оказаться отсюда подальше, где-то, где будет тепло и спокойно…--- ---
Воспоминания окончились так же неожиданно, как и появились. Я ощутила злобу и праведный гнев. Вот та тварь, что порушила в прошлом мою жизнь, и затем многие другие. Но сейчас он получит сполна… Очаг чакры внутри меня вскипает, и я понимаю: вот она, моя Королевская Битва. Я должна посмотреть в глаза своему страху и оставить прошлое позади… Чакроканал вырывается наружу и блокирует удар Сарутоби. Я не даю ему выполнить какую-либо технику, нет, не в этот раз. И если в ту ночь, под теми звездами, я боялась за своих сокомандников и двух мелких шиноби (так вот зачем они их отправили с нами – знали, как Учиха относятся к детям) и защищала еще и их, то сейчас всего этого рядом нет. Я тут одна, и он – один. И я не буду распыляться на защиту других. Он удивлен – не ожидал, что удар его обезьяньей палки можно заблокировать, и она так и не заденет меня. Третий пытается ударить меня еще раз, сразу уходя в оборону, отступая. Но у него ничего не выходит. Я заливаю чакру в чакроканалы снова, и удар приходится по его палке. Но я ошиблась – посох становится призывом-обезьяной. - Я разберусь с ней, - произносит Обезьяний Король – Энма. – А ты уходи. «Не думала, что он уйдет», - думаю я, смотря, как Хирузен готовится свалить. Мне не выгодно его бегство. Нужно убрать отсюда Шинигами, и тогда мы наконец-то сможем победить. - Бейся со мной! Теперь я твой противник! – заорал Энма и пошел в атаку. Не то чтобы мне особо хотелось бить обезъянов… Мне не до него было – тут моя личная вендетта должна случиться, а эта мохнатая тварь мешала… В убийстве призыва я не была заинтересована, меня интересовал ее хозяин. И пока эта обезьянья морда летела в мою сторону, я соображала, как от него поскорее избавиться. И на горе Хирузена призыв был не только у него в этом мире. И мои Учителя и призывные помощники не просто те, с кем я связана контрактом. Змеи были мне родней, и потому учили меня многим премудростям. Я выставила руку вперед, оплетая тело Энмы чакроканалами, ища, рыща под шерстью, и, наконец, нащупывая. Удар чакрой в смеси с моими врожденными свойствами разрушает контракт, что был заключен между Энмой и Хирузеном. Мне не сложно ударить его призыв еще раз, нанося критические разрушения его телу, и тем самым заставляя отправиться обратно в свой мир. И он отправляется, ведь тут его больше ничего не удерживает. А эгоистичная натура обезьян заставляет заботиться о себе и только о себе, ведь контракта больше нет. С руки Сарутоби стекает кровь – разрыв контракта отразился и на нем, и метка на его теле тоже уничтожена. Он с ненавистью смотрит на меня, понимая, что никто и никуда его не отпустит и он продолжит бой здесь. Он снова возобновляет атаку, но в этот раз все более размеренно и хладнокровно его стороны. Он еще более внимателен и собран. Я же помню про то, что слева у меня не очень хорошо получается отражать удары. Но мне это теперь и не важно – от злости и воспоминаний мой очаг чакры пылает, и я не испытываю нехватки чакры. - Бьякуган, - произношу я тихо, и иду в атаку снова. И вновь череда ударов. Никто не может применить ни одной техники – так быстро мы движемся. Если бы это был тренировочный бой, то его бы сравнили с танцем, но нет: это битва на выживание. - Ты могла бы быть частью Конохи, - вдруг произносит он, сквозь стиснутые зубы, и я понимаю, что он готовит почву для обманного маневра – шиноби подобные мне на сторону врага добровольно не переходят. Только не боевые ирьенины! - Я уже была её частью, - отвечаю я, внимательно смотря за каждым микроскопическим движением его чакры в теле. Он явно готовится нанести особый удар – чакра странно группируется. - Ты тогда была маленькой, а я предлагаю тебе сейчас стать её частью… Я вижу, что он хочет сделать. Я понимаю, что это за особый удар. Есть у некоторых кланов такая техника, что укрепляет их оружие во много раз и делает его удар смертоносным, и порой ее запечатывают в печати. И он только что освободил её. Я вижу на редкость медленно, как его оружие вот-вот столкнётся с моей катаной. Что он ждет? Что я буду отражать удар? Но нет. Я не стану этого делать, а поступлю так, как поступала всегда… Я ослабила ладонь и его оружие врезалась в мою катану, отбрасывая её далеко от места нашего сражения. Он же от неожиданности теряет равновесие, и мне этого хватает, чтоб совершить свой удар, отрубив кисть той руки, в которой зажат его меч. Ладонь, светящаяся от «скальпеля чакры» входит ему в район сердца, но не убивает его. Я лежу на нем, смотря прямо в его глаза своими Бьякуганами. - Всё могло быть иначе, - он произносит это, понимая, что я по каким-то причинам остановилась и не убила его. - Да, все было бы иначе, - я киваю ему, продолжая смотреть в глаза. – Если бы несколько десятилетий тому назад ты вот так вот не валялся бы со спущенными штанами на одной молодой Учиха. Помнишь её? Помнишь Хоши? - Это ошибки молодости… - Ага, как же! Скажи это всем ошибкам, что были и после нее, например, клану Учиха, - я усмехаюсь и нащупываю ладонью его сердце в грудной клетке. – А, знаешь, мне тогда не особо понравилось! (он смотрит с непониманием). Ну, когда ты ерзал на мне. Не смотри так! Ведь все мы знаем, что смерти как таковой нет – мы просто уходим отдохнуть в Чистый Мир. Вот и я ушла, а теперь вернулась. Я – Хоши. Он поражен, и это отражается на его лице. Я усмехаюсь, недобро, как Орочимару. И сжимаю его сердце, протыкая пальцами, заставляя перестать биться. Еще миг, и я вырываю его из его грудной клетки. «И ведь все действительно могло быть иначе, если бы не он», - думаю я, а перед глазами пролетают воспоминания о смерти Хоши. И я понимаю, что мне всю жизнь теперь жить с этим и помнить горечь её… моей…нашей… смерти.--- ---
Пару минут спустя
Помню ли я себя, как Хоши? Осознаю ли ею в полной степени? Сомневаюсь. Но ужас, что она ощущала в момент смерти своей команды, в момент надругательства над ней шиноби ее же Деревни, и злость, с которой она хрипела обещание вернуться и достать обидчиков – это билось в моей душе и многократно усиливалось, отражаясь от каждой грани моего сознания. Я не спеша шла вперед. Кровь из отрубленной головы капала на землю, и я краем Бьякугана отмечала, что она красная, как и у всех остальных людей на этой планете. Так отчего же он решил, что он «ровнее» других? Отчего же он решил, что может пострадать какая-то девка-Учиха? Кто дал ему право? Клан Учиха был союзным кланом. А если уж он хотел разбираться с Орочимару, так и должен был разбираться с ним, а не с тем, кто ни в чем не виноват. Но мысли о прошлом покинули меня в тот момент, когда я подошла к чудом уцелевшему молодому деревцу. Его крона была местами подпалена, а само оно продолжало стоять не смотря ни на что. Катаны не было со мной, но это и не особо важно если можешь в полной мере пользоваться «скальпелем чакры», а я сегодня наконец-то научилась как настоящий боевой ирьенин … Рука засветилась и со свистом нанесла удар под углом, превращая ствол дерева в острый кол. Всего одно движение, и отрубленная голова Хирузена надета на острее. Я поворачиваюсь туда, в сторону Конохи. Смотрю на них, на тех, кого сегодня не защитят «белокаменные стены», и понимаю, что история могла сложиться и по-другому. Хината так и остаться в Конохе, Наруто стать ее Хокаге, и мир бы не узнал правды о своих «героях». Но мне становится слишком быстро наплевать - души вырванные из наших шиноби Шинигами, который развалился вместе со смертью Хирузена, возвращаются обратно в тела (где это возможно в виду не сильных повреждений) , а я спешу к секретному проходу в воротах - нужно вытащить Данзо и остальных из Конохи. - Хината, - слышу я голос прорвавшейся ко мне Сакуры. – Подожди, вместе пойдем. И… Ты молодец! Так ловко его! Я видела… - Он заслужил, - коротко бросила я, не особо думая о смерти этого мерзавца – мир давно устал носить его, и ему пора было отчалить на отдых и, надеюсь, на переосмысление своего поведения в этом мире. - Они все заслужили! – Харуно чуть ли не светилась от ярости. - Этот особенно. - А что он сделал? – она не унимается. Но Харуна не смотря на свою сдержанность всегда была излишне любознательной. - Это по его вине я погибла в прошлой жизни здесь, - ответила ей я. - Да ты что?! – она была в шоке от услышанного. – Так ему и надо! Так всем им надо! - Постой, - я хватаю её за руку. – Он, разумеется, виноват. Ведь у него был выбор, как поступить. И у всех всегда есть выбор. Но посмотри на этот мир! Мы ведь все живем по его законам, законам мира шиноби. И это мы их укрепляем своим соблюдением правил. Быть может, если бы он тогда не соблюдал законы мира шиноби, то сейчас все было бы иначе... - Не говори мне, что стоит отступить! Мы будем биться до конца! - Я не говорю об этом – у нас уже нет иного пути. Но мы можем сделать выбор, и от этого выбора будет зависеть наша жизнь и наши новые правила этого мира, которые мы установим, - отвечаю ей я. – А иначе мы ничем не будем отличаться от Хирузена и его своры. Она молчит какое-то время, а потом спрашивает: - Что ты задумала? - Сломай для начала стену, а потом все само на месте и решится, - ну не говорить же прямолинейной и рациональной Сакуре, что я просто решила потрепаться в самый не подходящий момент.--- ---
Стена проломлена, сопротивление сломлено, пути к отступлению отрезаны, и я со своими шиноби спешу туда, куда должна поспешить. Мы должны вырвать по-максимуму из этой войны, и я помню про слова Орочимару и уже собираюсь войти вовнутрь, но кое-что меня здесь задерживает. В этот момент я вижу Сакуру, стоящую неподалеку от Ино Яманака. Дочь Главного менталиста вышла из-за защитных стен и приступила к переговорам. О чем они там говорили, мне читалось по губам. Харуно жестом прекратила переговоры, и направилась ко мне, очевидно всего, держать совет. Земля, кажется, задрожала, и я поняла: сюда кто-то приближается. И в самом деле: это наше подкрепление, которое не успело вовремя – их задержали на другом участке. Карин проворно спрыгнула с огромной Кошки и заключила меня в объятья. Её некогда длинные красные волосы были опалены почти под лысину, и это смотрелось как-то неестественно. Но ей это не мешало остаться такой же, какой она была. - Сестрица! - воскликнула Узумаки. – Я рада, что ты в добром здравии! - Такой официоз! – я уже понимаю, что что-то не то… - Да, - она поджимает губы, и подзывает кого-то жестом. – Это... в общем, я нашла того, кто меня устроил. И из толпы прибывших Новых Учиха вышел Мадара собственной персоной. Он одарил всех таким взглядом, что, кажется, вокруг должно было все замерзнуть. Он слегка улыбается мне, но это лишь жест вежливости, не более того. - И когда ты успела? – удивилась я ее прыти. – Мы вышли на поле. Началось сражение, и вот, через Шаринганы Мадара понял, что уже знал меня раньше, - она выдержала театральную паузу. – Я в прошлом Мито Узумаки. Ты представляешь? Прикольно, правда? - Да офигеть, - я натянуто улыбнулась, но она не заметила моего скепсиса. - Мадара в прошлой жизни был влюблен в меня, а я - в него. Но я уже была женой Хаширамы – это был политический брак. И Сенджу не захотел меня отпускать. И тогда мы стали видеться тайно. А потом Хаширама просек это, и в итоге Мадара вызвал его на поединок в долине завершения. В общем, не получилось у него тогда… Он погиб, а я осталась с Сенджу. Но детей ему так и не родила – наскребла на себя особую печать… - А откуда у Хаширамы тогда дети? – удивилась я. - А у него что второй жены не могло быть!? Это же только отданным в качестве подарка Узумаки не положено было любить…, - она недовольно надула губы, и я поняла, что помнит не только Мадара. А еще мне стала понятна её неадекватная тяга (если таковая в самом деле была, и это был не концерт) к Саске в аниме. Она просто помнила о своей любви к его душе. Как я помнила страх перед изнасилованием, но не могла понять, почему он проявился в мире шиноби. Но долго здесь стоять не стоило – нам нужно было решить судьбу Конохи сейчас, а потом уже выдвигаться дальше. - Я решила, что уничтожать эту деревню не стоит, - произнесла Сакура. – Было бы конечно правильно разогнать всех жителей по разным селениям, а Коноху сровнять с землёй, но в этом нет смысла – мы только потеряем время. К тому же можно посадить здесь на вершину власти тех, кто угоден нам. И у нас есть кандидаты. - А я считаю нужным сровнять этот гадюжник с землёй, - не дожидаясь разрешения произнес Мадара. – Всё это – оплот лицемерия. Эта Деревня должна была стать воплощением мечты о лучшем мире. Так хотел я, но, как выяснилось позже, иначе хотел Хаширама. Я думал, что если деревня будет создана, то детям не придется умирать на миссиях… Так умерли мои братья, так погиб мой последний брат Изуна в никому ненужной стычке двух кланов… А Деревня образовалась, но масштаб шинобих разборок стал куда больше, и дети как гибли, так и гибнут. Это нужно сровнять с землей, как и все остальные Деревни. Установилась тишина. Я не знала, чем мне крыть. Он знал побольше нашего, и так то шинобьи деревни действительно просто собрали в кучу много кланов и больше ничего в их мире не изменилось. Все осталось прежним. Все так же каждый мечтает стать малолетним убийцей, все так же слишком многие погибали в детстве. - Мы поговорим об этом позже, - ответила я. – Ломать – не строить, строить – не ломать. Можно с большей рациональностью использовать ресурсы Конохи, чем просто всё сжечь… - Ты теряла когда-нибудь близких? – интересуется у меня Учиха. – А я терял. И я слишком поздно понял, что терял их из-за мечты Хаширамы, из-за того, что он решил присоединить к своей Деревне меня и силу моего клана. И это (указывает пальцем на Коноху) надо уничтожить в назидание другим. И тогда из страха они подумают о том, как вести себя в будущем… Этот Мадара немного отличался от канонного. Уж не знаю, будет ли он усираться на счет плана Кровавой Луны, но в этих его словах был определенный смысл. - Это можно осуществить позже. Пока что надо идти дальше, забрав отсюда самое необходимое, - произношу я как можно более спокойнее. Мадара отрицательно качает головой и скрещивает руки на груди. Я же понимаю, что в рядах союзников не должно быть разногласий. Но ничего не могу сделать. Земля неожиданно вздрогнула, и разверзлась. На поверхности появилась сначала голова огромной змеищи, а потом и сама она вылезла на поверхность. Огромная, лоснящаяся, нервно постукивающая по земле мощным хвостом. На ее спине восседал Кимимаро. Он повернулся ко мне и подмигнул левым глазом, а затем повернулся в сторону Мадары и посмотрел на него. И только сейчас я заметила, что его выкрашенные в черный цвет волосы, собраны в низкий хвост и перевязаны синей лентой, а клановые татуировки Кагуя замазал. - Ты не узнаешь меня?! – крикнул Кимимаро, обращаясь к Мадаре. – Шаринган совсем запотел? Мне просушить его своим Огненным Шаром? - Изуна?! – удивился Учиха и активировал Шаринган. Я ни с чем не спутаю общение в технике Учиха – сама так с Итачи не единожды общалась, и потому знаю о чем говорю. Вот и сейчас, прямо перед нами, в ней общались Кимимаро и Мадара. - Хорошо, что мы вовремя успели, - услышала я возле себя голос Кабуто. – Не выгодно сейчас вызвать гнев Мадары Учиха. Я повернулась к нему и увидела, что его белые волосы стоят торчком от грязи. Сам же он, сейчас, без очков со скрещенными руками на груди, беспристрастно смотрел на сцену воссоединения двух Учиха. Одежда Кабуто была мокрой – очевидно, попал под какую-то технику при прорыве сюда вместе с Кимимаро… - Вот, - произнесла я и накинула ему на спину белую меховушку – подарок Цунаде. Он повернул голову в мою сторону, и я с удивлением для себя поняла, кто передо мной стоит. - О! Вижу ты догадалась, - он слегка покривил губы в усмешке. – А я-то надеялся подразнить тебя «глупой Хьюгой!». Он провел рукой по белому меху, и снова посмотрел на Учиха. - И давно вы оба поняли? – спросила я у него. - Когда прошли финальную тренировку в Норах Рьючи, - ответил он мне. - Странно, что я раньше не поняла кто вы такие, - я еще раз глянула на стоящее возле меня воплощение Тобирамы Сенджу. И ведь как не поняла? Все сходилось! И его стремление к знаниям, и способности, и холодный аналитический ум, и… вражда ничем не объяснимая с Кимимаро. И ведь по Кагуе было видно… Он не жил в клане, но без труда решал сложные вопросы связанные с общением… Вон как с той же Карин. Я не поняла, что надо сделать, а он, не успев выйти из своей клетки в подвале, все понял, и быстро унял Карин. И нет тут ничего удивительного: в клане Учиха всегда непростые отношения между его членами, но они тем не менее с детства учатся обходить острые углы и не лезть на рожон. - Никто не понял, и мы оба тоже (имеет в виду себя и Кимимаро). Если бы я знал раньше, то мог бы объяснить себе такую местами злость на него, - ирьенин усмехнулся. – Хотя… Может быть, он бы все-таки прирезал меня во сне? - Не знаю, - я пожала плечами. – А ты помнишь о чем ты говорил с душой Изуны, когда вызвал ее при помощи Эдо Тенсей? - Мы тогда смогли объясниться, - он тяжело вздохнул. – И хотя не простили друг друга в полной мере, но поняли, что вражда не имела смысла. - А из-за чего вы враждовали? - Из-за глупости, - ответил Кабуто. – Просто глупость. Мы жили в мире войны – для нас это было как день и ночь, и мы не видели проблемы… Тогда, когда я говорил с ним в Эдо Тенсей, мы решили, что делить-то нам по сути нечего, и решили в следующей жизни во что бы то ни стало наконец-то по-нормальному помириться. Думаю, у нас почти получилось. Он посмотрел на меня, как бы ни на что не намекая, но я все поняла без слов – я последнее, за что они конфликтуют. И мне, а не им, предстоит как-то устаканить их взаимоотношения.--- ---
Коноху решили не разрушать. Мадаре стало в принципе все равно, и он вместе с Кимимаро и Учиха ушел дальше, туда, где еще понадобится их помощь. Я же задержалась здесь еще немного - нужно было доделать кое-какие дела… - Мне нужен твой совет, - Сакура стоит рядом со мной, и я понимаю, о чем она хочет спросить. – Как лучше их казнить? Сейчас или позже? Я смотрю на верхушку Конохи, которая и составляла нам проблемы. Сейчас они согнаны все вместе, обезврежены, и не представляю опасносить. Старейшины Деревни, Главы кланов Яманака, Нара и Акимичи, еще несколько человек, которые мне не знакомы. - Не стоит их казнить, - Сакура на моё решение, если только глаза не вытаращила, но всё-таки сдержалась от активных возражений. – Что смысла? Никакой выгоды для нас. Пусть в будущем отрабатывают нанесенный ими ущерб. Но а пока посадим их под замок в те же подземелья Корня. Присмотрят за ними Сай с Шином, и те, кого мы тут оставим. Какаши! - Здесь, - он подходит ко мне. - Дожидаешься Итачи и Шисуи. Вместе с ними приводишь в порядок Коноху. Чуть позже пришлю к вам Обито и пару отрядов, - даю я распоряжение. – А пока сторожишь наших дебоширов. Шаг в лево или в право – сразу казнишь прилюдно. - Есть. - Я объявлю жителям Конохи о твоем решении, - говорит Сакура. – И хоть я и согласна с тобой в плане выгоды, но не слишком ли мягко? - Нет, - отвечаю ей я. – Если мы их убьем, они даже осознать ничего не успеют, и слишком легко отделаются. - Я объявлю всем о твоём «милосердии», - она хищно скалится. - Не стоит, - я добродушно улыбаюсь ей. - Но почему? - Я не хочу объявлять себя перед миром. После войны я хочу заняться своими проектами, и мне не нужна слава и известность – уже хватило когда-то в Конохе… - Но что мне сказать? Кто принял такое решение? - Скажи, что ты. Ведь ты согласна с ним? Где-то там, в глубине души? Она на это кивнула и унеслась к резиденции Хокаге, туда, где будет объявлена эта новость. Я же подозвала своих людей к себе и ушла сделать более важное дело.--- ---
Мои люди спешно подходят ко всем приютам в Конохе, и забирают оттуда будущих шиноби. Я активирую Бьякуганы, и смотрю – пусто, тут никого. В памяти вспыхивает, как когда-то перед Шаринганами Хоши убили двух недавно выпустившихся из академии безклановых… И грустная улыбка сияет на моем лице. Но я смотрю, как уводят детей, и почему-то мне кажется, что что-то для этого мира еще не потеряно.--- ---
Основное поле сражения
Как только дела Конохи были относительно улажены, мелкие безклановые шиноби выведены в тайные места, а Данзо оповещен о желаниях его змеиной женушки, я покинула вместе с Кабуто это место. Нам предстояло присоединиться к основному сражению, которое разворачивалось на территории страны Дождя. Теперь, когда здесь не было гражданских, это место превратилось в огромную сожжённую пустыню, место сражения, где можно было сражаться ни на что не оглядываясь. Здесь не было видно ни света Солнца, ни звезд. Небо заволокло таким плотным слоем дыма, что разогнать его ничем не представлялось возможным. В тоже время здесь была светло, как днём – многочисленные техники сражающихся, в которые вливалась чакра по-максимуму, накаляли воздух, сияя в атмосфере не хуже рукотворных солнц. Множество сражающихся людей сновали с первого взгляда в полном беспорядке, но с высоты, летя на спине своего драконьего призыва, я видела, отслеживала Бьякуганом порядок, который они соблюдали, совершенно не сговариваясь об этом. В тот миг меня посетила мысль о единстве живых созданий, о каком-то ином замысле творца, нежели вечная битва всех со всеми. Но я отмела эти мысли в сторону до более мирных времен, не сейчас думать о великом... В этот миг Бьякуган вновь отследил закономерность, и я указала на следующий прорыв жаб из их измерения в наш мир. Пространство в том месте искривилось, потоки чакры напряглись и затрещали. Они с трудом раздвигались, и сопротивлялись тому, что пыталось их прорвать. Я нашептала координаты мелкой змее-разведчице, и активировала печать – в следующий миг о месте знал Орочимару, Кабуто, Киммаро, Наруто, Нейджи, Учиха и все остальные, кто выступал с нами. Жабы прорвали ткань бытия слишком быстро, но нам все равно хватило времени на перегруппировку. Воздух надрывно зазвенел, неприятно, словно иглами, зацарапало по ушным перепонкам, но чакра поспешила по чакроканалам, восстанавливая повреждения. Я с раздражением отметила, что намечается не один прорыв, о чем тут же отрапортовала на землю. - Это не то, на что мы рассчитывали, - произносит Кабуто, сидя спереди меня, и задавая направление движения полета дракону. - Действительно: кто бы мог предположить, что Жабам, сидящим на источнике природной чакры, подвластно не единственное измерение? Сколько их разновидностей мы уже насчитали? Три? Или больше? – сарказм так и пер из меня во все стороны. Но я и не собиралась сдерживаться – в самом деле, есть минимум два измерения эльфов, искусственно созданное измерение для Узумаки, что сейчас обильно взрывали землю сетью своих печатей, пытаясь сдержать прорыв, измерение драконов, которое просто закрыли, и еще непонятно что… В этот момент меня посетила мысль, что и измерений людей может быть далеко не одно. Но какая от этого сейчас польза? В любом случае слишком поздно: мы или погибнем здесь, или отстоим свое право быть и жить, как вид. Тем временем случился еще один прорыв, и в нашу реальность, словно сходящая с гор лавина, хлынули разные виды и размера создания жабьего вида. Пространство заискрилось с новой силой, началась очередная битва. Новый взрыв, и меня отбрасывает вместе с драконом и Кабуто в совсем иную сторону – этот прорыв я не смогла увидеть и предсказать. И пришлые против нас войны были прямоходящими, и чем-то напоминали гибриды людей и жаб. Почему-то по моей спине прошел неприятный холод. Я не видела их лиц, их тела были закованы в броню, но судя по потокам чакры, жабы медленно но верно эволюционировали в прямоходящих гуманоидов. Их ряды отличались редкостным порядком построения, и сами они двигались почти синхронно. Одновременное выполнение ручных печатей, и мир вокруг превращается в светящуюся точку, взрыв, и нас относит вновь куда-то в сторону…--- ---
Я открыла глаза через мгновение, чтоб понять, что дракон удачно перенесся в сторону шиноби Орочимару. Змеелюд беспристрастно смотрел на новоприбывших жаб. Он развернул какой-то свиток, судя по всему с исторической сводкой. Я поспешила к нему. - Отец, - окликнула я его. – Что делать? Их слишком много, и они сильнее, а отступать нам некуда… - Я бы не сказал, - змеелюд усмехнулся и подозвал меня к себе. – Давай, читай резче. Это нам поможет – я наконец-то смог перепроверить печати… Он протянул мне свиток, и я скользила взглядом по его строчкам, торопливо, спеша. И из того, что узнавала оттуда, понимала, что скоро тут будет «весело»…. - Но если все пойдет не так, как ты прогнозируешь? – спросила я у Орочимару. – Что будет, если у нас не получится договориться? - Я уверен, что получится, - отвечает мне он. – Но тебе нужно поспешить – на вскрытие печати уйдет достаточно много времени, а нам нужно продержаться и не сгинуть до того момента, пока ты снимешь печать. Другого пути нет – я вижу, что у нас не получится победить их. Они держали в секрете свои иные измерения… - Кажется, мы просто хапнули больше, чем сможем проглотить? – я чуть печально улыбаюсь ему, видя, как идет сражение. - Нет, просто мы защищали себя. И если бы не мы напали, то напали на нас. Это был лишь вопрос времени, и тогда мы бы точно не выстояли, - произнес он. – И теперь с тобой и твоими способностями у нас есть шанс. Поспеши и сделай то, что должна. Если уж не ради себя, то ради нас, и тех людей, что пошли за нами. - Хай, - произнесла я, стараясь не разреветься. Он слегка улыбнулся мне, касаясь рукой моего плеча. - Ты справишься, малыш. Я верю в тебя, Хината. В это момент в нашу сторону полетели техники, и я увидела, что это – Джирайя. Орочимару больше ничего не сказал. Он сорвался с места, и отразил его атаку. Это была его битва, а мне стоит поспешить.--- ---
Небо продолжало чернеть над нашими головами. Битва продолжалась, а я спешила начертать все нужные символы на давно сожжённой земле. Меня защищали наши шиноби, и пока что им это удавалось. Но я понимала, что это не может длиться вечно – с тех пор, как я начала, произошло еще пару прорывов в наше измерение. Где-то у меня над головой пролетел Дейдара на своей глиняной птице. Он словил ей технику, запущенную в меня, и птица запеклась, превращаясь в керамику. Она стала стремительно терять высоту, но мой Драконий призыв, с Кабуто на спине, успел поймать его. Сасори орошал прибывших ядом – пока что успешно, но они уже начали на своей стороне поля разрабатывать антидот в полевой лаборатории. Наруто снова разверз небеса, и оттуда ломанулся новый призыв. Узумаки сложил печать концентрации, и на поле появилось сотня клонов призыва и его клонов, верхом на призыве… - Поспеши, - услышала я голос Куро Зецу. – Вот, возьми это. - Что это? – я посмотрела на выгравированную на круглом спиле дерева печать. - Это путь к Ней. Удерживая концентрацию на печати, ты найдёшь к ней дорогу гораздо быстрее, - больше он не успел ничего сказать. Линию Обороны, за которую теперь отвечала Сакура, начали прорывать, и он поспешил туда. Я же спешно заканчивала, и в последний миг, посмотрев на всех, кого смогла обозреть Бьякуганами, села в центр огромной печати, положив перед собой ту печать, что мне дал Куро Зецу.--- ---
Глаза мои закрыты. Это мой первый опыт, когда я покидаю тело и ухожу так далеко и так надолго. Мир перестал существовать. Это отличалось от того, как я покидала тело на тренировках в измерении змей. Скорее всего, это действие печати. Но сейчас не до анализа таких мелочей – слишком много поставлено на карту. Перед моими глазами какие-то пещеры. Они освещены, в них растет трава, невысокие деревья, вода летает по всему объему большими пузырями. Растения светятся, даже бабочки летают. Я снова концентрируюсь на печати, сжатой у меня в руках, и слабо чувствую, что идти еще далеко. И я срываюсь на бег, активируя Бьякуганы. Внутри все клокочет от предвкушения, от неизвестности, от готовности менять этот мир… Странно… Неужели надо было пройти через все это, чтоб захотеть что-то изменить? Я спотыкаюсь, но не падаю. Я ловко ловлю равновесие, и спешу дальше. Мне выпала честь, да. Честь. Я защищаю это мир. И я – шиноби.--- ---
Я не знаю, сколько я бежала. Я вообще не уверена, что такое понятие, как время, применимо для подобных пространств. Наконец-то я вижу перед собой дверь. Самую обычную, самую простую. Но я понимаю, что это не просто дверь. Именно за ней, вот за этой печатью, запрятана та, кто сможет нам помочь, если захочет, конечно. Я сажусь напротив двери, кладу ладонь на печать, аккуратно пропуская чакру. Я ничего не говорю, и никак не обращаюсь к Ней. Я лишь представляю, что творится там, откуда моя душа перенеслась сюда. Я аккуратно царапаю свою кожу на ноге ногтем, и теперь соединяюсь с чакронакопителями, в которых запрятана чакра всех хвостатых. Аккуратно смешиваю со своей, и пропускаю через печать вновь… Моя голова закружилась, и я с удивлением для себя поняла, что засыпаю…--- ---
Я пришла в себя резко. Неожиданно и болезненно. Тело прошибло болью, и я выгнулась дугой. На миг мне показалось, что я стану вместилищем для Лунной Богини, но боль через миг унялась, и я вскочила на ноги. Каким-то чудом вместо меня посреди печати теперь стояла та самая Кагуя и смотрела на мир своими беспристрастным взглядом. Это было без сомнения Божество. Самое настоящее, самой истинное. Кажется, на моем лице запечатлелась глупая улыбка. И я вообще удивилась, как можно было что-то пытаться против нее предпринять? Её чакра кутала и приятно согревала. Это было так не похоже на чакру людей… Но я слишком засмотрелась на неё - в сторону Кагуи летел огромный энергетический снаряд непонятной для меня техники. Я бросилась вперед, преграждая собой путь сильно заряженному энергетическому шару, понимая, что только так можно его остановить… Я собрала всю чакру, создавая щит, понимая, что это – моя последняя техника... …Он был так близко, так рядом, и я была готова. Если я родилась в этом мире для этого, то прожила свою жизнь не зря… В спину мне ткнулась листьями клубника, и я запоздало поняла, что надо было кинуть ее в сторону – у неё, возможно, был бы шанс уцелеть… Но долго думать на эту тему у меня не получилось: боль обожгла мою спину, и я почувствовала, как чакра, чуждая мне, иная, вливается в мое тело, щит крепнет, и шар, ударившись об него, разлетается, правда, разлетается и щит… Глупо было думать, что если проводить ритуал, находясь в окружении, то этого будет не заметно. Прямо за первым шаром – следовал второй… Я напряглась вновь, но чакра кончилась… Я улыбнулась, и посмотрела вверх, на небо… Там не было света звезд или Солнца: все заволокло сплошной чернотой. Но это не особо расстроило: сейчас нужно было уберечь ту, кто, возможно, поможет в спасении этого мира. Шар чакры столкнулся с моим телом – тщетны попытки остановить его чакроканалами, они просто горят…затем наступила боль, и я перестала дышать… … Я открыла глаза, и с удивлением для себя поняла, что дышу. Мир вокруг замер, остановилось время. Богиня Кагуя стоит рядом со мной, касается рукой моего лба. Я смотрю на нее, а потом смотрю вокруг. Битва остановилась – больше вообще никто ни с кем не сражается. Людей, жаб, и всех остальных я не вижу – пусто. Я не понимаю, что произошло, и делаю шаг вперед, но чувствую, что не могу сделать этого. Опускаю взгляд ниже, вижу, что я во что-то завернута… Я понимаю, что это и активирую Бьякуганы. Я вижу перед внутренним взором, как за моей спиной ввысь, почти до самых небес, гордо вздымается Древо Шинджу. Оно еще более масштабно, чем то, которое Кагуя вырастила в каноне. И на нем всюду висят коконы. Я продолжаю смотреть, и вижу, как в разломы пространства, в иные измерения, пробитые сюда Жабами, тянутся побеги от этого Древа. «Но почему я не сплю и не вижу красивую сказку? Или это все сон?» - думаю я, пытаясь высвободиться из толстого и необычайно мягкого листа, которым я обернута. Я стою на земле, а другие висят, и это меня удивляет. Кагуя, заметив мои метания, снова касается ладонью моего лба, всего миг, и перед моим внутренним взором, возникают картины из прошлого…--- ---
Я вижу мир её глазами, так, как видит его Она. Она прибыла сюда с конкретной целью, и она должна ее выполнить – нужно проверить, как растет Древо. Ведь от него поступили сигналы, что что-то не так… Она прибыла не в пустой мир, нет. Здесь есть люди. Однажды, набравшись вселенской мудрости и испив чашу познания, они станут достойными, чтоб на них обратили внимания, а пока их наличие никого не заботит. У всех есть право на жизнь или смерть. Но отчего-то она чувствует, что время пришло, и они должна остаться здесь, в этом мире, с этими людьми. Ввиду своей неопытности и возраста она не может предугадать всего, что должна. Но она готова. Готова познавать мир, готова творить. Она видит его – лорда Тенджи. И что-то в её груди вспыхивает, заставляя сердце биться чаще. Но она видит и знает, что не стоит простым смертным знать, кто она на самом деле – так их учат в их клане, так говорят всем Ооцуцуки. Да и самой ей хочется понять, как они будут к ней относиться, если не будут знать в полной мере, кто она и какими способностями обладает. И она стирает память о том, на что способна. Она вошла в дом, и там увидела её. Чем отличается служанка-Айна от других? Она такая же, но что-то в ней иначе… Пока что Богиня не задумывается над этим – она счастлива со своим Лордом Тенджи, она думает о будущем, думает о жизни, что создана ей и пока что не проявлена до конца в этот мир. Айна всегда рядом и всегда помогает. Она словно предугадывает ее желания. И порой, смотря на нее, Кагуя планирует, что ее детям нужны будут те, кто так же будут рядом с ними, как сейчас Айна рядом с ней. И почему-то она думает о детях этой простой смертной. Ничем не примечательной, ничем не интереснее других. Но это так она считает пока что… …В ту ночь ничто не предвещало беды. Но Кагуя тогда была еще наивна и слишком неопытна по меркам Ооцуцуки – это было ее первым заданием, её первым Миром и Древом. И вот, когда она осознала в полной мере, что тот, кого она так любила до такой степени, что была готова остаться тут, на этой планете, предал ее, не попытался защитить, она потеряла веру в людей. Она спасала не столько себя, сколько Их, тех, кто находился в ней и был новой жизнью, Ооцуцуки. Как и она. Она спешила вперед, к Древу. Она знала, что разбудит в ней раньше времени пока что дремлющее наследие. Ей нужен был Плод с Древа. И тогда весь этот мир потонет в своем дерьме… Но вот Айна понимает, что Она беременна. Она, ничтожная и слабая, она не думает о себе, бежит в сторону Лорда Тенджи, крича ему о том, что «госпожа беременна от Вас». Но что в результате? Они на немного замедляют свой бег к ней, чтоб лучше прицелиться и убить того, кто этого никак не достоит и ни в чем не виноват… Увиденное повергает Кагую в шок, и она понимает: пощады не будет. Она находит в себе силы, и бежит вперед, к Древу, не смотря на слабость. Оно уже ожидает её – им всегда виднее кому отдать то, что они так долго растят… …Чуть позже, тот, кого она так любит, завернут в листья Древа. В мире устанавливается поразительная тишина. Гулкая, звонкая, неестественная. Кагуя ступает по земле к той, что дала ей осознание, что нужно бежать и защищать себя во что бы ни стало. Обеспечила Её спасение ценой своей жизни. Она подходит к ней, и касается её руки, а затем спины. Но сердце не бьется, рука холодна. Ветер колышет Её белые волосы. Она молча смотрит куда-то вдаль, куда-то, где на небе горит синяя звезда. Осознание накатывает на неё медленно: она сорвала плод раньше времени. Но дело не только в плоде и в том, что сюда явятся её родственники однажды… Она снова смотрит на пригвождённую к земле стрелами совсем еще молоденькую девчонку. И в сердце у неё рождается новое чувство: печаль. И одиночество. Она вытаскивает стрелы с трудом, но жизнь этим уже не вернуть – она слишком опоздала. Горько, тоскливо. Ветер снова касается ее волос, длинных перепачканных одеяний. Кагуя замечает, что подол её одежды весь перепачкан в крови Айны. Она вздрагивает, принимая произошедшее, как реальность. По одежде её служанки… нет, друга… растеклись пятна крови. Перед глазами Кагуи вспыхивают её воспоминания, её мечты и думы о том, как однажды их дети буду вместе носиться по лугам страны Лорда Тенджи под его защитой… Но этому никогда не суждено осуществиться. По её лицу скользят вниз слезы. Они не приносят облегчения. Она опоздала, она не смогла её уберечь. Она аккуратно пытается поднять тело той, кто, оказывается, все это время скрашивал Её пребывание тут, и без кого стало пусто. Но вовремя вспоминает предсмертную просьбы Айны: родить здоровых детей. Она отпускает руку служанки, и та с гулким эхом падает на землю. По Её лицу снова катятся слезы. Она смотрит на тело той, что, оказывается, была слишком отличающейся от других в этом мире, слишком не такой, какой были остальные. Ей жалко, что она так поздно поняла это. И ей так жаль, что она не поглотила плод чакры раньше, иначе бы это все могло исправить… …Усталый разум зацепился за это слово: «исправить», и дал ей новый смысл жизни. Она с раздражением посмотрела в сторону Древа. Она сейчас была слишком расстроена, чтоб о чем-то думать на счет Тенджи и его воинов. Ветер колыхнул волосы лежащей на земле девушки. Кагуя закрыла глаза, принимая судьбоносное решение для этого мира – остаться тут и дождаться нового воплощения той, кто спас её. Чуть позже она стоит рядом с телом Айны и перекатывает его в небольшое углубление в земле, недолго молчит, смотря на неё, кажется спящую. Ветер касается листвы на Древе, и Кагуя понимает: пора. Под светом огромных звезд этого мира Богиня поняла ценность дружбы и горечь предательства, сладость любви и тяжесть разочарования. А еще она поняла, что значит надеяться и ждать, а еще верить…--- ---
Видения перед моими глазами перестали проскальзывать. Я посмотрела на Неё, узнавая. И если я не помнила в должной степени иные воплощения, то это я помнила сразу. - Госпожа Кагуя, - обратилась я к ней улыбаясь – в душе отчего-то разливалось тепло, и я испытывала состояние счастья. – Вы смогли! У Вас тогда все получилось… - Не все, мой друг, - произнесла она тихим приятным голосом. – В мои планы вмешались, и с тех пор прошло слишком много лет… Но я смогла и я изменила реальность, и в это раз я успела, и твоя жертва оказалась не напрасной – я узнала тебя, Айна. - Этот мир стал таким… с чакрой и шиноби благодаря Вам! Как замечательно, что у Вас тогда все получилось! Но я знала, что получится! - Нет, - её губы тронул намек на улыбку. – Этот мир стал таким благодаря тебе. Именно твоя жертва дала мне время, чтобы успеть к Древу, именно благодаря тебе я осознала, что воины Лорда Тенджи не остановятся, как и сам он. И самое главное: что этот мир достоин того, чтоб существовать. - Неожиданно, - я слегка смущена от ее слов. – Но что будет с этим миром теперь? И где все? Мы тут одни… - Они там, - она указала на коконы, что висели на деревьях. – Все там. - И мой отец? И мои братья с сестрами? И все остальные? Даже жабы? - Жабам пожалуй там самое место, - она тихо засмеялась. – Но не всем – для равновесия во вселенной я оставлю часть из них и отправлю в их родное измерение. Там, откуда они пришли сюда, и засели на источники природной чакры. Что же до остальных, то смотри… И она снова коснулась моего лба рукой. Перед моим внутренним взором поплыли картинны. Я вижу Лорда Тенджи, а рядом с ним женщину, рядом с которой стоят двое его сыновей. Их образа плывут, и на их месте возникаю Кабуто и Кимимаро. - Так у него были еще дети? – удивляюсь я. - Разумеется, были. Это же правитель целой страны. Было бы странно, если бы их не было, как и неофициальных жен – наложниц, - она усмехнулась как-то не весело. А я подумала, что удивляться нечему, что Лорд Тенджи смог отказаться от нее – были многие другие. Что ценить, когда женщин всегда в избытке? Но с другой стороны – он все правильно сделал, как правитель страны… Но… Смогла бы я так же поступить на его месте? Или бы я выбрала иной путь? - Ты бы выбрала иной путь, - Кагуя прочла мои мысли. – Ты и так выбрала иной путь. Ты отдала свою жизнь, защищая меня. - В моем случае это был лишь вопрос моей жизни, - ответила я. - В его случае – тоже, - произнесла она безапелляционно. Я ничего не ответила – не успела. Новые видения застилали взор. Перед моим глазами возник Джирайя и Орочимару. Их бой – они сошлись в битве, небо застилает черный дым, все вокруг пылает. Их образа расплываются, и я вижу на месте Джирайи мужика, который охотился за Кагуей в прошлом, когда она еще не отожралась на плодах Древа. Как выяснилось – он был сыном правителя враждебно настроенной страны против Лорда Тенджи, и прибыл сюда под прикрытием, и собственно он и был инициатором развязыванием этой войны за Кагую. На месте же Орочимару возник образ Лорда Тенджи. - Да ну на фиг! - воскликнула я. – Да папаша отжёг! Кагуя рассмеялась тихим мелодичным смехом, что наполнил пустую долину, и она на мгновение, пока звучал ее смех, стала казаться вновь живой. Но этот эффект пропал, и снова наступила какая-то усталая тишина. - Но как? Он же был запечатан в Древо, и, значит, должен был погибнуть, как и все остальные, кто там был? – я была удивлена тем, как все тут складывается. Она посмотрела вверх, туда, за темные облака, что отгородили нас от света звезд, помолчала немного, словно на что-то слишком важное и личное решаясь, а потом сказала: - Я отпустила его. Отпустила чуть позже, стерев всю память. Он помнил только необходимые и достаточные знания, чтоб выжить, будучи крестьянином. Обычным крестьянином, обычным слугой, таким же, каким была ты… Я отправила его и тех, кого запечатала подальше от того места, где решила обосноваться. Но не слишком далеко. Отправила туда женщин с захваченных мной земель (имеет в виду земли, которые принадлежали тому царьку, который зарился на нее), и объявила их кланом. И знаешь, что самое интересное? Он стал там Главой. Он не помнил, кем он был. Другие – тоже. Но он все равно смог… - Не жалеешь? – спросила я у нее, видя, что она о чем-то не договаривает. - Нет, - она отрицательно покачала головой. – Лорд Тенджи быстро женился еще пару раз. Его первые дети (когда-то воплощенные Кабуто и Кимимаро) стали управлять кланом после своего отца – он прожил не долго – погиб в каком-то сражении, как герой, дав возможность отступить этим самым детям. На этой почве два наследника разругались – один хотел остаться с отцом, и защищать его, второй – уволок с поля сражения первого, тем самым выполнив наказ отца и спася первого. Кимимаро спас Кабуто, - пояснила она, а я поняла, что в этой жизни Кабуто отдал долг Кимимаро – изобретя лекарство. – И он был прав – тогда нужно было удержать власть в клане, и вместе они смогли, подавив два восстания и в итоге перебив две трети клана. - И они так и не помирились? - Почему? Помирились, вместе руководили кланом. Но в итоге обиду друг на друга все равно затаили, - она усмехнулась. – Быть может, однажды наконец-то угомонятся. Но мы отвлеклись. Я не жалею, что сохранила Тенджи жизнь. Потом, в будущем, именно его потомки найдут Индру, моего внука, и именно они спасут его после поединка с Асурой. И именно они станут впоследствии теми, с кем потомки моего внука соединят свои гены, и это и будет клан Учиха. Поэтому я не жалею о том, что не убила его. Я жалею о том, что не спасла тебя. - Но разве тогда это было возможным? – я отрицательно покачала головой. – Ночь, стрелы, огромное количество воинов… - Если бы я с самого начала поступила так, как было правильным, то этого бы не случилось. Я хотела отправиться к Древу сразу, как стало известно о претензиях со стороны правителя соседней страны, забрав тебя. Но я поступила иначе… Я не думала, что все так обернется, - она замолчала, снова посмотрев на звезды, что полыхали за облаками. - Если бы все было именно так, то этого мира ведь не существовало? – озвучила я свое предположение после минутного молчания. - Да, - она кивнула мне в знак согласия. – Я бы улетела отсюда сразу, и не стала бы оставаться. А клану сообщила о попытке моего убийства. И планету бы очистили от неадекватных созданий… Но я не жалею, что все случилось, как случилось. В этот раз я успела и смогла спасти тебя. Она указала рукой на лист, в который я была завернула, и он стал медленно спадать. И я увидела, что к моим чакроканалам на руках подсоединены тонкие жилки, через которые поступала чакра от Древа. - Тогда я не смогла, а теперь моя сила при мне, - она слегка улыбнулась. – И в этот раз я не хочу решать судьбу этого мира сама. Реши ты. «Нифига – спихнула на меня ответственность!» - подумала я недовольно, отрывая тонкие жилки от рук. - Я просто тебе доверяю больше, чем себе, - произнесла она, вновь прочтя мои мысли. - Ты у всех можешь читать мысли? – спросила я, вспоминая, что вообще-то если бы она могла это делать, то ее бы не запечатал тупой оболтус, наслушавшийся жаб. - Нет, я слышу только твои. - Наверное, это из-за того, что я могу рвать реальности, - предположила я. - Решай, Хината, - произнесла она в установившейся тишине. – Ты можешь перекроить этот мир, как тебе хочется.--- ---
В установившейся тишине я смотрела на Древо, и думала о том, каким должен быть этот мир. Но чем больше я смотрела и думала, тем больше понимала, что этот мир теперь такой, каким он должен был быть изначально. Его жители сами лично выковали его и не мне решать за них. Сильные смелые люди, созданные в горниле Вечной Битвы. Это в конечном итоге их мир, а я, скорее всего, после смерти отправлюсь в иной мир. Что же до этого, то, кажется, теперь он стал таким, каким должен был быть без вмешательства жаб – мир, где одновременно существуют параллельно несколько видов разумных существ, со своими измерениями, различными культурами, которые, я надеюсь, смогут найти точки соприкосновения, и установить далеко не хрупкое равновесие между собой. И вместе, плывя на своей планете-корабле, нести в эту вселенную светлое и вечное. - Хм, возможно, - совсем по Учиховски хмыкнула Кагуя снова прочтя мои мысли, и щелкнула пальцами, на что Древо зашуршало листьями, и по его поверхности пошла волнами чакра. - Что происходит? – я поняла, что что-то будет, но что совершенно не понятно. - Скоро Древо выпустит всех участников этого сражения, кроме пойманных Жаб, - произносит она. – И этот мир будет жить так, как ему вздумается. С тех жаб, что были пойманы, и благодаря энергии источника природной чакры, Древо через год создаст Плод. И в случае если мой клан прибудет сюда за данью, этот мир может не бояться последствий – я просто передам им положенную дань. Кстати, не забудь спуститься в измерение Жаб, которые сидели на источнике природной чакры. Там есть кое-что важное – Древо только что сказало. Только будь осторожна – там осталось очень много жаб! Она замолчала и уставилась вновь в небеса. Мир постепенно оживал, и я увидела, как один из коконов, самый первый начал распускаться. Бьякуганы показали, что это Орочимару. Кагуя тоже поняла, кто там и усмехнулась. - Я рада, что он изменился, и для него стал важен кто-то, кроме власти и возможности потерять своё положение, - произнесла она, смотря на медленно шевелящийся кокон, с сокрытым нем Орочимару. – Наверное, мне пора скрыться с глаз пробуждающихся людей… - Если у тебя есть желание, то я могу отвести тебя в тайное убежище – я там выросла, и там хорошо… - Мне кажется не стоит, - её губ коснулась мягкая улыбка, и она уставилась куда-то за мою спину. Я повернулась и увидела выбравшегося Орочимару. Он смотрел на нее, и, кажется, сейчас в его мозгу распаковывалась его прошлая жизнь в виде Лорда Тенджи…--- ---
… Они ушли вместе. Я знала, что змеелюд скоро вернется, и к тому моменту люди очнутся и выберутся из коконов, и мы отправимся в измерение Жаб. Но у меня было время подумать о том, как сильно может, оказывается, поменяться мир, если заменить всего-то одного человека, наделив его на самом деле минимальными знаниями об этом мире. И в какой момент изменения стали фатальными? В какой миг я изменила эту реальность до такого состояния? И что еще будет изменено? Я отошла подальше от Древа, и увидела горшок, в котором росла моя клубника. Спешно подбежала к нему, понимая, что он, скорее всего вылетел из моей сумки при ударе об меня вторым шаром чакры. Я подняла горшок, и увидела полностью спаленную клубнику. Стало больно и горько – я не смогла её спасти, а ведь она столько раз спасала меня… Я активировала Бьякуганы. И увидела, что там, внутри, в корнях, еще теплится слабая жизнь. Я пропустила через нее чакру – ничего. Еще и еще раз… Но это не помогало. И я решила, что раз состояние стабильное, то решу этот вопрос чуть позже.--- ---
Немного позже
Измерение жаб было таким же, как и в аниме. Я шла по дорожке из чакры, что была нарисована Древом на своем корню, что тянулся, кажется, уже бесконечность. Вот я вижу острые пики, на которых когда-то в иной реальности тренировался Наруто, вот я спешу дальше, за них, до других. Пещера. Я спешу вовнутрь. Там, при тусклом свете, я вижу закрытый решеткой проход, который закрывает от внешнего мира печать. Но что для меня печать? Пустой звук, и я просто срываю её. Корень здесь оканчивается, но как только я срываю лист, он устремляется вперед, проламывая решетку, и впуская меня во внутрь. Я спускаюсь ниже, потом еще и еще. Подземелья - мой дом, и я не боюсь замкнутых пространств и сомкнутых потолков над своей головой. Но здесь мне как-то неуютно. Но я спешу вперед, ведь чувствую там, под собой, жизнь. Бьякуганы вычленяют системы чакры людей, я вижу, как бьются их сердца, как они притихли, зная, что сюда кто-то спускается, я вижу страх… … Внизу люди. Бьякуган не обманешь. Я подхожу к очередной решетке, и вижу их. Их не очень много – на первый подсчет, может быть, небольшой клан – человек 70, не больше. - Кто вы? – спрашиваю я у них. – И как тут оказались? - Мы Сенджу, - отозвалась одна из женщин, и сделала шаг вперед, под свет слабого чакро-светильника. – И нас сюда натаскали Жабы.--- ---
А дальше я узнала то, что заставило принять меня решение, о котором я не буду жалеть, но пожелаю не вспоминать. Оказывается, Жабы этого измерения решили вывести гибридов жаб и шиноби, но не простых, а именно с Сенджу. Зачем? Да после полного подчинения мира они планировали начать заварушку между собой. Такой милый и ламповый междоусобчик в стиле Вечной битвы. И вот среди Жаб, оказывается, есть те, что самые сильные. Это те, которые прямоходящие – у них отдельное измерение, и именно против них Жабы этого измерения (где в каноне тренировался Наруто), решили вывести оружие. Я вывела Сенджу на поверхность и передала в заботливо-загребущие лапы Цунаде, которая спешно повелела их отсюда прочь. - Уничтожить всех, - произнесла я. – Всех жаб, что находятся в этом измерении. - Но… - Это вопрос выживания нашего вида! – перебила я Карин. – И тебе ли не знать, как жестоки бывают друг к другу существа одного вида?! Ты ведь помнишь, как тебе жилось в Стране Травы… Так что ты ждешь от других видов по отношению к нам? Тем более, так враждебно настроенных против нас? И еще не хватало, чтоб они людей тут с собой гибридизировали! Этот приказ больше не обсуждался. И в случае разбирательств, ответственность лежала бы на мне, но меня это не страшило. Я была зла в этот момент. У меня за спиной болталась клубника, и я с ужасом для себя ощущала там пустоту. Нет того оттиска чакры, что обычно грел мою спину, нет тех аккуратно пошевеливающихся листочков, нет больше ягод, что она давала мне, отрывая от себя чакру. Ничего больше этого нет. И самое ужасно: я ощутила одиночество и пустоту. «Боль. Боль в душе, боль в теле, боль потери, боль утраты. Так плохо и так холодно… Наверное, это и есть то самое, что ощущают Учиха, когда теряют кого-то дорогого? То самое, что выстужает весь Огонь из души, заставляя пылать от холодной ярости разум? Наверное, это оно самое», - подумала я, ступая наверх, в Мир Шиноби, в мой Родной Мир, для защиты которого, я сегодня сделала все необходимое.--- ---
Немного погодя
Я нашла в этой неразберихе Главного по эльфам, показала ему клубнику. Он молча посмотрел, а потом произнес: - Она уже скорее всего не выживет. Вернее не будет существовать в том виде, в каком ты ее помнишь. Она если и прорастет, то будет слабой и не будет никак реагировать…. Проще «отпустить» ее, просто кинув в огонь. И взять новую. - Нет! – воскликнула я, вырывая у него из рук горшок с бедным растением , и приходя в леденящий ужас от одной такой мысли, проклиная все на свете. И в миллионный раз проклиная Жаб из ближайшего к нам измерения. – Как можно?! Она спасла меня! Столько помогала! - Но она создана для этого! – возразил он, смотря на меня удивленно и немного насмешливо. - И разве это что-то решает? И разве после всего, она не достойна уважения и…хорошего отношения к себе? – произнесла я как-то неожиданно тихо и обреченно – мир шиноби остается миром шиноби. И это я слишком отличаюсь тут от всех, так «слишком», что в свое время даже Ооцуцуки Кагуя была поражена на столько, что не стала истреблять враждебный по отношению к себе вид людей. - Люди клана «рвущих реальность», - произнес Главный Узумаки улыбаясь, подойдя к нам. – Они всегда были такими: какими-то излишне наивными и человечными – совсем другими, не такими, как мы. Будто бы и не подходили к нашему миру, будто бы были для него чужими… - Возможно, это так: возможно, мы слишком чужие для мира Шиноби. Да, и, возможно, где-то в ином месте, нам было бы лучше. Но мы здесь, и, значит, так надо – этот мир сам запросил нас. Возможно, чтоб вы все слегка поменялись, - усмехнулась я, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы, спеша покинуть это место. Я уходила отсюда, прочь от них всех. Тут все было мне чуждо. Я пришла в этот мир не в первый раз, и не в последний – глупо думать, что в последний. Но я не могу привыкнуть к шиноби и их правилам. И ведь я в явном меньшинстве. «Да что со мной не так? Почему я не могу быть, как все? Почему я такая… Такая… Глупая Хьюга?!» - и я развернула портал в измерение змей, уходя прочь, к тем, кто хоть и отличался от меня, но был хоть чем-то похожим. Портал схлопнулся у меня за спиной, и я осталась стоять в замешательстве: я случайно перенеслась к Древу, выращенному Кагуей. Его листва, такая красивая, такая совершенная, так блестела от потоков чакры, что струилась в ней… Ветер всколыхнул мои грязные волосы, и неожиданно пришло осознание: - А может, это не я глупая? Может, это все другие глупы?--- ---
Некоторое время спустя
Я сидела и смотрела, как на выжженном пепелище этого мира возвышалось до самых небес Древо. Скоро мне стало чуть легче, и я поспешила забраться на Древо Шинджу. Там, в высоте его кроны, сидя на ветке, неподалеку от начавшего расти Плода, я смотрела вниз, на шиноби. Они, подобно муравьям, сновали, собираясь вместе и объединяясь между собой. Битва кончилась, мир снова устаканивался и приходил к равновесию. Лучи Солнца начали проникать сквозь толщу пепла, кутающего небо темными облаками. Мир шиноби теперь будет зализывать раны, и в ближайшее время о битвах можно будет забыть. «Надеюсь, что и о таких, как эта, тем более», - подумала я о том, как разборка шла в нескольких измерениях сразу. Я сжала в руках горшок с клубникой – Древо Шинджу тоже не смогло излечить ее, хотя и попыталось мне помочь. И я не знала в чем была проблема. Смириться с тем, что, значит, так нужно, я не могла и не собиралась. Внутри меня что-то агрессивно поднималось, подобно волне расплавленного металла, вырывая изнутри моего естества, все то агрессивное, что было так удачно подавлено моралью и воспитанием. Я в который раз стиснула зубы, чтоб не завыть, не зарычать от бессилия и злости. Чтоб не испытать непрестанное желание разнести этот мир в клочья, чтоб очистить мироздание от возможной несправедливости в будущем… Но что-то меня останавливало… В воспаленном от горя сознании тихо проплывали мысли. Свет солнечных лучей стал проникать через дырки в облаках пепла наглее, агрессивнее. Мир разделился для меня на «до» и «после». И так будет теперь всегда. Вот тот рубеж, вот тот «неповоротный» момент, и я его перешагнула сегодня. И как бы я не противилась – я такая же, как и все остальные, правда, есть нюансы, и они решают многое… Я коснулась рукой клубники спаленной до основания. Стало больно где-то далеко внутри в душе. Стало так её жалко! Тишина, установившаяся в мире, раскололась на части моими тихими всхлипами. И в этой тишине, разрываемой моими всхлипами, моей неуместной слабостью, родилось понимание, что моя «Королевская битва» только начинается. И путь мой будет непрост, и мне есть к чему стремиться. И не время сдаваться – клубника сгорела не полностью. И, возможно, я смогу хоть что-то сделать, пусть даже это будет путь длинною в вечность.