***
Эдди избавился от пустышек, от таблеток, которыми его кормила мать с самого детства. Надо же, именно так чувствуется свобода? Теперь, когда за ним на несколько шагов отстаёт Ричи, которого он в свою очередь хочет удивить и поэтому ведёт на дальний заброшенный дом в конце города, всё кажется таким лёгким, будто парень летает в облаках. Эдди давно забыл, какого это — быть в свободном полете. Тебя никто не ограничивает, тебе никто не врёт на протяжении всей жизни. Теперь он отвечает за себя сам. — Я вот тут ступаю за тобой, а ты сейчас меня в том доме трахнешь и бросишь, — пыхтит Тозиер, недовольный слишком жарким солнцем и подобранной не под цвет одеждой — он весь в чёрном. — Я не большой поклонник твоей жопы, — закатывает глаза Эдди, хватая того за запястье, тянет за собой. — Не поверю никогда, ты просто это не показываешь, — ведёт бровями Тозиер, которого вся ситуация и красное лицо Эдди то ли от солнца, то ли от слов парня смешили. — Вот мы и пришли, — радостно потирает руки Эдди, выливая на свои и тозиеровские немного антисептика, так сказать, для профилактики. — И зачем мы здесь? — открывая калитку, которая, в свою очередь, скрипит в подтверждение о неприкосновенности к ней долгое время, спрашивает Тозиер. — Тут я… — Эдди вдруг замолкает, быстрым шагом поднимается по деревянным ступенькам, которые бог знает как удерживают его, и вовсе не из-за веса парня, а их внушительной старости. — Тут я впервые поцеловал объект своей влюбленности. — Так, окей, что ты хочешь этим сказать? — всё ещё недоумевал Тозиер, который ступал теперь по этим же ступенькам как по минному полю. — Потом, меня тут же избили, — грустно усмехается Эдди. — Я не знал, что он позвал своих друзей, а мне организовал встречу для проверки насколько я пидор. — Блять, Эдс, — Ричи сам не контролирует то, как подходит ближе. — Не понимаю, почему люди без мозгов всё ещё существуют. — Ну ты же тут, — тихо смеётся Каспбрак, поднимая глаза на Ричи. — Я просто подумал, раз мы теперь друзья, то я должен посвятить тебя хоть немного в свою жизнь. — Поэтому ты рассказываешь о своём первом поцелуе? — Хочу заставить тебя ревновать, — Эдди не дожидается ответа, открывая двери, пропускает Тозиера внутрь. — Ничего не поменялось с того времени, как я здесь был в последний раз, — Каспбрак ступает по дощечкам, будто они хрустальные, выискивая что-то. Ричи не спрашивает, что именно ищет парень, просто ходит по периметру дома, вспоминая, был ли он тут когда-то давно, ещё маленьким. — Вот, нашёл! — сдувая пыль со старых альбомов, победно кричит Каспбрак. — Что они тут забыли? — Моя мама, Соня, она против моего хобби рисовать, — голос Эдди становится тише, а сам он не разрывает зрительный контакт с парнем напротив. — Она бьёт тебя из-за этого? — Ричи снова оказывается в опасной близости к Каспбраку, порываясь обнять его и защитить от всего плохого в мире. Но Эдди об этом знать не обязательно. — В большинстве случаев — да, — Эдди открывает один из альбомов, присаживаясь прямо на грязные доски. — Хочешь посмотреть, как я рисовал пару лет назад? — Хочу, — Ричи присаживается рядом, даже не проронив ни шутки насчет грязи. Сейчас он посчитал это ненужным, сейчас он хочет показать Эдди — ему можно доверять. — Это мой первый рисунок, который я нарисовал в года четыре, — на листе бумаги нарисована его семья, как Ричи понял, его мать — миссис Кей, сам Эдди и ещё незнакомый ему человек, но если подумать логично, то это отец Эдди. В четыре года любой ребёнок, конечно, не будет рисовать как Да Винчи, но в эддиных рисунках было видно — парень любил это с детства, а художественная школа, как позже узнал Ричи, куда Каспбрака отдал отец только ещё больше раскрыла в нём его талант. — Это я рисовал Бена и Стэна в средней школе, — смеётся Эдди, вспоминая школу и то, как они сдружились. — Стэнли Урис та ещё заноза в заднице, которая не отстала от меня, пока я не сказал, что считаю его своим другом. С Беном мы случайно попутали свои велики, когда выходили из магазина, а на второй день в школе я нашёл его, извинился, а после познакомил со Стэном. Ричи себе признался — смотрел бы на эту улыбку и слушал эти истории хоть и весь день, лишь бы Эдди посчитал его действительно стоящим другом. И не только. На большинстве листов были незнакомые Тозиеру люди, которых, как Каспбрак сказал, он видел то на пути домой, то в магазинах, а их образы откладывались в голове, пока Эдди не переносил их на лист бумаги. — У тебя, на удивление, хорошая память, — хвалит его Ричи, с упоением наслаждаясь каждым рисунком, хоть Ричи совсем не походит на того, кто разбирается в искусстве. Но это было определено красиво и живо. — Спасибо, — смутился Эдди, вдруг опустив глаза в пол, пока Ричи всё больше расхваливал его. — Это я должен быть благодарен тебе, — тепло, которое исходило от Ричи (не из-за жары на улице, совсем нет) буквально витало над Эдди как защитный слой, — за то, что доверился.***
Влюбляться в Ричи было не тяжело — совсем нет, тяжелее было принять, что именно этому дураку, у которого вместо семидесяти процентов воды в организме — сарказм невпопад, Эдди отдал своё сердце. Каспбрак и сам не заметил, когда перестал противиться тому, кто всё же захватил все его мысли и листы в скетчбуке, чья улыбка и появление хотя бы на доли секунды рядом успокаивали его. Ну, а Тозиер этого будто и не замечал, флиртовал в шутку, как джентльмен уступал место в автобусе, если они вдруг собрались куда-то ехать. Подвозил его к Стэну на велике, потому что проводил с Эдди на работе больше времени, чем дома, и читал ему любую книгу из полки на магазине, чьё название ему понравится. — «Милая плутовка», — читает название Тозиер, усмехаясь. — Название довольно милое, — смеётся. — Даже не начинай читать её, — просит Эдди, поднимая с пола цветок. Глаза сразу же наливаются слезами, и парень чихает. — Фу, Эдс, поставь это, — из ниоткуда рядом оказывается Ричи, который минуту назад был в другом конце. — Я отнесу их на улицу сам. — Да мне не тяжело, — всё ещё держа в руках цветок, пытается оправдаться Эдди. — Мне тоже, — шикает Ричи, отбирая у парня горшок, по пути говоря, какой же Эдди непослушный и упертый. — Сам не лучше, — а далее на грани слышимости. — Спасибо. А ещё Ричи перестал курить рядом с ним, даже не пытался как-то поджечь сигарету, и это Эдди льстило, тогда следовало для Тозиера его слова всё же кое-что значат. Но сам парень оставался закрытым от Эдди на тысячу замков. Если Каспбрак пытался хоть как-то завязать разговор о семье Ричи или спросить, где учится парень и почему он приехал сейчас сюда на лето — вроде как обычные вопросы — Тозиер это всё переводил в шутку или молчал, давая понять — говорить об этом глупо. Каспбрак считал иначе. Он хотел быть в круге тех людей, которым Ричи доверяет или даже ближе, чем его друзья, но сначала для этого нужно было заполучить доверие и такое понятие как "друг" для Тозиера. Эдди был бы не Эдди, если бы не старался добраться до истины всеми возможными способами, именно поэтому вечером, выгнав Ричи из магазина пинком под зад, ведь «Ричи, у меня должно быть свое личное пространство, я хочу побыть немного один», Каспбрак ещё за день до этого пригласил всех Неудачников в тот же магазин, как он сам сказал «на совещание». Неудачниками они, кстати, решили называться, когда в одну из встреч каждый оказалось был в эпицентре издевательств в школе. Один Тозиер тогда не сказал, в чём именно была суть травли над ним. Ребята же лишних вопросов решили не задавать. — Я не понимаю, почему Ричи так старается не подпускать меня к себе, — даже без привета начал Эдди, чувствуя волнение, прося богов, чтобы над ним не стали насмехаться, ведь это звучало так жалко, будто он влюбленная истеричка, которую отшивает тот самый парень. На удивление никто даже не улыбнулся, все обратили внимание на Беверли. — А я что? — спросила девушка, чувствуя, как четыре пары глаз, не считая Билла, смотрят на неё, ожидая какой-то истории. — Я не буду ничего говорить лишнего, только скажу — Ричи сложный человек. — Да, и е-если ты думаешь, что ему так п-просто будет доверить тебе всю, именно всю свою историю, — вдруг добавляет Билл. — То д-даже не надейся. — Я до сих пор не полностью узнал личность Ричи, и что именно толкает его на некоторые поступки, — вмешался Майк. — Но в одном уверен точно: он никогда не захочет сделать тебе больно, может поэтому и боится. — Эдди, я вижу, как он на тебя смотрит, — улыбается Марш, накрывая своей рукой эддину. — Поверь, ни на кого из нас он так не смотрит. — Я г-говорил быть осторожнее с-со словами, — напоминает Билл. — Теперь прошу ещё немного под-дождать, ты не представляешь, с-сколько внутри Тозиера противоречий. — Я знаю Ричи только как друга, не очень близкого, но другом я его считаю, — Бен смотрит на Эдди по-доброму, желая высказаться как можно мягче. — Могу сказать по наблюдением, он пытается дружить с кем-то, кроме Беверли и Билла, но пока ему тяжело. — А я просто скажу — вы два влюбленных друг в друга идиота, которые бояться сделать первый шаг, — Стэн как всегда не отличается своей прямолинейностью, но именно это Каспбрак в нём и любит. Если бы не Урис и его правда, Эдди бы до сих пор соглашался во всём с мамой, был бы тем самым «идеальным» сыном, о котором мечтала Соня. — Спасибо, Стэн, — смеётся Бев. — Для Эдди это очень познавательно. — Он просто тугодум, — фыркает Стэн, но совсем не со зла. — Я думаю, т-ты и сам поймёшь, что делать, когда придёт время, — кивает Билл, и именно сейчас они впервые все обнимаются. Эдди в эти секунды необъяснимо легко и радостно. — Очень надеюсь не упустить этот момент, — вздыхает Каспбрак, понимая — надо брать ситуацию в свои руки. Уже в полночь, когда Эдди вышел из ванны, надеясь сейчас упасть на постель звездой и утонуть в одеяле и сне, оказавшись в комнате, увидел с противоположной стороны, то бишь с улицы, одну пару очень знакомых глаз в окне. — Блять, Тозиер, ты серьёзно, — ругнувшись про себя, Эдди всё же подошёл к окну, чтобы открыть и пропустить этого идиота внутрь. — Hola, — с испанским акцентом приветствует парня Ричи, скидывая с головы кепку на постель Каспбрака. — Всё ещё напоминаю — у меня в доме есть двери. — Радуйся, ведь я не спутал твоё окно с окном в ванную. — Ох, да, спасибо тебе большое за то, что соизволил упустить момент, когда ты бы грохнулся в ванную, откуда я вышел. — Блин, лучше было пробрался в ванную, — Ричи уже садиться с ногами на постель, хлопая рядом, запуская пятерню в свои волосы. — Какой дебил ходит ночью в кепке? — Эдди выгибает бровь, присаживаясь рядом, пока несколько капель с его волос падают на Тозиера. — Приятно познакомиться, Ричард Тозиер, — протягивает руку парень, всё ещё лёжа, наблюдая за Эдди из-под закрытых ресниц. — Приятно, — протягивает руку в ответ Эдди, который никак не ожидал, что уже через минуту окажется полулежащим на Тозиере, который вместо рукопожатия потянул его на себя. — Пожалуйста, не пытайся сунуть нос не в свои дела, — мило улыбается Ричи, пока сердце Эдди делает кульбит, а лицо становится красным как светофор, мигающий об опасности. — Я считаю тебя другом, но давай вот без этого. Откровенная ложь. — Что? — тупо спрашивает Эдди, когда шум в ушах застилает всё, а картинка, где Ричи лежит на постели становится размытой. Блять, только не снова. — Я не люблю, когда люди после отказа всё равно пытаются разузнать о моей жизни, о том, что их не касается. Эдди не слышит никаких слов дальше, его трясёт, он теряет равновесие, падая на кровать, хватаясь за горло. — Эй, Эдс? — поднимается с постели Тозиер, выискивая у себя в кармане ингалятор. — Блять, чего ты такой. Каспбрак резко вдыхает новый глоток воздуха, когда ингалятор прыскает у него в горле. И слышит только тихое: — Дыши, пожалуйста, дыши.