Параллельные прямые

— Ты — идиот! Беспросветный кретин! — ругался Моррисон, напряженно расхаживая по кабинету взад и вперёд.       Сал уже не слушал его недовольное бурчание. Ему не было дела не до чего вокруг. Исчезли все мысли. Исчезло всё, кроме страха за Салли и его жизнь.       Про себя парень горько сейчас усмехался с того, что советы СиДжея, похоже, были действенны. Ведь только осознав, что он может потерять, синевласый, наконец, понял, что же чувствует. Но эти чувства были вовсе не к месту. Так глупо, так по-дурацки, так не вовремя…       Ларри иногда поддакивал Тодду, его словам о безрассудности и безответственности, но больше молчал, глядя на полуубитое состояние Фишера.       Синевласый гонщик сидел, опустив голову. На его руках была кровь. И не только чужая. Неприятно болело место под рёбрами, куда сильно ударил кулаком Трэвис, да и, в целом, всё тело жутко ломило. Салу досталось немногим меньше, чем блондину, но он не мог не отомстить. Просто не мог вот так всё оставить и ждать, пока справедливость будут восстанавливать в суде. К тому же, какая там вообще была бы справедливость?       Сала также не интересовала боль. По крайней мере, собственная.       Моррисон, наконец, закончил свою гневную тираду, смолк и устало вздохнул, понимая, что его вряд ли слушали. — Ты как вообще? — спросил рыжий, привычным жестом поправляя свои очки. — Прекрасно, — саркастично произнёс синевласый, касаясь пальцами травмированной губы с которой текла кровь. — Если тебе станет легче, Фэлпс не сможет откупиться и ему придётся отсидеть, — заметил Моррисон. — Спасибо. Легче не стало, — мрачно подметил Фишер, а затем добавил, — Жаль, что я не убил его к чёрту, — плюнул он с ненавистью к блондину. — Тихо, только не начинай. Ты и так хорошо побил его, что я тебе делать запрещал, — укоризненно произнёс Тодд, сложив руки на груди. Сал кинул на него недовольный и нахмуренный взгляд. — Мне плевать, я должен был, — сказал Пожар, а затем спросил — Есть новости с больницы? — Ты спрашивал это пять минут назад. Нет, новостей нет, — всё же ответил парень, — Я понимаю, что он твой брат, но перестань так волноваться. Доктора заявили, что случай не критический, а уж тем более не смертельный, и скоро он придёт в себя. А там уже встретитесь и поедете домой, наконец, забыв об этом кошмаре, — мудро рассуждал рыжий.       «Брат? Наверно, Ларри рассказал» — думал Сал. — Не верю я этим докторам…- фыркнул Пожарник. Перед его глазами всё ещё стояла эта ужасная картина с кровью, стекающей из-под протеза. — Давай просто дождёмся звонка? Всё будет хорошо, — рыжий присел рядом с синевласым парнем, положив руку ему на плечо и пытаясь утешить.       «Будет хорошо? Будет ли?»       Сал очень сомневался в словах Тодда, но промолчал. Время тянулось ужасно медленно. Так, словно вовсе замерло.       Почему же иногда целый час проходит, как мгновение, а какие-то жалкие полчаса тянутся, как сутки?       Но ничего не оставалось делать. Моррисон был прав, и стоило лишь дожидаться звонка. — Пойди умойся хоть, — произнёс Ларри, видя окровавленные руки гонщика. Шатен так же застал избитого Фэлпса, когда того выводили из здания, и в очередной раз поразился силе синевласого и ненависти, которая могла толкнуть человека на такую жестокость.       Сал попытался стереть кровь рукавом, но только сильнее размазал её, пачкая и себя и одежду. — Тебе помочь найти дорогу? — хмыкнул Ларри. — Сам справлюсь, — пробурчал Фишер, вставая с места и выходя из кабинета. Он искренне жалел, что приехала полиция, ведь тогда закончил бы начатое.       Джонсон и Моррисон посмотрели ему в след и дождались, пока закроется дверь. — Говоришь, это он же из параллельной вселенной? — уточнил рыжий. — Да, хоть это и звучит бредово, — подтвердил шатен. — Были тут у меня тоже двое… Говорили, что мы знакомы и я должен им с чем-то помочь… — задумчиво протянул Тодд, смотря в окно.       В этот самый момент зазвонил телефон. Рыжий поднял трубку, затем пару раз произнес «Да», а потом «Спасибо», выслушивая человека.       Тут вошёл Сал. Разорванная губа стала выглядеть чуть лучше. — Тебя подвезти до больницы? — спросил Тодд, обрывая вызов, а потом, видя непонимающий взгляд синевласого, добавил, — Брат твой пришёл в себя и с ним, вроде как, всё хорошо.       Лицо Фишера заметно расслабилось, и он облегчённо выдохнул. Хоть какие-то нормальные новости! — Нет, сам доеду, — бросил парень, хватая со стула свою куртку, тут же накидывая на плечи и вновь покидая кабинет.       Как-то же он осилил дорогу от тех заброшек до полицейского участка, верно? Значит и сейчас справится.       Сал очень волновался. Ему просто было страшно встречать Салли, хотя природу этого страха он и сам не мог себе объяснить. Вроде и переживал за голубоволосого постоянно, с ума сходил, но теперь, когда жизнь младшего Фишера вне опасности, снова захотелось забиться в свою комнату и хорошенько всё обдумать.  Жаль, что времени на это не было, ведь синевласый уже заходил в больницу, чтобы забрать Салли, наконец, домой.       Парень ещё издалека заметил протезника. Тот стоял, выслушивая доктора и кивая на все его слова.       Сал подошёл почти незаметно, положив свою руку на плечо парня. Тот вздрогнул и обернулся.       И пусть лица голубоволосого не было видно, но по радостным искоркам в глазах было понятно, насколько же парень с хвостиками сильно хотел видеть Пожара. Ему это было просто необходимо, ведь парень вселял уверенность и чувство безопасности. Сал доказал, что защитит.       Взяв выписку из больницы и уладив всё необходимое, Фишеры покинули медицинское учреждение и стоило им лишь перешагнуть порог, как парень с хвостиками кинулся на синевласого с объятиями, что-то невнятно бормоча: — Боже… Зачем же ты… Мне всё рассказали… Как же ты… — Вот так. Я же не мог тебя оставить, — произнёс Сал, словно ничего и не сделал. Тон его был каким-то… Слишком холодным? — Не правда, ты мог! Но не сделал этого! Сал, я… — что-то ещё говорил голубоволосый, пытаясь передать всю благодарность за спасенную жизнь, но синевласый едва ли его слушал. — Всё, Салли, заканчивай. Почти девятый час ночи, давай мы поторопимся домой? — предложил Пожар, прерывая благодарственную речь.       Голубоволосый тут же отстранился и замолчал. Он не мог понять, что ему нужно сделать и сказать, чтобы выразить все мысли, всю благодарность и всё восхищение Пожарником. А так же не мог понять, какие эмоции испытывает сам гонщик. Салли стало стыдно, ведь из-за него Сал оказался втянут во всё это. Это всё именно из-за него…       Он молча уселся на Кавасаки, снова прижимаясь к Пожару, чтобы удобнее держаться, и вдохнул какой-то уже родной и еле уловимый запах самого парня, от которого кружилась голова. Хотя, может, в головокружении были виноваты обезболивающие, которых протезник принял достаточно, но это уже не имело особого значения.       Они приехали домой, где уже вовсю суетились Лиза и Генри, узнавшие от Ларри, что же произошло.       Долго будет описывать все их эмоции и переживания относительно обоих парней, но родители были рады, что всё закончилось хорошо.       Сал поспешил скрыться в комнате, чтобы не терпеть эту внезапную сверхзаботу о своей жизни. Сейчас он снова был не уверен, что же чувствует и нужно ли кому-то это вообще.       Голоса в гостиной, наконец, стихли, позволяя собраться с мыслями, но только синевласый был готов погрузиться в себя, ища какой-то баланс, как в дверь робко постучали.       Синевласый только закатил глаза, прекрасно понимая, кто же пришёл. — Входи, Салли       Голубоволосый зашёл, осторожно, словно делал что-то противозаконное, и прикрыл за собой дверь. — Я просто хотел ещё раз… — Стой! — сразу прервал его Пожар, — Если это опять твои благодарности, то не стоит. — Но… — парень с хвостиками попытался что-то возразить, но закусил губу. Он считал, что Сал сделал для него слишком много. Что тот слишком заботится о нём, и его глушило чувство вины, за то что он доставил столько неприятностей дорогому человеку. Но тут в глаза бросилась деталь, которую было толком не разглядеть в темноте улицы, — Но, Сал! У тебя кровь!       С губы гонщика, и правда, вновь текла алая струйка.       Пожар попытался её стереть рукой, но лишь сильнее надрывал тонкую корочку на ране. — Подожди! Так только хуже! — поспешил остановить парня Салли. Протезник огляделся, находя на столе салфетку, взял нужную вещь и сел на кровать рядом с Салом. — Блин, да не надо! — засопротивлялся синевласый, но это парня с хвостиками не остановило. Он потянулся рукой к лицу Пожара. Тот сначала отстранился, раздражённо что-то пробурчав, но потом, видя, что младший не сводит с него внимательного взгляда и даже не думает отступать, сдался и покорно принял помощь.       Сал чувствовал не очень приятное прикосновение шершавой салфетки к травме, но ему сейчас было вовсе не до этого. Он внимательно смотрел в чужие голубые глаза. Наверно, секунд двадцать точно, пока Салли не отвёл взгляд.       И быть может, виной всему была усталость, огромный стресс и спутанные мысли, но парень перехватил руку голубоволосого одной своей, другой потянувшись к застёжкам на протезе. — Сал, что ты... — пытался возражать младший, но парня было уже не остановить.       Когда ненужная вещь была снята, Салли и вовсе отвернулся. Но Пожару было не интересно, что за травмы на чужом лице. Просто ему так захотелось увидеть эти настоящие эмоции, не скрытые бездушным пластиком.       Удары Трэвиса сказались, и у голубоволосого была ссадина на щеке и носу. В целом, протез даже отчасти защитил лицо парня, приняв всё на себя.       Старший Фишер аккуратно приподнял подбородок Салли пальцами, заставляя его смотреть на себя. Пару секунд он просто наблюдал за этим смущением и недопониманием на истинном лице парня. За тем, как он слегка хмурит брови, напрявляя взгляд вниз, и руками нервно сминает салфетку со следами чужой крови. Такой необыкновенный…       И единственной мыслью гонщика было: «Чёрт, а я похоже и правда… Влюбился…»       Сал не выдержал. Он сократил расстояние между их лицами и поцеловал парня, который первые пару секунд был просто шокирован происходящим. Однако, вопреки всему здравому смыслу, он вовсе не стал отстраняться, позволяя делать с собой всё, что угодно.       Синевласый разорвал поцелуй уже через считанные мгновения, помолчав пару секунд и пытаясь осознать только что сделанное. Сердце снова учащенно забилось, напоминая о своём существовании. А затем старший произнёс, пытаясь объясниться сразу: — Знаешь, что бы я ни делал, у меня всё никак не выходил из головы тот момент, когда ты поцеловал меня. Я считал, что если поступлю так же, перестану, наконец, думать об этом, — откровенно говорил Сал, снова смолк на мгновение и лишь потом, понизив голос, добавил, — Но нет. Теперь я хочу только большего, — он посмотрел прямо на Салли, ожидая его реакции.       Голубоволосый не понимал, что происходит и как на это реагировать. Всё было слишком неожиданно и спонтанно, а слова Сала вовсе выбили землю у него из-под ног. Все мысли выветрились из головы, а вместо них остался лишь синевласый.       Хотя, на самом деле, своё увлечение Пожаром парень с хвостиками уже осознал давно, просто принимая во внимание, как очередную безответщину.       И вроде бы, всё складывается идеально. Сал любил Салли, а Салли, вроде как, тоже не равнодушен к Салу. Но человеческий мозг слишком сложен, чтобы просто принять происходящее, как факт, и выдать нормальный ответ.       На губах всё ещё ощущался жар поцелуя.       Что сказать? Что сделать?       Остатки моральных норм и принципов говорили о том, что стоит послать Сала куда подальше и уйти, но вопреки всему, что сейчас творилось в голове, губы сами по себе преобразовали звуки в буквы, буквы в слова и выдали простое и до ужаса банальное, но то, чего так хотелось душе: — Вот сейчас, наверно, глупо будет… Но давай встречаться?       Сал мог бы подумать всё, что угодно. Например, то, что его назовут ебанутым и отправят нахуй, к тому, что парень с хвостиками просто снова сбежит, ничего не объясняя, но к тому, что сделал Салли, он был вовсе не готов.       Со стороны происходящее можно было охарактеризовать, как «две доски пытаются флиртовать», но кто же будет обвинять в этом Сала, который вообще никого и не любил никогда, и Салли, который одинаково любил весь мир, который так много боли ему принёс?       Слишком откровенно было происходящее для них, а потому красивых диалогов, какие были в разных мелодрамах и романтических книгах, всё никак не получалось.       Выходило банально, просто, переполнено скрытым смыслом и эмоциями, которым всё ещё не давали вырваться, но зато так по-настоящему!       Оба парня рисковали, признавая эту симпатию друг к другу. Но раз уж так вышло, то значит нужно.       Пожар с сомнением относился к этим наивным глупым «давай встречаться», ведь уже вышел, формально, из подросткового возраста, а потому ответил: — Я просто всегда буду рядом с тобой.       Они действительно полюбили, хоть и до сих пор не могли поверить в происходящее. Двое людей, являющихся отражением самих себя, которые вовсе не планировали влюбляться, не планировали проникаться симпатией настолько сильно.       И эти чувства настолько безумны, насколько только было возможно. Но именно в этом их прелесть.       Но смогут ли быть вместе Сал и Салли, если они настолько разные или со временем симпатия стихнет, как это обычно бывает?       Что ж, покажет только время.       Ну, а пока парням было совершенно не до мыслей о будущем. В тот самый момент они, несмотря на все пережитые ужасы, наконец почувствовали себя свободными от всех этих недомолвок.       Ведь теперь они есть друг у друга. А противостоять всему миру и его новым испытаниям гораздо лучше вместе.

«Давай просто будем. Не надо обещаний. Не надо ожидать невозможного. Ты будешь у меня, а я — у тебя. Давай просто будем друг у друга. Молча. Тихо. И по-настоящему…»