In the land of gods and monsters

— Ты, — говорит она ему, мягко прижимаясь к его боку, — бездомная-свинья.       Он насмехается над ней, поворачиваясь, чтобы пристально взглянуть голубыми — очень голубыми — глазами. — Я не бездомная-свинья. Что это вообще за слово такое?       Он пахнет — несмотря на старую майку и потные руки — очень приятно;  хотя, она догадывается, что это потому, что она позволила ему принять душ у неё дома. — Конечно. — Она смеется, пробежав руками по его груди, рубашке, ключице, вокруг шеи. — Но ты — моя бездомная-свинья, — бормочет она, наклоняясь, чтобы прижаться к его губам своими. — Ну, это очень, очень мило. — Тепло и мягко; на самом деле прекрасно — это заставляет её сердце биться в ушах. Он заставляет его биться.       Он слегка отстранился, лицо вспыхнуло — восхитительно — и тихо хихикнул. — Может быть, — но я все ещё не бездомная-свинья. — Конечно, — повторяет она, улыбаясь.       Он демонстративно дуется. — О, — тихо смеется девушка, — бедный малыш. — Она клюет его губы — просто чтобы он почувствовал себя лучше, правда, — но она не ожидает, что утонет.       Его губы возле её уха, и она чувствует как краснеет, сжимая пальцы вокруг его затылка. — Может быть, — бормочет он, глаза тлеют, как синий огонь, — но я твой.