obsession

      Ушла. Исчезла. Испарилась.       За ней хлопнули двери бара, и прежде, чем Бэкхен вообще смог сообразить, что даже номера не спросил у похитительницы своего сердца, она навсегда покинула его жизнь. Как ускользающий песок из ладоней. Так хотелось хотя бы еще раз ее увидеть.       Но разве Бэкхен не был достаточным авантюристом, чтобы не найти ее в этом мегаполисе?       Она все еще где-то в Сеуле, и значит, пусть и исчезла, но не совсем бесследно.       Сжимая в руке забытый ею кулон, Бён был решителен следовать за ней. Выбежал из зала, следуя к выходу, на пути налетая на только что вошедших гостей, и чуть не роняя самый дорогой предмет для него сейчас — простую цепочку с маленьким аккуратным золотистым полумесяцем. В голове только ее голос, комментарий о том, что ей очень нравятся песни Краша, и легкий аромат цветочных духов, который ярко контрастировал с прокуренной атмосферой бара.       Бэкхен заметил, что светлое пальто мелькнуло где-то в толпе: видимо сбежавшая Золушка направлялась в метро. Пусть юноша и не мог похвастаться отличной физической формой, тому, как он бежал вслед за ней, мог позавидовать любой спринтер.       Холодный зимний воздух зажигал легкие подобно бенгальским огням в рождественскую ночь, и если бы Санта исполнял желания, Бэкхен бы загадал себе ее.       Он уже сбегал по лестнице вниз, в метро, когда заметил, как подземный поезд отъезжает, а вместе с ним и шанс вновь увидеть ее.       «Где же тебя теперь искать?»

***

      Прошло несколько дней. Бэкхен надеялся, что воспоминания о прекрасной незнакомке выветрятся на следующее же утро вместе с остатками алкоголя, но в какой-то момент она стала для него подобием навязчивой идеи, которую никак невозможно было выбросить из головы. Засыпал и просыпался с ее образом перед глазами. Бёну даже мерещился ее голос, когда он гулял по многолюдным улочкам Хондэ.       — Неужели, все так плачевно? — спрашивал его Сехун, наблюдая за страданиями друга с другого конца комнаты, пока Бэкхен лежал на диване, снова и снова воспроизводя в голове голос девушки. Лучший друг и по совместительству личный психолог окрестил его случай «запущенным», и пожелал своему пациенту поскорее забыть о призрачной красавице.       — Даже не представляешь, насколько, — простонал Бён.       В руке он уже по привычке крутил ее кулон. Подвеска в виде маленького полумесяца, которая не давала покоя бедному Бэку, как и ее хозяйка.       — Знаешь, можешь заявить на нее, — хохотнул О. — Скажешь, что она украла у тебя кошелек и сердце, уверен, разжалишь любого офицера.       — Да ну тебя, — отмахнулся Бэкхен.       Хотя, конечно, не смог не прокрутить в голове идею друга. Конечно, можно было бы попытаться, можно было бы даже сдать в полицию кулон, сказав, что нашел его, но хозяйку найти не смог, либо на крайний случай вернуться в бар и отдать кулон им, но Бэкхен знал, что ни за что на свете не расстанется с единственной ниточкой, которая все еще связывала его с ней. Как бы глупо это не звучало для всех окружающих.       Он знал, что друзья его обсмеют, позови он их в тот же бар на следующей неделе, поэтому, сославшись на загруженность на работе, Бён отправился туда один, с кулоном и букетом роз, а также коротенькой заготовленной «речью» о том, как загадочная незнакомка пленила его сердце и душу, и дабы искупить свою вину, ей нужно хотя бы согласиться сходить с ним на одно свидание.       Более рациональная сторона Бэкхена высмеивала его романтицизм, а также пустые надежды на то, что девушка вернется в тот же бар.       И рациональность победила: в тот вечер девушка так и не объявилась.       — На что я надеялся?       В груди колющее чувство разочарования. Почему-то надеялся, что она, пусть конечно в меньшей степени, чем он сам, но все же, тоже переживает из-за случайного расставания и упущенной возможности. Но нет, видимо, его одержимость девушкой-загадкой была односторонней.       Только на следующее утро Бэкхен понял, что стоило спросить у бармена, не приходила ли та девушка туда снова. В душе теплилась надежда, что она приходила в бар, только на пару дней раньше.       — Если ты правда настроен серьезно, то могу предложить нанять частного детектива, — предложение Чанеля выглядело вполне резонно, если учесть, что за последние пару дней Бэкхен никак не мог нормально выспаться. В голове если не появлялся ее образ, то появлялись строки песни или мелодия, которые были, конечно, о ней, и которые приходилось записывать в блокнот, чтобы как-то вытащить их из головы: иначе не заснуть.       Она его обсессивно-компульсивное расстройство, шизофрения и еще целый «букет» психических расстройств, потому что никакое лекарство от нее не помогает. Не помогает ни алкоголь, ни компания других девушек. Такими темпами О Сехун скоро действительно выпишет ему пропуск в дом для душевнобольных.       Логика бессильна перед чувствами.       Бэкхен помешан на ней.       Идея искать ее через радио пришла к нему еще через неделю, когда все другие рациональные идеи покинули больное сознание.       Бэкхен связался со знакомым, что знал еще одного знакомого, чей брат был мужем ведущей на одной из станций. Бэкхен редко пользовался связями, но здесь случай особенный, вопиющий. Вопрос жизни и смерти. Для его психического спокойствия и здоровья. Только у нее одной было лекарство. Она сама и болезнь, и лекарство.       Бён знал, что она вряд ли пропустит приход на радио своего любимого певца. Было решено, что во время эфира с ним он и пригласит ее на встречу.       Звучала та самая песня, которую она назвала своей самой любимой, когда микрофон исполнителя немного приглушили, и после кивка ведущей, Бэкхен заговорил со всем жаром и страстью, что были у него.       — Знаю, что это твой любимый певец. Я… меня зовут Бэкхен, и ты забыла в баре свой кулон, но по ошибке забрала мое сердце. Буду рад встретиться там же сегодня, — голос готов сорваться, но на записи звучит вполне себе уверенно. — Я не сплю уже пару дней, и очень бы хотел увидеть тебя.       Ведущая радио показывает пальцы вверх, и опять делает песню громче, включая обратно микрофон Крашу. Бэкхен тихо благодарит ее и, раскланявшись на прощание, летит на всех порах обратно в заветное место.       В тот день каждая секунда казалась целой вечностью, за время которой он тысячу раз умирал и воскресал заново.       Он не знал, услышит ли она, не знал, узнает ли его голос, но продолжал лишь воспроизводить в голове одурманивающий запах ее духов. Продолжал представлять, как пригласит ее на свидание, как признается в своей симпатии там же, на месте встречи, отбросив все предрассудки и страхи.       Она не появляется. И время продолжает тянуться, как подтаявшая патока на солнце, хотя на улице давно идет снег.       — Мне двойной виски, — кивает Бён бармену, частично потеряв надежду на встречу.       — Мне тоже.       Ему, кажется, опять мерещится она. Опять этот сладкий голос и душистый аромат заполняют сознание, и Бён боится, что вместе с этим уже окончательно свихнулся, но она спасает его, представляясь:       — Я Тэён, — улыбается так, что сердце уходит куда-то в пятки, или просто испаряется из-за самой необыкновенной химической реакции организма на совершенство, что сидит сейчас перед ним. Бэкхен поражен, сражен наповал и убит, только чтобы воскреснуть уже в миллионный раз за сегодняшний день. — Будем знакомы, Бэкхен.       — Тэён, — ее имя срывает с губ порывом ветра.