***
— Надеюсь мы договорились? — Нью-Йорк лениво окинула взглядом казино, в котором решил назначить встречу Юта. Интересно, почему именно Лас-Вегас? Рейчел конечно, помнила, что формально Мортимер располагал территориями двух штатов — собственно Юты и Невады, но после вступления его в США Альфред решил разделить его территорию пополам. Территория Лас-Вегаса тоже принадлежит ему, и это значило, что Мортимер не теряет влияние над вторым штатом. Этакая демонстрация сил, чего не скажешь по его внешнему виду — невысокий, щуплый, с жиденькими светлыми волосами и равнодушными ореховыми глазами. Вокруг все сияло, кричало и блестело. Нью-Йорк любила такую атмосферу, но раньше была уверена, что Юту это раздражает. Оказалось, что нет, вот он сидит перед ней в их личной кабинке, весь так приличный и спокойный, и потягивает коньяк из элегантного бокала. На ее вопрос Мортимер лишь посмотрел на нее своим взглядом аля «мне на все плевать» и лениво кивнул. Рейчел уже привыкла к его немногословности, что и немудрено — все же самый малонаселенный штат, с кем ему вести беседы? — и элегантно встала. Мортимер всегда внимательно рассматривал ее, словно видит в первый раз. Может, ему просто нравится ее внешность? Если это так, Нью-Йорк не удивлена. Ее заслуженно считали одним из красивейших штатов, и было за что — золотые локоны волос и голубые, как безоблачное небо, глаза, веселая озорная улыбка и заразительный смех. Да она ведь копия Альфреда! А может, он сравнивал ее с Калифорнией. Все сравнивали ее с Калифорнией. Хотя бы раз, но все же. Ах, Кэрол такая красивая, ах, Кэрол так мне нужна. Калифорния — золотой штат, штат-Голливуд. Хотя по факту золотым в прямом смысле этого значения можно было назвать именно Юту. Ну и пусть. Пусть Золотой штат попробует победить Имперский штат. В Америке может быть лишь один лучший, и это она. Юта смотрел в след уходящей Рейчел с легким замешательством, что ничуть не отразилось на бесстрастном лице. Она хотела, чтобы он поговорил с Техасом. Хотела, чтобы он уговорил не вмешиваться Калифорнию. Хотела, чтобы он встал на сторону Америки, и сказал об этом всем штатам. Знала ли она, чего она хотела? Почему-то все вокруг забывали, что у него тоже могут быть амбиции. А могут ли они быть? И есть ли они? Юта всего лишь не хотел крови — хватит с него, навоевался. Опять же, все забывали, как он бывает силен, когда зол. Как часто он бывал зол? Не очень часто. Пока что всем везло. Из своего затененного угла показался Лас-Вегас, прошел вразвалочку к штату и развалился в кресле, еще хранящем тепло Рейчел. Бадди никогда не любил политику — в основном он занимался лишь тем, что играл в казино, пил и сидел на наркотиках. То, что он являлся городом, давало ему преимущество — заболеть или подцепить зависимость он не мог, как и умереть от последствий, а потому все в мире воспринимал, как приключение. Стиль жизни сказался на Бадди — он выглядел полным парнем с короткими волосами, выкрашенными в ярко-зеленый, в брюках черного цвета, кислотной зеленой футболке и желтыми круглыми очками. — Ты правда будешь делать так, как она сказала? Будет ли он вообще что-то делать? Мортимер так не хотел ни с кем говорить, кто б знал! — Ты, конечно, милашка, но разве тебе интересно быть подкаблучником? А что ему интересно? И что должно быть интересно? — Эй, чел, хватит залипать. Посмотри на дядюшку Бадди и скажи, что пусть она идет лесом, и ты не станешь ее слушать. — Ты напоминаешь демона на плече, нашептывающего забить на обязанности. — Демона или Ангела? — Не думаю, что Ангелы ширяются наркотой и мухлюют в казино. — Мир не делится только на черное и красное Бадди хохотнул, довольный собой, и заказал у подошедшего официанта мохито. — Ума не приложу, как ты появился у меня на территории. — Ну тут два варианта — или тебе просто стало скучно, или надоело строить из себя паиньку. Или и то, и другое. Мортимер откинул голову на спинку дивана, уставившись на красный потолок. Он не хочет ничего делать, не смотря на то, как ему нравится Нью-Йорк. У них нет общего будущего, это он понял давно. Она же продолжает крутить им, как хочет. Может, пора остановиться?***
Этот человек был ей знаком. В отличие от некоторых штатов Америки, Гавайи знала многие страны — еще в бытность Гавайским королевством Налани несколько раз путешествовала со своими лидерами и была представлена как минимум основным игрокам на политической арене того времени. Ее короли с оптимизмом смотрели в будущее своей страны, и видели необходимость знакомить Налани с миром. А именно с этой страной она долго поддерживала связь сначала в письмах, а потом и по интернету. Поэтому Гавайи сразу узнала внезапно появившегося в ее кабинете Дилана. Уэльс выглядел точно так же, как и Гавайи его помнила — светлые, отливающие рыжим волосы, болотные глаза с хитринкой, безмятежное выражение лица. Прошло около двухсот лет с последней личной их встречи — Дилан тогда приплыл к ее берегам на британском военном корабле, предназначенном Гавайям. Этот корабль должен был стать началом ее нового военного флота, вот только Альфред имел свои планы на счет ее территорий. США тогда только укреплял свои позиции — не так давно отгремела война за независимость, Америка активно подчинял себе территории и осматривался вокруг себя в поисках лакомого кусочка. К сожалению, гавайские элиты поздно поняли, что дружба с американскими миссионерами скажется плохо для их страны. А когда поняли — они уже были лишены права голоса, а Налани стала очередным американским штатом. Англия тогда прислал ей письмо с предложением помощи, но гордая Гавайи не поверила Британской Империи. Она была королевством, за ее спиной — частичное господство над водами Океании. Гавайи имела вес в своем регионе, знала себе цену, а потому считала, что такой юнец, как Америка, не сможет подчинить ее. Так она еще никогда не ошибалась. Теперь Гавайи всего лишь штат Америки, но кое в чем Налани осталась права — ее дух так и остался королевским, как бы не пытался Альфред ткнуть ее носом в происхождение, называемая не иначе, как «аборигенка». При этом белозубая улыбка Америки как-бы говорила, что он не хотел обидеть, но сама Налани запомнила — за всеми льстивыми речами и подарками Альфред точил нож, который всегда готов воткнуться в спину любому, кто пойдет против Америки. Уэльс зашел в ее кабинет спокойно и неторопливо, словно гулял по своему дому и заглянул поприветствовать свою гостью. Раньше бы Гавайи разозлилась и, возможно, вызвала бы охрану, чтобы они вышвырнули за дверь незваного гостя, но после стольких лет подчинения беспардонному Америке Налани с удивлением поняла, что даже не злится на Дилана. Уэльс в свою очередь замер на середине кабинета, рассматривая его хозяйку, а потом двинулся вдоль книжного шкафа, преувеличенно внимательно читая корешки с названиями. Налани поймала себя на том, как взволновано забилось в груди сердце — эта страна на ее территории принесла с собой память о бытности Гавайским Королевством, ее хоть и небольшого, но величия, морским походам и политическим амбициям. Альфред так крепко связал ее руки, не оставив решения даже в незначительных вопросах, что девушке только и оставалось, что гулять по территории, говорить с жителями и сидеть в своем кабинете в окружении трофеев. Америка никогда не доверял ей, и был прав — если бы у Налани в руках была бы хоть какая-то власть, она бы уже давно показала зубы. Уэльс остановился у окна за ее спиной, рассматривая бухту с качающимися туристическими парусниками и маленькими уютными кафе. А ведь раньше там стоял флот Гавайского королевства и ее первый военный корабль британского производства. Первый и последний. За ее спиной сейчас представитель другой страны — впервые с момента потери независимости, более того — это представитель бывшей Британской Империи. Налани не была наивной девочкой и хорошо знала, что Британия все еще имеет в своих руках кое-какую мощь, и вот представитель этой когда-то могучей империи пришел к ней. Гавайи внезапно поймала себя на мысли, что не знает, как начать разговор, потому что еще не понимает, что от него ждать. Хотя во время их переписок проблемы с формулировками не возникало. Наверное, потому, что они редко обсуждали политику. — Здравствуй, Уэльс. Я рада твоему визиту. Только удивлена, что ты не написал мне, я бы подготовилась. Самое простое начала разговора — это заверить оппонента в том, что она действительно не против его нахождения здесь. По факту, Уэльс рисковал, являясь на территорию другой страны, ведь Гавайи всегда могла подать знак Альфреду о чужаках на ее территории. Вообще то, она обязана была подать этот знак, как только увидела Дилана, вот только желания подыгрывать Америке не было от слова совсем. Интересно, что раз он так нагло заявился к ней, то знал, что Гавайи не против. — А ты, смотрю, стала совсем ручная. Уже не посланница небес на своей земле*? Гавайи почувствовала, что краснеет, и надеялась, что с ее смуглой кожей это не будет так заметно. Впрочем, Уэльс не отрывал взгляда от окна, а потому Налани предпочла не поворачиваться в его сторону, пока не успокоит волнение в груди. Этот мужчина слишком хорошо понимал эмоции оппонента, в этом Гавайи убеждалась не один раз. — Я все равно рада тебя видеть. Мне нужно поставить в известность Альфреда? — Не стоит. Знаешь ли, Америка собирается объявить Британии войну, и мое присутствие здесь он может расценить, как на военное вторжение. А потому я бы предпочел, чтобы наша встреча осталась тайной. Это возможно? Налани давно не получала никакой конкретной информации о ситуации в мире, но неужели она пропустила новую ссору между Англией и Америкой? Не хотелось показывать Дилану, что она не в курсе событий, но он ждал ответ на свой очень уже откровенный вопрос. Возможно ли не говорить Альфреду, что вероятный враг на его территории, недалеко от военной базы и лично персонификации Гавайев? Возможно ли не раскрывать Альфреду свои мысли по поводу приезда Уэльса? Возможно ли в данной ситуации не становится на сторону Америки? Налани тонко усмехнулась, прикрывшись от Дилана своими длинными темными волосами. — Разумеется, Уэльс. Для тебя я могу и промолчать. Возможно, у нее наконец то появился шанс хоть что-то взять в свои руки и снова посмотреть на мир глазами страны? За такую возможность Налани многое отдала бы. А потому повернулась лицом к Уэльсу и улыбнулась более открыто. — Я вся во внимании. *Имя «Налани» у гавайцев обозначает «небеса»