Империя однажды - империя навсегда

Он отлично знал, чьих это рук дело, но предпринять ничего не мог. Вот они провели референдумы в каждом из штатов, подписали декларации независимости, стали называться республикой Техас и республикой Калифорния, и Штаты вокруг один за другим объявили им бойкот. Они протестовали против их независимости и угрожали начать военные действия в случае, если теперь республики не прекратят свои попытки выйти из Америки. И громче всех, конечно же, кричал Оклахома. Бат терпеть не мог Билла, а Билл терпеть не мог Бата. Они были так же похожи, как и не похожи. Даже не сосчитать, сколько раз Техас называл своего соседа тупым колхозником, кукурузником, примитивным трактористом, да и просто оки — для него это слово уже ругательство. Бат, в свою очередь, высмеивал его непомерное эго и любовь к большим вещам, примечая, что это психологическое стремление компенсировать кое-что маленькое. Также, как Билла, Оклахома не терпел и его жену — когда-то во время засухи множество его людей поехало в Калифорнию, в результате чего Кэрол посмеивалась, что кукурузники сами себя накормить не могут. Бат был слишком злопамятным, чтобы забыть. Всегда более бедный сосед начинал идти красными пятнами от злости, когда Техас и Калифорния обсуждали свои богатства, достижения и гордости или планировали создание чего-то грандиозного. Так же Оклахома бесился, когда Техас называли «Самым американским штатом». Билл до сих пор согласен с этим выражением — их новая страна ведь тоже Америка, просто другая. И они смогут сделать ее самой лучшей. Ведь у него с Калифорнией находится шесть из десяти крупнейших деловых центров США, не считая уровня развития экономики, количество нефти и уровни производства. У него есть собственная армия, собственные ВВС, собственное оружие. Они просто обязаны стать лучшими. И станут. Особенно когда выгонят всех неугодных. С неграми у Билла были свои счеты. Они ехали к нему огромными потоками, надеясь на богатые выплаты безработным на его территории, а если и работали — пытались ткнуть всех вокруг, что они расисты. Ничего они не расисты, просто техасские ковбои, которые не привыкли фильтровать, кому что говорить можно, а кому нет. Как только станет независимым, всех, кто не сбегут, переселит в Алькатрас. Калифорния простит ему такую маленькую прихоть, как предоставление своей тюрьмы. Уже сейчас чернокожие бегут целыми семьями, понимая, что места тут им нет, и бегут в том числе в Оклахому. Это заставляло Билла злорадно усмехаться. Изысканная Луизиана, смешавшая в себе, кажется, традиции всех народов в мире, защищала всех, кто нуждался в ней. Добрая девушка с русыми кудрями страдала от своей же доброй души — к ней ехали и негры, и азиаты, и мусульмане, и куча других мигрантов, насаждая свою культуру и музыку. Милашка Бетти погрязла в негритянском джазе на своих улицах, непонятной кухне, составленной из смешения кучи различных вкусовых пристрастий мигрантов на ее территории, хиджабах и мечетях, либеральных взглядах и оправдании всех и вся. Когда-то ее территорией было почти одиннадцать штатов, но у многих появилось свое мнение. Они отторгли снисходительность ко всему иностранному со стороны Луизианы — сейчас Бетти располагала только своим штатом. Биллу даже не нужно думать, куда именно убежит от него большинство негров. Немного жалко Бетти — она милая девушка, но нельзя быть такой доброй ко всем. Это будет ей уроком. С Ютой все было непонятно. Вроде как Морти высказал ему свое недовольство, но при всех держит нейтралитет, чем злит Нью-Йорк. Они всегда общались хорошо, и Билл даже мог назвать их друзьями — Мортимер не напрягал болтовнёй, а Бадди разряжал атмосферу. В тайне Техас надеялся, что Юта таки примкнет к ним, но все же очень сомневался в этом. С Орегоном ситуация была странной. Что он думает — непонятно, ведь Алан был очень скрытным. Его территория, состоящая из пяти штатов — Вашингтона, Орегона, Монтаны, Вайоминга и Айдахо — никак не отреагировала на появление новых стран по соседству. Предпочитает молча отсидеться. Похоже на него. Но самый большой вопрос вызывал Средний Запад. Спокойный Уилл, слишком продуманный, чтобы действовать сгоряча. Он не объявил ни о какой своей реакции на создание новой страны у него под боком. Средний Запад сплотил в себе огромное количество различных точек зрения, при этом примерив их всех. Располагая девятью штатами — Колорадо, Миссури, Канзасом, Айовой, Небраской, Миннесотой, Арканзасом, Северной и Южной Дакотой, Уилл спокойно, без ругани, отделился от Луизианы и методично начал всех мирить. Его не смущало, что географически тот же Колорадо к Среднему Западу не относился — он приравнял это название к каком-то духовному ощущению, и плевал на географию. Его жители спокойно относились и к индейцам, в какой-то степени уважая их традиции, и к ковбоям — его часто называли ковбойским штатом, и к различным религиям. Средний Запад любил сесть на лошадь и поехать по своим бескрайним степям, переходящим в пустыни, где его народ обрабатывал поля и выгонял на прогулку коров и лошадей. Он не любил суету, не любил политику, не любил войны. Но все же иногда его кровь начинала бурлить, глаза вспыхивали полузабытым азартом погони, и Уильям превращался в бесшабашного ковбоя, которых так часто описывают в американских вестернах. И лучше ему на глаза не попадаться. Если он сейчас будет против них, это будет самый опасный враг — умный и хладнокровный, умеющий воевать и убивать. Недавно Биллу удалось поговорить с Уильямом. Средний Запад был задумчив, и на все вопросы об его отношении к созданию новой страны ответил, что ему плевать, если его обойдет это стороной. Сидеть на одном месте надоело, и Билл решил немного прогуляться. Вот далеко от кабинета не отошел. Из окна коридора его дома открывался занимательный вид, и Техас просто не смог пройти мимо. Лондон приехала недавно, но успела так сдружиться с Кэрол, словно были лучшими подругами. И сейчас девушки сидели и пили мохито на веранде дома Техаса, доверительно перешёптываясь. Лондон с кем-то доверительно перешептывалась! Мир не станет прежним. Суровая внешне Гвендолин приехала убедиться, что после своей независимости они будут с Англией. Техас не видел причин ей отказывать — Артур пообещал не лезть в их дела, и, смотря на пример Канады под боком, Билл верил его слову. Если он будет жить, как хочет, иногда выполнять просьбы Англии, а Артур в обмен не даст их растерзать другому миру и прикроет на политической арене, то почему бы и нет. Единственное, что Англия сам будет выбирать его премьера, но и это не смертельно — сенат принадлежит Техасу, и он может расширить его полномочия. Постояв немного у окна, наблюдая эту идиллию, Биллу тихо порадовался спокойной беседе девушек. Такие похожие, хотя и такие разные. Обе преданные своим мужчинам — Калифорния всегда будет с ним и за него, Лондон же во всем поддержит Англию. За своим долгом, который обе несли по своей воле, была женская натура, так желающая поделиться накопившимся. И они нашли благодарных слушателей в лице друг друга. И пусть они ничего напрямую не говорили — чисто эмоционально девушки могли понять все, что одна могла поведать другой. Спокойно выдохнув, Техас вернулся в свой кабинет, направляясь к ноутбуку. Он отправил заявления о их признании от имени двух республик многим странам, и ждал ответ. Как, наверное, перекосилось лицо Альфреда, когда он тоже получил это письмо! Уже пришел ответ из нескольких стран — Техас даже не ожидал такого отклика. Он знал, что его сразу же признает Великобритания и все страны, состоящие в Британском Союзе — через несколько часов после отправки письма Англия собрал всех членов этой организации и они единогласно признали республики Техас и Калифорнию суверенными государствами. Но сейчас, когда начали приходить известия из других стран, у Техаса появилась надежда, что их независимость будет получить проще. Признание пришло от Российской Федерации — Иван писал, что уважает выбор граждан во всем мире и не видит причин отказывать новым независимым странам, их признала Мексика, Беларусь, множество мелких стран, и, что самое неожиданное — Китай. Почему-то Техас был уверен, что Яо не захочет нарушать договоренности с Альфредом, да и сам имеет виды на их территории. Китай же вместе с признанием прислал целый ворох документов на ознакомление — договоров и соглашений с США, которые касались их территорий, с просьбой переоформить их на имя новых государств. Свой поступок Яо описал так — он хочет мирной торговли, и не видит никаких проблем. Если Альфред после этого решит разорвать остальные договора, то пусть ищет другие производственные мощности, если где-то в мире есть аналогичные. Лондон объясняла это так — Америка не станет портить отношения с Китаем настолько, максимум введет пару санкций — разрыв договоров грозит ослаблением собственной экономики Альфреда и подтолкнет Яо на более близкие взаимоотношения с Россией. США, конечно, юн, но не дурак. Техас положил перед собой целую стопку из папок — куча договоров из всех признавших его стран. Оказалось, Яо просто подсуетился сразу — остальные прислали бумаги с опозданием на пару часов. Все эти документы напрягали Билла — он, конечно, знал об этой части политики, но все же его правительство пока было не готово работать в полную мощность. Администрации переформировывались, готовясь взвали на себя всю ответственность за независимость, и поработать вызвался Билл. Более того, теперь Билл отвечал не только за территорию Техаса, но и за Аризону с Нью-Мехико, которых забрал с собой и присоединил к своей республике. То, что у министерства всех стран делали за пару часов, на то ему предстояло потратить пару дней. В надежде, что Калифорния скоро придет к нему и заберет свою часть документов, Билл взял первую папку из стопки. Компьютер пиликнул, оповещая о новом сообщении. Билл напрягся, увидев, что это ответ от Альфреда. Они редко переписывались и еще реже встречались. Смешно сказать, но Техас даже не знал, чего ожидать от своей страны. Интуиция говорила, что Америка не смирится, и не подвела — в письме было лишь три слова. «Даже не надейтесь.»

***

Огонь задорно трещал в камине, принося в их компанию атмосферу спокойствия и душевности. Два старых друга, так редко видевшиеся в современных реалиях своей страны, наконец встретились, чтобы разделить на двоих бутылочку американского бренди, а заодно подготовить друг друга к непростому разговору. Вашингтон понимал, что начинать разговор должен он, но, хоть он и хорошо знал Уильяма, предсказать реакцию точно не мог, а ссориться с другом хотелось меньше всего. Но огонь в камине потихоньку догорал, бренди закончился, все нейтральные темы оговорены, а за окном — глубокий вечер. Выглядел Уилл именно так, как показывали жителей Среднего Запада в фильмах — покрытый загаром, высокий, с густой темной шевелюрой и небольшой бородой, с мозолистыми руками и поджарым телом. По его спокойному лицу и горящим добродушностью глазам можно было предположить, что он простой фермер, выращивающий кукурузу, но ковбойское прошлое не оставляло его ни на минуту — в запале он мог схватиться за револьвер, с которым был неразлучен, и наглел, когда понимал, что ситуация на его стороне. Прямо как сейчас. — Слышал, Нью-Йорк была у Юты и Оклахомы. Уговаривает их встать против Техаса. Тебе на кажется, что она покушается на твое теплое местечко столицы. — О, я давно об этом знаю. Вот только Альфред никогда не отдаст ей мое место — он слишком ценит мои советы. Уилл усмехнулся в бороду, отворачиваясь к камину и не давая потухнуть огню, но Том не собирался упускать эту тему. Столица весь вечер пытался свести к ней разговоры, и вот Средний Запад сам заговорил об этом. — А если бы Рейчел приехала бы к тебе, чтобы ты ей ответил? — Не приехала бы. Мы не терпим друг друга. Эта наглая девчонка слишком не любит ковбоев, а меня бесит ее высокомерие и нежелание идти на компромисс. То ли дело ты. А потому я слушаю. — Думаю, ты сможешь выступить за Альфреда, все зависит от того, что мы тебе предложим? Уильям усмехнулся, закуривая трубку, и Томас повторил за ним. Немного помолчав, Запад заговорил — Наверное, ты прав. Видишь ли, я не хочу войны. У меня все хорошо, мне интересно жить, возделывать поля и пасти свои стада, чувствовать себя частью этого большого мира. Но если вдруг я выступлю на вашей стороне — надо будет собрать армию, надо будет воевать. Я не хочу этого всего, но я состою в Соединенных Штатах Америки, и, если это плата за мое спокойствие, в принципе, я готов. Но все же хоть небольшая дополнительная мотивация мне не помешает. — Какого плана ты бы хотел…помощь? — Томас наклонился ближе к своему другу, всем видом показывая готовность слушать. — Уговори Альфреда дать мне больше полномочий на моих территория. Я знаю, как он не любит индейцев, но, если так пойдет и дальше, они просто исчезнут. — Я не думал, они тебе интересны. Уилл хитро прищурил глаза, окидывая нечитаемым взглядом Вашингтон. — Считай, что во мне проснулось любопытство — я хочу их изучить, понять, сохранить. Вы думаете, что они — варвары, но вы с ними не общались. Я хочу полный карт-бланш в этом вопросе, да и вообще в любых вопросах на своей территории. Не думаю, что тебе это будет так сложно — вы далеки от моих вопросов, а для меня это очень важно. — Я обещаю поговорить с Альфредом. — Тогда я обещаю подождать его решения.

***

Гавайи с интересом просматривала сводку мировых событий. Уэльс все еще гостил у нее, стараясь не светиться, общался с местным населением и, как он говорил сам, налаживал контакты. Налани была не против — в груди все приятно оживало предвкушением своих граждан, а сердце начинало радостно трепыхаться в надежде на изменения. Утром девушка поговорила с Техасом — Билл был удивлен ее звонку, но охотно рассказал о ситуации на своей территории, заверив Гавайи в надёжности слова Англии. Потом девушка позвонила Мэту, и Канада ответил ей. Разговор со страной стал глотком воздуха для заскучавшей без дела девушки. И вот сейчас, после всего произошедшего в мире, Гавайи знала, что делать. А потому ей срочно нужно найти Дилана. Теперь она на все согласна.

***

— Какого черта ты все еще не развернул свои войска? Ты ждешь, пока тебя захватят? Ты не смог выполнить даже такое простое поручение — уговорить успокоится Билла. Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях и начинай уже мобилизацию хотя бы регулярных войск! Телефон кричал голосом Нью-Йорка, и чтобы уши не заложило от громкости, Мортимеру пришлось отдалить от уха трубку. Сидящий рядом Лас-Вегас насмешливо хмыкнул и продолжил курить свое нечто непонятного содержания. Поморщившись от запаха, витавшего по кабинету белесым дымом от сигареты Бадди, Юта снова прислушался к телефону. Тишина. Видимо, он сейчас должен что-то говорить. — Послушай, Рейчел, я делаю что могу, но все же я бы предпочел в боевые действия не влезать. Это возможно? — Ты издеваешься, Морти? Тут вопрос нашей независимости, Альфред мобилизует основные войска, и не может сейчас вам там помочь, кроме как в воздухе. Между прочим, это возле тебя и твоих соседей сейчас находятся враги. Я не понимаю, ты серьезно хочешь оккупации? — А ты уверена, что они захотят нас оккупировать? Насколько я понимаю намерения Техаса, они просто хотят защитить свою территорию. К тому же, у меня самый разгар золотодобычи, ты предлагаешь мне сорвать всех людей и отправить на войну? — Да, именно это я и предлагаю. Твои слова звучат так, словно мы должны признать независимость этих неблагодарных. — Еще скажи, что ты не понимаешь, почему они решили уйти. Нью-Йорк на том конце провода сердито заворчала. — Смотри, Юта, я не потерплю предательства, если ты намекаешь именно на это. — Я не намекаю на это, у тебя паранойя что ли разыгралась, Рейчел? Я лишь сказал, что не вижу смысла в этой войне. И Техас, и Калифорния уже давно говорили о желании покинуть США, только вы с Альфредом думали, что это просто их очередные высокомерные высказывания. А теперь это уже произошло, и даже если их вернуть в состав США, они не будут добровольно помогать. И не сдадутся — а потому их территории сначала придется отстраивать их тех руин, в какие вы их превратите. — Ты так говоришь, словно не относишься к США. — Не придирайся к словам. — Что ж. — Рейчел отрывисто вздохнула, и Юта отлично понял — город злится. — Я поняла твою позицию, но напоминаю и об обязанностях Штата. А потому будь добр начать подготовку к военным действиям. И скажи то же самое Орегону — я не могу дозвониться ему вот уже несколько дней. Жду завтра твоего отчета. Гудки в трубке известили о конце разговора. Мортимер взглянул на притихшего рядом Бадди, вздохнул и набрал другой номер. И на этот вызов Орегон предпочел ответить.

***

Звонок Альфреда настиг Канаду за готовкой. На сковородке поджаривался очередной панкейк, когда телефон рядом вдруг ожил, и на экране высветился номер Америки. Тяжело вздохнув, Мэтью убрал сковородку с огня и ответил на вызов. — Привет, дружище! Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Привет, Ал. — Канада напрягся всем телом и бросил взгляд через плечо в гостиную, в которой еще недавно сидел Шотландия. Неужели Америка узнал о планах Англии? — Мне нечего тебе рассказать. Может быть, тебя интересует что-то конкретное? — Меня интересует, чем занят Артур. Помнишь, я просил тебя следить за ним? Канада расслабился. Альфред ничего не знает. — Я не видел его несколько дней. Сейчас он дома, переживает и не хочет никого видеть. Я спрашивал, что он решил, но Артур только больше занервничал и не захотел отвечать. Мне кажется, что он не знает, что делать. В конце концов, это была достаточно безобидная ложь. Он ведь не сказал чего-то, что может им потом аукнуться. Англия, по идее, мог вести себя и так, если бы не доверял Канаде. Артур ведь просто отличный актер. — Прекрасно, не думаю, что он решится воевать. Спасибо, чел, я пошел. Если что — звони. Короткие гудки оповестили Мэта о том, что абонент прервал звонок. Пожав плечами, Канада продолжил свое занятие.

***

Орегон часто слышал, как другие штаты называли его трусом. Орегон часто видел пренебрежение к себе со стороны Альфреда. Орегон часто чувствовал, что его территорию и ресурсы лишь используют. Вот только все они не знали, какой Орегон на самом деле. Сколько бы самомнения не было бы у Техаса, дальше территорий тех штатов, что он уже забрал себе, он и не помышлял. У него достаточно всего, чтобы стать крепкой независимой страной, самостоятельно контролирующей свои ресурсы, и этого Биллу было вполне достаточно. Теперь Техас, Аризона и Нью-Мехико объединены под его руководством, и работы на территориях предстоит много. Возможно, когда-нибудь Техас и подумает расшириться за счет еще каких-нибудь штатов, но произойдет это не сейчас. Сколько бы себялюбия не было бы у Калифорнии, она отлично понимала, что золотых дней в Америке осталось не много. Уже три ее города объявили себя банкротами, и на очереди были ее любимые Сан-Диего и Лос-Анжелес. Калифорнийские золотые шахты были близки к истощению — теперь золото оставалось в основном у Юты. У Кэрол не было больше желания, чем снова стать воистину золотым штатом, а потому ее причины на отделения были не менее весомы, чем у Техаса. У Орегона не было больших проблем с политикой или экономикой. Обиды на Америку, конечно, присутствовали, но мстить Алан не собирался. Он терпел все выпады в свою сторону и ничего не сказал Альфреду даже во времена Второй Мировой, когда японцы пару раз бомбили его территории. И только его во всей континентальной Америке! Зато в голове Алана уже давно зрели обширные планы на собственную независимость. И, в отличие от той же Калифорнии, он не собирался ограничиваться территорией только своего штата. Знакомство с Англией у Орегона случилось так давно, что он даже не запомнил год. Но до сих пор образ могущественной Британской Империи не выходил из головы Алана. Артур приехал к нему лично, без Альфреда, и остановился в Портленде на несколько дней. Все вечера их прошли в дружеских беседах, произведших на Алана неизгладимое впечатление. Империя сидел рядом и беседовал с тогда небольшой территорией на равных, по-доброму улыбался и выслушивал все абсурдные мысли тогда еще маленького Орегона. А потом Альфред захотел свободы. Через много лет после Алан впервые потребовал своей независимости. Америка злился и кричал, но Орегон стоял на своем. Как страна, он просуществовал не долго — Альфред таки смог сделать его территории своим штатом, игнорируя протесты. Но Алан не забыл это ощущение власти. И снова встретил Артура. Англия, сколько себя помнил Орегон, всегда духовно был рядом. Сначала они писали друг другу письма, потом появился телеграф, а следом и телефон с интернетом. Все это время их общение не ослабевало, и Алан был искренне рад иметь такого друга, как Англия. И хоть Орегон и понимал, что Артур, скорее всего, просто использует его, но был не против. Если Англия и имел на него планы, то он уж точно провернет все так, чтобы устраивало обе стороны. И этого было достаточно. Именно по рекомендации Артура Орегон и затеял всю эту возню с республикой Каскадией. Он нашел какие-то смутные исторические факты, и создал виртуальное государство, расширяя его как можно больше — даже на территорию Канады попало. Но это совершенно не значило, что Алан претендовал на эти земли, он всего лишь подготавливал почву, стараясь вызывать как можно меньше подозрений со стороны Альфреда. А с Мэтью обо всем уже давно поговорил Артур. Он привязывал к своему виртуальному государству и цели по борьбе с экологическими и экономическими проблемами, и развитие собственной культуры, но планы строил совершенно другие. Он пытался вселить в голову людей отличие от американцев и, сказать по-честному, это получилось только благодаря советам все того же Англии. Сейчас Орегон ожидал сигнала от Артура, игнорируя звонки Нью-Йорка и Вашингтона. Для верности пустил слушок, что не хочет влезать, потому что боится войны и ее последствий. Для референдумов все готово, в своей победе Алан уверен — даже если не наберет голосов, то всегда сможет подтасовать результаты, в люди аж пяти соседних штатов готовы в случае необходимости выходить на митинги. На всех его военных объектах руководящие должности постепенно заняли верные ему люди, войска были готовы к мобилизации в любой удобный для Алана момент. У него в руках была власть, и Альфред даже не догадывался об этом. Пока все думали, что ближе всех к собственной независимости именно Техас, на Орегон никто внимания не обращал. Недавно звонил Юта, жаловался на Нью-Йорк и не знал, что делать. Орегон знал — у Англии не было подхода к Мортимеру, а потому и планы на счет него Артур не строил. Вот только Алан достаточно дружил с Ютой и Лас-Вегасом, чтобы его слово имело достаточно веса в глазах Морти. А потому и нужные слова было подобрать легко. Юта остался в раздумьях и ничего не ответил, положив трубку, но Орегон был доволен собой. Он хотя-бы внес сомнения. Телефон на столе издал пиликающий звук, извещая о новом сообщении. Пора.