Мой отвратительный сосед

Регулярные занятия пением привнесли в жизнь Кристины Даэ большие перемены, но вместе с переменами пришли и трудности. Как уже было сказано выше, Эрик обладал не самым приятным и легким характером. И мало того – он совершенно не пытался как-то исправить этот свой недостаток, напротив, полагал, что окружающие должны подстраиваться под его капризы, как сумеют. Кристине это было не по душе. Но – увы! – диктовать свои условия она не могла. Эрик был требователен, придирчив, взыскателен, но более того – он очень часто бывал попросту невыносим. И Кристина три или четыре раза покидала их музыкальную комнату в слезах или с румянцем сильного гнева на щеках. Но все же – все же она неизменно возвращалась, а у вздорного музыканта хватало чувства такта, чтобы не напоминать ей об утрате самообладания. Неудивительно, что в такой атмосфере совместные чаепития вскоре стали совсем невозможными, и Кристина стала упорно избегать их, всякий раз находя новый предлог, чтобы пораньше отправиться к себе. Эрика это очень огорчало, но он был слишком горд, чтобы признать это даже перед самим собой. Что уж тут говорить об извинениях! Желая как-то компенсировать нехватку общества своей ученицы, мужчина вскоре заявил, что им не помешало бы заниматься один или два раза в течение рабочей недели. Кристина не стала спорить с ним, но напомнила, что по вечерам они могут мешать людям отдыхать. Эрик возразил на это в довольно резком тоне, заметив, что настоящее искусство требует жертв, и Кристине оставалось только глубоко вздохнуть и согласиться. («Это не искусство, а вы сами требуете их от меня, мсье!» - подумала она устало.) Тем не менее, Эрик не был напрочь лишен способности сочувствовать. Если он замечал, что Кристина очень устала на работе, он сам отменял занятие, но в глазах его при этом была заметна такая трагическая печаль, что девушке становилось жаль его едва ли не больше, чем себя. И потому она порой, превозмогая усталость, все же оставалась. Но долго это продолжаться не могло – такие испытания вряд ли выдержал бы даже человек с поистине железными нервами, что уж говорить о хрупкой и впечатлительной Кристине! Тучи собирались на небосклоне уже давно, и в один из воскресных дней гроза разразилась…

***

…Когда Кристина вновь запела, Эрик в ярости ударил по клавишам пианино и громко хлопнул крышкой инструмента. - Дорогая моя, это просто невозможно! – простонал он, прикрывая глаза рукой. – Вы дребезжите, точно надтреснутое стекло. Какой кошмар! Я просто не узнаю вас сегодня. Девушка тотчас же умолкла и опустила глаза в пол, начав мысленно считать до десяти. - Не надо вызывать у меня жалость виноватым видом, - продолжал мужчина менторским тоном, даже не глядя на нее. – Вы должны стараться, моя милая. Стараться изо всех сил. Иначе не видать вам консерватории, как своих ушей! Кристина глубоко вдохнула и шумно выдохнула. Внутри нее медленно зарождалась буря. Кажется, Эрик говорил еще что-то – о превосходстве упорного труда над природным талантом, о ее нерадивости и небрежности и о множестве подобных вещей… В какой-то момент Кристина подняла голову и громко хлопнула в ладоши, прервав самозабвенную тираду своего учителя. - Хватит! – воскликнула она со слезами на глазах. – Разве вы, черт побери, не видите, что я и так стараюсь изо всех сил – каждый раз? Я вкладываю частичку собственной души в свой голос, но, чем больше я выкладываюсь, тем больше возрастает ваше недовольство мной! - Дорогая, погодите… - оторопело пробормотал Эрик. - Нет уж, выслушайте меня! – перебила Кристина. – Я знаю, что, возможно, мой голос не слишком хорош, а мой талант не стоит и ломаного гроша, но это все равно не дает вам право так мучить меня – или же кого-либо еще! Вы просто невыносимы, Эрик, и больше я этого не стерплю. Мужчина в сильном волнении вскочил с табурета и воздел руки к потолку. - О! Что вы, моя дорогая птичка, можете знать о мучениях и терпении?! – трагически воскликнул он. - Так просвятите меня, - иронически усмехнулась девушка. Приступ гнева еще не отпустил ее, но она вспомнила о необходимости держать себя в рамках приличия. Эрик, тем временем, вошел в свою любимую стихию. Он заговорил – тихо и внушительно: - Я невыносим, говорите вы… Но знаете ли вы, дорогая моя, что сделало меня таким отвратительным существом? Знаете ли вы, что мне пришлось пережить в детстве, юности – и приходится переживать до сих пор? Кристина молчала, немного растерявшись от такого напора. - Видите это пятно на моем лице? – продолжил мужчина, горько смеясь. – Я с детства подвергался самым низменным издевательствам и унижениям из-за того, что всегда был уродлив. Никто не хотел иметь со мною дела из-за моего лица. Я был с самого начала обречен на одиночество, и я научился нести этот крест. Но разве кто-то может упрекнуть меня в том, что я не стал легким и приятным человеком, пройдя через все эти испытания? Разве найдется такой безжалостный человек?! Кристина молча смотрела на Эрика, не зная, какие слова подобрать для ответа. Для нее никогда не был секретом небольшой дефект внешности ее учителя, но девушке даже в голову не приходило, что все это могло породить для него такую глубокую внутреннюю драму. Наконец она заговорила – медленно и спокойно: - Дорогой Эрик, мне очень жаль, что вам пришлось пережить некоторые обиды и неприятности. И я вовсе не буду безжалостна. Я просто буду с вами честна. Подумайте, Эрик: возможно, вы сами загоняете себя в ловушку все эти долгие годы? Допустите хоть на мгновение: возможно, мир вовсе не вращается вокруг пятна на вашем лице, которое вы называете «уродством»? А тяжелое прошлое, по моему скромному мнению, вовсе не дает вам права портить настоящее и будущее себе и другим. Признайте, ведь я права? Если бы взгляд Эрика обладал испепеляющей силой, не только Кристина, но и все вещи вокруг нее заполыхали бы синим пламенем. - Оставьте меня, - глухо сказал мужчина, опустив голову и не глядя на девушку. – Немедленно оставьте меня. Все вы, оставьте наконец меня в покое! - Как вам будет угодно, - Кристина коротко кивнула и шагнула к двери. – Доброго вечера, мсье. И подумайте как-нибудь над моими словами. Кажется, когда девушка закрыла за собой дверь, в нее полетел какой-то тяжелый и хрупкий предмет. Больше она не услышала из музыкальной комнаты ни звука и сочла разумным как можно скорее уйти в свою квартиру.