Obscene

Смотря на своё отражение, Джеймс ещё раз поправил упрямо выбивающуюся из хвоста прядь волос. Он давно не ходил в клубы, все его вечеринки ограничивались сидением на диване со стаканом пойла в компании нескольких мстителей или агентов, приставленных к нему на миссиях. На кровати валялась пара забракованных рубашек, которые он зачем-то купил, прошвырнувшись по бутикам. Грёбаные торгаши заверяли, что ему всё так идёт! Так идет! А вы на свидание? А почему вы в перчатке? Почему все суют свой нос в чужую жизнь… Хотя ему повезло, что он всё же не так узнаваем, как его коллеги, а если всё-таки так случалось, то в основном эти люди разворачивались на сто восемьдесят градусов и «непринужденно» ускоряли шаг. Он уже привык к подобному отношению. Многие помнили, кем он являлся, и не считали нужным менять своё мнение, даже с учетом официально очищенного имени и ряда заслуг перед страной. Они видели его механическую руку, и на его лбу отчётливо проступало клеймо убийцы. Но Джеймс не позволял себе воспринимать их неприязнь близко к сердцу. Ему и не нужны были фанатские крики, которые бы сопровождали его на каждом шагу. Пусть так, чем потребительское обожествление. Джеймс ценил честность. Лицемерие, пожалуй, было самой раздражающей его вещью в мире. И потому сейчас он с большим трудом выносил самого себя. Потому что, ну, как иначе назвать то, что он делает с Питером? Смотрится тут в зеркало, прихорашивается, подбирает наряды, чтобы произвести впечатление — ложь чистой воды. И благое намерение никак не приглушало сигналы совести. Он даже не думал, что Старк согласится на это. Сквозь сжатые зубы, но согласится. Когда Джеймс озвучил свою идею, заключающуюся в сближении с Питером, она перестала казаться правильным выходом. Естественно, он не упоминал о произошедшем ночью в его комнате, так же как умолчал об увиденной стычке с бродягами. Поэтому изначально речь шла о дружбе, но для всех было очевидно, что это не совсем то чувство. На удивление, именно Стив вспомнил о возвращении Тони к жизни с помощью начала их отношений. Старк отшутился про Дисней и поцелуи любви, а потом со всей серьёзностью уставился на мужа и на самого Джеймса. «Но Питер ведь по девушкам!» «Он тебе лично это говорил?» «Нет, но… Барнс, что за взгляд только что был?» Да, план вроде начинал работать. Джеймс не ошибся в подсознательной привязке парня к нему. Благодаря обстоятельствам той встречи десятилетней давности, его образ отложился в памяти, как нечто дающее безопасность, чему можно открыться. И скорее всего Джеймс — единственный человек, у которого может получиться пробиться к душе Питера. Он, действительно, может помочь. Вот только способ претил его натуре. Да в пизду это всё! Он стянул с волос резинку, подхватил с пола любимые джинсы, натянул валяющуюся на кровати футболку и вышел из комнаты, сняв с крючка кожаную куртку. — Барнс! — окликнул его женский голос. Джеймс прошёл мимо лифта и зашёл на кухню, которая преобразовалась в конференц-зал. — Есть новости. Наташа выдвинула стул рядом с собой, давая понять, что ему не отвертеться. — А разве здесь нет негласного правила: никакой работы за столом? — Он бросил взгляд на кучу документов и вопросительно перевел его на опиравшегося копчиком на бар Тони. — Да, но когда оно останавливало эту женщину? — На лице Старка показалась лёгкая улыбка, но от молниеносного взгляда Наташи она сбежала в ужасе. — Тогда мне нужен кофе. И что у нас? — У нас дегенераты в ЩИТе, вот что. — Наташа с силой хлопнула ладонью по стопке папок. — Они не смогли даже пересчитать количество найденных ДНК. По протоколу численность базы составляла семьдесят шесть человек, угадай, сколько образцов значится в финальном отчете? Джеймс, повернувшись к ней спиной, метнул остерегающийся взгляд на Старка. — Она знает. Про мутацию Питера. — Да, спасибо, что поставили в известность! Но их меньше не на один, а на два. И второе нам тоже известно. — Фримен. — Наташа кивнула. — Вот же урод… — Что не пожертвовал собой ради идеи? — Тони усмехнулся и покачал головой. — Смешно, да, но это кое-что дает. Например, что он работал не на Гидру. — Прогнали по спутникам, есть частичные совпадения, и одно из них… — В Монровии. — Закончил за Наташу Джеймс. — Найдем его, найдем спонсора этих ублюдков. — Все трое удивленно повернулись к Стиву. — Других слов не нашлось. — Я поеду к Фьюри доложить обо всём. — Она прощально кивнула семейной паре и, по привычке виляя бёдрами, направилась к выходу, но остановилась, задержав взгляд на Джеймсе. — Не хочешь со мной? — Пухлые губы расплылись в ехидной улыбке. — Или куда-то собрался на ночь глядя? М? — Ты такая зараза… — лисьи глаза продолжали изучать его эмоции и пару раз пробежались по всему внешнему виду. — В другой раз, Нат. — Ладно, так или иначе, всё узнаю. Все трое проследили за рыжей бестией, пока она не скрылась за дверьми лифта, и сразу облегчённо выдохнули. — Бак, как всё прошло? Напряжённо взглянув на Стива, он отпил из чашки и наконец-то отошёл от кофемашины к предложенному Наташей стулу. — Клюнул. — Прозвучало, словно отчитывался перед начальством. Отвратительно. — Так, я не хочу при этом присутствовать. — Старк оттолкнулся от столешницы, намереваясь последовать примеру Романофф. — Слушать про совращение сына — выше моих сил. — Ты ведь сам… как бы помягче сказать… гей, — по мнению Джеймса, это последнее из-за чего нужно было переживать. — Вовсе нет. — Старк положил руку на сердце, будто его только что оскорбили, — Я ценитель хороших задниц. А это, к слову, — он указал на всего Стива, — лучшая задница Америки, потому и женился. — Как романтично! И почему ты не включил эти строки в свою клятву? — Старк послал воздушный поцелуй и в срочном порядке ликвидировался. — Ну, ты как? — Нормально. Всё не так уж и плохо. — Бак, ты не обязан. — Джеймс залпом вылил в себя чёрный кофе, поставил кружку рядом с оставленными документами и поднялся. Разговоры об этом ухудшали ситуацию. — Обязан, Стив. Мы тогда его вытащили, но не спасли. Нужно закончить начатое. — А если не сработает? — Тихо спросил Роджерс, когда тот уже подходил к лифту. — На этот случай есть запасной план, но он слишком жестокий. — И это называется похмельная вечеринка? Питер обвёл взглядом полный народа клуб. Темнота рассекалась красными неоновыми линиями, извивающимися вдоль стен, и блуждающими лучами прожекторов на танцполе. Они с Гарри прошли мимо бара, где яблоку было негде упасть, обогнули лениво покачивающую бёдрами толпу девиц и поднялись по маленькой лестнице в вип-ложу, в которой расположились облаченные в шикарные костюмы выжившие с прошлой ночи. — Чак-сукин-ты-сын-Басс! — Гарри-какого-хера-тебя-вчера-не-было-Озборн! Пока уже поддатый владелец клуба обнимался с Гарри, Питер поздоровался с Арчибальдом и, не удосужив вниманием их спутниц на одну ночь, сел так, чтобы было видно вход. Басс, посадив блудного друга подле себя, взял бокал и уставился на Питера. — Старк, какого дьявола? Почему ты опять не соблюдаешь дресс-код? — Оставь его в покое, Чак, — пришел на помощь Нейт, — у нас не семидесятые. — Смотрю, на старых дрожжах шампанское хорошо ударило? — Питер мельком исследовал стеклянный столик перед ними, приметив остатки микроскопических кристаллов. Арчибальд откинулся на диване и провёл ребром ладони по шее. Понятно, опять посрался со своей и уже не в адеквате. — Ладно, Басс, если тебя это успокоит, в следующий раз я накину пиджак. — Благодарю, — больше было похоже на булькающие звуки. Он поднял бокал и вдохнул, настраиваясь сказать тост. — За любовь! Пусть эта тварь катится в ад! Прекрасно понимая, кого он послал в ад, все подняли вверх свои стаканы или рюмки, которые чудом уже стояли перед только что пришедшими, и «веселье» началось. Басс в депрессии — тоска смертная. Басс в депрессии под метом — головная боль. Благо он доёбывался до сидящих рядом Нейта и Гарри. Девчонок он выгнал пять минут назад, заорав, что не знает, кто они такие, и всё это было более чем отстойно. Питеру оставалось пить возникающий перед ним по волшебству егерь и не спускать глаз с входного проёма, дёргаясь при каждом распахивании штор. Несмотря на то, что он планировал оставаться в трезвом состоянии, пока не дождется Барнса, перед ним уже стояла пирамида из пустых стопок. Стрелки на часах двигались к десяти. Что за манера опаздывать? Он, конечно, не особо ждал, что тот придёт. Но… он же сказал, что придет. Питер не позволял себе думать о нём слишком много, но после того, как Джеймс высадил его в центре Манхэттена, мысли спутавшимся клубком пульсировали в голове. Слишком много вопросов. Вдруг это ловушка, чтобы переманить его на свою сторону? Но отец давно смирился с его решением держаться в стороне, он бы не стал никого подговаривать. Да и с чего бы отцу знать о том, что происходит — Джеймс сам увёз его в место, где бы за ними не смогли подсматривать. Что остаётся? Что свалившийся с небес Барнс сначала привлёк его внимание своим наплевательским отношением, а прознав о наклонностях Питера, решил с ним позабавиться? Зачем тогда он хочет узнать его получше? — Нихера не понимаю… — Что? — Обратился к нему Озборн. Питер, прикусив неуправляемый язык, махнул рукой, и повернулся к обмусоливающей любовные вопросы троице. — Пойду проветрюсь. — Пит, да мы его почти успокоили. — Ну, вот, когда я вернусь, вы как раз закончите. — Питер увидел, как Басс достаёт сигарету, поморщился и вышел из ложи. Он терпеть не мог едкую вонь дыма, не переносил её на клеточном уровне. Дойдя уже до середины бара, Питер накинул куртку, поправив стоячий воротник, и остановился. Бархатная штора отодвинулась в сторону, открыв вид на того, кого он, как теперь осознал, ждал. Точно ждал. Джеймс, оглядывая обстановку, подошёл, если не вплотную, то явно ближе, чем дозволено нормами приличия. — Куда собрался? — Улыбался так, как будто не опоздал на полчаса. Но, видимо, он с лёгкостью прочел всё на лице Питера. — Меня задержали по работе. — Ну так можешь валить обратно к своей работе. — Если бы ты бывал дома чаще, то знал бы, что у Наташи новый парфюм. И что? Уже ревнуешь? — Пока Питер корил себя за снова предавший его язык, который рядом с этим человеком становился длиннее, Джеймс присел на один из пары только что освободившихся стульев за баром. — Это не ревность. — Питер забрался на соседний стул. — Просто нечего нарушать договорённости. — О, так тебе знакомы правила хорошего тона? — Джеймс постарался сказать это максимально расслабленно, без намёка на нравоучение. — Что пьём? Питер поводил губами из стороны в сторону. В полумраке Джеймс был невероятно притягателен, и ему приходилось старательно игнорировать сосущее напряжение внизу живота, которое нарастало с каждой секундой. Он так легко не сдастся. В голове щёлкнула отличная идея. Он маякнул бармену, сделав круговой жест. — Будем играть в игру на выпивание. Каждый из нас по очереди задаст другому двадцать вопросов. Условие — отвечать честно. — При чем здесь выпивка? — Ни при чем, будем просто выпивать после каждого ответа. — Но ты же понимаешь, что «игра на выпивание» означает немножко другое? — Хорошо, я просто добавил к ней алкоголь! — Во взгляде Питера проскользнула мольба прекратить перечить. Это было даже умилительно. — Вообще в неё часто играют на первом свидании, чтобы узнать человека. Типа, «какой твой любимый цвет?» и всё такое. Начинай. — Какой твой любимый цвет? — Питер отвел голову назад от удивления, вопрос ввёл его в ступор. Походу он не учел, что ему тоже придётся отвечать. И Барнс что, даже не оспорит оговорку про свидание? На стойку перед ними поставили штатив из двадцати шотов в пробирках. — Сильно. Ты покрутил пальцем, и он принёс это? На этот вопрос можешь не отвечать. Что там с цветом? — Да у меня его нет… но в одежде предпочитаю чёрный. — Джеймс дернул бровью. — Выпьем за то, чтобы появился. — Питер прищурился, но взял протянутую пробирку и, стукнув ею о шот компаньона, залпом выпил. По вкусу это была водка с абсентом — адское дерьмо, но зато бьёт в голову безоговорочно. — Теперь ты. — Ты трахаешь блонди из ЩИТа? Когда Джеймс опрокинул стопку, он сумел сохранить стойкое выражение лица, хоть это было и нелегко, но от вопроса Питера чуть не закашлялся. — Так вот, во что мы играем. Хорошо. — Глаза Джеймса сверкнули, и в окутывающем порочном цвете неона они стали, как у хищника. — Нет. — Собираешься? — Это уже следующий вопрос. — Очередная порция алкоголя зашла немного легче, хотя бы потому что, он знал, чего ожидать. — Почему у тебя такое пренебрежительное отношение ко всем мстителям? — Вот и первое настоящее сопротивление. Парень попытался отстраниться, но в освободившееся местечко позади него уже протиснулась девушка, отчаянно подающая сигналы бармену. — Давай, ты сам предложил правила. — Я…не знаю. — Питер замялся, но у него ещё были свои вопросы и, чтобы Джеймс на них ответил, нужно было сначала открыться ему. — Все они — кучка павлинов и думают, что остальные должны их боготворить. Лезут со своими советами, как нужно жить, будто бы любой выбор, не соответствующий их принципам — неправильный. Откуда я должен был тебя узнать? — Джеймс непонимающе мотнул головой. — Ты спросил тогда: «ты меня не узнаешь?». Темные полноватые губы беззвучно округлились, и Питер был уверен, что тот потянулся к выпивке только, чтобы выиграть время. И Джеймс правда не ожидал этого вопроса. До этого он слушал Питера и, к своему удивлению, находил логику в его словах. Это звучало как мнение, которое вполне имеет место быть. Возможно, это поведение даже не является следствием эксперимента. Но то, что парень спрашивал сейчас, немного не входило в его планы. Хотя, что от этого поменяется? — Я участвовал в операции по захвату объекта, где нашли тебя. Ничего такого, просто думал, может быть, ты запомнил. — Нет, я же потерял память. — Полностью? — Это твой вопрос? — Нет, если не хочешь отвечать. Окей, тогда почему ты отказался от силы? — Это же очевидно. — Питер рассмеялся, будто это был самый глупый вопрос в его жизни. — То, как она досталась. Единственный способ распоряжения ею. Не-а, мне это не нужно. Я живу своей жизнью, и она мне нравится. А посвящать её спасению человечества — такое себе. Для этого уже есть вы. Так ты собираешься? Спать с блонди. Вдруг Джеймс развернулся к нему всем корпусом и потянулся рукой к паху. От неожиданности парень дернулся и открыл рот, чтобы возразить, но тот ухватился за сиденье и по-хозяйски придвинул его к себе. Теперь их разделял всего жалкий десяток сантиметров, а бедра тесно соприкасались. Питер невольно сглотнул от повышения градуса и внутри, и снаружи. — Нет, меня к ней не влечёт. — Джеймс перевёл взгляд на слегка раскрывшиеся губы и в тот же момент почувствовал, как рациональность начинает сдавать позиции. Возможно, он недооценил влияние Питера на себя самого. Потому что либо он очень давно не пил абсент, и за это время к нему добавились побочные эффекты, либо он действительно завёлся. — А ко мне? — Радужка Питера полностью почернела, а в искрящемся воздухе смертельно перестало хватать кислорода. — Пиздец, Старк, ты себе мужиков под стать находишь! — Они резко обернулись к повисшему на двух парнях Чаку, который упёрся пятками в пол, не давая возможности сдвинуть себя с места. — Пит, мы сейчас отведём его в Эмпайр и вернёмся, хорошо? — Гарри пнул Басса под коленку, чтобы тот потерял опору, и они с Нейтом потащили его дальше. — Почему в моём клубе не соблюдают дресс-код? Где этот тупица? Уволю! Питер проводил взглядом скрывшуюся за шторами троицу, покачал головой и, осмотрев Барнса, понял, что они одеты идентично, разница была только в том, что на нём были кеды, а на Джеймсе мотоботы. — Под ваши аплодисменты: владелец этого притона и разрушитель интимных моментов. — Тоже твой «друг»? — Скорее главный тусовщик Верхнего Ист-Сайда. Но не сегодня… — И часто ты здесь бываешь с «мужиками под стать»? — Это прозвучало грубо и отстранённо, но заставило Питера самодовольно ухмыльнуться. — Я взрослый мальчик. Теперь ты ревнуешь? — Питер почти невесомо огладил пальцами внутреннюю сторону бедра Джеймса, но тот импульсивно перехватил запястье. — А если да? — Питер завороженно смотрел, как Джеймс подтянул его руку к своим губам, дразняще коснулся ими костяшек пальцев, а затем слегка ухватил зубами тонкую кожу. — Может, я собственник? — Все разногласия в голове моментально заткнулись, и Питер затолкал их в самый дальний угол уплывающего разума, потому что всё, что сейчас хотелось, это отдаться навстречу этому опаляющему его кожу дыханию. Питер вывернул кисть так, что теперь он держал Джеймса за руку, и, съехав с барного стула, потянул его в противоположную от выхода сторону. В клубе Басса было всё для того, чтобы удовлетворить все потаенные желания любимых посетителей. Если пройти вдоль барной стойки, обогнуть танцпол и свернуть за лестницей, ведущей в ложу для вип-персон, то можно было попасть в тёмный коридор, в конце которого с одной стороны расположились туалетные комнаты, а с другой была заветная дверь. Открыть её можно было при наличии особой карты, и если она у тебя имеется, ты попадёшь на устланные бордовым ковролином ступеньки, уводящие тебя на второй этаж, представляющий собой самый настоящий пятизвёздочный отель, только без портье и с услугами полной анонимности. Питер выбрал первую попавшуюся дверь, над которой горела зелёная лампочка, и как только она закрылась за спиной Джеймса, не сдерживаясь, прижал его к стене и впился в жесткие горячие губы. У поцелуя был горький вкус полыни, но он распалял Питера ещё больше, возбуждение поглотило контроль над собой, и он беспрекословно подчинился своим инстинктам, которые требовали большего. Требовали укусов до крови, сжимания кожи до фиолетовых отметин. Но Джеймс, как назло, был осторожен, останавливая Питера, туша его напалм самой ненужной вещью в мире — нежностью. Перехватив инициативу, он теперь сам прижимал парня к стене и, разорвав поцелуй, смотрел глубоко в глаза, оглаживая его скулу большим пальцем. Питера начало это бесить. Что ты ищешь во мне? — В чем проблема? Ты вроде бы этого хотел. — Голос понизился до хрипа. — Трахнуть тебя? — Прозвучало, будто его это позабавило. — Возможно, но прежде, чем ты снова решишь опуститься на колени, я хочу внести правила. Что? — Что? — Игры. Ты же любишь играть. — В мозгу загорелась зеленая лампочка «включено». Питер убрал от себя ладони Джеймса, заставив того отойти на пару шагов назад, и, скрестив руки на груди, кивнул, мол, готов слушать. — Всё очень просто: мы проводим с тобой каждый день какое-то время, общаемся, узнаем друг друга. Ты мне не лжёшь. Не встречаешься с другими… — Это же, блять, отношения. — Думаешь? — Джеймс посмотрел куда-то в левый верхний угол, словно решает в уме уравнение. Питер начал буквально закипать. — И в качестве выигрыша ты со мной переспишь, что ли? — Видишь ли, я немного консервативен, все-таки воспитан в прошлом веке. Поэтому да. Как только ты мне скажешь три заветных слова, и твой ритм сердца при этом собьётся от волнения, я весь твой. Питер стоял и не мог поверить своим ушам, это било все рекорды ахинеи в мире. — Охренеть, ты самонадеянный… — он еле вернул себе возможность говорить после нескольких не увенчавшихся успехом попыток открыть рот, и, направившись как ошпаренный к двери, ещё раз развернулся, — я в шоке. Счастливо оставаться! Удивительно, как от такого хлопка не рухнуло всё здание. Джеймс усмехнувшись, присел на стоящую посередине комнаты кровать и откинулся на лопатки, проведя ладонями по лицу. Во рту всё ещё ощущался вкус Питера, и, что очень странно, еле уловимые ноты черники. С груди сдвинулся раскаленный давящий камень — его отпустило. Отпустило ещё в тот момент, когда парень отвечал на вопрос об отношении к мстителям, потому что, да — ему придётся охеренно так не договаривать, но уже не притворяться. Его заинтересовал этот колючий засранец. Кстати о нём. Три, два, один… — Ладно, я согласен. — Питер залетел в комнату, снимая на ходу с себя куртку, и, бесцеремонно запрыгнув на кровать, навис над Джеймсом. — Но целоваться же можно в вашем двадцатом веке?