Мир прогнется под нас.

— Вставай, чертов бездельник! Шигараки вновь разбудил злой возглас отца, который стоял в коридоре у порога, поправляя пальто. — Ты опять не спал полночи?! Сколько можно? — Мужчина, покачав головой, потянулся за шапкой. Его глаза вновь упали на сидящего на кровати сына, что натягивал клетчатые штаны. Мальчишка же даже не посмотрел на отца, а лишь поднялся и недовольно хлопнул дверью, тем самым отгородив себя от взгляда мужчины. Он немного задержался у нее, слушая, когда он, наконец, уйдет на работу. Когда же двери скрипнули, и замок щелкнул, парень спокойно вздохнул. Сегодня понедельник. Самый нелюбимый день. Юноша глянул на часы, было 7:13. Занятия в школе начинаются в 8:30, значит, есть еще немного времени, чтобы привести себя в порядок. Он подошел к зеркалу с тумбой. В отражении на него смотрел брюнет с пустым карим взором и надутыми, покусанными губами. На его худом и бледном теле отчетливо выделялась каждая ссадина или синяк. Сам Шигараки никогда бы не назвал себя привлекательным. Увы, он не видел хорошие стороны себя. Не видел красиво выпирающих ключиц или же видимые кубики. Его нитевидные губы шептали больше ругательств и оскорблений, чем слов признательности или любви. Даже всё доброе отношение людей к себе он принимал как должное. Черствый мальчишка. Достав из шкафа черную толстовку, парень накинул ее и переодел штаны в темные джинсы. Надев маску на пол лица, лежащую на тумбе, парень окинул себя оценивающим взглядом. — Хорошо. Я на работу. В комнату заглянула его мать. Вид у нее был уставший. Впрочем, ничего удивительного, ведь она работает на двух работах, и времени на досуг и потребности попросту не хватает. — Угу. Женщина, не утруждая себя пожеланиями хорошего дня сыну, взяла сумку, оделась и вышла из квартиры. Такое поведение парня ей не в новинку; его воспитанием практически никто не занимался, вот и вырос невесть что. 16 лет, а головы на плечах нет. Ее немного напрягали увлечения единственного сына. Его страсть к холодному и острому оружию настораживала, а постоянная кровь на постельном белье наводила жути и пугала. Стены его комнаты из некогда уютных обоев превратились в месиво из голой обшарпанной шпаклёвки и изрисованных баллончиком окон. Бедная женщина просто не понимала что творится с ее мальчиком и искренне волновалась за него.

***

Томура шел в школу, скрипя ботинками по снегу. Настроения не было, как обычно. В кармане лишь пачка ментоловых сигарет и канцелярский нож — привычный набор вещей для похода в учебное заведение. На улице был легкий морозец, но парень шел в одной толстовке и без шапки. Только черная маска закрывала половину его лица. Капюшон постоянно топорщился из-за ветра, и он тихо матерился поправляя его. В школе ничего нового. Запах рисовой каши и кислого молока витал в воздухе, заставляя его морщится. Глянув на вахтерш, он прошел к расписанию и, бросив взгляд на доску на пару секунд, направился к ступенькам. Возле кабинета уже толпились ребята. Некоторые, завидев юношу, затихли и начали перешептываться. — О-о-о, смотрите, мальчик-селфхарм припёрся, — один из «смелых» подошел к Шигараки. Им оказался высокий блондин с ядовитыми жёлтыми глазами. Он, увидев безразличный взгляд брюнета, хмыкнул и попытался сорвать маску, но его руку скрутили за спину. — Э, т-ты чего делаешь?! — попытался вскрикнуть блондин, как его голова оказалась прижата к стене. — Не лезь ко мне, Такаши, — услышал он злобное шипение, после чего его руку вновь пронзила острая боль. — ты меня понял, пес? — на что последний закивал головой, словно китайский болванчик. Уж он-то точно не ожидал такого от Шигараки, всегда молчаливого и безразличного ко всему. Брюнет с отвращением откинул от себя Такаши и, поправив портфель, направился к подоконнику. Девочки, стоявшие возле него, мигом отошли. Кроме одной — Юки. Шатенка без страха смотрела на парня. В ее ушах были наушники, и она не слышала волнующихся за нее подруг. Девчонка знала, что он ничего ей не сделает, не зря же он пишет ей песни и приходит ночью под ее окно, чтобы поговорить по душам. Томура подошел к ней, и, подмигнул, уселся на подоконник. Юки, злорадно улыбнувшись, глянула на Такаши. Последний до сих пор потирал больную руку.

***

Конец учебного дня. Брюнет уже выходил из школы, как Юки окликнула его на пару слов. Подойдя к ней, он собирался снять маску чтоб поцеловать, но она его остановила. — Слушай, я не могу больше терпеть такие отношения, — сделала паузу девушка, — и я не симпатизирую к тебе. Нет. Забудь про все, что было между нами, просто забудь. Я не хочу иметь с тобой ни капли общего. Считай, что ты — ошибка моей молодости. Ничего личного, прощай. С этими словами она развернулась и ушла, будто ничего и не произошло. Парень долго смотрел на ее волосы, засыпанные снежинками. И понимал что больше не почувствует их аромат, не ощутит вкус ее шеи и губ. Его мир рушился на глазах. — Ненавижу понедельники, — пробубнил он, как услышал хохот сзади себя. Обернувшись, он увидел Такаши и еще трое крепких парней из параллели. Все они направлялись к нему, разминая руки, но не для того чтобы согреться. Их нездоровые улыбки тоже были далеко не из добрых побуждений. И Шигараки, решив не убегать, пошел к ним на встречу, срывая маску с лица и пряча ее в карман. — Смотрите, — хохотнул один из громил, — сам идет на смерть, бедняга. Беги лучше, красотка! — Не волнуйся, мы только покажем, кто тут хозяин, — рявкнул Такаши, кидая портфель в сугроб, — давайте, пацаны, отмудохаем эту сучку…