***
Постоянно казалось, что Коррина хотят втянуть в какую-то авантюру скоя’таэлей без его согласия. И памятуя, что его прямо сейчас вызвали не к кому-нибудь, а к самому командиру, это могло быть вполне себе правдой. И самая большая проблема заключалась в том, что солдат понятия не имел, что можно рассказывать, а что нельзя, в разговоре именно с ним. И нужно ли вообще ему хоть что-то рассказывать. Пусть Коррин и не был уверен, что его вызвали именно из-за того происшествия с Салаэлем и его незапланированной вылазки посреди ночи, однако это было вероятнее всего. Иначе бы обсуждали всё с лейтенантом Бьянкой, а не с рядовым. Наверное, стоило уговорить ушастого побольше молчать и не говорить про то, что его засекли, поскольку что уж что, а в отсутствие Вернона Роше не хотелось получить на свою долю лишних проблем. Происходящее было ему неприятно и опасно. Когда Коррин нашёл Иорвета, тот стоял около кабинета командира полосок. В нём ему не доводилось бывать ещё ни разу — наверное, потому, что в общем-то он ни разу не нарушал каких-либо жестких правил и выговоры в случае чего не были серьезными. Потому и влетало прямо на месте, не доходя до крайних мер. Сейчас солдата невольно передернуло, когда эльф его попроветствовал без всяких формальностей, по имени. — Здравствуйте, — в ответ кивнул тот, останавливаясь в двух метрах от Старого Лиса. — Что-то случилось?.. — Глупый вопрос, dh… Много чего произошло, — запнулся Иорвет, когда хотел снова всё называть своими именами, но всё равно не удержался, закатив глаза. — Сразу к делу. Я знаю, что ты проследил за одним из моих подчинённых, когда тот выбрался ночью из казармы. — И… Что с того? — опасливо поинтересовался Коррин, оглядываясь по сторонам. Если его сейчас убьют — может, конечно, и не до смерти, но всё же, — то это обнаружат далеко не все и, что обнадёживает менее всего, далеко не сразу. Вокруг пустой, тёмный коридор, людей нет и в помине... Пусть он тогда и обошёлся с соратником так жёстко почём зря, но лучше сто раз допустить ошибку, чем один — проворонить! Наверное… Под этим тяжёлым взглядом одного тёмно-зелёного глаза вся уверенность в своих суждениях спешно ретировалась. — Для тебя — ничего, — сложив руки на груди, ответил эльф и сощурился. — Однако я хочу услышать и твою версию происходящего. Видишь ли, я отвык слепо доверять любым словам и хочу знать как можно больше возможных точек зрения, чтобы не ошибиться. — Постойте, вы не верите Салаэлю? — удивился Коррин и широко распахнул глаза, глядя, как Иорвет начинает медленно к нему подходить. Белки всегда так открыты друг с другом, всегда… — Я никому не хочу верить. Просто расскажи, что знаешь. Не бойся, даже если ты сделал что-то плохое, я никому не расскажу и уж тем более, — он выделил эти слова, никак не повысив своего спокойного голоса, — не стану наказывать. Мне нужно узнать то, что ты видел. Иорвет навис над человеком, как зверь над добычей, и приготовился ждать. — К-командир Иорвет, — уже вжимаясь в стенку, тихо сказал парень, не отводя взгляда. Когда люди врут, они отводят глаза. Не стоило давать лишнего повода сомневаться в себе. — Я видел лишь всё то, что и… Ваш подчинённый. Не более. — И что же ты видел? — сказал эльф, даже не думая отходить подальше от Коррина. Если он не надавит, то может получить не всю информацию, а под давлением у многих сдают нервы. Особенно, если их собеседник пугает, не применяя силу или угрозы. Это их сбивает. — Ну же, Коррин, не волнуйся. Я же не твой командир, как-никак… Или ты боишься, что кто-то услышит? Не мотай головой, идём в кабинет Роше, там уж точно никто не в силах будет подслушать… Коррина несильно схватили за рукав и потащили за собой. Ему, кажется, сегодня конец… Дверь закрылась с негромким хлопком. Приходилось прилагать много усилий, чтобы просто последовать за эльфом и не рвануть к выходу. Неважно. Коррин просто расскажет, получая официальное право сбежать с допроса. Он даже приготовился к тому, что Иорвет сядет на место Роше. В каком-то смысле эта ситуация была для него полезна. Стрессовые ситуации запоминаются хорошо и впоследствии помогают переживать схожие моменты. Правда, когда его резким движением усадили на стул, солдат не сразу решился взглянуть наверх. — Ну вот, теперь, когда ты удобно расположился, можешь начать рассказ? — мерно проговорил скоя’таэль, держа руку на его плече. — Командир Иорвет, — запнулся парень, пытаясь подобрать слова. — Может… Вы тоже присядете? Мне не так много запомнилось, но всё же… — Не волнуйся, Коррин, я постою, — ответил тот. — Я… Хорошо… В тот день… Ночь, я проснулся от шума. Я никогда крепко не могу заснуть, так что даже от небольшого шороха рядом меня выносит в реальность. — Сложно с таким, да? Сам страдаю от такого недуга, как чуткий сон. — Н-нет, что вы! Это довольно хорошая способность. Легко вставать, да и в случае чего можно в лагере тревогу поднять, если что. — Это хорошо, что ты думаешь об этом с такой стороны, — улыбнулся командир, чуть щурясь. — Только вот это мышление солдата, ещё не бывавшего в пекле. Таких, как ты, обычно первыми убивают, когда они подхватываются. Не успеешь крикнуть — а на шее уже улыбка от уха до уха. Но ты продолжай, не стесняйся. — Понятно… — тяжело сглотнул тот, смотря снизу вверх на собеседника и ощущая себя не бойцом, а ребёнком, которого мучают серьёзными расспросами о чём-то слишком серьёзном, чтобы он мог это понять. — Ну так… Тогда я тоже услышал, как будто кто-то в спешке собирается. Но там было ясно слышно, что кто-то из наших... в одиночку... Ну и — а потому что никто в патруль поодиночке не идёт — я спустился вниз. Проверить. Конечно, мне приходило в голову, что он мог проспать свою смену и опоздать, но тогда бы я точно услышал, что до этого одевались, выходили, переговаривались и всё в таком духе. Да и если Салаэль пошёл, к примеру, на пост или к вам, то в таком случае я бы просто вернулся назад. И… Собственно, я проследил за ним. Он шёл в странном направлении и петлял, а когда застыл на около угла… Я… Мы… На этом моменте Коррин опешил. Ему не довелось продумать этот момент. А говорить правду слишком опасно. Да всё теперь опасно! И то, что он запнулся, и то, что он по правде сделал! Белки за своих порвут, не задумываясь; сейчас этот одноглазый его будет убивать, ой будет, ох и получит он за своё «задержание» по самое не балуй, эльфы народ изобретательный... — Ты попытался его убить? — внезапно ровно спросил эльф, даже не моргнув. — Чт… Нет! — округлил глаза боец, вжимаясь в стул, лишь бы хоть немного отстраниться. Он ответил явно неубедительно. — Ты собирался его самолично пытать, дабы выведать правду? — Нет… — Изнасиловать? — Что? — Тогда я не понимаю, почему ты заикаешься, — ухмыльнулся Иорвет. И фыркнул. — Просто… Прошу прощения. Я… Вырубил его — ну, оттащить подальше и потом расспросить. Ну… А потом отвести на ближайший пост. Но Салаэль следил за теми странными людьми, которые прошли под нашими окнами. — Ты же видел их? — Да, я заметил в самый последней момент. Но рассмотреть не смог. — В таком случае… — в этот момент Иорвет наконец убрал руку с плеча человека, отходя к столу. Немного порывшись в том, что на нём было накидано, он снова подошёл, но уже со странным куском меха в руках. — Не заметил ли ты ничего похожего в их одежде? — У них… — внимательно рассматривая предмет, Коррин наконец отвёл глаза от взгляда Иорвета, но лучше не стало. — Я не уверен. Не разбираюсь в этом. Но цвет, если учитывать разное освещение... Вроде похож. — Понятно. Отнесёшь Салаэлю, спросишь об этом, а потом вернёшь, хорошо? — Приказал Старый Лис так, будто обратился с дружеской просьбой, и… Погладил Коррина по голове. Как послушного, смышлёного ребёнка. Коррин чуть не умер на месте. — Да… — выдавил из себя солдат, пытаясь подняться на ноги.***
Вечер. Уже смеркалось, хотя небо всё ещё имело оранжевый оттенок из-за не полностью ушедшего за горизонт солнца, а перистых облаков на нём было бессовестно мало. Именно на этот неожиданно тёплый денёк выпал ряд важных разговоров. Опираясь на каменную стену и бессмысленно петляя взглядом по тёмным очертаниям заросшего бурьяном сада, Иорвет пытался осмыслить всё происходящее и собрать в одну большую картину, но главная проблема была в том, что слишком мало у них деталей. Клён не может продвинуться достаточно в своем расследовании, Роше не оставил за собой и одного следа. Им ещё здорово повезло с тем, что Салаэль с Коррином встретили эту подозрительную компанию — хотя не факт, что это те люди, которые им в самом деле нужны... На сегодня осталось последнее дело. — Командир?.. Неторопливо повернувшись на оклик, скоя’таэль увидел эльфку, стоящую поодаль, прямо посреди заросшего сада. Одета она была уже не в военную форму, а в зелёное платье с длинным рукавом, на поясе был алого цвета кушак, на ногах — аккуратные сапоги. Эльф отошёл от стены, подзывая жестом девушку ближе к себе. Та смутилась, убрала за острое ушко локон распущенных, немного рыжеватых на свету каштановых волос и нерешительными шагами приблизилась. Иорвет, выдохнув, сам пошёл навстречу, не оставляя между ними и метра дистанции. Немного покраснев, эльфка посмотрела в его глаза и спросила: — Командир, вы звали? — Да, — с усталостью в голосе кратко ответил тот. — Дело в том… Старый Лис замер. Он ведь и не знал, как ей сказать. Может, нужно высказать всё прямо, не пытаясь ничего придумать или плавно подводить к правде? Хотя это могло её оттолкнуть: в конце концов, не настолько близко он знал Сиваниэль. — И-иорвет… — сцепив пальцы в замок и прижимая руки к груди, девушка опустила глаза и чуть улыбнулась. — Я понимаю, зачем вы меня позвали. Прошу прощения, что немного задержалась… — Ясно, — удивился командир, замечая, что собеседница взволнованно отвела взгляд в сторону, приоткрыв губы. — Маленькая королева в этом саду не играет, а после смерти короля даже людей не наняли, чтобы следить за ним. Не волнуйся, тут нас никто не услышит. – О-ох, я... Не готова так вот сразу... Здесь... – У нас нету времени. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. – Стойте, подождите, я... – краснея, проговорила она, невольно обхватив себя руками. – Всё как-то очень быстро... Сумбурно? Старый Лис прищурился, смотря на порозовевшую, немного улыбающуюся девушку. Не похоже, что она переживает. Кажется, пока не догадалась ни о чём, но откуда такая реакция?.. – Есть какие-то проблемы? – В... смысле? Ну... Я просто... Никогда не думала, что на первом свидании меня попросят о таком... Неужели вы хотите, чтобы всё произошло прямо здесь? Все эти безбожно долгие секунды Иорвет просто смотрел на соратницу, ничего не предпринимая. Он и сам понимал, что ничего не понимал из происходящего. Он так зациклился на деле и так устал, что ему даже не удалось понять, что именно имела в виду эльфка, пока не спросила его прямым текстом. Скоя'таэль не ещё не вполне пришел в себя, но суть до него, наконец, дошла. — Погоди. Я не это имел в виду. Я позвал тебя не за этим. — ...Ох... – Сиваниэль широко распахнула глаза, ещё сильнее заливаясь краской. — Прошу прощения! Просто... Вы позвали в сад, один на один, без конкретной цели и... и... — Да, прости, мой промах, – прикрыл глаз Старый Лис, поднимая руку. Наверное, он отреагировал куда более спокойно, чем того требовала ситуация. Но даже отдать дань приличиям и выдать хоть какие-то эмоции было выше его сил. Наверное, он слишком устал за этот день. Свалились новые неотложные дела на пару с чужими обязанностями. От постоянных раздумий виски давно уже кололо уже болью. Но это было не очень важно ни сейчас, ни когда-либо ещё. – Мне нужно с тобой поговорить по поводу последних событий, Сиэль. Ты в курсе, о чём сейчас только и говорят в городе: «загадочные, страшные убийства, которые не может разгадать один из лучших детективов Темерии». Или что-то в этом роде. Всё-таки слухи на то и слухи, что зачастую нечёткие и недостоверные. Дело в том, что всплыли некоторые подробности... Раздался негромкий шорох и тонкий хруст ветки из глубины сада. Иорвет едва удержался от того, чтобы проматерится: неужели из-за этого сейчас вся информация, которую можно было вытянуть из этого разговора, канет в лету? Сиваниэль же не глупая и не глухая, а значит, услышала и поняла, что за ними следят. Но почти без запинки командир продолжил: –...Но, хотя, скорее чужие догадки или додумки. Дело в том, что одно из недавних убийств произошло рядом с обходом патруля, куда ты тоже ходишь. Ты довольно-таки хорошо подмечаешь детали, и я решил тебя спросить: ты точно не видела ничего странного, когда в последний раз уходила в ночной патруль? Он был несколько дней назад, но всё же какие-то мелкие вещи, которые «показались», не стесняйся выкладывать. Так же, как если что-то хочешь добавить от себя. — Ох, да... — замялась эльфка, хмурясь и киндая взгляд в сторону, но потом как ни в чем не бывало продолжила, чуть улыбнувшись: – К сожалению, я ничего не помню. Всё было как обычно. — Точно? — закусив губу, переспросил Иорвет. — Ну... Хотя есть кое-что. Только не думаю, что это важно, — на момент задумавшись, девушка скрестила руки, но потом снова их отпустила в неестественном жесте. — Салаэль одной ночью долго глядел в окно. Но, думаю, это из-за того, что в последнее время у него проблемы со сном. А так больше ничего и не припомню. — Хорошо. Спасибо. — Вы меня первой спросили или у других из моего патруля уже узнавали? — внезапно спросила эльфка. — Нет. Нет, пока ты первая... Других потом опрошу. — Хорошо, тогда могу ли я кое о чём попросить? – О чём? — Выберите другое место... Для разговора, — снова немного покраснев, проговорила она. — А что с этим не так? — не подумав, машинально спросил Старый Лис. — Ну... Вы же меня сюда вызвали и... Ладно, простите, неважно. Я, наверное, пойду... — немного погрустнев, подчинённая перебирала пальцами платье. — Хорошо. Ненадолго тут останусь. Если будет ещё что-то, возвращайся. Ему ответили сдержанным кивком и отведённым взглядом, а потом девушка развернулась и поспешила ретироваться. А в это время... Иорвет думал только о том, что этот ненавистный шум испортил всё, ведь скоя'таэли уже по одной своей природе очень и очень осторожны — и всеми силами стараются предостеречься, как только почувствуют угрозу. В данном случае она состояла в том, что их подслушивают. Надо же... А Гроза Севера, неуловимый лидер белок, впопыхах забылся и продолжил как ни в чём не бывало! Несмотря на то, что он хотел, чтобы Киоллен наблюдал со стороны, запоминая, о чём они говорили, нужно было перебазироваться. Сиваниэль точно не сказала всё, что могла. Нет, не так: вообще ничего не сказала! Теперь они, скорее всего, снова попадут в тупик... — Ушла?.. — из кустов показались взлохмаченная голова и острые уши. — Да, — припечатал Иорвет холодным тоном. — Всё случается, но как, позволь спросить, ты мог так подставиться? — Дьявол... Было сильно слышно? — Весьма. — Прошу прошения, командир, я... отвлёкся. Но ведь есть и новости, — Клён немного нахмурился, а потом поднял взгляд. — Конечно, сейчас нам она... Точнее, вам она ничего не сказала. Однако спросила про то, говорили ли вы с кем-то из наших и вы ответили, что нет. Если она подойдёт к Салаэлю с чем-то по этому поводу, то можно будет уже её подозревать на этом основании. Ну... Тот же их заметил. Нужно будет подождать. И, кстати, кажется, если вы с Сиэль снова поговорите, то, может, она и расскажет. «Ага, потом... А всё потому, что ты выдал себя, оставив нас без информации...» — подумал Лис про себя, но говорить вслух не стал. — Кажется, она влюблена в вас. — Замечательно. Даже если было бы так, что ты мне предлагаешь делать? Эльф замялся. Да, командир был недоволен всем, что сейчас произошло. И тут была вина подчинённого, но... У них есть ещё шанс и время. Всё под контролем, пока среди народа нет паники, как и в верхушках. Почти, но это так. У них хватит времени на то, чтобы денёк подождать. — На самом деле... Сиэль к вам же всегда была не совсем равнодушна, мягко говоря. Не знаю, может, это симпатия к вам как к командиру, или же нечто... иное, однако это значит, что с вами она будет искренней. Понимаю, это всего лишь мои догадки, только вот подозрительно всё это. Может, всё-таки вам стоит попробовать её разговорить? Нужно немного поактерствовать, дело ведь катастрофическое... — И чья это вина, детектив? – шикнул в ответ Иорвет, но заметив, как скоя'таэль потупил взгляд, остыл. Он просто устал, вот и срывается. — Ладно, дело ещё открыто, и шансы у нас неплохие. Но нужно поторопиться. – Да, конечно. – И, кстати, как я понял, никого поблизости ты не заметил? Никто не следил, не подслушивал, не страховал? – Нет, к сожалению. Или к счастью, — с долей усталости проговорил Киоллен, качая головой. – Хорошо, тогда идём. Тебе стоит немного отвлечься.***
Сколько прошло времени? Да чёрт его знает… По ощущениям — с неделю точно. Вернон был уверен в значении своей скромной персоны в темерском обществе, и уже представлял, что творится наверху: особо любознательные солдаты начали задавать вопросы, Бьянка подняла панику, Наталис наверняка обнаружил отсутствие отчётов и теперь озаботился отсутствием самого Роше. Сверху постоянно доносились приглушённые голоса, и можно было сделать вывод, что находился он в подвале заведения людного, но какого именно — непонятно. И откуда в таком месте водились помещения, похожие на камеры? Крепкий каменный пол, скрипучие, покрывшиеся от сырости ржавчиной железные двери. Плотная повязка не позволяла видеть, но слух, обоняние и осязание его ещё не покинули. Похитители измывались над ним по-всякому. Да, больно, но в военной жизни, пусть и пленной, мало что может удивить бывалого солдата. Ни удары, ни жгучие своей безнаказанной мерзостью слова не добирались до него, не задевали достоинства. Разумеется, и без экспериментов не обошлось — пару раз облили странной жижей, которая, казалось, обжигала и сдирала кожу. Вопрос: «Узнаёшь, что это?» так и остался без ответа. Из-за связанных рук Вернон не мог оценить вид пострадавшего плеча, но ощущения не утешали. Если верить словам главного (только этот парень вёл с ним беседу), то вся эта затея должна была явиться аналогом «той боли, что Роше причинил их брату (или братьям)». Ситуация сразу стала понятной: врагов у него было много, а жаждущих мести за убитых крепкой темерской рукой — ещё больше. Но теперь никакие пытки не могли произвести на него впечатления, так как боялся Роше совершенно другого. Боялся он самого себя. Нет, он вовсе не свихнулся от заточения в кромешной темноте с тряпкой на глазах, не сошёл с ума от раздирающей тело боли. Воспоминания и непонятного происхождения мысли — вот что сейчас терзало его сознание. Опытного вояку можно было понять, если бы к нему в голову постоянно забредали имена погибших Полосок или мелькали где-то смазанные картинки жестокой войны, кровавого месива, солдат, которые валились с ног и выхаркивали внутренности. Но нет, ни о чём подобном он не думал уже около года, стараясь заталкивать тоску и сожаление в самые дальние и тёмные углы себя. Нынешнее его мучение имело склонность к человеческим страданиям, носило повязку на глазу и являлось насквозь пропитанной эпатажем личностью. Всё начиналось безобидно. Вернон мысленно перебирал незавершённые дела, план тренировок, тысячу раз отложенный разговор с Наталисом… Тут же всплывало имя остроухой задницы. Казалось, Иорвет был связан со всем, чем занимался темерец в Вызиме и за её пределами в том числе. Роше удивился, но рассуждать о подобном не захотел. А вот дальше началось веселье… Всё чаще перед глазами стали мелькать край карминовой повязки, кривая улыбка, бесноватый взгляд. Ядовитые слова, вещающие о ненависти к роду людскому, благородные речи, которые имели привычку изрекаться не с трибуны, а с поваленного бревна… Роше представлялось, будто эльф сидит рядом и откровенно насмехается над его положением ему же в лицо — настолько ярко звучали реплики в голове. А после стали приходить ощущения, и Вернон начал подмечать за собой неладное. «…Вот он треплет белку за щёки. Одна мягкая, горячая от гневного румянца; вторая, изрезанная шрамом, почти не чувствуется через ткань. Эльф хватает его за запястья, сжимает крепко и пытается оттащить, ругась на своём языке. Роше словно и сейчас чувствовал тепло живого тела — пальцы покалывало от памятного момента…» «…Он перехватывает ладонь и с силой прижимает к себе жилистое тело. Резкий поворот — рука случайно соскальзывает с талии на поясницу. Белка злится, не желая уступать, но ничего не предпринимает, ведь рядом королева. Однако и этот непонятный момент заканчивается, когда солдаты оповещают их пока ещё далёким галдежом о своём присутствии…» Первое время Роше пытался отвлекаться: представлял лицо Фольтеста, недовольную рожу Талера, жмурился под повязкой до разноцветных кругов перед глазами в надежде прогнать волнующие видения. Да, волнующие, именно волнующие. Это было самое нейтральное слово, которое мог себе позволить темерец — называть воспоминания «приятными» или «неприятными» он боялся. А потом… «…Вынужденное, но смелое и наглое прикосновение к губам. Извращённый вызов на поединок…» Это уже слишком. Какого чёрта Иорвет это сделал?! Как можно было принять настолько явный сарказм всерьёз? Вернон никак не понимал, что с ним происходит и к чему он в красках вспомнил эту неловкую ситуацию. Из носа тёплыми ручьями текла кровь, спускаясь по губам и подбородку, капая уже на обнажённый торс. Рубаха давно была разодрана и теперь мятой кучей тряпья валялась в углу камеры. Роше, будучи экономным и аккуратным в таких делах солдатом, всегда тяжело переживал утрату казённых вещей. Голодное детство и ничуть не сытая молодость научили беречь то, что имеешь, и даже почётная должность с её достатком не могла избавить человека от привычек. Не успевшая посереть от ежедневной носки рубаха, не стёртые на коленях штаны, новые сапоги — в полевой жизни всё это было порой очень трудно достать, поэтому весь состав Синих Полосок умел штопать шинели, пришивать заплатки и буквально творить чудеса со старыми вещами, используя их втрое дольше, чем это было возможно. Мысленно оплакивая потерянный элемент одеяния, Вернон терпел удары. Снова. Ну никакой оригинальности. Да, чёрт возьми, адски больно, но… «Иорвет бил бы сильнее», — вертелось в голове, тесня мысли об утраченной рубахе. Совсем рядом прошуршали лёгкие шаги. Не сдержав тихого вздоха облегчения, темерец опустил голову — подонку наконец наскучило бесцельное рукоприкладство. Однако как только Роше переставал ощущать острую боль, он был готов терпеть мучения вдвойне сильнее, предвкушая новую порцию пыток. Солдат старой закалки слишком хорошо знал такие заминки — это лишь пауза. Дежурный у входа завёл с кем-то беседу, но Вернон даже не пытался что-либо расслышать. Здравым умом он понимал, что в его состоянии разрешается побыть невнимательным, сдаваясь в плен боли и всеобщей усталости, но всё равно корил себя за упущенную возможность раздобыть хотя бы кроху ценной информации. С лица рывком стянули тряпку. От неожиданности разомкнув будто слипшиеся веки, командир сразу же об этом пожалел: даже тусклый свет, источник которого определить не получилось, резал глаза не хуже яркого солнца в ясный день. Вновь опустив голову, он крепко зажмурился. Сознание пошло кругом. — Роше-Роше, Вернон Роше, — усмехнулся смутно знакомый мужчина, в голосе которого проскользнула издёвка. — Рад снова лицезреть этот мир? Надеюсь, что да, ведь я не просто так дал себя увидеть. Зрение только начало адаптироваться, но Вернон смог узнать своего мучителя — и чуть не задохнулся гневом: — Блять, ты... — Да, я. Давно не виделись. А если учесть ещё и время, что ты провёл в повязке... — собеседник кривовато улыбнулся. — Ты знаешь то, что нам очень интересно. И я бы хотел... — Засунь себе в жопу свои хотелки. Ваш главарь-то знает, чем вы сейчас занимаетесь? — Да, и скоро ты с ним увидишься. А пока не перебивай меня... Роше грубо схватили за челюсть, и чужие пальцы широко раскрыли веки. Вернон попытался вывернуться, мотнув головой в сторону, и заехать лбом неприятелю, скажем, в нос, но хватка была слишком крепкой. Глаз всё ещё слезился и болел, но когда перед ним мелькнуло что-то тонкое и блестящее, то сердце невольно забилось чаще, а желание врезать увеличилось в разы. Игла, мать её, швейная. — Я воткну тебе это в глаз. Знаешь, очень неприятно ничего не видеть одним, когда из второго торчит что-то, не дающее тебе его закрыть. Глазное яблоко станет медленно и болезненно высыхать... Вернон был готов поспорить, что его нечаянный знакомый — конченый садист, который не знает, для чего придумали пыточную систему и как необходимо обращаться с заключёнными. Парень, перечисляя всевозможные варианты его мучений, широко улыбался, будто заигрывая, и упивался властностью своего монолога. Здесь и пояснять не нужно, до чего же мерзкой оказалась вся эта ситуация. — Но я не претендую на многое. Заниматься настоящими пытками нам, подчиненным, не положено. По крайней мере, именно твоими, — здесь, будто бы случайно, проскользнуло сожаление. — Ты, как личность известная, останешься нашему лидеру на десерт, поэтому я не хочу калечить тебя раньше времени. Вот что мы предлагаем: ты расскажешь о том, что имел в виду тогда, и твой глаз останется цел. Командир сжал зубы крепче. Перспектива что так, что эдак ужасна. Хотя... не сильно он скрывал то, о чём так опрометчиво проболтался: просто никогда не спешил рассказывать. И Роше наконец принял решение — не хотелось остаться без глаза по такой глупой причине. — Ладно. Но ты уберёшь эту херню и только это. Если хочешь получить что-то важное, то иди нахуй. — Вот и отлично! — отстраняясь, воодушевился мучитель. Отлично...