Возможно, стоит помечтать

Насколько сложно ходить по снегу, не издавая при этом громкого хруста? Очень сложно, а в особенности рослым, крепким мужчинам, которые хоть и привыкли вести себя тихо и незаметно, но чуть ли не белый флаг поднимают перед этой задачей. И всё-таки Синие Полоски держались хорошо, не желая поддаваться слепящему солнцу, трескучим морозам и настырному, сильному противнику. Впереди — ни единой души, только сугробы, голые деревья и тишина, нарушаемая еле слышным дыханием самих солдат. Всё это обманчиво: чуть дальше от их позиции расположилась немаленькая компания остроухих и местами низкорослых бойцов, которые точно так же сейчас размышляют над тем, как бы застать врага врасплох и с какой стороны к нему подобраться. День ясный, и лес сверкает так, что глаза болят от яркого света; мёрзнут пальцы и щёки, но никого это не волнует — приказ командира должен быть выполнен. Другой стороне пришлось не слаще. Суровая темерская зима редко когда бывает добра к жителям леса, и это их слабое место: зимой они не могут скрыться в зелени и слиться с окружающей средой. Привычное выслеживание врага с деревьев, когда тот взят на мушку, сейчас было невозможно: в руках нелюди держали только рукопашное оружие. Теперь они должны были дать сопернику равный в этих неласковых условиях бой. — Холодрыга, ёк-макарёк, — зло пробубнил темерец, передёрнув плечами. — Когда мы уже начнём? Я этих ушастых перебью к чёртовой матери и со спокойной душой в казарму вернусь… Пальцы размораживать и самогонку пить. — Да не перебьёшь ты их, дурья твоя башка, — отозвался второй солдат, точно так же хмуря брови. — Нам на тренировках, может, и разрешено до кровавых соплей пиздиться, но не более… — Тихо! — встряла Вэс, подобравшись к зачинщикам брюзгливого разговора сзади. — Угомонитесь. Сейчас у нас не просто учебный бой, а самая настоящая конфронтация намечается, если вы ещё не заметили... И всё-таки бойцы были воодушевлены. Да, командиры будут пристально и грозно наблюдать за ними откуда-то со стороны, но проигравших наверняка ждёт настоящий ад из удвоенных тренировок, так что бить эльфов темерцы собирались беспощадно. Дело тут было даже не в Верноне Роше, который загонял бы их до смерти при возможном провале: в свои солидные года они прослыли у остроухих «петухами, что встают вместе с солнцем», поэтому проигрыш в этот раз будет равняться позору! Правила просты. Нельзя ранить соперника, но если ты валишься с ног, выронил оружие или окончательно измотался — вылетаешь. Верх одержит та сторона, которая побила всех бойцов из «вражеского» отряда. И смухлевать не выйдет ни у кого: взор командирских глаз — или глаза — будет следить за каждым, а это значит, что если хоть кто-то пойдёт против правил, то вся команда проиграет. На противоположной стороне, во временном пристанище бывших Белок, а ныне специального отряда «Noel Tedd», кипели свои страсти. Эльфы, лишённые луков и стрел, всё равно оставались грозными воинами, способными взять противника скоростью и ловкостью. Люди же в среднем тяжелее, берут обычно силой и напором, однако сугробы, в которых с лёгкостью можно увязнуть и потерять равновесие, все их плюсы превращали в минусы. Этим нелюди и собирались воспользоваться. — Мы должны заманить их туда, где снег глубже… — задумчиво поговорил один эльф, слегка приподнимаясь и оглядывая лес впереди. — Ты сам-то видишь отсюда хоть одно такое место? — его сосед, растирающий ледяные ладони, усмехнулся. — Только если дорога лесорубов… — Конечно, они выступят по ней, — откликнулся третий, самый старший из всех. — Это единственная точка в округе, где они чувствуют себя уверенно. В небольшом овраге, куда нанесло не так много снега, расположилась компания из десятка эльфов и одного краснолюда. В отряде не было чёткого распределения по задачам: обычно их распределял Иорвет, руководствуясь собственными знаниями о каждом бойце, а если они шли без него, то назначал главного, который поступал также. Сейчас условия были изменены, поэтому решения по действию всего отряда принимали нелюди, завоевавшие среди своих наибольший авторитет. — Тогда нам придётся уйти правее, но снег — не трава, на которой не остаётся следов, значит, нельзя отходить назад. Иначе всё зря. — Так что, решено? Идём к дороге? — Я не удивлюсь, если полосатые уже там… — вновь сказал первый, закатив глаза. — Но выбирать не приходиться, нам на руку только их предсказуемое поведение и больше ничего. Пока люди ждали на открытой местности, остроухие не спеша продвигались вперёд, стараясь не шуметь. В молчании снег невероятно громко скрипел под ногами. Все они были новичками в этом деле, так как проходили Белками совсем недолго: многие были в отряде всего лишь несколько лет, а некоторые и вовсе меньше года, так как прибились к отряду после Вергена. Может, Иорвет специально выбрал именно их, чтобы потренировались лишний раз? Когда нелюди завидели своих союзников — и нынешних соперников — то остановились, не раскрывая своего положения. Появилась идея отойти в сторону по дороге и разделиться, чтобы зажать темерцев с двух сторон, и хотя эта идея противоречила первоначальному плану, в данной ситуации она казалась лучшей. Но, похоже, время было не на их стороне: как только эльфы приблизились к Полоскам, те выстроились в ряд, чтобы остроухие ринулись в середину и позволили себя зажать; конечно, так они откроются с других сторон, однако эльфы понесут при таком раскладе больше потерь и в конце концов проиграют. Не сговариваясь, бойцы без промедления напали на людей по бокам. В первые секунды соотношение их сторон будет один на одного в пользу бывших Белок — кое-кому из ушастых удалось чудом выбить у соперника меч. И это давало преимущество: один уже выбыл из игры. Однако было оно недолгим: солдаты быстро перегруппировались, налегая на разделенный эльфский отряд двумя группами. У нелюдей был перевес в одного солдата изначально, да только краснолюд не вписывался в их идеальную слаженность. Одна группа действовала неплохо, постепенно отходя назад, чтобы после поменяться с людьми местами и оттеснить с дороги в снег, но во второй эльфы так и не смогли скооперироваться с низкорослым товарищем. Может, он-то как раз более умело оттеснял людей, но действовать по плану с остальными не мог: как бы ушастые ни пытались учесть его присутствие, он всё равно выбивался из общей массы. Там, где ему снегу будет по пояс, людям, грубо говоря, по колено. И изначально не согласный с выбранной тактикой краснолюд действовал в одиночку. Спустя полчаса дорога была истоптана, а её границы — нещадно смазаны. Часть эльфов, которая заманила большинство Полосок в пролесок, уже двигалась по финишной прямой к победе, но тут-то люди и решились на быстрый манёвр, перегруппировавшись ещё раз. Они собрались в круг, подначивая остроухих подойти ближе, а когда те недогадливо попались в ловушку, растянулись в линию и прорывались сквозь шеренгу нелюдей, сгоняя их друг к другу, в центр. Таким образом, не сумев распознать обманку, окруженными оказались уже эльфы. На дороге ситуация обстояла так же плачевно. Темерцы, так как их оказалось банально больше, стремительно сносили эльфов со своего пути одного за другим. Ушастые валились на притоптанный снег, выразительно ругались и, отплёвываясь, поднимались с недовольным выражением лица. Где-то подальше уже собралась приличная компания из «поверженных», и людей там было порядком меньше, о чём те не без удовольствия напоминали стоящим рядом остроухим. Темерцы, которые изначально то и дело проваливались в сугробы и выбывали, уже вовсю надирали зад окружённым соперникам. Через пять минут сладкой мести люди добили их окончательно и кинули по округе радостный клич, который подхватили покинувшие их товарищи. Кто-то уже говорил о долгожданной победе, а кто-то раздражённо бросал под ноги оружие в жесте поражения, но всеобщее внимание снова притянула вторая группа. Люди и эльфы, не сговариваясь, поспешили увидеть поистине драматичное зрелище: на пустом месте остались трое человек и краснолюд. Будто назло последнему, в противники ему достались здоровенные лбы, поэтому разница в росте ощущалась как никогда. Бородатый мужичок отдувался за всю остроухую братию, размахивая секирой и успевая бросать в адрес нападающих самые крепкие оскорбления. В сражениях темерцы были беспощадны, но сейчас они испытывали по отношению к упёртому воину уважение и солидарность, поэтому боролись с ним поочерёдно. Первый человек выбыл, не успев выставить блок — оружие едва остановилось перед ударом, — но второй сумел-таки оттеснить краснолюда с дороги, и тот, потеряв равновесие, свалился в сугроб. Это выглядело настолько комично, что никто вокруг не смог удержаться от смеха. Когда хохот наконец стих, эльфы стали выкрикивать слова поддержки и убеждать товарища в своём сожалении; люди свистели сквозь пальцы. Темерец, одолевший краснолюда, протянул ему руку, которую тот, недовольно кряхтя, принял. Смех и весёлые разговоры прервали громкие, медленные хлопки, раздавшиеся позади. Все невольно притихли, а когда обернулись, то наконец заметили командиров, стоящих совсем рядом. Видимо, всё это время они наблюдали за процессией, будучи совсем неподалёку. Солдатам наверняка было совсем не важно, что происходит вне битвы, поэтому никто и не заметил устроившегося на ветке скоя’таэля и стоящего под этим же деревом темерца, которые теперь направлялись к отрядам. И если Роше выглядел абсолютно спокойным, даже довольным, то беличий атаман… Щуря ядовито-зелёный глаз и вальяжно ступая по хрустящему снегу, Иорвет медленно приближался к бойцам, излучая одну сплошную угрозу. Неужели настолько недоволен? Нерадивые эльфы выстроились в неровный ряд и буквально на пару шагов отошли к людям, чтобы быть хоть чуточку дальше от собственного командира, но ничего не вышло: Иорвет подошёл к ним вплотную, скрестив руки на груди. — Восхитительное представление, бравые воины. Что дальше: жонглирование, парные выступления акробатов? — проговорил он наигранно-восхищённым тоном. — Хотя нет... Я уже понял, что в команде вы работать не умеете. Полоски и раньше видели, как остроухий командир покрикивал на своих подчинённых, но сейчас каждое его слово сочилось ядом. Эльфы прижались плечами друг к другу и как будто съёжились, опустив головы. Среди них не было и одного, кому перевалило хотя бы за сотню: все «старички» остались в патрулях, на постах и в казармах. Иорвет решил вывести на своеобразную тренировку молодых: тех, кто ещё не набрался опыта в принятии верных тактических решений и имел дурную привычку — порой неосознанно прятаться за спины старших. Краснолюда же Лис взял сегодня специально, чтобы посмотреть, смогут ли подчинённые учесть особенности его боя. Не смогли. Низкорослый воин отошёл чуть подальше от ушастых, бурча что-то про упущенное пиво в компании товарищей. — Спасибо за помощь, Ярхкор, — обратился напрямую к нему Лис, одобрительно кивая головой. И когда бородач довольно заулыбался, он снова повернулся к эльфам. — А вы —оставили брата по оружию на растерзание недругам. Не думаю, что это случилось намеренно, но настоящие Aen Seidhe сделали бы всё, чтобы не бросить своих в беде. Эльфы всё ещё смиренно молчали и не поднимали взгляда — ожидали наказания, которое непременно должно последовать после непростительного провала задания. — Советую вам в ближайшее время воздержаться от азартных игр, чтобы ненароком не проиграть шарф. Ровно месяц, начиная со следующего дня, вас ждут увлекательные тренировки, частота которых увеличится засчёт дополнительных упражнений и моих лекций. Можете возвращаться в казарму. Роше в это время стоял в сторонке с Полосками и в своей манере хвалил уставших и замёрзших, но довольных солдат. Надрать наглецам зад — неплохой повод для ликования. Бьянка прислонилась к ближайшему дереву, ожидая, когда командир закончит и отдаст приказ проследить за возвращением обоих отрядов в город. Судя по всему, они с Иорветом хотели задержаться и что-то обсудить без лишних ушей. Вэс вздохнула: лишь бы опять не подрались… Наблюдая за тем, как улыбающиеся темерцы покидают поле сымитированного боя, Роше думал о том, как же давно он не выходил на тренировки и не устраивал что-то подобное. Куча бумаг, копившихся на рабочем столе, буквально пожирали его сознание, а задница уже начала прирастать к стулу, и теперь он практически отдыхал, с удовольствием втягивая в лёгкие свежий воздух. В лес его потащил именно Иорвет, изъявив волю организовать это состязание, и Вернон решил, что заодно переговорит с ним о требующих обсуждения вещах. Медовый поток мыслей прервал мелодичный голос: — Говори, Роше. Почему ты хотел поговорить именно здесь, именно сейчас? — Эльф наконец обернулся на человека, когда все бойцы вместе с Бьянкой давно скрылись за горизонтом. — Ну, во-первых, это по поводу твоего официального помилования, — ответил темерец, скрестив руки на груди и выдыхая облачки пара. Мороз что надо. — С ним придётся обождать, пока не подтянутся твои собратья. Просто потому, что сейчас у нас нет весомых аргументов: авантюра с Белками для всех выглядит сомнительно, поэтому необходимы какие-то подтверждения того, что всё работает как надо. На это Старый Лис только опустил взгляд, не сказав ни слова. Всё закономерно: шаткое состояние всей этой затеи не было новостью ни для кого в Вызиме, кто захотел бы что-нибудь разузнать. Вполне хватило той выходки его бойцов, чтобы понять окончательно, что ничего идти гладко не могло и не пойдёт как минимум ещё пару лет. Иорвет нахмурился. Досадное чувство в груди только усиливалось: как всегда им придётся бороться за то, чтобы получить необходимое. — Второй вопрос вытекает из первого, — после длинной паузы Вернон продолжил, поглядывая на эльфа, который растирал руки. — Можно хотя бы предположить, когда скоя’таэли начнут активно пользоваться амнистией? Ты говорил, что в зиму и перед ней никто не явится, но разве это не самое трудное время для вас? — Да, ты прав. Выживать в холода крайне трудно, — Иорвет посмотрел на Роше, но, когда поймал его взгляд, тут же разорвал зрительный контакт. — У нас нет дома, чтобы согреться, а дичи в лесу слишком мало, чтобы нормально прокормить даже один отряд. К тому же, в прошлом за нами ещё и охотились, и вполне регулярно, поэтому было адски тяжело. Уж лучше летом мучаться от жары в полной экипировке, чем замерзать насмерть во время сна. Некуда в случае чего отступать — именно поэтому скоя’таэли не станут идти в город. — Иорвет, ты меня извини, но логику я не просёк, — недовольно отозвался Роше, подходя ближе к эльфу и заставляя смотреть себе в глаза. — Соглашение с dh'oine для Aen Seidhe — ужасный риск. Мы столько раз были обмануты, словно слабоумные старики или дети, которые ещё ни черта не поняли в этой жизни, что сейчас никто не станет верить на слово, даже если то написано на бумаге и подписано кем следует. Если нелюди придут в Вызиму и окажется, что всё враньё, или того хуже — ловушка, то им придётся отступать назад по зиме. Отступать, не имея ни одного достаточно хорошего и безопасного лагеря. Конечно, было бы неплохо, если бы кто-то да пришёл: так бы мы получили скорое подтверждение того, что амнистия и впрямь рабочая, а тех, кто сложил бы оружие, не бросили бы в беде. Но я сомневаюсь, что остались наивные… Нет, не наивные, а просто способные доверять людям и тем, кто пошёл под их крыло. — Именно поэтому нам ждать их как минимум весной… Хотя нет, весной тоже большая проблема: монстры. Летом? — Думаю, да, — вздохнул он в ответ. — За этот год или за следующий, скоя'таэли снова потеряют бойцов. Если они нападают на обозы, то на них будут охотиться солдаты из ближайшего города. Можно ли как-то этого избежать? На этот раз замолчал уже Вернон. Но не от того, что нечего было сказать, а от недопонимания и медленно накапливающегося раздражения. Эльф снова взялся за своё? — Иорвет... То, что вы в уязвимом положении, не значит, что для вас будут делать всё и даже больше, закрывая глаза на то, чем вы занимаетесь. Не сложили оружие — хер, а не амнистия, что уж говорить о помощи, — темерец говорил всё это и говорил, но про себя в очередной раз поражался эльфской наглости. Или, если уж точнее, наглости одной конкретной личности. — Как ты вообще себе это представляешь? Зимой обозы ходят ещё реже, и потому в них только самое необходимое: еда, одежда, немного бытовых мелочей… Это нужно людям и оседлым нелюдям в первую очередь, потому что они полноправные жители Темерии, а не разбойники, которые разрушают её систему. — D'yaebl, я знаю… Просто спрашиваю: можно ли с этим что-то сделать? — Иорвет нахмурился сильнее и поджал губы. Он ощущал и понимал раздражение человека, но эта тема была слишком важна, поэтому отступать без ответов Лис не собирался. — Ёб твою мать, Белка, с тобой невозможно и дня прожить спокойно, — Вернон покачал головой. — Честно говоря, у меня даже была идея о том, как поддержать белок, не уходя при этом в минус, но… — Говори! — требовательно воскликнул остроухий, намертво вцепившись пальцами в чужое плечо. — Да знаю я, насколько сильно печёшься ты о собратьях, не напирай! — Роше несильно упёрся в его грудь рукой. Не то чтобы ему было неприятно, даже, чёрт возьми, наоборот, но… — У этой идеи нет и приблизительного плана, так что я не могу… — Когда мы только начинали работать вместе, то и не знали, что творим! Тем более о своей роли в заговоре я узнал только тогда, когда всё было решено, и… — Помолчи! Я не договорил, — глубокий вздох. Наконец он взял себя в руки и продолжил уже без недовольства в голосе: — Плана нет, но если бы ты, к примеру, нашёл безопасную деятельность для них, которая поможет Темерии восстановиться и не станет ущемлять вашу гордость, то на это мы могли бы выделить немного из казны. Эльф соизволил-таки замолчать, чему Роше был несказанно рад. Да, работа — банальное, но всё же самое приемлемое на данный момент решение, которое можно было бы придумать, потому что вряд ли в общей массе белок все до единого хотят промышлять военным делом. Наверняка среди них остались рукастые мастера и мастерицы, и если они согласятся сотрудничать… Было бы выгодно всем. Иорвет же думал о чём-то своём, пока он, Вернон, продолжал выкладывать свои мысли. Ещё темерец подметил, что тот идёт на рекорд по странным взглядам, ведь ушастый снова невербально пилил ими человека, наплевав на все правила приличия, которые едва ли знал. А если знал, то не соблюдал. — …Лес рубить вас не пошлют, не боись, но мы вполне можем отыскать что-то за пределами города, чтобы они привыкали к людскому вниманию и обществу постепенно… — закончил Роше. И вот он снова наткнулся на взгляд эльфа, но решил не бросать это просто так. — Да что ты так смотришь на меня? Скоя’таэль поступил как обычно — ни черта не ответил на прямо поставленный вопрос, проигнорировав его. Однако было в поведении остроухого что-то знакомое и одновременно чуждое, словно Вернон уже видел это выражение лица, но никак не мог разглядеть отражающиеся в нём эмоции. Внезапно эльф резко выдохнул и опустил голову, что было совсем уж нетипично для великого и ужасного командира скоя’таэлей, однако подумать над этим подольше Роше, в который раз, не сумел. Грудь наполнилась теплом, которое, вопреки кусачему морозу, появилось снаружи, а после быстро распространилось внутри. Затем оно перешло на спину, плечи и поползло ещё дальше, затапливая собой шею и щёки. По всему телу бегом прошлись мурашки. Иорвет его обнял. Чёрт возьми, обнял. Сильные руки крепко сжали грудную клетку, и у Роше вырвался судорожный вдох. Минута ощущений внутренних прошла, и им на замену пришли внешние: теперь Роше чувствовал вес навалившегося на него тела и жар чужого дыхания, опаляющего шею даже через плотную ткань. — Иорвет, какого?.. — выдохнул темерец, напрягаясь. Одно дело, когда Белка пьян и не знает, что творит, но другое, когда ни с того ни с сего он лезет обниматься на трезвую голову. Так искренне и крепко. — Обычно в таком контексте это означает благодарность, Роше. За то, что ты думаешь о наших проблемах. — Это моя работа, — Вернон слабо похлопал по чужой спине, что совсем никак не намекнуло Лису на то, что стоило бы уже отлипнуть. И для командира Полосок это было важно: мало того, что ему самому не больно-то и хотелось отпихиваться от эльфа (но это можно было списать на то, что он просто привык), так ещё появилось острое желание обнять ушастого в ответ и сказать что-то ободряющее, перевести ситуацию в шутливый конфликт. Нужно было поскорее это разрешить. — Что-то ты много лезешь ко мне в последнее время. Не подлизывайся. В ту же секунду скоя’таэль резко отшатнулся, едва не оступившись. Вернон, конечно, имел полное право так сказать — тот и впрямь вёл себя очень необычно — но всё равно для Иорвета это стало неожиданным замечанием, затронувшим что-то глубоко внутри: он был искренен! — Ты чего? — темерец удивлённо наблюдал за эльфом, так и не опустив руки. Сначала остроухий лезет с объятиями, а потом резко ретируется и смотрит на Роше так, словно увидел перед собой предателя народа! — Ты прав, dh'oine, — с плохо скрываемой злостью проговорил эльф и отошёл ещё дальше. — Я слишком расслабился… — Етить твою... Иорвет, только не разводи трагедию! — Я должен идти к бойцам. Va faill, — повернувшись к человеку спиной, эльф зашагал прочь, пытаясь оставить командира Полосок одного. Хер ему. Роше не позволит на этот раз уйти остроухому просто так, оскорбившись из-за простого слова, сказанного не всерьёз. А потому Роше зачерпнул снега в руку, мёрзлыми руками сжал его в шарик — благо для этого была идеальная погода и снег лепился на ура — и с силой метнул в голову Белки, точно попадая в цель. Иорвет тут же остановился и замер. Темерец подобрался на случай скорой агрессивной реакции, но тот не стал двигаться, а только развернулся на месте. Глаз его полыхал нестихшим возмущением вместе с недоумением, и Роше понял, что пора своего старого недруга как следует расшевелить. Он снова зачерпнул снега, катая его в руках и вызывающе глядя на ушастого. Провокация — вот идеальное средство для привлечения беличьего внимания. — Bloede dh… — эльф не договорил, ведь именно в этот момент в него прилетел ещё один снежок. Вернон жалеть его не собирался, поэтому второй снаряд пришёлся остроухому прямо в лицо. Иорвет пошатнулся, нелепо взмахнул руками, принялся отплёвываться и спасать свой единственный глаз. Роше хотел сбить его с толку, но эльфский командир оказался не так прост: как только зрение было восстановлено, он отошёл назад, наклонился и, не сводя взгляда с человека, принялся катать свой снежок. Гроза Севера включился в игру. По правде говоря, Вернон не ожидал, что Иорвет ответит ему чем-то подобным, но такой расклад нравился ему гораздо больше, чем простая ругань. Он поспешил отойти в сторону, к дереву, чтобы обзавестись укрытием, но Лис был шустрее: шею обожгло холодом попавшего за шиворот снега. — Ах ты ж блять!.. — зашипел темерец, чувствуя на холке ледяные капли. Он прислонился плечом к стволу и принялся за новый шар, пока Иорвет точно так же отходил к ближайшей естественной «крепости» в виде заснеженного валуна. Всё пошло наперекосяк. Командиры не на шутку разошлись, закидывая друг друга снегом с такой концентрацией на битве, словно не снежки играют, а дерутся насмерть. Не замечая промёрзших рук, окоченевших пальцев и холодного воздуха в лёгких, они вели беспощадную войну: подходили друг к другу и тут же отбегали, пытались обмануть и шли в лоб, не заботясь о том, сколько в них летит снарядов соперника. И это было чертовски весело. Если бой на мечах был серьёзным делом, то здесь не стоило сдерживать себя — просто бери, комкай и бросай. Эльф придумал, как одурачить человека, сделав ложный бросок, но провернуть это вышло всего лишь раз: дальше Роше не вёлся и подбирался всё ближе. Наконец он повалил скоя’таэля в глубокое место, чем обрёк их на общее падение, сопровождающееся отплёвыванием от снега и тяжёлым дыханием. Разглядывая бывшего врага, Вернон невольно усмехнулся, вторя улыбке на лице Иорвета, раскрасневшемся на морозе. Непонятная игра, что заставила его придавливать своим весом эльфа, лежащего в сугробе. В первые несколько минут всё было прекрасно, они просто дурачились, проводя время непозволительно хорошо для своих должностей, но потом азарт стал потихоньку затухать, мысли возвращались на законное место. Роше вдруг понял, что буквально вжал Старого Лиса в землю, руками вцепившись в его запястья и ногой раздвинув его колени. Эльф же, по-видимому, не считал происходящее чем-то неправильным: он прикрыл глаз, расслабляясь и не обращая на соперника до поры до времени никакого внимания. Темерец посчитал ситуацию очень неудобной и попытался отстраниться, но Иорвет внезапно вскинулся и всеми доступными конечностями вцепился в его пояс. — Теперь не сбежишь, dh'oine, — он зачерпнул освободившейся рукой снега и моментально сунул его человеку за шиворот, широко скалясь. — Ты познаешь всю боль Aen Seidhe! Роше резко дёрнулся в надежде поскорее встать на ноги, но оказался схвачен второй рукой и невольно вжался в тело под собой. Снег неумолимо таял под одеждой, вынуждая темерца зло рычать проклятья и рваться из цепкой беличей хватки. Когда он понял, что это пустая затея, то сделал единственное, что посчитал возможным: укусил скоя’таэля за шею, с силой сжимая челюсти. Если бы мог — убил бы. И это стало спасением: Иорвет вскрикнул, расцепив руки, и дал наконец командиру Полосок вскочить на ноги. Но не долго Вернон радовался свободе: эльф тут же потянул его обратно, рванув за подол камзола, и забрался сверху. — D'yaebl, я прокушу тебе глотку! — прошипел Лис, нависая над человеком. На шее уже наливался кровью след человеческих зубов. — Да что мне ещё оставалось?! Эльф его будто не услышал и сразу же вгрызся в чужое горло чуть выше кадыка. Роше вздрогнул всем телом, зашипев от боли, но моментально затаил дыхание, прислушавшись к ощущениям. Он чувствовал, как Иорвет в него вжимается, тяжело и шумно дышит, пачкая слюной кожу, которую, чёрт возьми, он не спешил отпускать. Сам Роше невольно обхватил его руками, крепко сжимая пояс. Внутри постепенно разливалось что-то горячее, нездоровое, и человек поторопился отодвинуть бешеную Белку рукой хоть немного, наплевав на возможность остаться без куска гортани. Иорвет всё же послушался, отстранившись от своей жертвы. — Блять, — выдохнул Вернон, распластавшись в снегу. Отпустил-то Белка отпустил, а отстраняться снова не спешил. Роше вновь оглядел своего недоврага, как сделал это пять минут назад: тот теперь сидел на его бёдрах. После рукопашной борьбы он был особенно растрёпан и румян; повязка съехала вбок, и из-под неё вылезло несколько прядей блестящих смоляных волос. Эльф смотрел на темерца ошарашенно, словно мысленно соглашался с этим самым «блять». Вернон мог бы лежать так и дальше: чужая фигура идеально загораживала слепящее солнце, но Иорвет отмер первым, зашевелившись и подав голос: — Я уложил тебя на лопатки, — ухмыльнулся он так, будто бы не оказывался в этом положении ещё совсем недавно, — ты повержен. — Ещё чего… — темерец немного приподнялся и захотел сделать подножку, чтобы вредный ушастый снова упал рожей в снег, но сделать это ему не удалось: долгие нагрузки дали знать о себе, поэтому в снег бухнулся уже Роше, когда Иорвет, заметив опасность, толкнул человека в грудь. — Сука… Ладно, признаю — твоя взяла… Лис, на тот момент уже стоявший на ногах, издал какой-то непонятный, но явно победный клич. Dh'oine — его давний враг — сам признал своё поражение! — Даже душить не пришлось, — Иорвет очаровательно улыбнулся, подавая Роше руку и вытягивая того из сугроба. — Я тебе щ-щас дам «душить», — темерец встал и потянулся, выразительно захрустев затёкшими конечностями. — Мы себе скоро всё отморозим. Идём в город... У нас есть время и отогреться, и отдохнуть. — Не думал, что когда-нибудь услышу эти слова от такого трудоголика, как ты. — Всё случается впервые, Белка.

***

После того как Роше заделал-таки смолой все щели, в комнатах стало гораздо теплее. Толстые стены замка не давали летом помещению стать адовой жарильней, а зимой — промёрзшим погребом, всегда сохраняя приятную температуру внутри. Мужчины расположились за столом, отодвинув бесчисленные документы на край, и с удовольствием пили горячий напиток. — Отвар из лесных трав?.. — Лис втянул носом воздух, приложившись к кружке, отпивая ещё немного. — Ты старался, dh'oinе, но тот непередаваемый вкус невозможно повторить. — Ну прости уж, что не следовал этому вашему древнему рецепту… — фыркнул темерец, пожав плечами. — Я не договорил. Непередаваемо ужасный вкус у тебя получилось сделать в точности до наоборот, — бросил эльф в ответ. — Надо же, ты оценил мои труды. — Я должен поощрять своих верных dh'oine, иначе какой из меня командир? Но, честно говоря, я думал, что люди разогреваются не отварами, а алкоголем. — Я с самого начала знал, что нельзя тебе пить, особенно в больших количествах. Как только вы нашли нас и ты заявился в пещеру... — Ни черта ты не знал — тогда я ничего плохого не сделал. — Всего-то поплакал о судьбе Aen Seidhe в плечо своему «злейшему врагу» и рассказал, как хочешь картошки… — D'yaebl! — Иорвет взлохматил волосы, закусив губу, и раздражённо взмахнул рукой. — Я этого даже не помню! — И хорошо. — Хорошо? Dh'oine, что произошло? — простонал он, отпивая из кружки. — Только не говори, что это кто-то видел, или я пару часов трепался о какой-то херне... — Да по мелочи: то речи двигал, то в койку ко мне лез, то… — Язык тебе вырвать? Вернон только рассмеялся, наблюдая за тем, как Лис допивает уже третью кружку, умудряясь при этом гневно пялиться на него в ответ. Разумеется, он беспокоился по пустякам: в солдатской жизни алкоголь занимал место почётное и оправданное, но кому как не ему знать, что можно натворить с ранее недоступными вещами?.. Всё детство алкоголь для него был чем-то чертовски дорогим и особенным — запретным, чёрт подери, плодом. Мать напивалась очень редко, но именно поэтому такие моменты становились весьма запоминающимися, картинками въедаясь под черепную коробку. Стоило Вернону только подрасти, найти заработок и обрести окончательную самостоятельность, как всё пошло-поехало: жизнь казалась куда легче с выпивкой под рукой, и контролировать себя в этом он нужным не считал. Все же пьют, так что не так? И похер, что на душе оставался горький осадок, как бы весело ни становилось разуму. Судя по минувшим откровениям, Иорвет, снюхавшись с людьми, стал пить крепче и чаще, чем до этого. Вернон смог убедиться, что в этом плане эльфы не так уж и сильно отличаются от людей, ещё до того, как стал рядовым солдатом, и теперь он просто молча следил за тем, как Лис употребляет алкоголь, желая избежать возможных проблем... — Эй, Белка, — позвал он, желая отвлечься, — кстати о прошлом. Ты ведь офицер бригады Врихедд? — Не думал, что мой лучший враг так любезно решит об этом забыть, — скоя’таэль немного успокоился и, кажется, повеселел. — К чему ты клонишь? Сразу скажу, что не стоит ждать рассказа о том, как я избежал казни. — Да нет же, мне это не нужно, — не то чтобы Роше было неинтересно, просто в данный момент его волновал другой вопрос. — Лучше скажи: как солдат из конных войск не смог управиться с обычной, всему обученной лошадью? Когда мы ехали в Новиград, ты не показал мне мастерство матёрого наездника… Или тебе память на старости лет отшибло? — Нет, Роше, ты не понимаешь... —отозвался Иорвет, собираясь с мыслями: сейчас он попытается донести до темерца такую сложную вещь, как особенность эльфской души. — Мне сложно совладать… с чужим животным. Та лошадь, которую вы выдали мне в Редании, была неплоха, но ты вряд ли бы стал ждать, пока я, — Лис запнулся, подбирая слова, — не познакомлюсь с ней, не узнаю её, а она — меня. — Тебе нужно было закадрить кобылу?! Ну, и вкусы у тебя, эльф! — Роше откровенно загоготал. Иорвет весьма ощутимо толкнул его локтем в бок. — Называй это как хочешь, dh'oine, — он фыркнул, выражая недовольство, — человек не понимал связи Aen Seidhe с живым, окружающим их миром. — Во Врихедд у меня была отличная лошадь, и управлялся я с ней чудесно, однако перед этим нам нужно было притереться и привыкнуть друг к другу. Конечно, не могу говорить за всех, но всё же я сам видел, как многие мои собратья относятся к своим лошадям не просто как к скотине с седлом, а как к верному другу, который поведёт их в бой. — Да не пыхти ты, я шучу... Вернон хотел уже свернуть шутку, чтобы не доводить дело до греха, но всё-таки не сдержался и, широко ухмыляясь, выдал: — Я знаю, что ты никогда не променяешь меня на какую-то кобылу, любимый. В ответ последовала тишина. Роше теперь смиренно ждал, пока Иорвет заедет ему кулаком в нос, а тот в свою очередь осмыслял произнесённые слова, и воображаемые шестерёнки яростно крутились в его голове. — Que? — спросил наконец эльф и тут же застыл, непонимающе взглянув на собеседника. Потом всё же открыл рот, желая выдать что-то грозное, но посмотрев на темерца ещё раз, растянул губы в поганенькой улыбке. — А... Всё так, mo minne, не ревнуй. — Тяжело, знаешь ли, не ревновать, когда ты постоянно шляешься у эльфов своих. Да ещё и непонятно, с кем и чем ты там занимаешься. — Да нет, что ты, всё совсем не так… А тебя это действительно волнует? — Да, милый, очень, — Роше особенно выделил последнее слово, а обращение высказал настолько приторно, что у него самого свело челюсть. Все эти клички и называлки не были в его характере, но он с упорством продолжал начатую со своей же подачи игру. — Хм… Ну, что ж, я понял тебя и постараюсь исправиться — я же не хочу, чтобы мой любимый переживал, — Иорвет справлялся великолепно, идеально вжившись в роль верного супруга. — Только учти на будущее, что мне совсем не нравится та светловолосая beanna. — Ты о моей дочери? — темерец приложил руку к сердцу. — Да Бог с тобой, Иорвет! Не волнуйся, она не помешает нам быть вместе до конца чьих-нибудь дней... Вернон прервался и приподнялся с места, когда эльф резко встал. Его кривоватая улыбка, которая стала только ехидней, и напитанные пластичностью движения выражали яркий азарт, и это не предвещало ничего хорошего. Вот он приблизился к креслу, картинно встал на одно колено, протягивая руку, и у Роше дёрнулся глаз. — Так выйдешь ли ты за меня? — с придыханием проговорил Иорвет, вкладывая в слова весь драматизм, на который был способен, и наконец узрел в край охреневшего командира Синих Полосок. Это была уже вторая победа за день, и её хотелось смаковать подольше… Именно поэтому Лис сам взял руку Роше в свою и медленно, смотря прямо в глаза, поднёс к губам. — Бля-ять... — темерец сразу же выдрал ладонь из эльфской хватки и нервно засмеялся, вращая головой из стороны в сторону, чтобы остроухий не заметил в миг загоревшихся щёк. — Твоя взяла, ушастый. Сука... — он резко выдохнул. — Знай меру! — Что такое, minne? Неужели я что-то сделал не так? В голосе Иорвета были слышны разные интонации: нахальство вполне гармонично уживалось с трагичностью. Хорош актёр, ничего не скажешь... Он подошёл к человеку ещё ближе, вновь схватил его руку и прижал её к своей груди. — Стоять. Прекращай уже этот фарс… — Ты первый начал. И теперь пожинаешь плоды, — ещё пуще разыгрываясь, прошептал эльф. Роше всё ещё нервно посмеивался, в который раз на своей памяти пытаясь отодвинуться от Белки, ничего не смыслящей в понятии «личное пространство». Нет, человека это уже не беспокоило, да только контекст сейчас был совсем неподходящий. — Э-э-э… Думаю, я согласен, — наконец пробормотал Роше. Может, теперь, когда Иорвет получил своё, он наконец прекратит так сильно сжимать его руку?.. — Замечательно! — воскликнул эльф, лучезарно улыбаясь, а потом и вовсе задорно рассмеялся, наблюдая за потерявшимся дхойне. — Я так рад, так рад… Вдруг пространство вокруг них едва заметно загудело. Иорвет, увлёкшись игрой, это заметил не сразу, а вот Вернон, который искал подходящие слова, зацепился за звук как за соломинку и осадил эльфа, оттолкнув и потеснив того к углу. Иорвет начал было бурчать, что человек относится к своему суженому не как положено, но в этот момент прямо по центру комнаты возникло нечто, что стремительно разрасталось и превращалось в светящуюся чёрную дыру. Лис, угадав явление, презрительно поджал губы и подобрался, готовясь в случае чего дать отпор. Темерец понял, что происходит, только через пару мгновений, когда из портала прямо в комнату вышел человек. Ни Иорвет, ни Роше гостю не обрадовались: перед ним предстал мужчина, полностью обряженный в чёрное и золотое. Спина была гордо распрямлена, взгляд сиял, и сам он целиком излучал такой редкий в их сложные времена оптимизм. Если бы это был неизвестный темерцу нильф, то Вернон без промедления толкнул бы его обратно в чёртову дыру, но сейчас он мог оставить этого человека, не так сильно опасаясь за судьбу одноглазой занозы в заднице. — Здравствуйте, господин Роше! — зазвучал воодушевленный голос. — О, милсдарь Иорвет тоже здесь, какая встреча! Я, надеюсь, не помешал вам? — Надейтесь, Хокк, — хмуро проговорил темерец и скрестил руки на груди, оставив нильфгаардца без приветствия. — Вы снова здесь. Что случилось? — О, право, ничего не произошло, просто мне нужно узнать, согласны ли вы с моим предложением. Хотелось бы повременить, посидеть с вами, а после размеренно прийти к обсуждению дела, однако я очень тороплюсь. Ох, да, и прошу прощения за то, что так бесцеремонно ворвался сюда... — нильф обернулся и мельком взглянул на место, где пару секунд назад сиял портал, но тут же вернул внимание собеседникам. — Мне повторить условия сделки, чтобы не было никаких недопониманий?.. — Нет! — воскликнул эльф, зло мотнув головой. — Знаешь, mannas, я не ожидал, что тебе хватит наглости ещё раз прийти сюда и спрашивать ответа. — Не гневайтесь. Сами же понимаете, что договоры — дело тонкое… — Всё верно. И в первую очередь хорош договор только тогда, когда он составлен чётко, без расплывчатых формулировок, — Иорвет медленно и хищно приблизился к магу. — Как я понял, ты не рассказываешь ничего из того, что знаешь, а ведь мы потом ещё будем должны... Если пришёл по делу, то говори. — Не напирайте, я понимаю ваше беспокойство. Сам бы был не рад таким гостям на вашем месте, тем более если бы проводил время со своим… Хм, уж точно не другом, но соратником, — совершенно невинно заметил чародей, понимающе приложив ладонь к груди, и прикрыл глаза, словно не замечая того возмущения, которое проявилось на лице скоя’таэля. — Только вы упустили несколько моментов. Я к тому, что… — Во-первых, вы обращались именно ко мне, — стоявший всё это время позади Роше вмешался, не дав Хокку продолжить. — Потому что помощь нужна именно от меня? — Да! Почти так, господин, — тот широко улыбнулся и словно засветился. — Я обратился к вам, потому что милсдарь Иорвет абсолютно бесполезен. Командир Полосок на секунду замер, недоуменно моргнув пару раз, и с опаской взглянул на застывшего эльфа. Комната поместилось в то ли неловкое, то ли устрашающее молчание, где все постепенно осознавали и прокручивали про себя слова «гостя». Роше уже хотел было встать между нильфом и Иорветом, чтобы не дать второму наехать на первого, но Иорвет его опередил. — Mannas, я гляжу, ты очень самоуверенный. Откуда такие выводы? — холодно кинул Старый Лис, явно сдерживая себя от большего. — Не поймите меня превратно, я... выбрал неверную формулировку. Вы не будете полезны именно для меня, и к тому же как раз вы находитесь в наиболее уязвимом положении, — Хокк примирительно поднял руки и перевёл взгляд на Роше в ожидании продолжения. — ...Во-вторых, вы будете не просто молчать о Иорвете, а также не давать утечь информации о нём, чтобы она не дошла до тех, кто сидит наверху. — Всё верно! И вдобавок помогу вам найти кандидатов на место советника, которые не будут лезть в политику, если их об этом не попросит королева. — Звучит хорошо, Лерай, — выдохнул темерец, поглядывая на притихшего скоя’таэля. — Но я должен хотя бы знать, чем рискую. — К сожалению, я всё ещё не могу сказать, о чём конкретно попрошу вас, господин Роше… Но ничего опасного, обещаю. По крайней мере, даже если и будет риск, я не дам случиться непоправимому. — Заебись… — выговорил он, закусив губу. — Нужно письменное соглашение? — Нет, что вы, нет. Конспирация... К тому же, учитывая нюансы договора, боюсь, что заключить что-либо на бумаге было бы сложно. И врать вам мне нет ни смысла, ни выгоды... — Предлагаешь верить тебе на слово, dh'oine? — Также, как и я должен верить вам, разве это не честно? Что ж, раз мы всё решили, то мне пора бежать. Вы же согласны, милсдарь Иорвет?.. — в ответ на молчание маг по-доброму хмыкнул. Благо он не попытался похлопать того по плечу, а просто развернулся на каблуках и направился к двери. — Хорошо, теперь я оставлю вас. — Пользуйтесь магией в кабинете, — окликнул его Вернон, и Хокк остановился. — О, благодарю! — чародей вновь лучезарно улыбнулся. Так, как делал это всегда — одновременно раздражая и удручая всех вокруг. Несколько наигранным жестом, как и в прошлый раз, Лерай Хокк открыл портал. Он медленно отступил назад и вскоре растворился в воздухе, кинув напоследок вежливое «Хорошего вечера!». — Ну, что ж, вот и вся сделка... Роше отошёл обратно к столу, наклонился, чтобы поднять с пола слетевшие от выброса энергии бумаги. Потом посмотрел на Иорвета: тот молчал, опустив взгляд вниз и сосредоточив его на одной точке. — Эй. Ты тут? Лис не ответил, не посмотрел на Вернона, продолжая хмурить брови, а когда человек позвал его ещё раз, то также молча развернулся, дошагал до двери и покинул тёплый кабинет, так и не попрощавшись. Роше глубоко вздохнул и вместо того, чтобы броситься ушастого догонять, сел на стул. Пусть Белка перебесится.