Куда я делся? Почему меня не было в прошлой главе? Автор, ты вообще в честь кого назвал данный фанфик, м?
Врата закрылись за спиной, стоило ангелу только ступить в этот прогнивший мир. В комнате пахло яблоками и корицей. Девушка с равнодушием осмотрела комнату, в которой ничего, кроме гигантской картины, из которой она и вышла, и небольшого дивана не оказалось. По стенам проходили неприметные трещины, в углу пищали животные. Она скуксила нос и вытащила из наплечной сумки грязно-серую накидку, сразу натягивая на голову капюшон. К этому образу она полностью приросла за все эти столетия в первых рядах Ангелов Смерти. Ступать на грешную землю ей без какого-либо прикрытия личности было до ужаса глупо. Реми подхватила телефон, перед этим наклонив голову, дабы проверить состояние новых сапожек без каблуков, и тихо выругалась. Зря она натянула на себя эту обувь, ведь, стоит ей только выйти на улицу, она вся будет забрызгана грязью или, не дай свет, кровью. И зря она надеется, что ей пришлет Михаил ещё какую-нибудь инструкцию, или Люцифер ответ на её такое скорое прибытие в преисподнюю. Черноволосая быстро очутилась у дверей и неловко потопталась на пороге, когда никого в длинном холле не заметила. В ее голове внезапно промелькнула мысль, что одна она здесь впервые. По телу прошлись предвкушающие нечто новое мурашки. Шаги отдавались в пустой комнате глухим хлюпаньем. Было не так светло, а направлять свет с телефона на пол совершенно не хотелось. Ее до сих пор не покидал тот сладкий запах комнаты и она надеялась продержать его в себе ещё чуть дольше. — Неужели так сложно ответить, Самаэль, — резко остановилась она и подняла к лицу телефон. Ни одного входящего не было, и это злило. Какого черта ее отправили в неизвестность? Дама на обратной линии объявила о том, что Люц вне зоны, и Реми ничего не оставалось, кроме как взять себя в руки и продолжить идти вперёд по знакомому коридору. Именно из него ежегодно выходили Ангелы к самым большим окнам дома главы Ада, дабы появиться на его улицах и начать чистку. Девушке всё-таки пришлось опустить взгляд в пол от того, что она обо что-то споткнулась, и Реми вздохнула с облегчением, когда увидела там обычную воду. Странно, конечно, что Люцифер с этим ничего не сделал, но… Она думала увидеть там привычную кровь и кишки, которые всегда ее встречали после погрома от войска «чистильщиков». Где-то спереди послышались голоса, и ангелу пришлось вновь замедлиться. Рука посильнее ухватилась за лямку сумки и она чуть наклонила голову. — Как только владыка вернется, клянусь, выговорю ему все прелести по поводу Водяного, — буркнул один голос и кинул в лужу тряпку. — Как и в прошлом году, и позапрошлом, Курт, конечно, — ехидно засмеялся второй голос. — Нет, серьезно! — воодушевленно продолжил тот. — Приходит, следит здесь, а мы потом еще и получаем от какого-нибудь высшего, что «устраиваем даже здесь свинарник». — По этому этажу ни один демон, кроме нас да Водяного, не ходит, — Реми выглянула из-за угла и увидела, как небольшое серое существо махнуло чешуйчатой лапкой. — Кайфуй и представляй, как реально херово тем, кто отвечает за первые этажи. Она поежилась от их смеха и от осознания, что забыла надеть перчатки. Чистые руки сразу оказались в сладком плену кожи. Девушка особо не вслушивалась в разговор тех двух демонов и прокручивала в голове первую фразу, сказанную одним из них, о Люцифере. Значит, он уехал. Но куда? Реми перевела дыхание и шагнула прямо навстречу тем двум беспрерывно гогочущим истуканам, которые, завидев кого-то, сразу заткнулись. — А ты еще, кто такая? — в глазах одного исчезли зрачки, когда он так беспардонно начал переговоры. — И вам доброй работы, — по привычке отпустила она, пытаясь не смотреть на эти грешные души. — Я слышала, вы говорили о Люцифере и о том, что он сейчас отсутствует. Не знаете, надолго ли это? Полурептилии переглянулись, будто она спросила что-то настолько очевидное, что ее пора было отправить уже на повторную проверку Судей. — Он только вчера уехал, — писклявый такой голос… Действительно раздражал. — Так что еще месяц дворец будет в полном запустении. Девушка впала в замешательство и почувствовала, как телефон жалобно звякнул в руках. Она недовольно цокнула, когда поняла, что то был не Михаил и не Люц, а ее друг, интересующийся, нормально ли ловит в Аду. — Значит, месяц? — не отводя взгляда от телефона, проговорила она. — Как и во все предыдущие годы. Отпуск там, все дела, или как это называется у политиков, — на этот раз заинтересовано склонил голову один из ее вынужденных собеседников. — Ты та новенькая из свиты госпожи Лилит, да? — Нет, — протянула девушка и уцепилась за новый шанс выпутаться из сея нелепой ситуации. — Но мне она нужна. Не знаете, где она? — С Люцифером, — в один голос ответили демоны и закатили свои итак полузакрытые глаза, показывая, что им она наскучила. Ремиил недовольно цокнула и, бросив слова благодарности, быстро развернулась и пошла дальше по коридору. Ей определенно подложили свинью, с которой придется разбираться полностью самостоятельно. Да, кстати, зачем она сюда спустилась из Рая?***
Транспортировка души из мира людей в Ад или Рай — довольно тонкое искусство. Каждый демон или ангел получает что-то такое, что как-то связывало его с прошлой жизнью. Эта вещь как-то переплетается со своим хозяином и не уходит от него до известного, видимо, только ей одной момента. Это может быть обычная жвачка, которую ты старательно выжевывал до той самой последней секунды, или какой-нибудь талисман от бабули, что ты хранил с ее кончины. Каждая душа берет с собой что-нибудь одно, что как-то морально давит, уничтожая или наоборот воскресшая все живое в ней. У Вэгги этой вещью была фотография. Ее фото с друзьями, сделанное за неделю до дня, когда она распрощалась с жизнью в машине одного хорошо известного ей ублюдка. У Саке — брошь в виде креста, который ему когда-то подарила сама Вэгг. Девушка еле сдерживала себя в руках, чтобы не сорваться с места и предстать перед парнем во всей своей демонической красе. Лишь мысль, что он ее не узнает сразу, сдерживала ее, и понимание, что сама из себя она не сможет вымолвить ни слово от той боли, которая съедала ее всю и выворачивала наизнанку. В ее голову залезло столько вопросов. Они ждали немедленного ответа, но оставалась та же проблема: она просто не смогла бы их задать этому демону. Вэгги еле вслушивалась в разговор, который продолжался до разразившегося звонка телефона Бланко. Последнее, что она запомнила, было зеленоватое свечение, которое исчезло сразу же как только Аластор спрятал свою руку в карман с довольной улыбкой во все зубы. Она закрыла глаза, и открыла их только когда над ухом раздался жизнерадостный писк Чарли. Демонесса спрятала зачем-то фото за спину. — Ты слышала?! Слышала? — продолжала скакать рядом блондинка, хватаясь за розовые щеки. — Я же говорила, говорила, что Аластор поможет нам! — П-просто так, — она непонимающе заморгала, — поможет?.. — Да-да-да, святые бобы, о Вэгги! — радостный вскрик заставил маленькую демонессу Ниффти ненадолго появиться в их поле зрения, дабы удостовериться, что ничего не разбилось. — У нас будет реклама-а-а… Вэгги в полном замешательстве хлопала своим открытым глазом, наблюдая за тем, как ее девушка блаженно закатывала глаза и терла щеки. Она была похожа на реальную конфетку, выдавливающую из себя всю самую сладкую глазурьку. А потому не представляла, что сейчас творится внутри демонессы. Саки… Он же только что пожал руку духа мщения. Заключил сделку. — Чарли, послушай, — заледенелым голосом проговорила она и взяла ту за плечи. — В чем заключалась суть сделки Аластора с Саки? — Э, — еле выдавила из себя Чарли, чувствуя изменившееся настроение девушки. — Все нормально? — Чарли, — сквозь зубы повторила вопрос демонесса. — Ну я… Саки ж восходящая звезда на адском ТВ, или что-то вроде того, — начала она, чувствуя, какая гигантская волна злости захватила Вэгг в свои объятия, — одно его слово по поводу нашего отеля может вызвать гигантский всплеск в рядах его фанатов. Реклама, — с этими словами она натянула на себя искусственную улыбку во все зубы и провела в пространстве ладошками, будто рисуя невидимую радугу. — А Аластор просто, вроде, в его должниках, или что-то вроде этого, да… — Аластор? В должниках? — выговаривая каждое слово с определенной интонацией, она с какими-то дикими чертиками в глазах схватилась за голову. — Это бред. Как можно быть таким идиотом? Как можно заключить сделку с Радио Демоном? Вэгги этого не понимала и считала своей прямой обязанностью оберегать всех, кто был с ней рядом от этого высокомерного придурка, но Саки она от него спасти так и не смогла. Наворачивая круги вокруг себя, она твердила одно и то же. Это бред, потому что Ал не так глуп и знает, что может вылиться уже из обычного слова «должник». Это бред, потому что она не понимает, как вообще можно идти на сделки с существами из преисподней. Это бред, потому что она не смогла защитить человека, который ей дорог. Вэгги прерывисто вздохнула от того, что поняла, как она облажалась. Саки был ей дорог, когда они были вместе в мире людей. И у нее остался перед ним должок.***
Аластор не обращал внимания на снующих рядом демонов. Пусть хоть на головы перевернутся, но он ни за что не станет опускаться до их сброда. Лукавая улыбка на его губах давала ему силы чуть ли не лететь вперёд в сторону его любимой забегаловки с интересными вещицами из мира людей. Он обожал сюда ходить, когда у него что-то шло так прекрасно, как сегодня. Удачная сделка, заключённая с одной из душ, которые он сразу заприметил в списке, закончилась в его пользу — это определённо. Он уже к тому моменту знал о нем достаточно, чтобы надавить на нужное, но сам факт того, что стало на его счету стало на одну сделку больше, радовал так, будто он ребенок, которому вручили заслуженный леденец. Со скрипом открытой двери до тонкого слуха Аластора донёсся звон такого же, наверное, древнего колокольчика, как и владелец этого самого магазинчика. На него уставилось несколько африканских масок, которые так естественно смешивались с интерьером этой небольшой комнаты. Улыбка, не слезающая с лица, чуть обнажила острые зубы, когда он прошел мимо занавес из ярких бус и провел по ним своими тонкими бледно-серыми пальцами. Он снял перчатки с рук за секунду до того, как вошёл сюда. Здесь нечем брезговать. — Доброго времени суток, мой веселый друг! — стремительно крикнул он и уткнул в грудь только что появившемуся из комнаты для персонала демону свой микрофон, который тут же в помехах зафыркал. — Хм. Прием. — Слышу четко, слушаю Мазако, — прокряхтело существо внутри микрофона, пока Аластор с наслаждением наблюдал за тем, как дух, схватившись за место, где должно было быть сердце, переводил дыхание. Аластор засмеялся своим фирменным смехом, которому сопутствовали помехи. Он прошел вглубь в прекрасном настроении и взял в руки горячую кружку, от которой исходил запах обычной корицы. Отпивать он из нее не собирался, но само осознание того, что содержимое и его тепло было связано с внешним миром приводило мысли в порядок. — Как у себя дома, — буркнул пришедший в себя Мазако и поправил серый пиджак в грязно-белую полосу. Его практически прозрачная кожа смотрелась под этой одеждой до ужаса нелепо, а те самые полосы на ней сливались с особо выделяющимися костями. Он прошел мимо гостя и скрылся за теми самыми шторами из бус, за которыми тут же послушался грохот и недовольный выкрик кота, в ту же секунду выбежавшего к Аластору. — Давно тебя здесь не было, — послышалось откуда-то изнутри. — Дела-дела, сплошные дела, рутина, работа… — Я понял. — Радио, отель. Я, кстати, нашел себе новое развлечение. — Наслышан, — бездумно отвечал Мазако, пока доставал из посылок новый товар. Безостановочный трёп высшего в последнее время его начал до ужаса раздражать. Возможно, от того, что с каждым годом он говорил все более безумные вещи. С того злополучного декабря тридцать третьего года, когда этот оленеподобный появился в его жизни, прошел уже не один десяток лет, что просто не могло спокойно отразиться на его итак расшатанной магазином и вуду магией психикой. Нечто похожее на кота все ещё крутилось возле ног Аластора, то и дело задевая трость. Оно издавало звуки мурчания и украшало этот унылый магазинный вечер. — Ну и, наверное, последнее, что я могу рассказать, — протянул демон в красном пиджаке и потянулся. Продавец ненадолго поднял взгляд на открывшееся перед ним худощавое тело того, но сразу опустил его, дабы написать на некоторых конвертах адрес магазина. — Но для этого мне определенно нужен… — он сделал короткую паузу, — Ниббо! Где эта престарелая змея? Ал быстро замотал головой, продолжая давить лыбу во все тридцать два, и сразу заметил, как лицо его собеседника внезапно поникло, а рука чуть дрогнула. Кости жалобно заскрипели, когда он поднял голову, и их красные ореолы зрачков пересеклись. — Ниббо, — повторил он и облизнул губу. Высший тут же почувствовал, что в Мазако что-то оборвалось. — Тебя же давно не было, да, — он почесал затылок, который украшали короткие светлые волосы, и вернулся к буквам на бумаге. — Во время прошлой чистки он вышел на улицу. Что дальше ты сам понимаешь. В магазине разразилась убивающая тишина. Единственное, что доносилось до их слуха, было тиканье старинных часов в соседней комнатушке. — Оу, — выдавил из себя Ал, продолжая натягивать улыбку. Мазако кивнул, не поднимая на него взгляд: — Что ты там, кстати, хотел рассказать? Аластор воткнул пальцы в трость так, что глаз в микрофоне часто заморгал. Он в последний раз оглядел комнату, пытаясь втянуться в мысль, что того старика больше нет. Это не было удивительным. Но внутри что-то сжалось и не давало нормально дышать. Улыбка скрыла зубы, а скулы неприятно свело. — Не буду тебя отвлекать, мой старинный друг, — усмехнулся Ал и подхватил верную трость. Мазако бросил в высшего полный понимания взгляд и, не отрываясь от дел, стал бурчать под нос ту же старинную, как этот дом, песню своего народа. Мурчание кота прервалось, когда Аластор вновь покинул дом. Медленным шагом он шел по улице, избегая всяких неприятных столкновений с отходами, людьми и прочим. Микрофон в руках неприятно зудел, напоминая про то, что он не надел перчатки. — Насколько сладко, Аластор? Высший поднял микрофон, пока глаз существа в нем не стал на одном уровне с ним. Он задумчиво наклонил голову. — Чересчур. За красной вспышкой последовала чернота, а затем он ощутил мягкость и холод кожи своего кресла. Микрофон оказался в своей стойке, а Аластор спрятал лицо в руках. В глазах заплясал мрак.