И мне кажется, что это ненормально.
— Первый шаг к исцелению — это воспоминания о грехах, совершённых тобой. — Бред, — спокойно сказал Аластор и вновь закрутил в руках микрофон, после чего послышались усиленные помехи, отдалённо напоминающие смех. — Замечательно! — в свою очередь выкрикнула счастливая Чарли и вскинула руки. Саки и Вэгги с тяжким вздохом сделали излюбленное движение «рука-ладошка», когда Энджел, клюющий до этого носом, вдруг подскочил рядом с Аластором и попросил повторить. — Путь к искуплению лежит через покаяние, — повторила заметно изменившимся тоном Реми, чуть сузив глаза. Аластор тихо засмеялся себе под нос, на что девушка закатила глаза, решая не вступать в перепалку. — Человек не поймет, что он совершил, пока не посмотрит на это со стороны. И не попросит прощения за это. От чистого сердца. — Мне кажется, интересная идея, — отметила Вэгги, поднимая один из глаз на Чарли. Та резво и часто закивала, переводя взгляд на Саки. — Я тоже так думаю, — задумчиво произнес он и посмотрел на поднявшего брови вверх Энджела, который затем с пренебрежением цокнул и откинул голову назад, обнажая тонкую шейку. — Бре-е-ед, — ещё громче пропел Аластор и встал со своего места именно в тот момент, когда в него полетел тапок с ноги Вэгги. — Не вижу смысла в том, чтобы напоминать несчастным грешникам о том, как они прекрасно поступили в прошлом. И ни к чему это точно не приведет. Кое-кто перечитал сказок со счастливыми концами, и забыл про черноту человеческих душ. — Мы этого не можем знать точно, — Саки поднял руки в примирительном жесте и встал между демонессой и высшим. Чего-чего, но сейчас им точно не нужно было разнимать Вэг с ее объектом лютой ненависти. Как и Реми. Но за Реми могла взяться и Чарли. Если честно, он не понимал, в чем проблема этих троих. Один постоянно своими действиями пытается все больше настроить девушек против себя, а те, свою очередь, так глупо на это постоянно ведутся. Саки полностью был на стороне Чарли в этом вопросе и нормально пытался общаться с обеими сторонами, не замечая, что этим самым задевает ещё больше самолюбие двух давних подруг. Вэгги и Реми стянули руки на груди, недовольно смотря на что-то напевающего себе под нос Аластора. Видят главные ангелы, что Ремиил действительно пыталась стерпеть все его манипуляции, но гной его души выцеживался из… Фу-фу-фу! Об этом до невозможности противно думать, как и слушать его бредовые замечания и показушные попытки показать Чарли, что ему не плевать на отель. А ему плевать. Плевать. Потому что он демон. Потому что он — Аластор. Злость сковала тело. Чуть наклоненная в бок голова, расслабленная улыбка и чертовы красные глаза, в которых играла нескрываемая насмешка. Он был невыносим. От него нужно было срочно избавиться, потому что он был повсюду, и не давал Реми даже на секунду остаться одной. Он будто преследовал ее, и заставлял ненавидеть даже их ежедневные разговоры с Саки, поскольку он мог показаться рядом в самый неожиданный момент. Кажется, ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как она сдерживает за зубами ругань, или случайно выливает на себя чай. — Реми, Ал, может не надо? — Саки встал между ними и расставил руки, утыкаясь в плечи обоих. Они, кажется, сами не заметили, что из-за этого нового порыва ненависти, оказались намного ближе друг к другу. Оленьи уши высшего дрогнули, показывая недовольство, и потому Бланко скоро спрятал обе ладони в карман, чуть затравлено заглядывая в глаза обоих спорщиков. Они молчали. И Саки впервые пожалел, что не позволил им сцепиться. Может быть смогли бы наконец-то выпустить из себя то напряжение, которое опустошало и их, и всех вокруг. Демон знал, что это нормально: ангел, демон и их взаимная неприязнь, — но чувствовал, что неправильно. Почему-то было тяжело. Тяжело наблюдать за тем, как эти двое шипят друг на друга, потому он просто взял Реми и Вэгги за руку и потянул в противоположную от Аластора сторону. Так повторялось каждый день уже на протяжении недели, и начинало раздражать. Чарли чертыхнулась и смерила высшего взглядом, который отражал сильную усталость. Она кивнула, сама не понимая, кому и зачем, и медленно поплялась за троицей, зная, что Ал не попрется за ними. Как и всегда, он скроется на верхнем этаже в своей комнате, потому что не привык показывать всем свою слабость, и не высунется оттуда до тех пор, пока Энджел или Чарли не постучатся к нему. И Реми, и Аластор напоминали ей маленьких детей, вечно обижающихся без причины друг на друга. Это было чем-то нереальным и глупым. Нелепым. Ангел и высший — те существа, которые внушали страх и трепет — малые дети, которых Чарли иногда действительно хотела закрыть в одной комнате, пока они не наладят отношения. Их ненависть друг к другу была ядом для «Отеля Хазбин», который съедал и ее. — Аластор, может?.. — Грррх. Грохот. Он раздался в тот самый момент, когда Энджел закрыл за собой дверь комнаты высшего. Грохот, от которого внутри паучка все застыло. Пальцы ухватились за собственную мертвецкую кожу, как за спасательный круг. Внутри что-то странно кольнуло. И почему-то стало страшно. Страшно так, что он втянул в себя сухой и горячий воздух через рот, тут же закашлявшись. Давно он не чувствовал себя настолько беспомощным. Со времён тех самых первых дней в Аду, когда он не знал, куда податься. Даст с остервенением закачал головой. Нет, нет-нет-нет, ему нельзя возвращаться к тому времени. Больше никто и никогда не причинит ему ту боль, которая иногда все еще терзала его во снах. Это совпадение. Он верил в случайности. Аластор ведь не так уж и часто переворачивал мебель. — Кажется, Аластору нужен огнетушитель, хо-хо-хо. — Хо-хо-хо, — в той же манере повторил за своим микрофоном Радио Демон, и слишком сильно отбросил его в сторону. Справа донеслись помехи. — До усрачки смешно! Глаза, из которых в любую секунду готов был политься поток крови, смотрели вверх. Руки упирались в бока настолько сильно, что сминали элегантный пиджак. Он тяжело дышал. И вокруг него спокойно парили руны, которые в последнее время Даст видел слишком часто. Паук попытался принять более менее расслабленную позу, когда приземлился на мягкие подушки. Он уткнулся взглядом в острый подбородок хозяина комнаты, и вдруг как-то слишком устало и громко усмехнулся возникшим в голове мыслям, тут же привлекая внимание высшего к себе. Не говори этого, Энджел… — У вас обоих точно недотрах. Он тебя сейчас точно уничтожит. Острые зубы обнажились. — Что? И Энджел сглотнул тяжёлый комок. Блять. Он уже готов был достать белый платочек и начать махать им перед яростным взглядом Аластора, но остановил себя мыслью, что это будет для него чем-то вроде красной тряпки для быка, а не знаком, что он забирает свои слова назад и молчит. Паук никогда не умел держать язык за зубами, когда дело касалось подобных тем. Раньше его забавляли такие люди, как Реми и Аластор, и он даже не представлял, что это когда-нибудь действительно будет его интересовать и вообще как-то затрагивать. В отеле, наверное, столько недомолвок не было с воздвижения фундамента, раз даже Даст стал участником этой ужасной и скучной комедии. Опрокинутый на пол кофейный столик вдруг согнулся под весом Аластора, метавшего яростные взгляды. Энджел готов был поклясться, что сквозь его зубы тоже начала просачиваться кровь. — Повтори, что ты только что сказал. — Ну, — Даст с какой-то надеждой посмотрел в сторону микрофона. — У вас не… Того. — Хо-хо-хо! — Чего? — Трах. — Меня… — Меня тоже не интересует, поэтому давай обойдёмся без этих… Хуй мне в жопу, я против такого насилия! Аластор беззвучно рыкнул и отогнал от спрятавшегося за диваном Энджела, чей голос превратился в визг, несколько вуду-кукол, которые уже нацелили на него крошечные иголочки. Пора с этим заканчивать. С этим всем пора заканчивать. С отелем, не умеющим вовремя заткнуться Дастом, визжащей от вечного восторга Чарли и Реми. Особенно с ней. Этим надоедливым ангелом. Он ненавидел таких, как она. Слишком уверенная в себе. Обещающая Чарли то, что никогда не исполнится. Зависающая в своем телефоне и вечно пишущая что-то на бумагах. Она строит из себя правильную. Командует, зная, что никто не осмелится пойти против нее. Даже Хаск всегда без лишних слов наливает ей зелёный чай с четырьмя кубиками сахара. Иногда, лишь иногда шлёт нахуй, как и всех, но все равно слушается и терпит ее за стойкой. Почему все относятся к ней так, будто она уже часть это отеля? Неотъемлемая часть, без которой все их дело может пасть, без которой они не смогут идти дальше. Впервые Аластор хотел вернуться в прошлое, пусть и недалёкое. Где ее нет. Где он не теряет весь свой задор от одной ее до ужаса ровной спины и аккуратного хвоста. Где его глаза не искрятся от адских чертей, которые разрывают капилляры и дают крови полностью захватить их. Почему стало так мало внимания? Так мало страха? Так мало… Чего?.. — А если серьезно. Что с вами обоими не так? Аластор закрыл глаза и позволил зубам вновь скрыться. Улыбка больше не казалось такой сумасшедшей и жуткой. Что-то внутри внезапно надорвалась. Все повторяется. Из-за нее. Он вновь чувствует эту грязь и давно забытый запах горелого из прошлого. Больше нет крови. Есть лишь он и тишина, которая заставляет поежиться, а уголки губ предательски дрогнуть. Кажется, Энджел заметил, что с высшим что-то случилось за эти несколько секунд, поскольку он перестал так громко елозить на диване. Аластор, что происходит. Почему ты не можешь просто игнорировать ее высокомерие и глаза, смотрящие на него с таким отвращением, с которым не смотрели ни на одного другого демона здесь. У тебя же есть цель. Да. Так почему ты не идёшь за ней? Скука сама по себе не уйдет, души из свитка Люцифера сами в руки не прыгнут, дело само не закончится. Она лишь маленькая преграда. Ты просто отвык от того, что кто-то вообще в состоянии встать против тебя и оказать реальное сопротивление. Энджел молча наблюдал за Аластором, чуть нахмурив тонкие брови. Темный глаз закатился, и он непроизвольно стукнул себя по голове, как это иногда делал Вокс, стоило его антеннам начать жить своей жизнью. От этого сравнения он уже который раз за сегодняшний день вздрогнул. В отель пришли перемены, как и в жизнь его постояльцев.***
— Придурок. — Мудила. — Хам. — Уебок. — До… — Да захлопнитесь вы уже! Девушки одновременно издали полустон-полурык и откинулись на спинки своих стульев, встречаясь друг с другом взглядами. Скулы Ремиил вдруг накрыл румянец злости. Это смешно. Поведение этих двух дамочек нелепо. Саки устало прошел к месту за рабочим столом Чарли и вытянул руки в привычной для той манере. Тут же в комнату влетела сама хозяйка этого кабинета и встала рядом с Бланко. Тот посмотрел на нее взглядом полным понимания и поддержки, и девушка ощутила прилив сил. Хорошо знать, что есть кто-то, кто согласен с твоей точкой зрения. — Я уже самой себе надоела с этой просьбой, — спокойно начала Чарли, умоляюще посмотрев на обеих девушек. — Но прекратите уже наконец-то эти перебранки. — Чарли, он обсмеивает любую нашу идею по поводу реабилитации душ. Это не нормально. — Вы тоже с Ремиил часто высмеиваете меня, — резко отрезала Магне, взметнув своими волосами так сильно, что они попали прямо в лицо Саки. Ангел подняла на ту взгляд полный вызова после того, как она произнесла ее полное имя, но затем вдруг нахмурилась и закусила губу. — Я же не играю потом с Саки в игру, кто придумает более изящное оскорбление для кого-то из вас. Да, Саки? Парень кивнул Чарли, смотря прямо ей в глаза, и повернулся на подруг, смотря за тем, как вяло начали опускаться плечи Вэгги. — Все крутится не только вокруг этих идей, — особо ярко подчеркнула последние слова Реми, не собираясь на этот раз так просто сдаваться. Ее злило. Так сильно злило его присутствие, которое она могла почувствовать даже спиной, что иногда она даже не могла сосредоточиться на докладах. — Что поделать, если у него такая манера… Общения. Он просто такой, — всплеснула руками Чарли, медленно теряя самообладание. Она к обоим этим существам относилась весьма лояльно, но. Терпение всегда заканчивается. — Это не значит, что мы все должны забыть про наш отель! И это она только с Реми говорит, святые бобы… Что же будет, когда она решится наконец-то навестить и высшего, и напомнить о том, что у каждого здесь есть свои обязанности, которые от чего-то выполняются только Хаском и Ниффти. Реми фыркнула и отвернулась, давая понять, что все равно останется при своем мнении. Как и всегда. Иногда Чарли понимала, почему Аластор так заводился с полуоборота. Эти двое такие гордые, что хочется блевать. Они так уверены в том, что весь мир крутится вокруг них, в том, что только они могут быть правы. Чарли иной раз хотела вернуться в дом Люцифера и спросить у мамы, не было ли в Аду ещё двух капризных принцесс, о которых она не знала. Ремиил была офигенной. С ней было так интересно общаться на те темы, которые не касались отеля и Аластора, что Магне готова была поверить, что они могли подружиться. Она была немногословна, но легко терпела ее быстрый говор и мягко смеялась над слишком радужными идеями, которые точно не подойдут для реабилитации грешников. Благодаря ней Вэгги снова стала собой и полностью перестала скрывать от Чарли свои истинные чувства, как и было раньше. Ее появление уничтожило в ней те сомнения, которые так сильно не нравились блондинке. Святые бобы, да Чарли уже так привыкла к несходящей с лица ее девушки улыбки, что уже сейчас готова была поставить Саки и Реми памятник, прямо по середине Пентаграмм-сити. В цветах радуги такой. С блёстками. И всякими ленточками. Чтобы яркая картинка закрыла перед ее взглядом ту, которая заставляла подрагивать от злости. Ремиил казалась милой. Но не для всех. И единственный демон, который не видел в ней того, что могло расположить ко всем окружающим, был, как на зло, именно Аластор. Чарли вспомнила второй день ангела в Аду. Уже ранним утром Ремиил тогда сидела за стойкой и что-то писала на бумагах. Хаск, лежавший тогда под стулом и громко храпевший на весь отель, проснулся только тогда, когда почти все это закончилось. Шарлотта помнила, что тогда встала слишком рано для себя, но чувствовала себя впервые выспавшейся за эти несколько недель. Она вышла в главный зал уже в полном облачении и с прекрасным настроением, и зачем-то замерла, прячась за тенью от большой открытой двери, когда прямо рядом со стойкой из ниоткуда возник Аластор. Святые бобы. Чарли помнила, как та резко встала, будто собираясь защищаться, как задела чашку с горячим черным чаем, от которого даже до нее доносился сладкий, земной запах. В глазах высшего тогда играли смешинки, но он продолжал говорить какой-то бред, который вынуждал веко Ремиил заметно подергиваться. Она помнила все. Даже то, как высоко вздернулся носик Реми, когда Аластор наклонился к ней, не побрезговав, как сейчас, коснуться ее руки. Даже то, как яростно сверкнули ее глаза, после брошенной вскользь фразы высшего, что в Раю может быть место таким же конченным, как и он, и он ничем не отличается от Ада, раз здесь теперь обитают ангелы. Он сказал это таким елейным тоном, она так резко изменилась в лице. И не было ни дня после этого события, в котором они не пытались друг друга чем-то унизить. — Ау, Чарли, ты ещё здесь? Перед лицом кто-то защелкал пальцами. Шарлотта часто заморгала, поднимая на Саки глаза. — Уверен, твоя душа такая же грязная, как и у большинства демонов здесь. — Человек не попадает в Ад просто потому что. Поэтому, я точно чище. — Тогда что ты забыла здесь? Встревоженная Вэгги взяла ее за руку и, кажется, прошептала слова извинения. Глаза Чарли вдруг стали пустыми. Почему-то воспоминания о событиях недавнего прошлого заставили ее задохнуться. — Ты не получишь мою душу. — Больно она мне нужна, дорогуша. Ты слишком переоцениваешь себя. Магне еле-еле сглотнула гигантский комок. Горло уже который день сильно болело, и даже сироп от кашля, который ей когда-то дала мама, не помогал. А что если Ремиил действительно не просто так «сотрясает воздух», как говорит Саки, опираясь на ее действия в его прошлом? Она всё-таки ангел. И, наверняка, ей уже не одно столетие. Что если Аластор представляет куда большую опасность, чем она думает? Почему они заговорили вообще о душе ангела? Девушка зашлась в кашле, и лишь тогда заметила, что кресло, где до этого сидела Ремиил, пустовало. Мысли стали такими тяжёлыми, и она никак не могла построить вопросы в своей голове в нужном порядке, чтобы найти на них ответы. Черные волосы на затылке растрепались, но все равно прическа выглядела также аккуратно. Они яростно качались на спине из стороны в сторону от того, как быстро куда-то шел их хозяин. Ладони то и дело поправляли белоснежную рубашку, которой абсолютно точно не было места этом мире. Она была не ее, и больше на пару размеров. Откуда она оказалась вообще в ее сумке, девушка не знала, но не особо задавалась этим вопросом, понимая, что просто могла впопыхах захватить с собой вещи Марка, уходя из своего небольшого уютного дома в Раю. Ох, свет… Она соскучилась по нему, по своему дому и ангелам, хотя провела в Аду лишь неделю. Маленькие каблучки стали стучать чуть более громче от того, что она все ближе подходила к лестнице, которая провела бы ее на нужный этаж, в ее комнату. Скрип двери заставил ноги врасти в пол. Нижняя губа затряслась от злости, и она ее слишком сильно закусила. Опять. Дверь за Аластором захлопнулась, куда громче, чем нужно было. Они стояли на месте, спрятав руки за спиной и в карманах, чтобы оппонент не заметил, как сильно они сжимались в кулаки. От высшего донёсся натяжный глухой вой из какой-то радио передачи, который всегда имел место во время их стычек. Воздух вокруг, кажется, был готов разгореться и спалить это чертово здание и, желательно, их самих. Первым шаг сделал Аластор. Во взгляде было что-то такое, что заставило девушку сделать шаг навстречу. Радио Демон ещё сильнее сцепил руки за спиной, Реми — стиснула кулаки в карманах пиджака, случайно захватывая с собой ткань и оттягивая элемент одежды ниже положенного. Рубашка была плотной, и от того девушка ещё сильнее смогла почувствовать, как вокруг них стало жарко. Красные глаза не отпускали темно-зеленые. Обе пары хватались друг за друга так, будто только подобный контакт мог остановить двух существ, не позволить им вновь сойтись в перепалке. Напряжение можно было потрогать. Аластор терпеть не мог этот коридор. Даже, когда они шли здесь со слишком тонким Энджелом, Аластору случайно, но приходилось касаться плеча того. Запах улуна вновь врезался в нос. Запах крови вновь заставил поморщиться. Девушка коснулась плечом руки демона, слишком поторопившись, и вздрогнула от того, какой холод исходил от высшего. Она так и не смогла привыкнуть к мертвецам. Губы обоих походили на две тонкие линии, нарисованные неумелым ребенком на бесфигурном человеке. Они оба будто не дышали. Они оба хотели поскорее уйти отсюда, и не собирались говорить ничего. — Не умрите во сне, милая Реми. Сука. — И вам чудесных снов, Аластор. Козел. Теперь Ремиил знала, где живёт Ал, и была не намерена более приближаться к этому коридору. Оба остановились, не оборачиваясь друг на друга, и оттряхнули то место, где коснулся их внеплановый собеседник. И оба себя мысленно похвалили за то, что смогли вовремя одернуть себя, и не потратить лишнего времени друг на друга.***
Энджел поднял глаза к потолку, когда это началось снова. Неделя тишины, неделя беспробудного сна, и все началось сначала. Губы девушки стянулись в одну тонкую линию, пока демон все с той же улыбкой до ушей нервно подергивал глазом. Рядом с ним улёгся на стойку Хаск. Святая пыль, ох, пыль моя святая, за что этому отелю два конченных имбецила? — Может начнем ставить ставки? — зевнул Хаск и так сильно протер глаза, что, когда убрал руки, они покрылись розоватой пленкой. — А то, блять, здесь стало слишком скучно. — Ставлю на Ала. — Реми. — Серьезно? — тонкие брови Даста в удивлении взметнулись вверх. — А что? Энджел с минуту не мог отвести взгляда от котоподобного, а потом махнул рукой, показывая, что это совсем неважно. Хотя, на самом деле, ему было интересно, ведь он давно понял, что между высшим и ленивцем существует какая-то невиданная для самого Энджела связь. Видимо, он действительно переобщался с Чарли, раз принял это за странное проявление дружбы. — Да как ты… — чуть задохнулась возмущенная Реми, вновь привлекая к ним с Аластором внимание. — Как ты вообще смеешь? И волну оскорблений от Радио Демона прервал ужасно громкий чих со второго этажа, от которого внезапно появившаяся Ниффти тут же скрылась за ближайшей дверью. Четыре пары глаз удивлённо поднялись вверх, утыкаясь в тонкий силуэт дочери Люцифера, которая отчаянно хваталась за свой носовой платок. — Вы уже надоели, п-п-па, — вырвался громкий чих, похожий больше на короткий предсмертный рев какого-то животного. — Я уже час левжу и… И… Девушка накинула на себя одеяло и, тем самым, приглушила эти жуткие звуки, что в ней зарождались. Тут же рядом возникла Вэгги с большой кружкой горячего чая, которую у нее еле-еле получалось держать тремя пальцами из-за страха обжечься. Высший пожал плечами и облокатился на свой микрофон. До Реми дошел сладкий запах малины и она прикрыла глаза, тут же приходя в себя и приводя мысли в порядок. В последнее время она чувствовала себя очень неуютно. И дело было далеко не в несносном демоне, пусть и его присутствие подливало масло в огонь. Ремиил изо дня в день отправляла в Рай отчёты, ни на один из которых она до сих пор не получила ответа. Никто не удосужился написать ей даже нескольких словечек, которых бы хватило, чтобы ее успокоить. Ангел чувствовала, что случилось что-то плохое, но ее друг продолжал напевать, давя на особенно больную мозоль, что в Раю все равно намного лучше, чем в Аду. — Реми! — до девушки донёсся голос Вэгги, которая на этот раз сжимала в руках склянку. Взгляд ее был уставшим и взволнованным, что было неудивительно от того, как трепетно она относилась к заботе о Чарли всю прошлую неделю, отдавая себя на ее скорое выздоровление. — Что не так? Ангел часто заморгал, не отводя глаза цвета особо яркой зелени от Вэгги. Руки на груди сжали кожу под локтями. Сердце от чего-то бухнуло вниз. Вокруг нее будто все застыло. Кажется, Аластор до этого пытался раскрутить Чарли на разговор. Так вот, сейчас он оставил эту затею и вновь уставился прямо на ангела. Как и все в этой комнате. Свет от люстр заморгал, ненадолго переводя внимание всех на себя, и Ремиил почувствовала жуткую и резкую боль в голове, которая стремительно разлилась по всему телу. Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание, находя в себе силы сделать шаг в сторону лестницы. — Реми? — Я пойду в свою комнату, — быстро произнесла она и схватилась за перила, закусив щеку. — Мне… Нужно отправить отчёт. Аластор фыркнул, а Семетьер в его руках захохотал, заставляя всех вокруг чертыхнуться. Ангел сразу исчез в полумраке второго этажа. До слуха остальных дошел звон бьющегося стекла и голос Ниффти, которая недовольно бурчала на Хаска за то, что он отказывается хотя бы ненадолго отойти от стойки и позволить ей убраться. Радио Демон недовольно рыкнул на Чарли, когда та поинтересовалась, что между ними произошло, и вышел из здания, тайно радуясь, что не увидит эти лица ближайшие семь дней. Приятное чувство облегчения разлилось внутри, и, размяв шею, он шагнул на землю Адских лесов. Кончики пальцев покалывало после телепорта.