***
У нарциссов сильный дурманяще-сладкий запах. Люси задумчиво вертит сигарету в руках. Стинг Эвклифф действительно похож на нарцисс, такой же самодовольный мудак. Люси невольно вспоминает его пафосную ухмылку, взгляд, полный презрения — и, внезапно, тонкий шрам, пересекающий бровь. Она прекрасно помнит собственное злорадство, когда Нацу уделал обоих драконов, но… почему-то больше — странно-изучающий взгляд Стинга, когда ее избивала Минерва. Ему было жаль? Люси не знает. У Стинга глаза синие-синие. Красивые. А еще… Стинг не пошел против ее семьи в последней битве. Решающей. Даже осознавая, что потеряет свою. Хренов рыцарь. В сопливых доспехах. Стинг ее раздражает. Пафосные разговоры об убийстве драконов — собственных родителей — кичливо выпяченная грудь, взгляд, полный превосходства и презрения к окружающим. Как же, Саблезуб — короли среди магических гильдий. Со снисхождением смотрящие на других волшебников. Чемпионы, победители жизни — куда гильдии, пропавшей на семь лет, до них, великих. Люси ухмыляется — высоко сидящим падать всегда больнее. Но это не отменяет того, что Стинг был одним из первых, кто бросился сражаться против драконов. Даже не особо веря в успех. Кто не побоялся повести собственную гильдию за собой. Кто не побоялся взять на себя ответственность — стать мастером. Люси понимает, что влюбилась. Как дурочка. Понимает, что Стинг на ее чувства никогда не ответит. Не тот характер. Люси открывает окно — все-таки дома слишком задымлено — медленно, с наслаждением вдыхает свежий воздух, чтобы… тут же закашляться. На ладонь падает целый цветок нарцисса, бледно-желтого цвета, в слизи и крови. Но целый. Времени не осталось.***
Хартфилия садится на подоконник, прислоняется спиной к стене. Рядом ставит миску, в которой множество лепестков, а на самом верху аккуратные бледно-желтые цветки нарцисса. Люси открывает новую пачку, берет сигарету, чиркает зажигалкой. Вдыхает привычный дым и закрывает глаза. Письмена невидимы, но Люси все равно ощущает их магию — кожей. И снова ее дом превратился в золотую клетку. Только теперь смерть ей грозит не от скуки и одиночества, а от нарциссов, что прорастут сквозь ее легкие и заставят задохнуться. Когда-то у Люси был маленький блокнотик, куда она записывала имена и коротенькие биографии магов, с которыми ей бы хотелось завести отношения. Ее вероятные кандидаты в рыцарей на белых конях. Когда-то у Люси были правильные мечты, мечты правильной девочки. Блокнотик давно потерялся, кандидаты оказались придурками, вот только Люси, словно героиня собственного романа, все равно умирает. От любви. Как правильная девочка. Хартфилия остро жалеет, что коньяк Альбероны так рано закончился. Люси берет следующую сигарету, безжалостно давя предыдущий окурок в миске, полной окровавленных лепестков. Прикуривая — Люси пропускает появление Стинга. Тот настолько невозможен в данном промежутке времени, что она молча спускает ему и передвигание миски, и усаживание на ее подоконнике и… даже то, что засранец выбрасывает ее сигарету. — Знаешь, а ты меня бесишь, Хартфилия. Прямо чертовски бесишь, — доверительно, глядя ей прямо в глаза, произносит Стинг. Люси громко фыркает и закатывает глаза. Этот чертов мудак украл ее фразу, все слова до единого, вот только сердце почему-то с каждым словом бьется все сильнее и сильнее. Радостно бьется, а еще, кажется, ее дохлая надежда решила случайно воскреснуть. — Попробуем не сдохнуть? — Стинг улыбается почти весело, наклоняется вперед, крепко обхватывая руками Люси за плечи. Хартфилия не сопротивляется. Наоборот — подается вперед. Стинг теплый, а она, сидя на подоконнике, порядком продрогла. Глаза у него синие-синие, а в глубине — настороженность. Опаска. Люси позволяет себя чуть-чуть улыбнуться, уголком рта. Еще раз бросает взгляд в сторону бутона розы с подсохшими капельками крови. Надо же. Ханахаки может свалить даже дракона. — Я не настолько мечтательница, чтобы умереть из-за любви, — успевает сказать Хартфилия, прежде чем губы Стинга накрывают ее. Люси удивительно тепло, и кашлять больше не хочется. Одуряюще пахнет нарциссами. Одуряюще пахнет розами. Вместе — крайне раздражающий аромат. Безответные чувства? Скорее взаимное ханахаки, со спонтанным самоизлечением в конце. Потому что придурки.