Логово зверя.

      Тёмный подвал ночного клуба «Heaven». Воздух сперт и пахнет сыростью. Тусклая лампочка еле освещает мрачное помещение. Тишину разрывает истошный мужской крик. Два амбала нещадно бьют в под дых и по почкам и без того обессилевшего мужчину, который уже обвис мешком на проржавевшей цепи, что тянется к самому потолку. — Ну так что? Где мои бабки, Сонхун? — стоя прямо напротив бедолаги и заглядывая в его окровавленное, заплывшее от фингалов, лицо, спросил молодой парень. — Господин Чон, у меня нет ваших денег. — сплевывая собственную кровь, почти плакал пленник. — Ты получил отличный товар. Пора платить! — чуть повысил голос брюнет. — Сонхун, ты же знаешь меня. Ты думаешь, я — тот, кого можно кинуть? — Нет, конечно, — сразу ответил тот. — Ты знаешь, что такое «полёт чайки»? — О, нет! Не надо! Это все мой напарник, Дук — он заведует финансами… — всхлипывая, взмолил Сонхун. — Я договаривался с тобой, а значит и ответ держать тебе… — пристально смотря на беднягу и слегка неодобрительно прицокнув, прошипел Чонгук. — Так вот, — продолжил он, — Это когда руки связывают за спиной, пристегивают к цепи… С этими словами два амбала пересвязали руки за спиной Сонхуна и пристегнули обратно к цепи. — А затем ее медленно натягивают до тех пор, пока под весом жертвы не выворачиваются плечевые суставы, от чего она начинает вопить как чайка… — тихо властным голосом говорил Чон в то время, как его люди следовали его же повествованию, натягивая цепь. На мгновение Сонхун подвис в воздухе на своих руках… раздался характерный хруст… и под вопли бедняги руки вывернулись в плечах, а он потерял сознание… — Эту свинью, как очнётся, закопать живьём, — сплевывая на бессознательно лежащего на полу Сонхуна, заключил Чонгук. — И найти мне этого Дука! — приказал он и, развернувшись, пошёл на выход. *** Молва о жестокости Чон Чонгука сеяла страх в развлекательном бизнесе. Будучи единственным сыном своего отца, в свои 22 года он овладел внушительным бизнесом из нескольких элитных ночных клубов, но прибыли ему показалось мало, и за спиной своего влиятельного папы он начал строить свою империю по торговле «живым товаром». Отец был наслышан о его проделках, но сын есть сын, и дальше каких-либо пожеланий вести свой бизнес лояльнее и быть более милосердным его воспитание не заходило. *** Ночной клуб «Red Dragon». Почти обнаженные девушки, в блестках и масле, танцуют у шестов и разносят заказы гостям. Помещение утопает в клубах дыма, и запахе дорогого алкоголя под ритмичный бит, разносящийся по всему заведению из огромных колонок, вмонтированных в стены по обе стороны от диджейского пульта, за котором царит и властвует полностью голая жгучая брюнетка. На входе окинув взглядом свои владения, Чон Чонгук поднялся по лестнице на балкон под взгляды и робкий шёпот посетителей и персонала, с балкона он вновь бросил колкий взгляд на свой клуб — и все в страхе отвернулись, как бы делая вид, что занимаются своими делами и развлекаются. Убедившись, что все в порядке, хозяин ушёл вглубь, в свой кабинет. Уединившись, он подошёл к своему кожаному креслу, скинул пиджак и только сейчас заметил капельки крови на белоснежном манжете своей рубашки. Брезгливо поморщившись, он расстегнул манжет и медленно подошёл к шкафу в нише стены. В нём аккуратно висело еще несколько новых рубашек и пара костюмов на подобные случаи. Надо сказать, Чон Чонгук щепетильно относился к своему внешнему виду и, к слову говоря, такого же требовал от своих людей. На дверце шкафа висело зеркало во весь рост, посмотрев на себя в него, он заметил еще пару багровых пятен крови. «Вот свинья…» — прошипел Гук с ненавистью, поминая обреченного Сонхуна. Расстегнув рубашку, он скинул её на пол, обнажив свой подкаченный торс. На рельефной груди, в области сердца, клеймом красовалось фамильное тату семьи Чон, которую набивали всем мужчинам без исключения, лишь они достигали 14 лет — пасть красного дракона. Женщинам Чон наносили ее на левую лопатку. Возможно в связи с этим, а также из-за жестокости последнего отпрыска этого семейства, Чонгука за глаза называли «красным дьяволом».