Логово зверя.

      Холодный, пропахший сыростью подвал, звенящую тишину которого словно прорезают падающие капли воды, с характерным звуком разбивающиеся о бетонный пол. Кромешный мрак камеры метров в восемь квадратных еле освещает тонкая полоса света, пробивающегося из-под металлической двери. По коридору за дверью гуляет сильный сквозняк, который сочится в камеру вместе со спасительным светом. Лишь спустя пару часов с того момента, как их бросили в эту бетонную клетку, Джису набралась сил заговорить… — Холодно… — … и мне… — тут же отозвалась подруга. — … ты думаешь нас… — и тут она замолчала, сглатывая ком, моментально подкативший к горлу. — Хотели бы — убили сразу. — пыталась размышлять логично Джису. — … его взгляд… этого Чонгука… и слова… будто он знает меня… «От судьбы не уйдешь…». Что это значит? — бормотала обрывками фраз Пак, смотря в одну точку в полумраке камеры. — Не ломай голову. Он — больной ублюдок! Я думаю, за нас хотят выкуп — так что скоро отпустят. — пыталась подбодрить Джи подругу. — …у меня до сих пор… стоит в глазах… словно это происходит снова и снова… — стараясь избегать определенных слов и имён, прошептала Чеён. — … у меня тоже… Боже, как холодно… меня трясёт! — Я чувствую… — сидя спиной к спине на единственной шконке с волглым матрацем поверх, повернув голову, подтвердила Пак. — Ты слышишь? — напрягая слух, прошептала она. — Что? — прислушиваясь, отозвалась Ким. — Гул… словно музыка… — … да-а. — протянула Джису, пытаясь различить звуки в тишине сквозь капающую воду. — Наверное мы в подвале какого-то ночного клуба. — И голоса… — … мужские. — вслушиваясь что есть сил, подхватила брюнетка. — Надо докричаться до них! — вскакивая с нар, воодушевленно воскликнула она. — Не надо! — в ужасе закричала Чеён. — Это могут быть они… — не надо их звать! — взмолила блондинка, схватив подругу за руку. — Розэ, если мы не попытаемся, то к нам придут только эти звери! Трусиха! — вырывая руку, заявила Ким и, подскочив к двери, что есть сил забарабанила в неё: — Помогите! Помогите! Мы здесь! — кричала она, срывая голос. Шаги за дверью стали отчётливее… раздался скрежет металлического замка и в просвете дверного проема возникла мужская фигура, прямо перед оцепеневшей Джису… она шарахнулась на пару шагов назад, узнав брюнета. — Будите орать — я заклею скотчем рот вам обеим! — пригрозил Тэхён. — Или тебе вдруг стало скучно и ты приглашаешь составить компанию? — язвительно произнес он, припоминая брюнетке ее заносчивое поведение. — Нет! — тут же ответила девушка, отступая в угол. — Тогда молчать! Здесь вас можем услышать только мы — посторонних тут нет! — убедительно произнес он и вновь закрыл дверь. *** — Ким Куанг! Я рад, что вы приняли моё приглашение! — жестом приглашая гостя присесть, нарочито радушно заявил Чон Чонгук. — Слишком убедительное приглашение… — озираясь по сторонам на двух двухметровых амбалов, отозвался гость, усаживаясь в кожаное кресло напротив дубового стола. Чонгук сел на своё, за столом, и откинулся на мягкую кожаную спинку: — Ваша дочь удостоила моё заведение своим вниманием. — начал он издалека. — Это?! — в ужасе спросил Ким. — Оу, нет, — другое… и крайне вызывающе, и дерзко вела себя с моим персоналом… — О, я приношу за неё свои глубочайшие извинения… — почтенно поклонился Куанг. — Она ещё очень юна. — чувствовалось, что гость был наслышан о хозяине и его жестокости, поэтому пытался себя вести крайне корректно, чтобы не дать ни малейшего повода… несмотря на то, что разница в возрасте была велика настолько, что один другому в отцы годился, ее не чувствовалось вовсе… И только сейчас Куанг понял причину этой встречи и, что есть сил, пытался держаться, в то время как страх за себя и дочь фактически парализовывал его изнутри. — Она жива?! — сдерживая дрожь в голосе, спросил он. — Да. Но я требую сатисфакции за ее поведение. — Каким образом я могу искупить ее вину? — заискивающе произнес старший Ким — Сто миллионов долларов. — … но у меня нет таких денег. — Жаль… тогда малышке Джису придется подзадержаться у нас… и отработать, — и он немногозначно провел языком по щеке, натягивая ее изнутри, — своё поведение. — О, нет, нет! … наличными нет таких денег… — в бриллиантах есть, в сейфовой ячейке. — тут же исправился гость. — Меня и в камнях устроит. — бросая на стол полупустой бланк доверенности, довольно произнес Чонгук. Трясущимися руками Куанг подтянул к себе листок и, достав ручку из кармана пиджака, заполнил необходимые данные. — Подождем немного… — протягивая лист Чимину, все это время стоявшему поодаль от стола, спокойно протянул Чон. И, взяв листок, блондин удалился. — Виски? — гостеприимно предложил брюнет. — Нет, спасибо. — тут же вежливо отказался Ким Куанг. Время словно тянулось и ползло… в кабинете стояло молчание… Чонгук не сводил глаз с гостя, словно наслаждаясь тем, что владеет ситуацией… Наконец в дверях появился долгожданный блондин, подошёл к столу и высыпал из бархатного черного мешочка пригоршню искрящихся на свету бриллиантов. Чонгук взял один и прищурив один глаз, оценил его чистоту на свет… — Приведите брюнетку. — спокойно отдал он приказ, смахивая добычу со стола обратно в мешочек. *** Вновь послышались спешные шаги… скрежет металлического замка… и дверь распахнулась… В проёме появились две мужские фигуры: — Эй, брюнетка! За тобой пришли! — весело заявил Чимин. — А Чеён?! — в ужасе обернулась она на подругу. — И за ней придут — не переживай! — тут же успокоил ее Тэхён. — Прости… Надеюсь, скоро увидимся… — увлекаемая парой «стражников», прощалась она с блондинкой… — Я вернусь за тобой! — раздалось уже из коридора. *** — Папа! — кинулась девушка к отцу, стоило ей переступить порог кабинета. — Джису! — обнимая дочь, почти плакал взрослый мужчина, поглаживая ее по спине. — Вы свободны. — прервал Чонгук воссоединившуюся пару, указывая на дверь. — И, да, передайте Пак Джунёну, что я жду его визита… — Ким Куанг свёл брови, всматриваясь в пристальный сверкающий взгляд брюнета. — Пап, Чеён у них, — дёргая отца за плечо, чуть не плакала Джису. — Розэ?! — всё больше недоумевал старший. — Да, девушка у меня. — с нескрываемым чувством победы подтвердил Чонгук. — Боже… — в ужасе прошептал Куанг, но тотчас же взял себя в руки и, откланявшись, увел дочь.