Поцелуй с ароматом розы

Чонгук просыпается от постороннего шума вокруг него, веки были будто залиты свинцом и еле открывались. Голова всё ещё кружилась, а внутренности жгло, из-за чего хотелось их вытащить из себя, вспоров голыми руками живот. Так отвратительно он себя никогда не чувствовал. И когда он приподнялся с постели, то его вырвало на деревянный пол. Багровая кровь залила старые дощечки, которые стали в итоге коричневато-чёрными. К парню подлетают, чтобы поддержать его тело, которое тряслось как осиновый лист. К счастью, его отпустило почти сразу и он смог обратно лечь на постель. «Неужели я умираю?» — всё, о чём мог думать Чонгук. Что же это такое? Проклятие? Почему и за что? Он не мог себе представить, чем заслужил всё это. «Поскорее бы это закончилось, пожалуйста...». Вдруг его лоб накрывает чья-то прохладная большая ладонь. Парень вновь через силу открывает свои глаза, чтобы взглянуть на этого человека. Взор его был мутным и ему не получалось распознать, кто перед ним. — Это я, Чонгук, я вернулся, — знакомый бархатный голос успокаивает паренька, дрожь постепенно начала угасать. — Хён, ч-что со мной? — хрипит он, рукой нащупав чужое колено и сжав ткань его плаща. — Не волнуйся, мой хороший, я всё тебе объясню, когда тебе станет лучше, а для этого, мне нужно забрать тебя отсюда, — Намджун говорит медленно, с расстановками, чтобы парень смог уловить каждое его слово, он подаёт ему стакан воды, и парень большими глотками выпивает содержимое. — Куда? Куда ты хочешь меня забрать? — его голос наконец-то прорезался. — Туда, где ты выживешь. Чонгук больше ничего не услышал от священника, его слова сильно озадачили парня, но обдумать их не выходило из-за гудящей головы. После их короткого разговора, парня принялись умывать и одевать, далее аккуратно перенесли в карету, в которой уже сидел Намджун. Чон сел рядом с ним, положив свою голову ему на плечо. Из маленького окошка, неприкрытого сиреневыми шторами, выглядывало приветливое солнце и можно было услышать, как птицы поют свои незамысловатые песни. Это дарило покой парню. Карету несильно покачивало, пока они ехали, но это не приносило дискомфорта ему. Чонгуку казалось, будто его боль потихоньку начала стихать, дышать становилось легче, а голова стала проясняться. Он хотел задать мужчине миллион вопросов, но рот словно склеился и ему было не в силах открыть его. Так они проехали весь путь в тишине, которую нарушали топот копыт и чирикание птиц за окном. Когда карета остановилась, Чон боялся выглянуть в окно. Он не знал, что ему ожидать. А вдруг стихшая боль настораживала его. Куда же его могли привезти? Выйдя из кареты следом за Намджуном, он увидел перед собой огромные железные двери. Эти двери были от замка, о котором он слышал очень много легенд в своей деревне среди таких же детей-сирот, как и он. Это был тот самый замок, в котором жили их король и принцы, великие люди, которых они видели лишь на важные празднества в их королевстве. Чонгук не верил, что когда-нибудь ему предстоит стоять перед этими дверьми. Ему казалось, будто здесь и воздух другой, и небо намного ярче, и ветер дует в разы сильнее. Его тело покрылось бесчисленными мурашками, а в горле встал неприятный ком, который он никак не мог проглотить. Чонгуку безумно не нравилось находится здесь. Намджун приобнял его за плечо, подталкивая идти вперед, внутрь замка. Пройдя в главный зал, у парня захватывало дыхание — он никогда в жизни не был в таких больших помещениях. Потолок с невероятно большой люстрой был неизмеримо высоко над ним, из-за чего он ощущал себя крохотным муравьем. Стены были украшены красивыми узорами и барельефами, белый мрамор гулко отзывался под плоскими подошвами его поношенных ботинок. Но когда Чонгук посмотрел прямо, он увидел величественный трон, на котором восседал сам король, а рядом с ним стояли его сыновья. Парень не сразу понял, почему их состав кажется неполным. Кого-то не хватает. — Здравствуйте, ваше Величество, — слышит справа от себя Чон голос священника. Он оборачивается к нему и видит, что тот поклонился, и поспешил сделать тоже самое. — Спасибо, что приняли нас. — Так, значит, это он? — вместо приветствия сразу задаёт вопрос Хэджин, его глаза были холодными и пронзительными, совсем не такие, какими привык их видеть Чонгук, когда он приезжает к ним. От взгляда короля кровь стыла в жилах у испуганного паренька, он не понимал, в чём он сумел провиниться. — Да, ваше Величество, — отвечает Джун, поглядывая на младшего, который застыл немой статуей и ждал своего приговора. — И что же Вы предлагаете сделать? — наконец король оторвал свой взгляд от Чона и тот нервно вздохнул. — Думаю, им стоит сейчас побыть вместе, после чего мы посмотрим на их самочувствие, и тогда Вы убедитесь, что я говорил правду. Чонгук смотрит на Намджуна, паника подступает к горлу, он ищет в нём помощь, но тот ему отвечает сопереживающим взглядом и коротким кивком, когда парня хватают под локоть и уводят. — Хён? Хён, что происходит? Куда вы меня ведёте? Ответьте! Пожалуйста! — кричит Чонгук, но ему никто не собирался отвечать. Он пытается сопротивляться, но сильные руки держали его крепко, не давая ему выбраться. Поэтому ему пришлось сдаться и смиренно следовать за ними. Парень старался запомнить каждый коридор, статую и картину, каждый поворот, по которому его вели. И, наконец, его приводят к дубовым дверям. Его отпускают. Руки ноют. Сердце пульсирует, больно отдаваясь в висках. Чонгук хочет сбежать, но ему велят войти. Страх перед неизвестным сковывал по рукам и ногам, но он тяжело выдыхает и открывает дверь. Его глаза ослепляет яркий свет из большого окна, тюль которого колыхалась от ветра. Войдя в комнату, дверь за ним закрывается с характерным хлопком. Теперь он разглядывает роскошную комнату: слева туалетный столик с большим зеркалом, диванчик и миниатюрный столик, на котором стоит поднос с чаем, с другой стороны от дивана белое фортепиано, несколько шкафов, а справа двухместная постель, на которой кто-то сидел. Это был он, тот, кого не хватало среди них. Чонгук вспомнил те самые чёрные волосы, контрастирующие с молочной кожей, те самые лисьи глаза, выглядывающие из-под чёлки, те самые коралловые губы и те слабо порозовевшие щёки. Принц был не менее удивлённым, он смотрел на него с раскрытыми глазами и явно хотел что-то сказать, но не мог подобрать нужных слов. Просто смотря на него, Чонгук чувствовал неописуемое облегчение, его тело становилось лёгким, словно воздушным, и он мог вот-вот подлететь к самому потолку. Юнги выглядел потрясающе красивым с растрёпанными волосами, с мятой рубашкой и с растерянным лицом. Время текло слишком медленно, но никто из них не хотел прерывать этот безмолвный момент. Чонгук не знает, сколько так они рассматривали друг друга, но первым не выдержал принц. — Так... ты скажешь мне, кто ты? — неуверенно и потирая шею, спрашивает он. — Я Чонгук... ваше Высочество, — представился парень и поклонился. Юнги встал с постели и тихо подошёл к нему. Он был немного ниже его, но Чонгук чувствовал от него силу и власть, от одного взгляда этих лисьих глаз подкашивались ноги. Младший потерялся в спектре своих чувств, видеть принца вновь так близко опьяняло его разум. Он пугается, когда Юнги слегка дотрагивается до его щеки тыльной стороной ладони, будто хочет проверить, не призрак ли парень. От такого кажется незначительного прикосновения по всему телу распространяется приятное тепло, и в голову ударяет безумное желание прижаться к мужчине напротив. Но тот убирает свою руку и отворачивается от него. Чонгук грустно выдыхает, наблюдая, как Юнги усаживается на низкий диванчик. Он берёт фарфоровый чайник с нарисованным на нём цветочным узором и наливает в две чашки ароматный жасминовый чай. После чего в одну из них добавляет три ложечки сахара, помешивая против часовой стрелки. — Так и будешь стоять там? — Чон вздрагивает от неожиданного обращения и не понимает, куда себя деть, пока тот не похлопал на свободное место рядом с собой. Смутившись, парень присаживается к нему, сжав ткань своих потрёпанных штанов. — Сахар? Чонгук машет головой и ему подают вторую чашку. Он благодарно кивает головой и отпивает горячий напиток. Наконец-то он снова почувствовал себя хорошо. Они пили чай молча, наслаждаясь компанией друг друга, сами того не подозревая. На второй порции чая, Чонгук всё же решается задать мучавший его вопрос. — Почему я здесь? Юнги ловит его глаза своими, всматриваясь в них, отчего все внутренности парня перевернулись, или это бабочки шалят, как рассказывали девочки в детстве? Принц вновь принялся изучать его, кажется ещё внимательнее, чем до этого. После чего он переводит взгляд в сторону, хмыкнув. — Я не уверен. Чонгуку становится не по себе с новой силой. — То есть, Вы не знаете? — Возможно, я догадываюсь, почему ты здесь, — их глаза встречаются, — но я не знаю, верны ли мои догадки. Так они снова замолчали. Чонгук не знал, как ему нужно вести себя рядом с ним. Он разрывался между порывом уйти отсюда или остаться, пока его не заберут. Принц не пугал его, какая-то неведомая сила тянула к нему, хотелось подсесть ближе, почувствовать тепло чужой кожи, вдохнуть его запах. Чону это казалось правильным и странным одновременно. Он задумывается о том, как совсем недавно захлёбывался собственной кровью, а сейчас сидит рядом с принцем как ни в чем не бывало. Не магия ли это? — Чему ты улыбаешься? Чонгук и правда не заметил, как уголки его губ невольно поднялись от этих мыслей. — Просто... сегодня ночью я думал, что умру, но сейчас я чувствую себя таким живым, что это кажется нереальным, — его глаза вновь находят чужие, в которых плещется недоумение непонятное ему, — а может я всё-таки умер? — Тогда мы умерли оба. Было хотел Чон спросить принца, что он имел ввиду, как дверь комнаты отворяется и к ним заходят король, священник и еще несколько лекарей. — Мы просим прощения, что прервали вашу беседу, — говорит Намджун, руководя лекарями, которые окружили парней. — Но нам нужно посмотреть на ваше состояние, поэтому просим вас снять ваши рубахи. Чонгук растерялся и тупо хлопал глазами, ощущая себя подопытным кроликом, которого хотят сейчас вскрыть. Юнги же спокойно снял верхнюю одежду, и от увиденного парень громко ахнул. Тело мужчины оплетали неведомые ему шрамы, похожие на ветви с шипами, которые были близки проткнуть кожу изнутри. — Чонгук... — парень оборачивается к Джуну, думая, что пора уже допросить его. — Хён, может объяснишь мне уже, что здесь происходит?! — он вскакивает с дивана, — почему я здесь?! Намджун подходит к нему, его ладонь оглаживает щёку младшего, он улыбается ему и просит его выполнить то, что он просит, уверяя его, что обязательно ему всё объяснит. Чонгук верит ему и слушается, позволяя тому снять с него рубашку. После этого все в этой комнате ахнули точно также, как сам парень совсем недавно. Гук ничего не понимает до того момента, пока он не оглядывает своё тело. Он в ужасе, когда видит определённо такие же шрамы, как у Юнги. Он дотрагивается до них подрагивающими пальцами, шрамы ощущались как выпуклые вены, но твёрже, и они явно были не из крови. Чонгук снова смотрит на священника большими испуганными глазами, а тот усаживает его обратно, поворачиваясь к остальным лицом, став намного серьёзнее, чем до этого. — Итак, вы видите болезнь, если это так можно назвать, но я бы назвал это куда большим, — начинает он. — Это некое обозначение, знак того, что люди, имеющие похожие шрамы, прочно связаны друг с другом и судьбой им предназначено жить вместе, или же их будет ждать смерть в страшнейших муках, если они решат, что смогут прожить в далеке друг о друга. — Да, как это возможно, чёрт возьми?! — вспыхивает Хэджин, который не переставал смотреть на парней. — Что это за шрамы такие?! Я никогда такого за всю свою жизнь не видел! — Посмотрите на это, — Джун что-то вытаскивает из внутреннего кармана своей мантии и отдаёт это королю. На его ладонях оказались багровые лепестки роз. Никто не понимал, что это могло значить. — Это выхаркнули вместе со своей кровью парни, — после короткой паузы поясняет он. — Это получается...? — Да, ваше Величество, внутри них растут розы, которые с лёгкостью могут своими шипами распороть им все органы. — Это невозможно! — Хэджин бросает лепестки на пол и цепляется за ворот священника. — Тебе лучше не дурить меня, думаешь, что своими сказками сможешь обмануть меня? Вместе со своим мальчишкой будете у меня гнить в темнице, если сейчас же не скажешь, как излечить моего сына, ты понял меня? — угрожает он, его лицо стало красным, нос раздулся, а на глазах лопнули мелкие сосуды. Король был похож на разъярённого льва, готовый вгрызться в глотку мужчине. — Ваше Высочество, как Вы себя сейчас чувствуете? — вдруг задаёт вопрос принцу Намджун, не отрывая зрительного контакта с королём, который усиливал свою хватку. Все тут же посмотрели на принца, который вновь растерянно пытался разобраться в происходившей ситуации. Его глаза метались от отца и священика к пареньку, который выражал те же чувства, что и он. Новость о болезни как наковальня ударила по голове, он не знал, что ему делать с этой информацией, которая звучала, как самый настоящий бред больного. Он думает, что ему следует тоже злиться, как король, потому что такого не существует, но после вопроса Намджуна теряется. — Кажется... нормально, — неуверенно отвечает он, когда молчание затянулось. — Ваше тело болит? — задаёт следующий вопрос Джун. — Нет, не болит, — осознание медленно приходило к парню и его взор снова обратился к Чонгуку. Он осторожно дотронулся до чужой руки, тот вздрогнул, но не отпрянул, только смутившись. По подушечкам пробежались по всему телу приятные тёплые покалывания, отрезвляющие его и дарящие умиротворенное состояние. И он сжал его пальцы сильнее. — Мне совсем не больно, — и вдруг все увидели, как их ярко-красные шрамы начали блёкнуть. Король отпустил священника, не веря своим глазам, — его сын больше не был мёртвенно-бледным и улыбался незнакомому парню так искренне, как не улыбался ни одной из принцесс. Что же это такое?