Поцелуй с ароматом розы

Перед парнями предстал юноша чуть старше самого Чонгука. Его белокурые волосы отливали позолотой, схожей с узорами на его чёрном роскошном пиджаке, под которыми была белая атласная рубашка с рюшечками на рукавах и вороте. На лице принца сверкала хитрая улыбка, видимо предназначающееся Юнги, который был поражён неожиданному приезду старого друга. Так как Чонгук имел статус слуги, ему пришлось быстро подняться с кресла и встать позади своего господина, тем самым привлекая к себе внимание гостя. Блондин остро оглядел его и неопределённо хмыкнул, что не очень понравилось Чону. Он занял бывшее место парня, чувствуя, как оно ещё осталось тёплым после него, но не подавал виду, что заметил это. — Какими судьбами, Чимин? Отправил бы хоть весточку, что приедешь. Я даже не знал, что мне нужно кого-то встречать, – Юнги и правда никого не ждал, так что был пойман врасплох нежданным приходом принца. — Видимо, друг, ты забыл какое событие грядёт, – отвечает ему Чимин, с нескрываемым интересом наблюдая за новым слугой, который старался невозмутимо налить ему чая. – И два кубика сахара положи, – велит он ему, все-таки встретившись с Чоном взглядом и поймав его нервозность рядом с ним. Тем временем Юнги серьёзно задумался над словами блондина, пока осознание не сразу доходило до него. Чимин его старый друг детства, принц соседнего королевства, и он обладатель милейшей младшей сестры, у которой на этой неделе будет день рождения. Чимин сразу понял по лицу брюнета, что он опомнился, отпивая из чашки и скрывая за ней ухмылку, не спадающую с лица. — Чем же ты был занят всё это время, что запамятовал день рождения своей будущей невесты? – принц специально подчеркнул последние слова, кольнув тем самым Юна, который не смотрел в его сторону, чувствуя вину, что совершенно забыл о её существовании. Но юноша не знал, что тем самым кольнул не только друга. Чонгук, стоявший позади них, чуть не подавился воздухом от услышанного и неловко откашлялся в кулак, что приметил Чимин. Ему сразу показалось, что здесь что-то не так. В особенности в этом парне, которого он видит впервые в замке. Да и с чего-то Юнги вдруг понадобился личный слуга. Всё это наводило на некоторые подозрения, но блондин мог мало что предположить. Надо понаблюдать ещё. — В общем, теперь ты догадываешься, для чего я прибыл сюда. — Не думаю, что я смогу поехать к вам, – неуверенно проговаривает Юнги, перебирая томик в руках и продолжая избегать зрительного контакта с собеседником. — Из-за своей якобы "болезни"? – пренебрежительно спрашивает Чимин, явно недовольный репликой принца. Парень наконец поднимает на него встревоженные глаза, что безумно нравится Чимину, ему не терпелось раскрыть больше тайн, которые нависли над соседским королевством. — Да, до нас тоже дошли слухи, что ты заболел, но чем — неизвестно. Только вот я не вижу, чтобы ты валялся в постели в бреду, – хихикает блондин, следя за каждой эмоцией Юна, который всегда не умел скрывать перед ним себя настоящего. — Я просто пошёл на поправку, но полностью не излечился, так что ради безопасности принцессы... — Ой, да ладно тебе строить из себя больного, я же вижу, что с тобой всё хорошо, – не дал договорить Чимин, вставая с кресла и отходя к окну. Его осанка была идеальна, профиль отточенный, весь его вид внушал уверенность и превосходство. Только сейчас смотря на него, Чонгук заметил в правом ухе серьгу с висящим прозрачным блестящим камнем. Чимин был схож с алмазом. — С тобой бесполезно спорить, как обычно, – сдаётся без боя Юнги, откладывая на столик книжку. Навряд ли ему ещё предстоит возможность дочитать её.

***

Намджун совершенно не понимал, что задумал этот колдун. Он делал вид, что очень серьёзно готовиться к обряду, о котором мало что рассказал. Комната, где происходило то самое подготовление, была полностью заставлена всякой всячиной: разные виды засушенных трав, маленькие и большие минералы всевозможных цветов, какие-то конечности или органы животных, на которые было неприятно смотреть. Всё помещение пропиталось странным запахом, смешанным из всего, что находилось в нём. Окна были плотно закрыты тёмными шторами, поэтому источником света здесь являлись лишь свечи, расставленные повсюду. Посреди комнаты стоял котёл, точно как у старых ведьм. В этом котле уже как третий день что-то варилось и смердело отвратительным запашком, но чародею, похоже, было всё равно. Сейчас Хосок сидел над какой-то старой ветхой книгой, еле удерживающей все страницы. В ней были письмена, которые доступны только ему, что жутко бесило священника. Он пытался расшифровать тайные записи, но никак не удавалось разобраться в них — настолько они были запутаны и, наверняка, зачарованы. Но колдун уже долго так сидел, и Джун не удержался, чтобы поинтересоваться, что не так с этой книгой. — Этот ритуал и правда сложный, и я не уверен уже, что правда смогу его совершить, – признается мужчина, вздыхая над потрепанными страницами. — Да что же там нужно делать? Вы так и не объяснили, я же могу помочь, – настаивает Намджун, потому что ему уже надоело просто наблюдать за его непонятными действиями. — Нет уж, вдруг ты потом сорвёшь мне весь процесс. Допустить я этого точно не могу, так что смирись, но я ничего не расскажу тебе, – победно ухмыляется рыжий, удовлетворяясь от покрасневшего злого лица священника. Так Намджун и ушёл от него ни с чем, как и в прошлые разы. Он был уверен, что этот колдун водит их всех за нос. Вдруг он готовит зелье, которое одурманит всех вокруг, и они станут прислуживать ему. Этого уже допустить не мог Намджун. Было время обеда и священник отправился на кухню, чтобы немного подкрепиться. Королевская кухня как всегда была переполнена большим количеством людей: поварами и кухарками, разными прислужниками и стражниками. Кроме свиты никто больше не мог есть в столовой комнате за огромным столом из лиственницы, накрытым благородно красной скатертью с позолотной нашивкой по краям. Иногда Намджуну удавалось побывать за тем столом, когда король считал нужным его почтить вниманием. Только вот ему было жутко неудобно находится там, словно это была не честь, а какое-то испытание. Джун знал, что ему всё ещё мало доверяют, а Чонгук пренебрегают, но им ничего не остаётся, чтобы смириться с их нахождением в замке. Даже сейчас, скромна сидя в углу кухни, он слышит грязные слухи о его милом друге. Кто распространяет их, он не знает. Конечно, Намджун сделал бы всё, чтобы присечь их, только нет у него для этого власти. Так что ему лишь остаётся дожевать кусок хлеба, запив куриной похлёбкой, и уйти поскорее от этого места. Подходя к двери, он сталкивается с парнишкой. Он был глубоко задумчив, с опущенной головой и не смотрящий по сторонам. — Чонгук? – узнал его Джун. – Что-то случилось? Священник поднял парня за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. А тот словно смотрит сквозь. Взгляд потухший и нет привычного блеска. Чонгук ломается. Намджуну пришлось отвести его подальше от скопища людей. Так они оказались в погребе с вином, здесь нечасто кто-то бывает, поэтому их никто не побеспокоит. — Не хочешь рассказать мне, что между вами происходит? – вновь задаёт вопрос Джун, усаживаясь на одну из бочек и изучая младшего, который уселся прямо на полу. Чонгук продолжал молчать и гипнотизировать какую-то точку перед собой. — Я старался не лезть в ваши отношения, надеясь, что с этим ты справишься самостоятельно, но похоже всё не так радушно, как я предполагал, – признаётся Намджун, зная, что мальчик всё же слушает его, хоть и притворяется глухим. — Он поедет к своей невестке, – выплёвывает Чон после недолгого молчания, будто копил в себе эту ненавистную новость, которую долго отрицал, но всё безуспешно. — Хм, это было ожидаемо... — Ожидаемо?! – взрывается парень, вскидывая руки в негодовании. – Конечно, ожидаемо, но знаешь, что меня бесит больше всего? То, что он посмел забыть об этом, а потом опомниться, когда уже сделал это со мной! Чонгук был зол, разгневан, оскорблён до самой души. Он знал, что у Юнги определённо кто-то должен быть. Но он всё равно позволил приблизиться и поддаться искушению, после чего сбежать, поджав хвост. Чонгуку больше ни капельки не грустно, ему не хочется горевать от нахлынувших его чувств, которые обожгли его. Нет, ему хочется возмездия. Потому что он никогда не позволял кому-то использовать его, чтобы попробовать его на вкус. Теперь Намджун мог видеть, как брюнет загорелся, будто ему удалось снова поджечь его, подкинуть недостающую искру, которая распалила его. В глазах снова переливался живой блеск. Чонгук очнулся от своей апатии и не собирается быть слабым. — Мне кажется ты что-то недоброе задумал, – замечает старший, переживая за друга. — Я всего лишь хочу хорошо провести время на балу, – поднимаясь, продолжает и улыбается, – ведь когда у меня ещё будет такая возможность? «Он точно что-то задумал» – про себя думает Намджун, молясь, чтобы он не наломал дров.