***
Юнги, с трудом насобирав остатки снеков на дне пачки (во время пятиминутной паузы их с Чонгуком игры), отправляет в рот скудную солёную кучку, запрокинув голову назад. Жирные пальцы соскальзывают и ляпают старый джойстик со стёртыми кнопками, он дёргается назад, словно его легко пихнули в грудь и хмурит брови. — Всё сожрали, идиоты, — бурчит он, тряся пустой пачкой открытым краем вниз. — Куда! Юнги подаётся вперёд, отбирая бутылку у Хосока у самых его губ, который порядком обнаглел, допивая остатки красного вина прямо с горлышка. Охмелевший больше всех Хосок держит руку в воздухе, пальцами всё ещё обхватывая место, где секунды три назад была бутылка, и топорно смотрит, не понимая куда она вдруг делась. Он стреляет в Юнги злобным взглядом и тыльной стороной ладони стирает с подбородка пару алых капель алкоголя. — Дак ты сам… — возмущённо тянет Сынхе, сводя брови к переносице, попутно отпихивая чонгукову голову, что так и желала расслабленно упасть на её колени. — Чон Чонгук! — Я не сплю, — бодро ответил Чон, выпрямляясь. — Жестокая женщина… Я защитил диплом вообще-то! — Ну всё, теперь всех зае… достанет, — прокашлялся Юнги, хмыкая. — При дамах нецензурную лексику не употребляю. Девушка громко хохотнула, хрюкая, от сказанной Юнги глупости, и залилась беззвучным смехом ещё больше. Мин посмотрел на неё как на умалишённую, а с румянцем на щеках и блестящими глазами она выглядела именно так. — Один со своим дипломом успокоится не может, другой нажрался едва ли не как свинья, третья просто дебилка, — перечисляет Юнги, покрутив головой и невесело вздохнув. — А ты олицетворяешь нас всех вместе взятых, — говорит Хосок, ловя чонгуков поддерживающий хлопок по коленке. Все разом замолчали, продолжая заниматься своими делами. Чонгук и Юнги продолжили усердную игру за победу после пятиминутной паузы, Хосок всё же с третьей попытки разблокировал свой телефон, который никак не желал распознавать отпечаток его пальца, а Сынхе сидела задумчивая, с долей грусти на лице. — Чёрт, ребят, — негромко начала она. — Всё действительно так быстро закончилось? — О чём ты? — не понял Чонгук, мимолётно взглянув на неё. — Ну типа… Нас связывал только универ и общага при нём, — девушка сгорбилась, жестикулируя руками. — А щас, — она замолчала и отвернула голову, словно вот-вот заплачет. — У мелкого отношения, любовь… У Хосока планы уехать заграницу, а он, — она подбородком указала на Юнги и махнула рукой, — а он просто валенок. — А я говорил ей больше не наливать, — хмыкнул Мин, не отрываясь от экрана старенького телевизора. — Да ладно те- Чонгук замолчал, обращая внимания на свой телефон, что завибрировал на столе, ободранном по краям, у Сынхе в комнате. Он потянулся, пальцами подталкивая его ближе к себе, и прежде чем ответить на звонок, глянул на экран. Тэхён. — Алё? — ответил Чонгук, щекой прижимая телефон к плечу, продолжая играть. Осталось ведь совсем чуть-чуть до его честной победы! — Ну хён… Ну… Он сморщил губы, недовольно смотря перед собой. К сожалению, он не в силах делать несколько вещей за раз, поэтому, сосредотачиваясь на разговоре, он был невнимателен в игре. — Да ну нет! — расстроенно вскрикнул Чонгук, откидывая джойстик на пол. Тэхён на том конце свёл брови, слыша писклявый от невероятной радости крик Юнги: «Видели? Видели, кто тут настоящий босс?» — Ну хё-ён, — умоляюще просипел младший, дуя губы и строя жалостливые глазки, словно Тэхён может его видеть и позволить всё-всё на свете. Чонгук отключился первым, так и не дослушав новую волну нотаций от старшего. Юнги покосился, насмешливо ухмыльнувшись, и откинулся спиной на диван, выпрямляя затёкшие ноги на полу. — Детское время кончилось, да? Бэйбик должен отправиться домой спатеньки? — хохотнул Юнги, заливаясь беззвучным смехом при виде угрожающего выражения чонгукова лица. — Чё, вообще никак? — серьёзно спросил он, смотря с долей сожаления. Чонгук отрицательно мотнул головой и стал подниматься. — Ну, а я о чём? — Сынхе обречённо вскинула руки и поднялась следом. — Всё, проваливайте тоже. — Убитая горем, она стояла… — заговорил Юнги с серьёзным лицом. Он ехидно улыбнулся, обнажая маленькие зубки, когда Сынхе сжатым кулаком пригрозила ему у самого носа. — Она безмолвно роняла слёзы… — Да замолчи уже, — девушка закатила глаза. — Что ты вообще делал на факультете управления и экономики? — она сощурила взгляд, смотря с недоверием. — Тебе ж впору быть поэтом. — Вроде русских Есенина и Маико… Маяковского? — хмыкнул Юнги. — Да, — согласно кивнула девушка. — А почему именно они? — Совершили самоубийство, — пожал плечами Мин, подмигнув, и вышел вслед за Чонгуком.***
Чонгук поднимается в подъезде, слегка отшатываясь в сторону, опираясь плечом о холодную стену. Он неловко улыбается своему состоянию — достаточно быстро им овладел алкоголь. И всё-таки надо было поесть. Ему бы спать завалиться прямо здесь, но дома ждёт Тэхён, поэтому Чонгук твёрдым, устойчивым шагом преодолевает лестничные пролёты, помогая телу передвигаться быстрее, хватаясь за железные выкрашенные перила. Он жмёт на круглую кнопочку дверного звонка и облокачивается на выпрямленную руку, ладонь которой для опоры плотно прижата к стене у двери. Разум всё ещё его, тело — вообще нет. Замки не спеша щёлкают, чонгуков силуэт разом освещает свет из прихожей. Ким стоит перед ним, сложив руки на груди, и смотрит с равнодушием и незаинтересованностью в глазах. — Юноша, а вы к кому? — спрашивает он, видя довольную улыбку Чона, обнажающую два крупных передних зуба. — Домой к самому привлекательному мужчине, — состояние настолько расслабленное, что даже щёки не уколет дикое смущение от собственных же слов. — О, правда? — с удивлением, конечно же, неподдельным, спрашивает старший. — А у нас, вообще-то, все дома. — Нет, не все, — Чонгуку не хватает насупиться, сводя брови к переносице, и топнуть ножкой. Он замечает, как Тэхён закусывает щёки изнутри, чтобы не рассмеяться раньше времени, и щурит взгляд. — А хотя вы знаете… Всё-таки я ошибся дверью. Он театрально разворачивается и собирается уйти, надеясь, что старший удержит его. Но Тэхён даже с места не сдвинулся, выразительно наблюдая за Чоном, вздёрнув бровь. — Ну Тэхё-ён, — канючит Чонгук, и перепрыгивает через ступеньку, возвращаясь обратно. Он врезается в старшего, обвивая торс руками, и виснет на нём всем своим весом. — Я что, тебе уже не нужен? Ким смотрит в глаза-пуговки, что с выжидающим любопытством смотрят на него, и выпяченная в глубокой обиде нижняя губа едва ли не трясётся. — Совсем-совсем не нужен? — спрашивает шёпотом Чонгук, а после негромко смеётся, выпрямляясь, и чувствует, как волосы взъерошивает большая ладонь. — Актёр без Оскара, ей богу, — насмешливо хмыкает Тэхён. Он оставляет Чонгука раздеваться в прихожей, сам уходит в гостиную. Младший переехал жить к нему несколько месяцев назад, потому что так им удаётся проводить время вместе намного больше. У Тэхёна была недельная учёба, в связи с чем их отправляли с группой первокурсников, как когда-то, когда таким же первокурсником был Чонгук. Он чуть с ума не сошёл, находясь один в большой квартире. Конечно, привык к своей комнатушке пятнадцать квадратных метров. Даже жаль было съезжать. За пару лет прикипел всё-таки. Чон плюхается рядом, держа тарелку ещё ароматной и не остывшей лапши. Тэхён мельком смотрит на него, видя, как сонный младший неторопливо пережёвывает, надувая щёки, и вбирает в рот оставшиеся длинные концы свисающей лапши. Ким вздыхает и перекидывает руку через чонгуковы плечи, и ладонью легонько давит на висок, чтобы он опустил голову на его плечо. — Я тебя так люблю… — мурчит Чонгук, довольно улыбаясь и пододвигаясь ближе. — Я хочу с тобой жить. — Мы итак живём вместе, — хохотнул Тэхён, забирая тарелку с остатками недоеденной еды. Он хотел было встать, дабы отнести её на кухню и разобраться позже, но младший прилип к нему, обвивая поперёк живота, и промычал в знак протеста. — Ты не понял… — хмурится Чонгук. Он со второго раза отталкивается от поверхности дивана и садится ещё ближе, переложив ладони на тэхёновы плечи. Тэхён для большего удобства тянет его себе на бёдра, придерживая за спину. Младший ёрзает своим лбом по чужому и чувствует ласковый чмок в кончик носа. — Я хочу остаться с тобой на всю жизнь, — шепчет. Чонгук слепо находит чужие губы и самостоятельно целует, неторопливо, словно боится сделать что-нибудь неправильно, сминает их. Старший теряется, когда кожей чувствует щекочущую чонгукову слезу, что разбилась об его щеку, и стирает большим пальцем солёные дорожки на чужом лице, отстраняясь и заставляя младшего судорожно всхлипнуть. Чонгук и не заметил, когда ему стало так паршиво. — Чонгуки, — ласково зовёт Тэхён, ладонью оглаживая чонгуково лицо с покрасневшими щеками, — всё зависит только и только от нас двоих.