Склад "Ворона"

Бетховен – прекрасный композитор. Он оставил за собой много произведений, которые до сих пор блуждают в людских сердцах, оставляя порядочный след. Многие люди выросли на классической музыке. Все же, классика прекрасна, как и инструменты на которых исполняются пронизанные чувствами композиции. Только, каждому нравятся различные инструменты, ведь если один инструмент будет подстраиваться под другой, то у него пропадет индивидуальность. Вечер пеленой накрыл поместье, спустившись намного ниже, казалось, сами небеса спустились, что бы послушать тихую игру «Лунной сонаты» звучавшей в комнате. Тяжелые клавиши старой работы из слоновой кости блестели в свете зажженных свечей, бликами оранжевых огоньков, как и лакированная поверхность черного, как смоль, фортепьяно. Все это значительно завораживало и заставляло посмотреть на блестящие белые клавиши, но ты продолжила играть, самозабвенно вкладывая в игру всю душу. Ежечасный гость, уже давно расположившийся на ближнем диване, немного раздражал и одновременно пленил своим взглядом. Но, если бы все было так легко, как хотелось бы. Вампирам не нужна лишняя привязанность и блондин давно дал тебе понять об этом. Жалкому человеку не место рядом с таким как он. Соната звучала медленно, словно сегодня в очередной раз тебя успели унизить и оскорбить, размеренно и чересчур усыпляющее. - Сегодня ты такая правильная, - в голосе вампира слышна яркая насмешка, гармонирующая с ленивыми нотками, на которую ты просто не обращаешь внимания, продолжая играть на любимом инструменте, - осанка и пальцы. Сегодня ты намного лучше. – Голубоглазый зевает, прикрывая глаза, на какие – то мгновения, но ярая злость вырывается на какие – то мгновения, когда ты открыто, фальшивишь, нажав на другую клавишу. - Фальшиво. - Тянет юноша, мигом оказываясь сзади, тем самым, заставляя тебя вздрогнуть и сжаться, когда знакомые до боли клыки пронзают только что зажившую артерию. Тонкие струйки стекают по шее, окрашивая красными пятнами белый воротничок рубашки. Стискивая зубы от нарастающей боли, продолжаешь играть, смотря, ощущая как «острые иголки» покидают тело и вместе с ними и кровь, падающая каплями на одежду. «И сколько такое наказание будет тянуться?» - одна мысль приходит в голову, когда тебе довольно туго и больно стягивают испачкавшиеся в крови волосы. Хочешь остановиться, встать с места, но вампир не позволяет этого сделать, садясь, спина к спине тем самым, мешая, пошевелится. «Двинешься, убью. Сфальшивишь – укушу, а перестанешь играть – твоя вина, что родилась на свет». - Вещало действие, когда его голова спокойно легла на твое плечо, как на теплую и мягкую подушку. Все же, наглости предела старшего Сакамаки не было предела. Медленно переходишь с Бетховена на Шопена, мысленно вздрагивая от холода исходящего от Шу. «Что за манеры, Шу?» - скорее всего именно сейчас бы сказал Рэйдзи, недовольно посмотрев на старшего, который уже давно не решал ничего в жизни своих братьев и ничего не делал. Ему было почти все безразлично кроме музыки, и иногда в твоей голове ютились не самые радужные мысли. «А что если он меня кому – нибудь отдаст? Например, тому же самому Канато? Он убьет меня, сделает своей куклой в коллекции невест? Или же он сам убьет меня, выбросив в ближайшую канаву, сожжет? Сколько вариантов. Ему нужна только моя музыка для аккомпанементов для его скрипки». - Такие мысли часто наведывались в голову «без стука», иногда ты даже думала, что тихо сойдешь с ума. Упорно продолжаешь играть, но руки невольно опускаются. Последний аккорд еще долго звенит в тишине комнаты, отдаваясь эхом. - Ты прекратила играть, - как будто по слогам выговаривает старший, лениво поднимаясь с «любимого» места, останавливая на тебе безразличный взгляд, - а я ведь предупреждал, девочка. - Шу – сан, - намного проще сейчас высказать все в глаза, пока ты находишься спиной к опасному хищнику, проводя рукой по клавишам, которые отчаянно вторят твоему внутреннему голосу, который вот – вот готов разрыдаться и залить все океаном слез. Только все же сдерживаешься, опуская голову вниз, так что волосы завесой спадают на личико, загораживая его от пристального взгляда ледяных глаз, - Выслушайте, пожалуйста! Шу – сан. Выслушайте, и я буду играть столько, сколько вам не надоест, а когда вы устанете от меня, можете убить. - Безвольно поднимаешь взгляд на задумавшегося парня, который безмолвно приказывает говорить. Начинаешь свою мелодию, которая кажется похоронной и темной. Слишком темной для светлой души, можно даже сказать мрачной и душевно – раздирающей. - Шу – сан, я знаю, что у каждого человека есть любимый сосуд, из которого он пьет, но когда его опустошают почти до половины, его ставят на полку. Но, когда он наполняется нужным естеством, с него снова пьют, - запинаешься, обращая внимание на прищуренный взор вампира, - а когда он сломается, его выкидывают как ненужную вещь, даже не пытаясь склеить. Я знаю, что я даже не занимаю и половину вашей жизни. Вам нужна только моя музыка, моя кровь. Скажите, что будет со мной потом? – Музыка обрывается, ты встаешь со своего места, напротив «дьявола» на вытянутую руку. - Что вы со мной сделаете? – не твердой рукой прикасаешься к засохшей ранке не шее, отдирая кожицу, тем самым, вводя себя в чувство, отводя свой взор от темных сапфиров, который манили своей глубиной. - Хм, - его голос слегка томный, совершенно не поддаваемый объяснению касается слуху, - глупый ребенок. - Холодная фиалка. - Вырывается с уст прежде, как только успеваешь подумать, что сказала. Заливаешься краской, прикрывая ладонями уста, слегка пачкая губы кровью, которая медленно текла из ранки, с которой ты минутой ранее сняла толстую кожицу. На губах вампира появляется такая редкая усмешка, изредка появляющаяся в эмоциях – Так тянешься к смерти, что же, твоя воля. Скоро ты узнаешь, как смертью быть любима. - Томный голос парня выводит из внутреннего равновесия, заставляя тебе в легком отчаянии поддаться вперед навстречу его протянутой руки. Холодные ладони обвивают твою талию, а язык слизывает кровь. Что – то неприятно терпкое ощущается на языке. Солоноватый привкус крови отдается на губах. Вампир ухмыляется, ощущая твое внутреннее напряжение. – Расслабься. Будет приятно. – Юноша опрокидывает на жесткую постель, кусая ключицы, сжимает в руках, оставляя грубые метки. Темные глаза, покрытые дымкой с нескрываемой насмешкой смотрят в твои, запечатлевая на губах поцелуй. Запах крови распространяется по комнате, когда холодные пальцы касаются искусанных губ. Холодная фиалка говоришь? Хм. В чем – то права. Ну, что же. Наслаждайся его волей, теперь ты всецело принадлежишь этому вампиру.