МАЙЛЗ
Идиот. Ветки ломались одна за другой с характерным треском. Кретин. Словно ребенок, взрослый парень выплескивал всю агрессию на безвинные растения. Тупица. Он взял массивную палку и бил каждый куст, пока возле него не скапливалось достаточно хвороста, чтобы с яростью пнуть его и раскидать прутики в разные стороны. Больше, чем просто тупица, это же безумие.* Черт бы побрал его, гребаную бутылку и всех остальных! Наконец Апшер бросил свое «оружие» и направился куда глаза глядят. Наступал рассвет, после бессонной ночи Вей и Блейк наверняка проспят до полудня, а там Майлз присоединится к ним. Опрометчиво, конечно, оставлять двух душевнобольных наедине, да еще и учитывая угрозы извне, но сейчас журналисту плевать. Уйти как можно дальше — вот его цель, иначе он выполнит свои обещания раньше положенного. Парк, ебучий ребенок, почему всегда я должен следить за всем? Ему не нужен сон, не нужна еда, вот бы еще и в союзниках не нуждался. От них одни проблемы, которые приходится разгребать, теряя время. По крайней мере, теперь Апшер уверен, что может избавиться от тех, кто мешает. Никому нельзя доверять, чертовы психопаты. Когда-то Майлз думал, что не зря пожертвовал жизнью. Не сомневался в победе, увидя парня с камерой в руках, уезжавшего на его машине. Почти поверил в правильность своих поступков, следуя плану Саймона. На деле же репортер стал марионеткой в чужих руках, только вот понял это слишком поздно. Он ничуть не пожалел, разорвав кукловода на части, но как на это отреагирует Вейлон? — Майлз, все в порядке? — знакомый голос прервал размышления. От неожиданности журналист обернулся. Странно, как он не почувствовал кого-то рядом? — Что ты здесь делаешь? — наигранно грубо бросил парень. — Увидел тебя и решил пойти следом. — Блейк явно наткнулся на Апшера раньше, чем тот закончил издеваться над растениями. От осознания того, как неловко сейчас Лангерманну, хотелось рассмеяться. — Так… А ты что собирался делать? — Перестань задавать тупые вопросы, мы ведь оба понимаем, что мне надо было успокоиться после адской ночки. Не стану спрашивать, на кой-черт ты вылез из тепла и безопасности, но я этого не одобряю. — Майлз отвернулся от собеседника, показывая что диалог окончен, и пошел дальше. Но его намек, кажется, понят не был, оператор увязался следом, а вскоре они поровнялись. — Надеюсь ты хоть не станешь пялиться на мой зад. — усмехнулся уже подостывший Апшер. Эмоции на чужом лице сменялись с неимоверной скоростью — от непонимания до смущения. — Расслабься, это шутка. «Ты же не Вейлон Парк» — мысленно добавил Майлз. — У меня есть жена. — в оправдание, будто обиженный ребенок, пролепетал себе под нос Лангерманн. — Уже нет, — едко подметил репортер, не желавший соблюдать чувство такта, — ты ведь и сам прекрасно помнишь всё. Её «роды», которые были жестокой шуткой организма, твои галлюцинации, смерти всех тех фанатиков. Как думаешь, кто заслуживает подобного? Не спрашивай, откуда мне это известно — в конце концов, именно я нашел твою камеру. Майлз лгал. Он был свидетелем половины того, что происходило с Лангерманном, но не мог вмешаться — это ведь не входило в их планы. Наступило молчание, длившееся слишком долго. Солнце уже взошло, когда оба парня вышли к озеру. Несмотря на весну, корочка льда еще не сошла с водной глади — даже трещинки ни виднелось. Солнечные блики играли на замерзшей воде. В другой ситуации, — нет, в другой жизни, — прекрасный пейзаж несомненно тронул бы сердце Апшера, однако сейчас его интересовал лишь ответ Блейка. Несмотря на странную, внезапную эмпатию к этому человеку, Майлз не мог рисковать безопасностью. Своеобразная проверка когда-то настигла и Вейлона, только проводил ее другой человек. Наконец, тишина была нарушена. — Не знаю и не хочу знать, через что прошел ты или твой друг, чтобы желать подобного кому-то еще, но если ты думаешь, что я соглашусь участвовать в этом, то сильно ошибаешься. — он говорил спокойно, хотя мимика выдавала раздражение и возмущение. Кто бы мог подумать — даже Вей не сумел сохранить такого миролюбия и пацифизма после всего, что с ним сделали. — Никто не заслуживает пережить или хотя бы стать свидетелем произошедшего. Такой ответ тебя устроит? — Вполне. — чуть улыбнулся репортер, на этот раз уже без злобной насмешки. — А как насчет предотвращения чужих страданий? — Что ты имеешь в виду? — нахмурился собеседник, подозревая нечто неладное. — Наша цель — не мстить, а рассказать миру о «плохих делах» Меркофф. Как их будут судить — не столь важно, даже свершение правосудия не главное. Как ты сказал, никто не заслуживает подобного, поэтому мы и боремся за разоблачение корпорации. Эти слова заставили Лангерманна задуматься. Он четко знал свою позицию до этого момента, неверно истолковав намерения своих союзников, но что же делать сейчас? Майлз видел, как Блейк пытается согласовать всё в своей голове, но только больше путается. Он не уверен, напуган, не понимает своего места в происходящем. Есть ли смысл объяснять ему сейчас? Думаю, что нет. — Расслабься, никто не станет требовать твоей причастности. Правда, учти, если тебе придется свидетельствовать против нас и в пользу Меркофф — убежать уже не сможешь. Я не сторонник крайних мер, но, как и все, готов на многое, если не оставить мне выбора.* На этот раз Лангерманн понял намёк.***
ПОЛИН
Глик никогда не была зарегистрирована на форумах, однако нередко ей приходилось читать самые разные бредни, ведь работа требовала того. Иногда они действительно помогали, иногда содержали информацию, о которой никто не должен был знать. Однажды, чтобы не привлекать внимание к инциденту в Маунт-Мэссив, она вместе с Полом написала целую статью, полную грамматических ошибок, нелогичностей и до смешного глупых вещей. Большинство клюнуло, восприняв слитые файлы за фейк и чью-то попытку пошутить, однако остались и те, кто всерьез верил в реальность снятого на камеру. Тогда это были люди, которых можно легко подкупить или заткнуть. Не успела Полин моргнуть, как они сгруппировались и ушли в недры интернета, создали сайт и снова принялись рыться в грязном белье корпорации. Эти белые буквы на темно-зеленом фоне уже сводили ее с ума, но она продолжала читать обсуждения. Кто-то из администрации сайта давал людям загадки — разгадывая их, они получали ответы на некоторые свои вопросы. За пару часов Полин узнала то, что не мог разведать целый отдел на протяжении нескольких месяцев. Она не удивилась бы, увидев здесь точное местоположение Саймона Пикока в реальном времени. Последняя «подсказка», оставленная администрацией, красовалась в самом низу главной страницы сайта. Спасибо ребятам, подробно объяснившим, как ее найти — эти остолопы даже сообщения удалять за собой не додумались. Ссылка перебросила на другую страницу, где было лишь одно окно — ввод пароля. Агент могла прочесть весь форум «от» и «до», но ответа на то, какой код нужен, не узнала бы никогда, ни будь она собой, конечно. Время от времени за полу-прозрачным окном мелькали комбинации цифр, и ни одна из них не подходила. Выписывая их поочереди, Глик обнаружила, что это далеко не пароль. — Координаты… Серьезно, Пикок? — она усмехнулась, понимая, что никто из сидевших на форуме не обладал достаточной храбростью, чтобы разгадать главную загадку. Этот сайт, созданный для пропаганды против Меркофф, со всеми «последователями» Пикока, из-за его наивной надежды на других, скоро пойдет ко дну. — Ты хотел показать людям правду, но они бы не стали лезть дальше своих комфортных квартир, даже если были готовы копаться в грязи ради нее. Ты лишь навлек гнев зверя на свое логово. Полин не стала тянуть с проверкой местности. Конечно, она подозревала о наличии ловушки, поэтому отправила туда разведку. Удостоверившись в безопасности, Глик прибыла на место сама. Поездка заняла весь день — женщина подметила, что окружение выглядит знакомым. Кажется, недалеко от этого места находится больница, где лежал Блейк Лангерманн? — Вот дерьмо. — выругалась она, споткнувшись о корень дерева. — Агент, светите не на меня, а вперед. Вот так, спасибо. В сумерках Полин работала намного быстрее, чем при свете дня, чем сама себя удивляла. Наверное, после часов чтения её глаза не терпели света ярче, чем от фонариков. Она, конечно, ничего не находила, однако не сдавалась. Проще и логичнее отправить других прочесывать округу, только вот после внезапной пропажи Мариона не хотелось доверять кому-то. Он был ее напарником, даже чуть больше. Это можно назвать извращенной дружбой. Глик ненавидела его меньше, чем остальных.* Не то что бы внезапное исчезновение подкосило Полин, просто бесила привязанность к нему. Эта взбалмошность Пола стала чуть ли не его фишкой, и если бы в его квартире ни была найдена кровь, агент продолжала бы себя убеждать в том, что напарник скоро вернется. Что-то было не так. Вся площадь поляны не таила в себе ничего, кроме проталин и снега. Тут есть нечто важное, Глик чувствовала, — только где оно? Свет фонаря пал на пространство, заполненное деревьями. Идти в темный лес никто не хотел, — поняла Полин, оглядываясь через плечо и замечая нерешительные взгляды стоявших сзади неё мужчины. Трусливые обладатели мясных палок, черт бы вас побрал. Подул ветер, обжигая кожу. Агент осознавала, что шансов замерзнуть ночью в лесу намного больше, чем найти что-то. Она собралась уходить, но перед ней пронеслись фиолетовые лепестки. — Какого… — выругался кто-то. — В это время года, цветы? — Так и знала, — словно хищник, нашедший спрятавшуюся в траве добычу, Полин не пожалела ни секунды и двинулась в сторону, откуда летели лепестки. Каково же было ее разочарование, когда вместо чего-то ценного, она нашла лишь вырытую ямку с кучей цветов вокруг. Она опоздала. Кто-то словно издевался, нарочно играл с ней, забавлялся над бессилием и недогадливостью. Кто-то, кто как всегда был на шаг впереди. Ей это надоело. К черту работу, к черту Пикока, к черту предательство Пола, к черту Блейка Лангерманна. Кто-то другой этой ночью будет расплачиваться — и, о боги, Глик не станет сдерживаться. Если вся та ярость, скопившаяся в ее теле, не выплеснется наружу, то женщина начнет беспорядочно и жестоко убивать. Она могла бы принять приглашение одного из сопровождавших ее трусливых кобелей, но так низко падать еще рано. Ни один из них даже близко не Джереми Блэр. Ей нужен кто-то вроде него, кто-то похожий на неё. А весь тот сброд, что задрожал с наступлением темноты, пусть обыщет это место вдоль и поперек, исследует каждый цветочек, каждую песчинку, и молится богам, чтобы хоть одна улика была найдена. Неоновая вывеска стип-клуба, состоящая из названия и розовых сердец вокруг, уже давно гласила для Полин: «Добро пожаловать домой». Подпольное казино, находившееся под зданием, обычно радовало ее больше, чем кокетливые движения девушек на этаж выше, и тем не менее, сегодня она готова пренебречь им, — без удачи и настроения в такие места лучше не ходить. Ни того, ни другого у Глик не наблюдалось, а вот ярость, перераставшая в животное желание овладеть кем-то, только нарастала. Две блондинки, завидев ее издалека, радостно заулыбались и подошли первыми. Эти полуголые девицы прекрасно знают, из кого надо жать деньги, а еще знают, что именно от них потребуется — не в первый раз Полин навещает их. Бедные девушки, они даже не подозревают, что добровольно отдают свои тела на растерзание зверю. Телефон в кармане брюк завибрировал, прервав размышления Глик. Она, уже отработанным непроизвольным движением, достала гаджет и ответила на вызов, второй рукой заправляя золотистые кудри за ухо одной из своих спутниц. — Мы нашли дочь Пола Мариона… — начал без какого-либо предисловия агент, но женщина также неожиданно его прервала. — Я займусь этой девочкой. …но только после того, как закончу с двумя другими.*