Встреча на охоте

      Перед ужином леди Хантер завела лёгкую беседу в кругу молодых дам весьма широких взглядов. Это были те самые особы, которые обретались раньше у неё в комнате по утрам, излечивая головную боль выпивкой и укрываясь от общества надоевших супругов. Когда произошёл казус с некрологом, они были удивлены сильнее всех, ведь успели сблизиться баронессой и точно знали, что зовут её Ирэн. Демонице пришлось выследить их по одной и, обратив ликвор в магическую силу, вытащить из их голов это имя. Незаметно оказываясь рядом, она вводила их в секундное оцепенение, и её раздвоенный змеиный язык произносил слова внушения. Теперь она для всех была Деборой и не вызывала совершенно никаких лишних вопросов. Любовник её предупредил, что собирается с головой уйти в свою литературу и баронесса от скуки решила вернуть атмосферу будуара в свою комнату. — Простите уж, — виновато сцепила она перед собой руки, — пару дней я устраивала свою личную жизнь с Томом. Но теперь непременно возвращайтесь, завтраки здесь возмутительно унылые. А последствия вечернего кутежа, как известно, лечатся только пирожными и бургундским. — Ах, Оллфорд в юности был так хорош собой! Наряди его в платье — вышла бы милая девушка. Впрочем, и сейчас не растерял свою пригожесть. — сказала супруга одного из военных, — Мы раньше часто посещали его чтения. — А вы не промах, Дебс. За Тома большинство из нас лет десять назад бы отдали целое состояние. — Так может, позавтракаем у меня как-нибудь все вместе, а? — промурлыкала леди Хантер. — Это будет уже чересчур. — ответствовала ей с заметным сожалением самая младшая из собеседниц, — Виконт нынче стал особенно набожен. Наверное, боится заболеть. Если мы будем устраивать пирушки такого сорта, боюсь, нас выставят вон со скандалом. — Жаль. А то я и не знаю, как и в чём мне забыться после потери сестры.       Доктор Спенсер не спеша приблизился к их компании и попросил баронессу о приватном разговоре. Они отошли в сторону, доктор рассеянно осмотрелся и негромко сообщил: — Послушайте, нынче ночью приехал священник, Мэриан Пайс. У него с собой саквояж, вероятно, с какими-нибудь предметами культа, крест на шее и всё прочее… — Хорош собой? — По крайней мере, здоров, но дело не в этом. — А в чём же? — Он не навредит вам с полковником своими обрядами? — Навредит?! Нам?!       Смех баронессы рассыпался таким звонким серебром, что заоборачивались офицеры, игравшие в карты поодаль. — Да я могу вам его через час подать на блюде, под ягодным соусом и с яблоком в пасти. Причём сорок минут у меня уйдёт на соус и поиски подходящего яблока. — Не сказать, чтобы я в этом нуждался, но охотно верю. — улыбнулся Спенсер краем рта.       Как и предполагал Пайс, внезапный отъезд подарил ему вдохновение и смутные надежды. Хоть повод и казался по-прежнему странным, он решил приложить все свои умственные способности, дабы помочь Рилану. Разговор с виконтом длился несколько часов и всё время священнику казалось, что тот недоговаривает самое важное. Пайс общался, преимущественно, с крестьянами, людьми безыскусными и прямыми. Его теперь воротило от жеманных иносказаний. Разглядывая засаленные манжеты нервно жестикулирующего Рилана, он думал: «Ведь этот человек со мной искренен. Он напуган, подавлен. При этом, вертится как угорь, пытаясь себя обелить. Как это дико… Свинарь, стянувший хозяйский подсвечник так и скажет: «я украл». А этот высокородный господин неспособен даже произнести «брал деньги за постой». О, нет! Его гости, видите ли, «инвестировали», «благодарили». Интересно, как переведёт он «некуда бежать»? Надо дать ему понять, что экивоков я не стерплю».       Кабинет виконта не имел ни потайных дверей, ни вентиляционных ходов. Труба камина была совсем узкой и не вызывала подозрений. — Вы уверены, что Гемптона не постигла умственная слабость? Он немолод. — Совершенно убеждён. В этом случае он бы наворотил дел по всему дому. — Верно подмечено. — проговорил Пайс, разглядывая черепки, лежавшие в ящике секретера, — У вас что, на кухне до сих пор пользуются такими грубыми горшками? Очень патриархально. Близорукий виконт поднёс глиняный осколок прямо к носу. — Нет, определённо, их все побили ещё век назад. — Значит, кто-то принёс их извне. Кем были ваши последние гости? — Дамы Джермейн, моя кузина, полковник Олден Кэри. — Кучер или носильщики не могли проникнуть сюда? — Никоим образом. Лакеи, коридорные и прочая обслуга такого бы не допустили. — Этот уголь очень плотный, давно такого не видел. Чем вы топите? — Сейчас всё чаще дровами из рощи, от них не так много жара, для весны это лучше всего. — Ах да, у вас же на гербе ольховые шишки. Что ж, это дубовые угли. Они тоже принесены издалека, ибо дубов я в округе не заметил.       Рилан взволнованно схватился за широкий перстень на пальце и принялся его крутить. Пожевав губами, он жалобно изрёк: — Святой отец, я полагал, вы не будете утруждаться расследованием, здесь ведь дело касается более сложных материй… — О, я понимаю. Но, прежде чем я обращусь к своим методам, необходимо разобраться во всём прагматически. Не будем поминать господа без нужды. Итак, вы назвали ряд фамилий. Я бы вызнал про этих людей всё, что только возможно. Разрешите присесть? Разговор может оказаться долгим. — Да! Простите! То есть, нет, лучше поговорим в другом месте. Здесь я не хочу оставаться даже в вашем присутствии, преподобный.       Лакей развёл огонь в камине роскошного кабинета, обставленного мебелью из вест-индского махагона. Пока Пайс восхищенно разглядывал резьбу на ножках письменного стола и кресел и вдыхал аромат дорогого дерева, виконт проверил все ящики, до которых смог добраться. — Хвала господу, всё в порядке. Здесь хранит сбережения и бумаги мой отец. Он бы и слушать меня не стал…       Священник осторожно сел на высокий стул и напомнил о теме разговора. — Дебора Хантер, — начал Рилан, — точно вне подозрений. Да я даже представить не могу, как она своими филигранными ручками берёт уголь. А доходы её батюшки кого хочешь вгонят в краску. Достаточно было увидеть, как привозили её гардероб. Для неё украденная сумма — одни слёзы, а не деньги. Да и чем я мог ей навредить? — Постарайтесь вспомнить. Не обижали ли вы её друзей или родственников? — Едва ли. — Подумайте об этом на досуге. Кто ещё пожаловал к вам в последний месяц? — Катлин и Лора Джермейн. Это очень набожные дамы, из нищего дворянства. Вдова и сирота. Да, денег у них совсем нет и, строго говоря, идти некуда, но сделать такое… — Вдова и сирота. — задумался Пайс, — Что завещания? Кому отошли земли? — Понятия не имею. — А вы смогли бы разузнать? — Помилуйте, зачем? — Просто это странно. Я слышал о Джермейнах. Их сложно было отличить от местных фермеров, но стоило мне спросить о тех или иных владениях, произносили их фамилию. Быть нищими при их акрах?       Тихая заря, заливавшаяся сквозь окно, обжигала лицо виконта, и, казалось, складки у него на лбу стали глубже. Ситуация с Джермейнами и правда выглядела странно. Он впервые задумался об их владениях. — Я полагаю, вам они доверят любую тайну, если вы спросите. — Осторожнее! — усмехнулся священник, — Тайна исповеди свята. Всё услышанное во время покаяния уйдёт со мной в могилу. — Разумеется! Я говорю только о беседах по душам. — Что ж, попробую разгадать этих особ. Больше никто не приезжал? — Кэри. Он самый чужой из всех. Его притащил Рэд, мой старый знакомый. Полковник внёс в мою казну двести фунтов.       Лицо пастора окаменело и он нервно кашлянул, но быстро взял себя в руки. — Между прочим, я уже знаком с Олденом. Разбудил его случайно ночью. Приятнейший молодой человек. К нему с первых секунд сложно оставаться равнодушным. Кроме того, странно подозревать офицера в такой нелепой краже. — Уф. Стар я стал для таких измышлений, ум мой ослаб с годами — трагически произнёс виконт, — Но я верю, что выберусь из этой затягивающейся петли. Предлагаю идти на ужин. Я как раз представлю вас обществу.       Когда в трапезную вошли хозяин поместья и священник, вилки досадливо звякнули о фарфор и зашуршали вечерние наряды. Насельники поднялись с мест, приветствуя пастора, хоть тот и опоздал. — Умоляю, сидите! — проговорил оробевший Пайс, мучительно скривившись.       В глубине души он считал, что не заслуживает жестов почтения.       Виконт представил гостя, поглядывая на поднос с бокалами виски.       Катлин искоса наблюдала за священником. Пастору подали запечённую надрезанную рыбу, над которой он перекрестился узкой рукой. Старательно выскобленный подбородок, брови почти без излома делали его взгляд печальным, тонкие бледные губы он сжимал, когда замечал излишнее к себе внимание.       Сидящий рядом Кэри улыбнулся ему и кивнул. — По случайности он влетел ко мне ночью. Мило побеседовали. — поспешил пояснить полковник, — Думаю, у нас ещё найдётся много общих тем. Катлин покачала головой, не смея ничего сказать, ведь ушей вокруг было немало.       «Прости меня, Дей, было не до писем. Думаю, ты меня уже мысленно похоронил. Я переменился во мнении об охоте. Нашёл в ней иной смысл, о котором и не задумывался. Баронесса (до сих пор не знаю, как её зовут на самом деле) — просто виртуоз в таких вопросах, хоть и младше меня на пол тысячелетия. Есть в ней какая-то врождённая мудрость. Или это я недалёкий?       Хотел сделать всё как обычно: приехать, представиться выдуманным именем, набивать брюхо, пить, слушать разговоры, тихонько оттягивать ликвор и бездельничать. Всё поменялось в тот момент, когда я обманул кое-кого и не смог не признаться. Знаешь, охота похожа на сон, в котором ты очнулся. И вроде бы, можешь делать что угодно, вероятность пострадать или умереть очень мала, но внутри тебя всё равно шевелится совесть. Тебе хочется устанавливать свою справедливость. Делиться своими представлениями о чести и достоинстве. Не знаю, куда меня заведут эти идеи…»       На вечер были назначены танцы, и начались они без леди Хантер, изображавшей траур наперекор сдожившейся традиции. Вместе с ней отсутствовала и львиная доля веселья. Пытаясь убежать от дурных мыслей и тоски, Катлин явилась в главный зал. Тётя была увлечена устроением молельной комнаты вместе с новоприбывшим пастором и отпустила девушку, формально поручив её благочестие мисс Сабл. При помощи сотни булавок ей удалось усадить на свою хрупкую фигуру потрясающее платье, подаренное демоницей. Поверх гладкого серовато-розового шёлка лежал, собранный в изящные драпировки, слой органзы, напоминавший дым или туман. Цветы на корсаже и юбке ангажировавший её Оллфорд в своей декадентской манере восхищённо назвал мёртвыми из-за скромных оттенков, гармонировавших с платьем. Вёл он замечательно, ловко и всегда с большой охотой. Как бы ни был занят писатель, а танцев он ещё ни разу не пропустил. Катлин было жаль отпускать его к остальным, но приличия диктовали своё. Чтобы немного отдышаться, она отошла к распахнутому окну. Вечера были уже совсем теплыми и светлыми, тихий ветерок приносил терпкий запах влажной травы и лесной почвы. Вдруг кто-то встал сбоку, прижавшись плечом. «Ба, это Гемма!» — подумала Катлин, скосив глаза. — У меня к вам очень приватный разговор, дорогая Катлин. — прошептала девушка, — Я часто вижу вас в компании полковника Кэри. Может быть, вам известно, какой подарок был бы ему приятен? Возможно, я скоро покину этот замечательный дом, и мне хотелось бы оставить что-нибудь ему на память о… танцах, ведь он — непревзойдённый кавалер.       Катлин ненавидела, когда в общении с ней делали долгие жеманные паузы, но Гемма вовсе не умела иначе. Подумав несколько секунд, она ответила: — Полковник — человек практичный, не любит сентиментальные безделушки. Вкус в одежде у него крайне оригинальный, не стоит и пытаться угадать, что и с чем он предпочтёт носить. Но между прочим, он обожает сладкое. — Не дарить же такое мужчине! — возмутилась Гемма, улыбаясь и хмурясь одновременно.       Тем временем мозг её создал опасную и прочную ассоциацию Кэри со сладким, и сердце ухнуло куда-то, где ему совсем не полагается быть ни по анатомическому атласу, ни по божьему замыслу. — Марципаны, меренги, пряные булочки? — спросила она деловым тоном, когда смогла вернуть самообладание. — Всё это и немного сливочной карамели. — Выглядеть будет невинно. — красавица потеряла бдительность и начала размышлять вслух, — Хотя, вручить нужно будет без лишних глаз. Мистер Кэри выглядит иногда таким печальным, словно прекрасный вальдшнеп, пойманный в кле…       Катлин попыталась сдержать смех, но он встал в её горле слишком болезненной судорогой, и она расхохоталась. — Гемма! Вальдшнеп?! Видели ли вы когда-нибудь вальдшнепа в лесу, а не запеченного с грушами? Нелепый длинный клюв, глаза почти на макушке! — Я слышала только его чарующее пение и полагала, что выглядит он…       Катлин вспомнила басовитое кваканье, которое легко спутать с жабьей свадьбой, и у ней из глаз хлынули слёзы. ***       Оллфорд прижал ладонь к сердцу. — Вы выбежали из зала! Я думал, вас кто-то обидел и придётся его отравить как папу Борджиа. На дуэли бы я точно промазал. Впрочем, неплохое вышло бы самоубийство. — О, нет. Я до сих пор не могу перестать смеяться. Верно, это нервное. Уже и лицо болит!       Леди Хантер мотнула головой. — Хищная ассоциация. Из этой Геммы может выйти толк. — Из таких девиц, обычно, выходят только дети, которых они балуют до помрачения рассудка. — махнул рукой писатель.       Он кинул в камин несколько истерзанных пером черновиков и те тотчас же вспыхнули. Вечер литературного кружка проходил как обычно. Баронесса и доктор пришли задолго до остальных и успели составить под стол пару пустых винных бутылок. — Стало быть, Гемма Катчер. — вздохнул Кэри, — Офицер не говорит даме «нет», но общаться с ней будет сложно.       Леди хантер сощурилась. — Навострил жало? Смотри, чтоб не сломали. — Конечно-конечно, развлекаться до отвала ведь можно только тебе. — Полно, ваше благородие! Она же невинна, — проговорил Оллфорд, — а тут вы со своим дьявольским даром. — Я и не собираюсь подталкивать её к преступлениям. — Ох, речь не о том. Если что-то заподозрят, то счастливый брак ей будет заказан. А уж если вы посмеете сорвать её эдельвейсы… — Ну какая же глупость! — простонал полковник, качая головой.       Баронесса тяжело вздохнула. — Опять ты нас позоришь. Соизволь прочесть памфлеты о морали и вот это, — она взяла со столика рядом библию, — Всё, что лишено логики — просто заучи. По этим законам живут окружающие тебя люди, среди которых ты хочешь затеряться, знай же их. — То есть заучить придётся почти всё. — Да. Раз в полчаса можешь делать перерыв, чтобы вдоволь посмеяться. Библия намного интереснее публицистики, но читать её нужно правильно. Если запомнишь слишком хорошо — сочтут святошей или фанатиком, если совсем плохо — будет подозрительно. — Могу давать подсказки и разъяснения, — мягко улыбнулась Катлин. — Уж точно будет нелишне.       Воцарилась пауза и безмолвно стоявший у окна доктор неожиданно сказал: — Хотите сбежать? Всего на пару часов выйти наружу. — Что с тобой, Аллан? — удивилась баронесса, — переборщил со своими каплями? Мы с Кэри не заболеем, а вы как же?       Он обхватил себя за локти. — От недостатка свежего воздуха и движения здоровье ухудшается. Сегодня я, наконец, разобрал свою почту и обнаружил новый выпуск медицинского новостного листка. Мой учитель издал в нём статью о том, что инфлюэнция не страшна, если не приближаться к людям и жилищам. Ему я верю куда больше, чем самому себе. Вокруг поместья никого нет, только луга и лес. И я решил…       Леди Хантер заметалась по комнате, спугнув мысль доктора. — Отлично, прекрасно! Прямо сейчас! Ох, там, наверное, уже есть цветы!       Баронесса с чрезвычайно ответственным видом привела Катлин в комнату к тёте Лоре, которая уже начала было волноваться. — Мы увлеклись беседой и не заметили, как пролетело время. Возвращаю похищенную девочку в ваши заботливые руки, — любезно сказала она. — Ох, Благодарю вас! — Что это у вас? Ну-ка не двигайтесь.       Леди Хантер занесла руку над головой вдовы и у той закатились глаза. Демоница подхватила её и уложила в постель, затем сделала короткий жест, как будто наматывала на пальцы тонкие нити. — Теперь она и не вспомнит ничего. Одевайся же! Бежим на волю!