Встреча на охоте

      Чтобы спуститься в погреб, экономка зажгла дорогую восковую свечу, способную дать много света. Нужно было выбрать холодного мяса для вечерних закусок. Подслеповатая повариха устала за день, могла не заметить следы плесени на окороках и отдать их в нарезку стряпухам. Чтобы не случилось конфуза, экономка решила сама принести снедь. Массивная дверь с хорошо подогнанными досками отворилась и темнота отступила вглубь одного из отсеков погреба. Глава прислуги ступала медленно, боясь чтобы под ноги не подвернулся какой-нибудь ящик с овощами. Она смотрела вниз, а дойдя до помещения, где с балок свисали колбасы и копчёные птичьи тушки, вдруг увидела край подола и отшатнулась. Спиной к ней неподвижно стояла дама, склонившая голову к плечу. — Ой! Проголодались, мэм? Вы бы в следующий раз просто звонили в колокольчик, мы бы мигом…       Пытаясь обратиться к леди, экономка деликатно обошла её сбоку и увидела, что дама вовсе не стояла, а висела на толстой верёвке, какую используют для подвязывания особо крупных кусков мяса, ноги же её едва касались пола. Подсвечник со звоном упал и темнота поглотила труп вместе с напуганной ключницей.       Воздух в библиотеке казался плотным и давящим со всех сторон. В нём звенел, разливаясь, выпущенный на волю гнев. Мэриан Пайс хотел кричать, но не мог. Его челюсти свело болезненной судорогой. Существо с нечеловеческой силой швырнуло его на каменный пол, рёбра пронзила резкая боль, чуть притуплённая опьянением. — Как вы посмели? Благо, я углядел, что Катлин просит о помощи! Но это всё так, риторика.       На шею пастора легла гладкая подошва сапога. — Все вы страшно опротивели мне. Близость — святые мгновения абсолютного единства — вы превращаете в товар. В наказание. В акт унижения. И любой скажет вам, что разозлить меня непросто, но вы нашли подход.       Пинок в живот поставил священника на грань потери чувств. — Откажитесь от своих намерений и сведите всё к шутке. Иначе ваша жизнь превратится в пытку. Если вас вынуждают творить мерзости, то укажите на того, кто это делает и по крайней мере, останетесь с парой зубов во рту.       Судорога сошла, Пайс зажмурился и с трудом проговорил: — Прочь! Прочь отсюда! Если нефилим пришёл мне помешать, то я совершаю угодное богу!       Демон наклонился к нему, уперев ладони в бёдра. — Что вы несёте? В мирах нет таких жалких богов, которым был бы угоден такой поступок. Если бы это была моя сестра, я бы уже напёк из вас пирогов с потрохами.       Очередной удар пришёлся в ключицу. — Я дочитал до нефилимов в вашей священной книге. Чушь. Не имею к таким существам отношения. У страха глаза велики, лично я лишь в полтора раза крупнее человека, какие уж там три тысячи локтей.       В дверь забарабанили, неведомое существо отпрянуло, метнулось к окну и за считанные секунды вылезло наружу. — Святой отец! Святой отец, случилось горе! — кричали из коридора. — Хвала господу. Одну минуту!        Переведя дух, Пайс с усилием поднялся, проковылял ко входу и повернул ключ в двери. — Любой нож, любой! Шевелитесь! Долго мне ещё с ней… вальсировать? — кряхтел Спенсер.       Ему, будучи измождённым, пришлось держать тело мисс Сабл так, чтобы верёвка не натягивалась. Напуганная прислуга только зря суетилась, в Вернонхолле при них ещё никто не умирал.       Растолкав стряпух, в погреб ворвалась баронесса. — О-хо-хо-хо! — глухо рассмеялась она, как нашкодивший ребёнок, — вот так импровизация, мисс Сабл! Смертельный номер.       Вцепившись руками в верёвку, демоница разорвала её без особых усилий. Доктор на ногах не удержался и вместе с телом врезался в стеллаж с копчёностями, за что был осыпан с верхних полок рябчиками. Подоспевшие из гостиной офицеры помогли ему положить труп на пол. Спенсер стащил петлю и для порядка попытался прощупать пульс, но всё и так было ясно. — Увы, — сказал он, гадливо вытирая руки платком, — для леди Сабл всё кончено.       Лора Джермейн испытывала вину и холодное опустошение. Она провернула афёру с помолвкой отнюдь не затем, чтобы наблюдать, как Катлин впадёт в полное отчаяние. Девушка не проклинала её, не жаловалась. Сидя у окна на стуле, она просто тихо таяла от горя как свеча. Когда молчание между ними стало невыносимым, Катлин заговорила: — Что же вы наделали? Пастор ведь наверняка поспешит обратить в деньги всё, что осталось у нашей семьи! Если бы его не интересовало наследство, он бы не предложил помолвки! Я ещё вчера беседовала с тем, кого вы теперь убили своим поступком, мы условились о браке и были готовы объявить о решении! — Я просто пытаюсь сберечь наши жизни, Кэт! Собственность мёртвых — четыре доски и сажень земли. — дрожащим голосом произнесла вдова. — Откуда он мог про всё узнать? Только от мистера Финча. В последнее время они часто беседовали, не вовлекая никого в свои разговоры. О боже, тётя, вы не представляете, во что впутали меня! — Уж не с Томасом Оллфордом ли ты хотела разделить наследство? Ваш танец не остался незамеченным. — Да. Но что теперь он обо мне думает? — Это совершенно не важно. Он же тебе абсолютно не подходит! — Зато подходит пройдоха, шантажирующий болезнью, так?       Медленно встав, Катлин взяла шаль и вышла в коридор. Лора не стала останавливать её. Девушка добрела до высоких дверей и распахнула их. Двери вели на балкон, где гулял ночной холодный ветер. Над чёрной рваной кромкой леса дрожали тусклые звёзды. Ровный опал полной луны увяз в дымке. «Где-то в этом здании, среди гостей, ходит убийца. Получится ли у меня самой его разоблачить?», — подумала Катлин, подойдя к балюстраде.       Неразбавленный виски смог немного отогреть разбитое вдребезги сердце Тома Оллфорда. Он сидел на подоконнике, слушал с закрытыми глазами трели птиц из леса, и боль растекалась у него в груди. Мысли исчезли из головы, остались только вдохи и выдохи, глотки ядовитой, удушливой влаги.       Рассуждая прагматически, никто не мог схватить за локоть, находясь снаружи, на третьем этаже от земли, но его схватили. — Кажется, я не опоздал. Никаких глупостей вы с собой пока не наделали, — деловито произнёс полковник, оглядывая руки Оллфорда в поисках порезов. — А почему должен был? — разомкнул писатель непослушные губы. — Вас не тронуло произошедшее после ужина? — Меня оно просто уничтожило.       Зрачки Оллфорда меланхолично скользнули в сторону собеседника. — Кэри, да вы утеряли человеческий облик! Только по голосу и одежде узнаю вашу милость. — Почти. Мне пришлось отлупить Пайса, а чтобы это выглядело эффектнее, я практически избавился от маски человека. — Отлупить! При ваших-то возможностях. — Да. Мне жаль на такое ничтожество тратить силы другого рода, вот я и наподдал ему как злой дворняге. — Тут, во всей этой дурацкой истории, задействовано колдовство. Точно, я уверен. Ни за что не догадаетесь, откуда я знаю. Мне кто-то днём сунул под дверь записку. Вон она, на столе. Прочтите.       Демон дотянулся рукой до листка бумаги, поднёс его к глазам и прочитал: «Знайте, что прокляты навеки!»       Буквы были выведены с такой каллиграфической точностью, будто бы их напечатали. — Ой-ёй-ёй, как страшно! — покачал головой Кэри, — У вас тут что, завелись настоящие оккультисты? А я вот догадываюсь, кто это написал. Да вы ещё и не в курсе наверняка! Леди Сабл удавилась в погребе. Она и нацарапала вам эту пакость.       Опасно качнувшись наружу, писатель развернулся и слез с подоконника. Взгляд его птичьих глаз, затуманенный спиртным, на секунду прояснился. — Да что вы говорите! Пусть катится к дьяволу, — хохотнул Оллфорд, — никаких сожалений. — В другое место, пожалуйста. — Без проблем. Так зачем вы били Пайса? Мне приятно знать об этом, не скрою. — Катлин заставили участвовать в этом фарсе. Я сразу заметил, как крепко её держат.       Полковник рассказал о том, что ему удалось подслушать у окна Лоры и Катлин. Туда он отправился сразу после того, как покинул библиотеку и не прогадал. Прижимаясь к холодному и влажному камню фасада, он видел сидящую за стеклом девушку, хотел подать знак, но остановился в последний момент. Разговор должен был идти естественным образом. Кэри верил Катлин, сочувствовал, негодовал, но не мог похвастаться безупречным пониманием человеческой сущности. К счастью, ничего противоречивого в той беседе не всплыло. — Её можно понять. — тряхнул головой литератор, — Ох, я слишком под мухой, чтобы сообразить, как быть дальше. Вы говорите, она беспокоится обо мне? Это правда или пытаетесь утешить? — Правда. — Нужно узнать то, что знает Пайс и дело в шляпе. Он же не может поженить сам себя, так? Значит планирует приехать с Катлин в ближайшую церковь, где ещё кто-то из клириков жив. Так что у нас есть время. Вы умеете читать мысли? Леди Хантер пыталась меня этим напугать. — На такое нужно много времени и сил. Представляете себе, какой в голове у людей хламовник? Разбери-ка чулан в поисках запонки.       Внезапно полковник вздрогнул и высунулся из окна, как будто его окликнули. — Стоит только помянуть. — сказал Кэри.       Он принял бутылку шампанского, затем подал руку баронессе, которая несла на плече Катлин, точно мешок. Когда девушку поставили на пол, она открыла глаза и взглянула на Оллфорда. — Простите меня! Ради всего святого! Я даже высоты так сильно не боюсь, как вашей ненависти! — Мне всё известно. Вы ни в чём не виноваты. — проговорил писатель.       Баронесса присела на стол и поведала: — Иду это я отметить с кем-нибудь из вас окончание спектакля и попрощаться, как вижу: стоит одна на балконе. Как же я хотела вышвырнуть её за балюстраду и наблюдать полёт жалкой идиотки! Хорошо ещё решила задать пару вопросов напоследок. А ты, братец, тоже утекать собрался? Смотрю, сбрасываешь шкуру.       Катлин обернулась на полковника и отскочила в противоположный угол комнаты. — Я забыл предупредить, что ничерта не человек? — Помню. Просто с меня сегодня довольно потрясений. Нам нужно побеседовать, если никто не против.       Леди Хантер нашла на полке белую маску, которую некогда использовал слуга, чтобы предохранить лицо хозяина, пока пудрят парик. Держа её у лица, она перемещалась между знакомцами словно призрак. — Кто же убил старуху Сабл? М-м-м. Может, ты, Катлин, видела одним глазком, кто её убил? — Её не убивали. — Не мешай навязывать вам вину! А может ты, Том? Может это псалом из твоего молитвенника так на неё подействовал? Ты похож на чёрную птичку. — А может, твоя крохотная злая посылочка её убила? Или ты — голубка и главная скорбящая? — А может, змей Спенсер цапнул её со злости?.. — Довольно, — тряхнула головой Катлин, — мы не желали такого исхода. И ведь некому было уберечь её от ошибки. — Нашла кого жалеть. — баронесса вмиг утеряла интерес к фарсу и кинула маску на место, — Лучше обдумай теперь, как будешь выпутываться. Кэри здорово припугнул Пайса, но этого оказалось недостаточно. Вот же упёртый… Ты ведь устроишь ему весёленькую жизнь, как он не понимает? — После бракосочетания Пайс упрячет меня в приют для психически больных, тогда я буду полностью отстранена от дел. — Проклятье! А ведь за ним не заржавеет. Я его упрячу в могилу! — прошипел Оллфорд. — Проще всего выловить его и выбить всё в тёмном углу. Мне теперь и самому интересно, кто стал виновником трагедии, а главное — как конкретно он это сделал, так что можете заручиться моим участием. — М-м-м, пытки! — протянула баронесса, откупоривая бутылку, — Истязания завзятого подонка украсят любую вечеринку. Люди сильно меняются, когда им нестерпимо больно. Без меня не начинай!       План устранения пастора, разработанный демонами, должен был сработать безупречно. Искать его ночью по запаху никому не хотелось, похищение отложили на утро. Загнать священника в угол и запереть в молельной после литургии выглядело самым удобным. Условившись встретиться на богослужении, леди Хантер и Кэри убрались из комнаты писателя.       Катлин и Оллфорда постигло неловкое молчание, когда они остались наедине. Одним было просчитать выгоду общих дел, совсем другим — привыкнуть друг к другу. — Здесь вы в безопасности. Я убью любого, кто попытается открыть эту дверь. Останьтесь, прошу! — кротко проговорил писатель. — Пожалуй, это будет правильно. Меня могут увезти в любой момент. Только вот, когда узнают, что я здесь…       Оллфорд скрестил руки на груди. — Это всё я. Я вас похитил. Да. Похитил и не отдам. Кто хочет сатисфакции — пусть прикончит меня, я всё равно близорукий, на дуэли стреляться не вижу смысла. Гляжу, вы без кольца. — Я сразу сняла его. Мне чуть не сломали пальцы, пока его натягивали. — Эх, Лора, а с виду благородная особа. Вас предал последний родственник. — Есть ещё виконт, но он в косвенном родстве. — Хотите, буду вам читать, пока не уснёте? Я лягу на полу, мне уже безразлично, где спать, лишь бы перейти в горизонтальное положение.       Катлин взяла со стола бутылку шампанского и оглядела её, усмехнувшись. — Читайте. А я буду догонять вашу степень опьянения. Сколько ещё нужно шампанского, чтобы встретить безропотно то осуждение, которое при любом исходе меня ждёт? Мне очень стыдно за свой страх перед порицанием знакомых. Расстроившаяся помолвка — уже изрядное пятно на репутации. — Но эти люди ломаного гроша не стоят, Катлин! Что вам до их порицаний? — вскипел Оллфорд привыкший к сплетням, — да когда они узнают о ваших… о наших возможностях, о нашем положении, им придётся натягивать улыбки и кланяться. А вот к этому не готов уже я. Опять смеётесь надо мной?       Заговорщики разминулись на стене дома. Каждый пошёл в сторону своего окна. Когда оставалось преодолеть всего пару футов, Иммора почувствовала сокрушительный удар по голове чем-то тяжёлым и острым. Она сорвалась и упала, ударившись оземь, в палисадник с розами.       Несколько ликворных сосудов в теле демоницы треснуло и сквозь кожу стала просачиваться ядовито-малиновая роса. С потерей сил она теряла и облик, остановить процесс развоплощения было уже невозможно. Тело увеличивалось в размерах, платье лопнуло на спине и вскоре окончательно разлезлось на лоскуты, обнажив тёплые кожистые перепонки крыльев. Волосы потемнели, ведь от природы были аспидно-чёрными, глаза вспыхнули серой сталью и засветились в темноте. Нестерпимый звон в голове мешал прийти в себя и некоторое время демоница только лежала на земле и всхлипывала, ощупывая череп. Внезапно она почувствовала, как кто-то давит ей на горло сразу несколькими штыками. Сквозь кровь, заливавшую глаза, она увидела, что это были вилы, на которых ещё остались наколоты пожухшие прошлогодние листья. Она взялась за древко, но сил хватало только на то, чтобы отталкивать от себя острые зубья. Древко передавало дрожь в руках нападавшего. — Я не причиню зла! Отпустите меня! — Кто ты? — Я демон, но вы не нужны мне. Не убивайте! — Это ты набила углём ящики в кабинете виконта? — Мы обращаем угли и черепки в деньги. Доволен? Теперь убери вилы. — Так отцепись от них. — Отцеплюсь, и ты воткнёшь их в меня с размаху? Ну нет.       Мэриан Пайс твёрдо решил уничтожить то существо, которое он сумел поймать и надавил на древко изо всех сил. Женщина, точнее, её подобие, с крыльями, с полными и гладкими гладкими бёдрами и невероятной яростью в глазах, вся в крови и ссадинах, бьющаяся среди роз за жизнь была исчадием преисподней, в этом он не сомневался. Однако, нечто прекрасное обнаруживалось в ней после мёртвой старухи, валявшейся среди копчёных туш, над которой он не смог произнести молитву, потому что молиться о такой людоедке не поворачивался язык.       Собирая остатки сил, Иммора смогла выпустить несколько голодных щупов. Невидимые для священника, они дотянулись до него, врезались в плоть и стали впитывать ликвор. Хоть он и вытекал наружу, но всё же запас немного пополнился. Демоница решилась на хитрость. Пастор оглянулся и уже хотел было позвать на помощь, но она сделала резкий вдох и крикнула.       Звук тот был совершенно неуловим человеческим ухом, однако возымел влияние на человеческое тело. Пайс упал на землю, словно античная статуя, опрокинутая турком — вмиг окоченевший и парализованный.       Иммора медленно села и вытерла кровь с лица. С пастором её всё ещё связывали узы, по которым поступал ликвор. Вкус изменился, взорвавшись ужасом, ведь враг её всё видел и слышал, но не мог даже изменить выражения лица. — Ах это ты, святоша? Надо же, каков умник, ведь почти обскакал!       Через минуту сквозь кожу баронессы перестал сочиться ликвор. — Я только немного подлечусь после того, что вы со мной сделали, святой отец, и примусь потрошить вашу голову. Фокус опасный, если сеть мыслей порвётся, то вы можете забыть собственное имя.       Вскоре леди Хантер приблизилась и тихим вибрирующим голосом стала произносить фразы, гипнотически переплетающиеся рифмами и созвучиями. Сопротивляться их влиянию было невозможно. — Скучно живёте. Ничего скабрезного. Никакой гонки за удовольствиями. Никаких настоящих наслаждений. Один только Финч… Вчера, сегодня… А-а-а, вот, кто ваш душеприказчик! Ну разумеется. Вы вознамерились разделить с ним добычу. Как бы ни так! Однако, я трачу время. Кто же погубил Джермейнов? Здесь десятки имён… крестины, свадьбы…       Священник моргнул и Иммора поняла, что время на поиски истекло. — Твоё счастье. Так бы и свернула тебе шею, да рановато. Не скучай, Мэриан, скоро мы продолжим.       На той стороне фасада, где демоницу постигло несчастье, находился лимб. Ни на что особенно не надеясь, она подкралась к окну и заглянула внутрь. По счастью, Спенсер скорчился там на своей койке и по его частому дыханию было ясно, что он не спал. Стук костяшек о стекло заставил его поднять голову. — Аллан, не пугайтесь. Это я, Дебора Хантер. — Что происходит, зачем вы…?       В поисках очков доктор зашарил под подушкой. — Будьте добры зайти через дверь, она открыта.       Через несколько секунд баронесса была уже в лазарете. — Забыла нарумяниться, только и всего. Не обращайте внимания. А вы, гляжу, снова плохи.       Спенсер понуро кивнул. Пройдя мимо него, демоница уселась на пустую койку. — Я обречён ходить по кругу. Скоро начнутся судороги. — Наверняка вы уже подумывали о самоубийстве.       Доктор слегка помедлил с ответом. — Нет. Знаете почему? Потому что синдром абстиненции проходит. Это не болезнь. И пусть каждая секунда для меня тянется невозможно долго, я зафиксировал дату и время, когда он начался. Точнее, записал себе на руке чернилами. Вот, глядите. Здесь ещё и другие отметки, о последнем сне и приёмах пищи, — Спенсер закатал рукава, демонстрируя кожу, покрытую цифрами, — В голове совсем ничего не держится. Но у меня есть карманные часы и кое-какие знания. Я останусь основательно потрёпанным, но живым. Видели когда-нибудь хронометр в виде человека? Так вот, полюбуйтесь. Я сейчас весь в отсчёте времени. Сердце отбивает секунды. Больше ни на что не годен. Я отделил свою личность от лауданума. На этот раз. Только поэтому не убил себя или кого-то. — Вы-то хронометр? Не сказала бы. Здесь полно людей, подчиняющихся фабуле происходящего без оглядки на других. Людей-механизмов. Сколько ещё вам страдать? — Неделю в худшем случае. — Не-де-лю! — нахмурилась Иммора, — Я-то думала, счёт на часы. Пока не могу ничем помочь. Попала в передрягу и только бы добраться до подушки. — Я и сам уже никому не могу помочь. Из врача я стал могильщиком. Сегодня умерла Энн Болли. Сопутствующие заболевания, слабое здоровье. Я не стал её класть в погреб, к старухе Сабл. Счёл это кощунством. — Кстати, с тех пор так никто и не слёг. — Да. И теперь я сомневаюсь в своих выводах касательно болезни.       В самый тёмный предрассветный час в лимб вошёл Кэри. Он абсолютно бесшумно открыл и закрыл за собой скрипучую дверь. Только его белые рубашка и кальсоны, отражающие скудный свет, выдавали присутствие живого существа. Встав возле койки, он замер. — Догадываетесь, чего я от вас жду? — Объяснений. Тогда у меня на них не хватило самообладания. Да и сейчас неловко, но, — доктор горько хохотнул, — придётся говорить. Меня задело то, что вы использовали Гемму Катчер для своих утех. В будущем она пожалеет, что связалась не с женихом, а проходимцем. Добро бы хоть с человеком. Не знаю, понимаете ли вы это сожаление, но оно наступает у многих девушек. Каждый из нас в душе желает всецело принадлежать кому-то одному. Вы украли краешек её сердца и это уже не исправить. — Странная мысль. Мне это не близко.       Полковник небрежно выдернул из шеи Спенсера шип боли. Затем, из виска. — Девица она расчётливая и хищная, но у меня хватает ума дальше поцелуев с ней не заходить. — В самом деле? А разговоров-то было. — Иммора меня засмеёт, если узнает. — А, вот как. В своём мире будете вместе? — Надеюсь. Правда романтики в этой привязанности нет. Баронесса — замечательная подруга. Не встречал ещё таких. Всё делит пополам, всегда готова помочь, собеседница на вес золота. Прежними мы уже отсюда не вернёмся, сделали много интересных умозаключений о себе и других.