Встреча на охоте

      Восход солнца поглотил ночные кошмары. Глядя на ослепительно ясное небо, Мэриан Пайс готов был поверить, что вчерашние происшествия ему приснились. Если бы не синяки на боках, он смирился бы с этой мыслью, но иссиня-чёрные отметины доказывали обратное. Да и слишком много скопилось фактов, которые не спишешь на наваждение. Всё сходилось: следы на стенах — мужские и женские — принадлежали существам, с которыми он столкнулся лицом к лицу, и уголь в ящиках секретера был делом их рук. Воспоминание недавней борьбы ожгло его: вот он пытается пригвоздить к земле крылатую тварь, она из последних сил извивается, пытаясь лягнуть, из-под ресниц сочатся слёзы и стекают по вискам. Ей тоже было страшно. Два аккуратных отверстия на месте ушных раковин, глаза с горизонтальным зрачком, странное лицо, которое невозможно отнести ни к одной человеческой народности — всё это отнюдь не делало её безобразной. Удивляло ещё и то, что демоница не стала убивать его. Она пыталась что-то вызнать, и видимо, надеется на новый шанс, раз оставила в живых.       Сердце пастора колотилось как у зайца, когда он торопливо шёл по коридору к молельной. Открыв дверь, он обнаружил леди Хантер, раскладывающую на алтаре цветы. Одета она была в совершенно неуместное для богослужения бальное платье. — Доброе утро, святой отец. — проговорила она с безмятежной улыбкой. — Доброе утро. А вы всё не изменяете себе. Словно вернулись с маскарада. Однако, вспомнили о боге, что очень похвально. Господь любит своих детей в грехах и в святости. — Евхаристия есть праздник. Мистерия. Исключительное таинство, — задумчиво протянула она, — тем более, сегодня воскресный день. Нет ведь плохого в том, чтобы украсить цветами наш импровизированный храм, правда? — Верно. На востоке так часто делают. Излишество, но всё же допустимый дар Христу. — Да и напоминание. Хоть это и не тёрн, а розы, но всё же, у них есть шипы. Кто-то изломал весь куст в палисаднике, мне стало жаль бутоны.       На мессу явилось поразительно много гостей. Пайс вздохнул с облегчением и подумал, что относительно защищён солнечным светом и обилием людей вокруг. Кто бы ни напал на него ночью, и кому бы он ни пытался пронзить шею вилами, едва ли они посмеют явиться прямо на литургию.       Когда пастор, читая молитву, скользил глазами по прихожанам, взгляд его упал на шею леди Хантер, занявшую место совсем близко к алтарю. Три одинаковых багровых точки зияли на алебастрово-бледной коже. Одна из них, самая яркая, была чуть выше ключичной ямки. Несколько раз он отводил глаза, чтобы не сбиться, но когда её стигмы закровоточили, едва не бросился бежать. Набухающие капли ползли в лиф платья, прямо под шёлковые рюши, оставляя яркие борозды.       Это были следы от зубьев вил.       Баронесса будто бы не замечала происходящего с ней, кротко и внимательно глядела в молитвенник.       Не успел он решить, куда деться, как в молельную медленно прокрался Кэри. Он осенил себя крестом абсолютно деревянным и неумелым жестом, сел возле баронессы и раскрыл песенник. Пастор сразу же вспомнил тонкий жаккардовый узор на тёмном жилете с цепочкой от часов.       «Ах вот, кто они! Оба пришли за мной прямо сюда! Прямо на службу! Кто ещё с ними, кто?!».       Борясь с желанием немедленно сбежать, пастор был вынужден продолжать богослужение надеясь, что хотя бы с трудом подавляющая зевки Лора Джермейн и поминутно всхлипывающая Гемма Катчер — не исчадия ада. Когда запели гимны, он услышал два голоса, вплавленных друг в друга и сильных, он счёл бы их идеальными для клироса, если бы не догадывался, откуда эти звуки доносятся.       Сражаясь со страхом и не находя путей к отступлению, Пайс мялся, спешил, видел как по непонятной причине трещат и гаснут свечи, как на поверхности вина в чаше разрастается мутная уксусная плёнка. Луч солнца, миновавший расчерченное на частые квадраты окно, упал на лицо полковника и один его глаз полностью почернел. Пытаясь любыми средствами себя оградить, Пайс щедро сыпал ладан в курильницу, ручеёк дыма, растворяющийся в воздухе не мог бороться с приторным и пряным ароматом, пугавшим сильнее запаха едкой серы.       Как ни странно, оба его мучителя ушли в числе первых, ни разу на него не обернувшись. — Где Катлин? — успел он шепнуть Лоре, пытавшейся тоже ретироваться. — Она… видите ли… Ночью куда-то запропастилась. — стушевалась вдова. — Сбежала? — Вряд ли. Полагаю, её стоит искать там же, где и Томаса Оллфорда. — Почему вы упустили её из виду? — Думала, она подышит воздухом и тотчас вернётся.       Рассерженно выдохнув, пастор велел: — Возмутительно! Идёмте. Вспоминайте, где его комната.       Фокусы демонов впечатлили Пайса, но довести дело до конца им так и не удалось. Леди Хантер спешно покинула молельную, чтобы прийти в себя. — Почему ты не осталась? Момент для поимки был идеальный. — всплеснул руками полковник.       Баронесса положила ладонь себе на висок и поморщилась. — Мне нехорошо. Голова сильно кружится, едва держусь на ногах. Вчера этот умник кинул в меня пресс-папье. Судя по всему, таращился на полную луну, да и увидел как я подбираюсь к своему окошку. Хотел даже добить меня вилами — вот отчаянный! — Тебе повезло. Я тоже хорош, мог бы и проводить… Н-да. Рисковать на охоте — последнее дело, но и пустить всё на самотёк теперь будет нехорошо. — Надеюсь, к вечеру мне станет лучше. Мы изловим Пайса сегодня же, нечего медлить. Ох и верну же я ему должок!       Пришлось достаточно долго стучать и увещевать, прежде чем Оллфорд соизволил открыть. Он встал в проёме двери так, чтобы не было видно комнату. Смерив взглядом священника, нехотя изрёк: — Что вам угодно, ранняя птаха? — Вы держите у себя помолвленную девицу. Не боитесь последствий для неё и себя? — Разумеется нет. — Катлин! Немедленно выходи! — крикнула вдова. — Я бы с радостью, — отозвалась девушка, — но боюсь, мистер Оллфорд будет против. — Мы создаём слишком много шума этим нелепым фарсом. — Пайс воровато оглянулся, — Предупреждаю вас обоих: если к вечеру не найду в гостиной свою законную невесту, то явлюсь сюда с офицерами. — Батюшки, они выпьют весь наш виски! — схватился за лицо писатель, — а Кэри сожрёт весь шоколад! — Нет. Они вышвырнут отсюда бездарного фигляра, коим вы являетесь. Причём, виконт совсем не будет против, уж поверьте. — Мы как раз собирались отдохнуть на другом континенте, так что здесь не задержимся.       Дверь с грохотом захлопнулась, Лора что-то возмущённо взвизгнула по этому поводу. Когда Оллфорд обернулся к Катлин, она заметила на его лице нешуточное волнение.       Девушка отвлеклась от чтения черновиков и спросила: — Вы действительно собираетесь на другой континент? — Это не самая плохая мысль. Пока бушует эпидемия, у нас едва ли получится заняться фермами. Скандал вокруг помолвки за год поуляжется, а мы к тому времени обрастём связями. — Может вы и правы, — меланхолично отозвалась она.       В комнате сражённого ревматизмом виконта стоял терпкий запах камфоры. Сам Рилан слабо шевелился в кровати, пытаясь удобнее улечься. Пастор подтащил стул поближе к нему и сел, переплетя тонкие пальцы в замок. Он не знал, с чего лучше начать и решил поинтересоваться состоянием здоровья. — Грядёт буря. Вот увидите. Я такие перемены ощущаю лучше любого барометра. А вы будто бы соборовать меня явились, право слово! — Могу и соборовать, если изволите. Эта процедура обеспечивает отпущение невольных, неосознанных грехов и подходит всем, а не только умирающим. Явился я к вам по иной причине. Касательно мистических сил вы оказались совершенно правы. Я скажу вам то, чего никогда не посмею произнести на публике, хоть это и чистая правда. Пайс наклонился над кроватью и пошептал: — Демоны. По крайней мере, их двое среди гостей, это Олден Кэри и Дебора Хантер. И добро бы их останавливали святые символы! Кажется, положи им в рот облатку — откусят и пальцы.       Виконт приподнял охваченную тремором голову с подушки. — Деби — моя племянница! Я видел её ребёнком! А полковника знал Эбензер Рэд, близкий друг моего отца! — Очевидно они изменили свою внешность, стали подобием людей, чтобы втереться в доверие и устроить здесь кавардак. За один только вчерашний день — два трупа, а дальше что начнётся? Вчера меня самого едва не прикончили, собственно, так я и разгадал загадку. Должно быть, деньги у вас не украли, самозванцы уплатили вам мусором, обратив его в соверены и фунты, но чары сошли. Сегодня поздним вечером прибудет экипаж, в нём я увезу Катлин и Лору Джермейн. — Ну, а я останусь лицом к лицу с той скверной, которую заслужил. — прикрыл глаза виконт, — Почему-то мне кажется, что именно я призвал чудовищ и пришли они в качестве конвоя. — Ах, да. — замялся преподобный, — Я пообещал Катлин, что после венчания выдам ей вашу тайну. Только так удалось её уговорить. Но будьте покойны, верность господу мне ближе.       Каждый затаился и ждал.       Оллфорд и Катлин по памяти составляли карту побега. Достичь порта было вполне возможно за несколько дней пути, главным было обогнуть рассадники болезни. Писатель на всякий случай зарядил револьвер, понимая, что правильно настроенным и хорошенько подогретым офицерам он не сможет помешать. Приятели не сообщали им ничего по поводу поимки Пайса, а время неумолимо шло вперёд и вечер наступал на пятки.       Тем временем Кэри боялся отходить от спящей подруги. Не имеющая привычки жаловаться, она очевидно получила сильную травму, раз решила лечь среди дня. — Я только чуточку вздремну, разбуди меня через… — пробормотала она, провалившись в глубокий сон, так и не договорив.       Полковник остался со своими мыслями наедине и несколько раз порывался самостоятельно покончить с дознанием. Провалившаяся утренняя поимка дала Пайсу понимание своего положения и время на подготовку, так что тот упрятался подальше. Кэри знал, куда именно, но так и не нашёл способа проникнуть внутрь. Окно было чем-то заставлено, а по коридору слонялся лакей. К своему неудовольствию демон столкнулся возле оранжереи с леди Финч. Издалека она смотрелась не так плохо, как с расстояния в пару шагов. С лица этой полумёртвой женщины извёсткой сыпались краски, которыми она силилась оживить болезненное лицо. Казалось, внутри её изумрудного наряда звенят кости и трещит пергамент иссохшей кожи. Глаза её были мутны и неприятно подвижны, словно студень.       Мэриан Пайс придвинул шкаф к окну и был вынужден зажечь свечу, дабы не сидеть в темноте. Рассказать Финчу о причине своих волнений он не мог, магнат просто не поверил бы словам о потусторонних силах и счёл бы пастора ненадёжным. Будущий партнёр всё время напевал раздражающую песенку, где у новобрачных не было ни муки для хлеба, ни койки, из-за него теперь Пайс тоже её вспоминал, наблюдая за потрескивающим огоньком. Совестью он не мучился, ибо не осознавал, в какой мере властен человек над своей судьбой. Если фатум — такая же правда, как и демоны, то в чём смысл сопротивляться ему и сожалеть? Катлин не вызывала у него сочувствия. Пайсу казалось, никто не имеет права владеть в одиночку таким состоянием, тем более, если не заработал его своим трудом. Священник потерял аппетит из-за того, что каждый день просил дичь и каждый день ему неизменно подавали тощего карпа, будто это было издёвкой. Он скрёб и скрёб полупрозрачные рёбра, надеясь насытиться. Он разламывал голову рыбины, умудрялся извлечь оттуда крохи плоти. Карп стал вызывать у него приступы жадности, доселе неведомые. Замкнутая на все замки, худая и чересчур солёная Катлин вспоминалась ему за каждой трапезой и Пайс пугался самого себя.       Экипаж был заказан из ближайшего городка, но до заката он так и не явился. А когда слуга пришёл оповестить о прибытии возницы, оказалось, что тот наотрез отказывается ехать. — Не-е-е-ет, святой отец! — надсаженным голосом ответствовал старый кучер, — сейчас начнётся ливень. Вон какое зарево на горизонте. Дорогу размоет, да не хочу быть убитым молнией в поле. Утром двинемся куда пожелаете.       Спокойствие возницы выводило из себя. Щуря глаза, он наслаждался самокруткой из маисовой бумаги, набитой пожалованным ему дорогим табаком, и твёрдо вознамерился выспаться в тёплой каморке возле кухни. Разговаривая с ним, пастор позавидовал беспечности этого простого человека, которому для жизни не требовалось ничего, кроме тарелки супа из ботвы да тюфяка.       Когда пастор направлялся через холл на ужин, он внезапно обнаружил там Катлин. Она сидела в эркере среди вышитых восточных подушек. Взгляд её был тусклым и рассеянным, стан застыл как колонна. Она была погружена в себя. — Что вы здесь делаете? — спросил Пайс, приблизившись. — Хотела выйти в сад через эту дверь, но кажется, вот-тот хлынет дождь. Тяжело целый день сидеть в комнате. — Где же ваш бравый защитник? — На ужине. Если я не присоединюсь к нему через десять минут, меня будут искать.       Катлин медленно поднялась с резной лавочки и священнику показалось, что он недооценил её рост. Девушка прошла мимо него и остановилась. Видимо, ей не хотелось чувствовать себя загнанной в угол. Через плечо она бросила: — Вы заодно с Финчем. Только он знает про наследство. Можете не отнекиваться. Я была практически помолвлена с другим в тот момент, когда вы учинили надо мной расправу. Разлучая нас, вы перечите господу. — И где же кольцо? Или письма? — Всё осталось на словах. — В таком случае, помолвка недействительна. — Знаю. Что ж, вы поймали меня в клетку, отец Пайс. Я вознамерилась опередить Финча, но вы с тётей оказались решительнее. Одна только загвоздка: сомневаюсь, что вы действительно знаете виновного и я получу своё. Нужны гарантии. — Я священник, принимаю исповеди и знаю всё обо всех. — Так вы готовы вдобавок ко всему надругаться над таинством?       Катлин подошла к стене, возле которой кто-то из охотников забыл ружьё, а слуги, по всей видимости, не заметили и не убрали в арсенал. Оно своим тёмным глазом испытующе уставилось на девушку. — Готов пойти на такое ради брака. — Просто слов нет описать, как я презираю вас.       Девушка протянула руку и коснулась холодного металлического ствола. Ружьё было лёгким, новым, так и просилось к плечу. Наличие оружия волшебным образом успокаивает даже тех, кто не знает, с какого конца должна вылететь пуля. — Человек привыкает ко всему. И вы привыкнете. Поверьте, так для вас будет лучше. Я постараюсь утолить все ваши печали. И не окажусь к вам ближе, чем вы сами разрешите, не нуждаюсь в этом.       «Какой приятный лак на прикладе! Спусковая скоба — само изящество». — Кажется, мы оба попадём в пекло. — Вы-то за что? У вас есть возможность принять судьбу как должное. Катлин, не стоит трогать это ружьё, оно может быть заряжено. — Действительно. Угадали.       Девушка до того ловко проверила патронник и взвела курок, что самообладание вмиг покинуло Пайса. — Хотите припугнуть меня? — Я ведь не обещала не стрелять в вас, верно? Говорите сейчас, иначе получите пулю в живот. Сдался ты мне, женишок!       Пастор попытался ускользнуть с линии выстрела и недальновидно отступил в эркер, самого себя заперев в ловушку. — Стоять! Будете кричать — прикончу. Говорите! — Вы не сможете… но право, мисс! — проговорил он, услышав собственное сердцебиение за барабанными перепонками.       Катлин нажала на спусковой крючок, прогремел выстрел и за спиной Пайса взорвалось стекло. Отдача была сильной, приклад ударил в плечо, девушка замешкалась перед тем, как приготовиться к новому выстрелу. Пастор воспользовался этим и выскочил через разбитую дверь в сад так быстро, как только смог. В ночном воздухе висела духота, тучи с ворчанием сталкивались в небе, перекрывая скудные остатки света.       Кущи и деревья, растущие не аллеями, а вразнобой, дарили ему шанс на то, что Катлин успеет остыть, не обнаружив его в темноте, пожалеет одежду и вернётся под крышу, где у неё заберут оружие. Но надвигающаяся гроза на секунды освещала каждый тёмный уголок и ослепляла, не давая понять, куда двигаться. Парчовое платье издавало шорох, заглушаемый раскатами грома. Когда с неба обрушился ливень, Пайс окончательно упустил Катлин из виду. У неё был только один патрон и она берегла его на самый верный момент. В поместье, оставшемся за спиной, поднялся шум — уже искали стрелка, однако священник не мог позвать на помощь, не выдав себя.       Девушка старалась ступать тихо. Плечо ещё саднило от удара, но нужно было выдержать второй, финальный выстрел. Больше она не надеялась ничего узнать. Гнев, умноженный на количество мёртвых членов семьи, затопил её изнутри по самые корни волос. Во время вспышек она замирала, словно её снимал Уильям Беккер, и прикрывала глаза, чтобы зрачки оставались расширены. Иногда Пайс замечал её, стоящую словно статуя, с опущенными веками и ружьём в руках. Он то и дело неловко наступал на трескучие ветки, выдавая себя и дуло, почуяв жертву, разворачивалось в его сторону. Наконец, всполыхи молний стали так часты, что он потерял надежду затеряться в саду, а только петлял меж стволов, надеясь не схватить пулю. Улучив момент, Катлин снова вскинула ружьё и выстрелила, прицелившись в голову Пайса, но хлопков раздалось сразу два. Кто-то опередил её. Священник рухнул на землю. К нему из беседки метнулась тень. — Ну вы даёте! — хохотнул знакомый голос. — Кэри?! — Не будьте наивны, Пайса я выслеживаю весь день. Когда он сбежал в сад, я бросился к окну в своей комнате. Отличный, надо сказать, обзор.       Полковник был в своей курляндской чёрной шляпе, подколотой с фазаньим пером справа. Дождь стекал с её полей как с крыши. — Он мёртв?       Демон небрежно осмотрел пастора и перевернул пинком с живота на спину. Тот скорчился и схватился за икру. — Жив. Я выстрелил по ногам, иначе вы бы его точно убили и нажили себе море проблем. Кое-что зная о тактике женщин, был уверен, что вы стреляете на поражение. Только не сердитесь. Так уж вы заточены: защищаете себя радикально и бескомпромиссно.       Пайса протащили чёрной лестницей в комнату с натюрмортом. Там Кэри бросил его на ковёр и пастора охватил, наконец, непроглядный и глубокий обморок. Вид собственной крови был ему невыносим. Очнувшись и сумев оглядеться, пастор увидел баронессу и Оллфорда. Кто-то поспешно разрезал его штанину, скользнув металлом ножниц по пылающей щиколотке. — Хороший выстрел! Навылет. Только кожу порвал, — послышалось бормотание Аллана Спенсера. — Продолжим нашу беседу? — спросил Кэри, — У леди Хантер образовалась к вам пара вопросов по поводу пресс-папье, украшенного фигуркой гончей. — Ваша взяла, — выдохнул священник, — Не представляю, какие мерзости вы можете сотворить со мной вчетвером. Не нужно. Я всё скажу. — Хоть бы потерпели для приличия четверть часа, сошли бы за стойкого. Мы столько всего запланировали! — процедила сквозь зубы демоница. — Виконт сообщил мне следующее, — слабым и дрожащим голосом начал священник, с трудом забравшись в кресло, куда ему жестом велел сесть доктор, — Рилан и Финч владеют ткацкими предприятиями вместе. В одном из загородных цехов появились заражённые. Об этом дали знать Финчу. Поскольку Рилан в доле, то и он был в курсе. Поднялся бунт, люди хотели работать дальше, заболевших заперли на складе. Владельцы решили в это не вмешиваться. Когда они прибыли для разбирательства, все узники уже были мертвы. Тогда ткани, лежавшие там, стали распродавать по дешёвке через коммивояжеров. Их раскупили слуги многих домов, и первыми, как вы понимаете, были Джермейны. Возможно и с Беккерами случилось то же самое. Как ни странно, эта ужасная идея принадлежала не Финчу, а Александру Рилану.       Пайс вскрикнул от того, что Спенсер вдруг сжал его ногу. Моток бинта упал на ковёр. — Ткани! На тканях болезнь живёт по нескольку месяцев, а то и дольше.       Доктор выпрямился и застыл, прижав окровавленную ладонь ко рту. — Аллан? — испугался писатель. — Энн Болли. У неё была целая гора носовых платков из муслина и льна. Получается, она просто-таки втирала ими в себя бациллы. Как ещё объяснить случившееся? А я запутал всех вас версией о «спящей» болезни… — Вы не могли знать.       Катлин вспомнила яркий январский день, развёрнутое белоснежное хлопковое полотно и няню, хохочущую на весь гулкий двор вместе с ней. Ведь это именно няня купила ткань ей в подарок на именины. При этом, одну только Катлин болезнь обошла. Девушка поймала выжидающие взгляды приятелей и сказала: — Вы сейчас проследуете с нами к спальне Беккеров, Мэриан Пайс. Повторите им сказанное здесь. Затем уйдёте отсюда немедленно. Не дожидаясь кучера. И без лошади. Если ещё раз попадётесь мне на глаза, вас ни демоны не спасут, ни сам дьявол. Истечёте кровью — так тому и быть.