Седьмая ведьма

— Огонь не может ему навредить, — голос Намджуна звучит уверенно, и только после его слов Чонгук начинает смотреть шире и охватывает всю картину целиком. Замечает, что Тэхён стоит спиной к камышам, что его руки расслабленно раскинуты в стороны, а в раскрытых ладонях рождаются алые языки пламени. При любых других обстоятельствах он бы непременно сказал, что это завораживающе красиво. — Тэхён частенько так тренируется. Частенько. Чонгук завороженно моргает, стыдливо отводит взгляд в сторону и в свою очередь выдаёт не менее нелепый вопрос: — Они вместе? Будто это его дело, — знать, почему это Хосок, находясь рядом с Тэхёном на таком близком расстоянии, держит свои ладони на его талии и медленно выцеловывает губы. Размеренно. Чувственно. Это не его дело, но он чувствует себя обманутым, потому что очевидно это является новостью только для него одного. — Нет, они не встречаются, если ты об этом, — Намджун говорит негромко. — Хосок для Тэхёна — его вдохновляющая стихия, у них неплохой тандем в этом плане, но Тэхён не в его вкусе. В смысле натурал до мозга костей, — Чонгук, глядя куда-то себе под ноги, удивлённо вскидывает брови. — Но так уж складывается, что наши возможности напрямую зависят от наших чувств и эмоций. Когда мы испытываем эмоции, будь то радость, страх или гнев, — то мы, наше тело выделяет энергию. А для магии это как своего рода топливо, понимаешь? — Чонгук кивает. Они подходят к ближнему от них бревну, и голос Намджуна стихает до едва различимого шёпота. — Ну, а сексуальная энергия, — она самая дешёвая и легкодоступная. Как быстрые углеводы. Результат конечно быстрый, но непродолжительный. Смотрите, кого я вам привёл! — громко восклицает он и хлопает в ладоши. — Всем… привет, — приветствует Чонгук, выходя из-за спины Намджуна. Краем глаза он косится на вспыхивающие с новой силой игривые оранжевые всполохи, улавливает отголоски веселого смеха и неразборчивых реплик, и на душе становится ещё более гадко. Чимин, лежа на плече у незнакомого парня, вероятно, своего брата, отрывает взгляд от телефона, сонно поднимает голову и молча салютует прибывшим двумя пальцами. — Привет-привет. Я Юнги, — не вставая со своего места, представляется незнакомец и доброжелательно улыбается. — А ты Чон Чонгук, — говорит он на опережение, — знаю-знаю, Чимин мне все уши про тебя прожужжал. — Не звезди мне тут! — Чимин замахивается и со всей силы шлёпает Юнги по коленке. Затем обращается к Чонгуку и говорит: — Я только имя твоё назвал — не верь ни единому его слову! — Народ! — в темноте за их спинами раздаётся звонкий энергичный голос и к ним присоединяется ещё один незнакомый парень. — Привет, Чонгууук, — тянет он милым голосом и раскрывает руки для объятий. — Очень рад тебя видеть. — А ты… — Сокджин я, — говорит он с улыбкой и заключает растерянного парня в крепкие дружественные объятия. Покачав немного, отстраняется и небрежно указывает пальцем в сторону сидящих парней. — Я, если что, здесь такой же бесполезный, как и эти двое, но ты всегда можешь обратиться ко мне за советом, как к самому старшему. — Эй, за языком следи, полезный! — предупреждает Юнги беззлобно. — Я, вообще-то, старше тебя! — И простите, что опоздал и что не приехал на прошлой неделе, — продолжает он, игнорируя выпад Юнги. — У нас был важный проект в универе, — он морщит лоб и неопределённо машет рукой, — ой, забейте короче. Уж кого-кого, а Сокджина он точно представлял себе не таким — парнем-ураганом, раскрепощённым, болтливым, чрезмерно тактильным. В свободной на вид домашней одежде и вдобавок с яркими розовыми волосами и множественными проколами в левом ухе. — А эти двое чего там делают? — спрашивает он заговорщицким тоном, кивая в сторону стоящих поодаль парней, и добавляет преувеличенно громко: — Я не понял, мы сюда отдыхать пришли или работать? — Мы сейчас! — не оборачиваясь, кричит ему Хосок в ответ. — Я чего опоздал, кстати, — спохватывается Сокджин и достаёт из рюкзака пакет с чем-то объемным и увесистым. — Подумал, что раз уж мы все здесь друг друга знаем, а Чонгук не знает никого — здорово будет сыграть всем вместе в одну игру, чтобы он смог познакомиться сразу со всеми, — под радостное «та-дам» он достаёт из загадочного свёртка литровую бутылку виски. — И здесь нам без мистера Джеймсона не обойтись. — О, а я думал этот вечер уже никак не разукрасить! — восклицает Юнги. — Что за игра? — интересуется Хосок, протягивая Сокджину руку. — Привет всем, кого не видел. — Привет, — еле слышно отвечает Чонгук и ловит взгляд подошедшего к компании Тэхёна. Их разделяет горящий костёр, и они беззвучно приветствуют друг друга кивком головы. Воздух вокруг нагревается, становится душно и Чонгук, сняв с себя куртку, бросает её на лежащий рядом ствол дерева. — Игра самая простая, — поясняет Сокджин. — Уверен, вы все если и не играли в нее, то точно слышали. Короче, один из участников загадывает всем то, чего он никогда в жизни не делал, а те, кто из присутствующих делал — тот пьёт. На деле это даже проще, чем кажется. Правил на самом деле не так уж много, и лучше, если никто не будет обманывать. Можно, конечно, загадывать какую-нибудь ложь на подобии «я никогда не чистил зубы», чтобы пили абсолютно все, но раз уж Чонгук сегодня первый раз с нами — предлагаю его напоить. А для этого нам всем нужно играть против него одного. — И как мы будем пить? — спрашивает Намджун, забирая из его рук алкоголь. — Из горла, передавая бутылку по кругу? — Я всё продумал, — Сокджин самодовольно хмыкает. — В пакете есть пластиковые стаканы. Разольём каждому по половине, и в наказание будем отпивать по одному глотку, чтобы никто не упал замертво после первого же круга. Он подмигивает Чонгуку и решительно опускается на бревно слева от него. — Только загадывайте нормальное! — выкрикивает Юнги. — Не хочу сегодня возвращаться домой трезвым. Чонгук никогда не пил ничего крепче пива, но раз никто не высказывает возражений — решает об этом промолчать. Он принимает из рук Намджуна свой стакан с щедрой порцией виски, незаметно к нему принюхивается и понимает, что если каждый будет стараться играть против него — надолго его не хватит. И рассчитывать на поддержку можно только со стороны Тэхёна. — Я могу начать, — когда все рассаживаются по своим местам, Хосок вскидывает вверх руку и коварно улыбается, ёрзая на месте. Ему никто не перечит, поэтому он садится нарочито ровно и выдаёт с гордым видом: — Это слишком просто. Готовьте свои стакашки, господа. Потому что я. Никогда. Не прогуливал. Школу. — Чувааак, — довольно тянет Юнги. Они с Чимином чокаются напитками и с довольными лицами делают первые глотки. — Заходить с козырей нечестно. Тэхён прячет ухмылку в стакане и отпивает немного виски даже не поморщившись. Пьют без исключения все, и Чонгук, скривившись от неприятного вкуса алкоголя, решает уточнить у Хосока: — Ты реально никогда не прогуливал уроки? — Моя мама работает в школе учителем биологии, — парень беззаботно пожимает плечами. — Даже если бы я и захотел прогулять — это дошло бы до родителей уже через полчаса, если не раньше. Это всё не значит, конечно, что я никогда не пропускал школу, но это всегда было через официальный поход в больницу. Родаки меня жутко контролируют, дышать свободно не дают, ха, так что если я и прогуливаю — то только дома с градусником во рту. Такие вот дела. Тэхён, — обращается он, поворачивая голову, — твоя очередь. Чонгук замирает в волнительном предвкушении, со всем вниманием ожидая его «никогда». — Я никогда, — Тэхён обводит каждого шпионским взглядом и останавливается на Чонгуке, — не красил волосы. Чимин радостно цокает языком, салютует Сокджину в воздухе, и они втроем с Юнги выпивают под бурные возгласы и комментарии остальных. Намджун переглядывается с Хосоком и следом одобрительно хмыкает, переводя оценивающий взгляд на чонгуковы волосы, выкрашенные в благородный ореховый оттенок. Чонгук с осуждающим прищуром смотрит в ухмыляющееся лицо Тэхёна и, не отводя глаз, делает свой второй глоток. — Так, теперь я, что ли? — спрашивает Юнги, выглядывая вперёд. — Да, — отвечает Сокджин, — не забывай только, когда будешь загадывать, что мы договорились играть против Чонгука. — Да помню я, — бубнит он и озадаченно хмурится. — Ну, допустим, пусть будет «я никогда не дрался в школе». — Да ладно! — восклицает Хосок неверующе. — Ты себя в зеркало видел? Ни за что не поверю, что такой хлюпик как ты ни разу в жизни не попадал под раздачу в школьных драках. — Так в этом и есть вся соль, — Юнги невозмутимо крутит стаканчик в руках и кажется, что его эта тема нисколько не тревожит. — Мне частенько прилетало от старших или от тех, кто просто был выше и сильнее. Меня били — но я никогда не дрался. Парни по обе стороны от Чонгука делают по глотку, Хосок, глядя на них, говорит, что один раз дрался в младших классах за брелок с Пикачу и после этих слов отпивает. Тэхён некоторое время отрешённо смотрит на костёр, большим пальцем руки поглаживая бортик стакана, а потом, заметив движение напротив, поднимает взгляд на Чонгука. Чонгук стыдливо прячет от него глаза и нехотя подносит стаканчик к губам, делая маленький глоток. Потому что он дрался. Конечно, он дрался, и очень часто. Когда в одиннадцать лет начал ходить на бокс, а потом в тринадцать на тхэквондо — ему постоянно хотелось тренироваться и отрабатывать на ком-то новые разученные удары. В основном это происходило на переменах, и его партнерами в подобных спаррингах выступали его близкие друзья, от которых нередко прилетало самому Чонгуку, на что он никогда не жаловался; а иногда это были старшеклассники. Чонгук никогда не ввязывался в драку с теми, кто был заведомо слабее него. — Я могу пропустить свой ход? — без особой надежды спрашивает Чимин, и, услышав в ответ единогласное «нет», закатывает глаза и чешет подбородок. — Что ж, я никогда не прыгал с парашютом. — Тю, тут никто из нас с ним не прыгал, — возмущается Намджун, и оборачивается к Чонгуку для уточнения: — Не прыгал ведь? Чонгук улыбается и молча мотает головой. — Я же сразу сказал, что хочу пропустить свой ход, — от тона Чимина веет неприкрытой неприязнью. — Какие проблемы? — Да никаких, — бубнит Намджун и закусывает губу, прежде чем негромко озвучить своё «никогда». — Я никогда не бывал за пределами Санджу. Чонгук удивлённо смотрит на Намджуна и замечает в его глазах затаившуюся обиду и грусть. Каждый отпивает понемногу из своего стакана, но Чонгук медлит, желая услышать комментарии. Как такое вообще возможно — ни разу за восемнадцать лет не выехать за пределы этого крохотного города? — Один раз в детстве, — отзывается Тэхён первым. — Я был с родителями в Сеуле. — Мы с Чимином бывали много где, — подхватывает Юнги, на что его брат лениво кивает. — В Китае и Японии чаще всего. — Я был в столице три года назад, — говорит Хосок. — Мы ездили с классом на экскурсию на четыре дня, — его голос затихает, и едва пересиливает треск поленьев в костре. — А я не поехал, потому что у моей семьи не было на это денег, — заканчивает Намджун с натянутой улыбкой и носком обуви проводит борозду по сухому грязному песку. — Я, — Чонгук тоже подаёт голос, замечая на себе любопытствующие взгляды. — Я родился в Сеуле и всю жизнь прожил там. Много раз ездил в Пусан с родителями или в спортивный лагерь, но я, наверное, не люблю путешествовать, потому что побывать где-то за границей мне особо никогда не хотелось. Голоса стихают, потому что наступает черёд Чонгука. Несмотря на то, что он загадывает шестым, он так и не смог заранее продумать вопрос. Ожидавший с самого начала, что Тэхён уделит ему больше внимания и что хотя бы в этой нечестной игре будет на его стороне, Чонгук решает отплатить ему той же монетой и произносит непонятным для самого себя тоном: — Я никогда не целовался с парнями. — Эй, надеюсь, у вашего пацана нет гомофобных наклонностей, — настороженно заявляет Юнги повышенным тоном. — Потому что я собираюсь пить! Вырвавшись на волю, эта фраза прозвучала не настолько безобидно, как Чонгук планировал. Тэхён перестаёт улыбаться, закусывает нижнюю губу и после глубокого вдоха делает большой глоток алкоголя. Хосок невозмутимо отпивает из своего стаканчика, а на остальных Чонгук даже не смотрит. — Эй, Чонгук, приём, — он отмирает только после того, как Сокджин легонько бьёт по ноге, потянувшись к нему всем корпусом. — Если такое было, но не в засос, мне тоже пить? Чонгук растерянно дёргает плечами, но тот всё равно пьёт, залпом опустошая свой стакан, и объясняет: — Это был челлендж, если что, — он встаёт со своего места, наполняет свой стакан наполовину и с довольным опьяневшим лицом возвращается обратно к костру. — Раз уж мы, наконец-то, перешли на нормальные человеческие темы, хочу, чтобы вы все знали: я никогда не брил лобок. — Очень ценная информация, чувак, — одобрительно подмечает Юнги, а Чимин в который раз закатывает глаза. Они бесшумно соприкасают свои стаканы и делают по глотку. — Что-то мне не очень верится в это, — говорит Намджун с подозрением. — Зная твою повёрнутость на внешности… — Вот именно поэтому я и удаляю волосы воском. В салоне. Это кстати очень удобно, потому что не надо каждые три дня подбривать волосы на яй … — Всё-всё, я понял, — скривившись, машет ему Намджун, чтобы тот умолк. — Мы все всё поняли. Дальше можешь не продолжать. Спасибо. Чонгук улыбается, незаметно прослеживая за движениями остальных. Если бы пили все — он, чтобы не отличаться, выпил бы с ними. Но раз кроме Юнги и Чимина этого не делает никто — Чонгук пропускает тоже, морально готовясь к следующему вопросу. — Что ж, я никогда не имел домашних животных, — делится Хосок, пожимая плечами. — Вот так вот всё просто. Чонгук не шевелится и снова по привычке в первую очередь ждёт реакцию Тэхёна. Тот не пьёт, но Чонгук готов поклясться, что эта тема ему не безразлична. — У меня живёт обалденный серый сфинкс, — кладя руку на сердце, с родительской гордостью сообщает Юнги и, выпив, продолжает: — Его зовут Хьюго, если кому интересно. Хьюго Босс. Ему два с половиной годика, и он лучшее существо на планете. — Это вообще-то мой кот! — изумлённо восклицает Чимин, разворачиваясь в пол оборота. — С каких это пор ты начал считать моего малыша лучшим существом на планете? — С тех самых, как стало известно, что у его существования впервые появился шанс оказать человечеству пользу! И благодаря ему я смог выпить! — Тогда с сегодняшнего дня будешь чистить его лоток! — Чимин по-отечески хлопает брата по плечу. — Папаша. Чонгук, уловив мимолётно проскользнувшую тэхёнову улыбку, улыбается тоже. — У моих родителей есть мопс Гарри, — говорит Сокджин и с театрально круглыми глазами оборачивается к Чонгуку. Он, по всей видимости, единственный, кто ещё не осведомлён о его питомце. — Такое мерзкое хрючело! Как фейсконтроль многомиллионной эволюции пропустил такую свиноту — я вообще не в курсе! А хуже всего знаешь что? Что после моего отъезда родители начали называть его сыночком! Ты представляешь себе? Как будто «малыша Гарри» им было недостаточно, — Сокджин пьёт и спрашивает: — Так, а что насчёт тебя? — Не знаю, должен ли я пить, — голос у Чонгука задумчиво-тихий. — Дома у меня никогда не было домашних животных, но сейчас мы живём у бабушки, и у нее есть кошка. Она старая и надоедливая до ужаса. — Тогда нужно за это выпить, — предлагает Сокджин, понимающе протягивая Чонгуку свой стакан. Они чокаются и выпивают понемногу. Чонгука начинает откровенно вести от алкоголя, но он усиленно это скрывает. — Я никогда не тратил своё время на тик-ток, — подаёт голос Тэхён. Его лицо при этом напряжено. — И ни на какое другое подобное дерьмо. Он не обращается к кому-то конкретно, но Чонгук ощущает каждой клеточкой своего тела презрительный тон, направленный именно на него. Он крутит в руках стакан, в котором осталось совсем немного выпивки и никак не может понять, почему Тэхён проявляет к нему такую отстранённость и пассивную агрессию. Чимин ведёт себя с ним так же, но к нему у Чонгука вопросов не возникает. Он машинально улыбается, кажется, кто-то пошутил, даже Тэхён смеётся, и опьяневшему сознанию Чонгука кажется даже, что он смеётся с него. Это неприятно — он ведь Тэхёну дал шанс с ним подружиться, был готов закрыть глаза на все его недостатки, а что делает он? Пытается подловить, раскопать в нём что-то отталкивающее и убедить остальных в том, что Чонгук, как человек, не очень-то и достойный? Разгильдяй, хулиган и самовлюблённый эгоист? В его телефоне кроме инстаграма никогда не было других социальных сетей. Он никогда не убивал свободное время в каких-либо приложениях или играх. — Мы пропустим один круг, — вслух говорит Юнги после того как Чимин что-то долго нашёптывает ему на ухо. — Но пить если что, мы будем. — Какие же вы всё-таки зануды! — недовольно подмечает Сокджин. — Ты можешь не лезть, куда тебя не просят? — Так, спокойно, все, сейчас моя очередь! — громко оповещает Намджун. — Я никогда не участвовал в групповом сексе. На поляне повисает всеобщее неловкое молчание. Чонгук пробегает мимолётным взглядом по всем присутствующим, прекрасно понимая, что Намджун задал это неспроста. Он слишком долго задерживает взгляд на Тэхёне, с ужасом думая о том, что тот может потянуться к своему стакану. — Знаешь ли, это подло! — говорит, наконец, Сокджин и демонстративно отпивает виски. — Я рассказал тебе об этом как другу, а ты используешь это против меня. — Только не надо говорить, что тебе стыдно или обижаться! — А нормально вообще, осуждать меня за это? — Да кто тебя осуждает? Я просто хочу, чтобы напился поскорее и перестал быть таким, — Намджун машет рукой в воздухе, подбирая подходящее слово. — Таким вездесущим и громким. — Окей, босс, — от обиды Сокджина не остаётся и следа. — Чонгук? В этот раз Чонгук успел подготовиться к своему ходу. Если Тэхён решил ковырять в самых больных и унизительных темах — он будет делать так же. Но в отличие от Тэхёна он не промажет, и заставит его пить. — Я никогда ничего не воровал в супермаркетах. Чонгук с вызовом смотрит на Тэхёна и предаёт взглядом «пей», даже не сомневаясь в своём попадании. Тот напряжённо выпрямляется, садится ровно и нервно разминает шейные позвонки. Подносит к лицу стакан с виски, заглядывает в него, снова опускает и, подняв глаза, с ненавистью отражает направленный на себя взгляд. Его лицо каменеет, и он полностью перестаёт реагировать на шутки, которые доносятся со всех сторон, перестаёт улыбаться и, кажется, даже слушать, о чем говорят другие. Чонгуку от его ледяного взгляда становится не по себе. Даже подташнивать начинает от напряжения. В мелких преступлениях признаются трое. Намджун и Сокджин, воровавшие в детстве жвачки с полок маленького магазинчика, в котором работала пожилая женщина. Юнги тоже пьёт, хоть и уточняет, что было это не в супермаркете, а в магазинчике на автозаправке и это был шоколадный батончик, на который ему просто было жалко денег, а они лежали слишком откровенно легкодоступно и соблазнительно близко. — Мне кажется, — Сокджин выглядит самым весёлым из всех. — Самое время переходить, наконец, на сексуальные темы. — Можно тогда я загадаю следующим вне очереди? — неожиданно для всех вызывается Тэхён. Сокджин сомневается недолго и легко передаёт ему свой ход. Чонгук испуганно затаивает дыхание. — Я никогда не пытался произвести хорошее впечатление, — заявляет он, глядя прямо на Чонгука, — чтобы трахнуться на первом же свидании. — Ооо, кажется, сейчас мы узнаем кое-что новенькое! Больно бьешь, Тэхён, только вот опять мимо. И раз уж ты так хочешь играть: — Я никогда, — голос Чонгука дрожит, — не пробовал наркотики! — Эй, да подожди ты, мы же ещё предыдущее не обсудили! — доносится справа, но Чонгук не слышит ничего, кроме болезненной пульсации в висках. Тэхён крепко сжимает свой стакан и с силой швыряет его в самый центр костра. Алкоголь мгновенно вспыхивает, поднимая вверх пламенную шапку, отчего всё тело Чонгука обдаёт неестественно сильным потоком обжигающего жара. От неожиданности он слишком резко отстраняется назад и, потеряв равновесие, падает на спину. Лоб под волосами взмокает, покрываясь испариной, а спина потеет, из-за чего ткань поло неприятно липнет к мокрой коже. — Не пробовал наркотики никогда? — рычит Тэхён. — Что ж, Чонгук, это легко исправить. У меня как раз есть с собой запасная доза. Тэхён вскакивает с места, обеими руками тянет на себя капюшон безразмерной толстовки и, сняв её с себя, откидывает в траву и направляется к Чонгуку, оставаясь в одной лишь футболке. Чонгук тут же поднимается на ноги и интуитивно отходит на два шага назад. Его взгляд непроизвольно опускается на тэхёновы жилистые предплечья и скользит вверх по худым рукам с искусно вплетёнными в них венами. Тэхен впервые не выглядит слабым и беззащитным. — Да брось, Чонгук, — произносит он с ехидной усмешкой. — Не можешь отыскать на руках никаких следов? Я же не совсем дурачок тебе. Я давным-давно ставлюсь в пах. Показать? От его смешка по позвоночнику проходят мурашки. — Тэхён, — тихо зовёт его Хосок, делая слабую попытку привлечь к себе его внимание. Больше никто не пророняет ни слова. — Так что ты там хотел мне сказать? Давай, — он призывно раскидывает руки в стороны. — Один на один со мной. Или что, такой расклад не для тебя? Чонгук не понимает, что так сильно его завело. Неужели слова о наркотиках так сильно задели его самолюбие? — Я не буду тебя бить, — уверенно заявляет Чонгук, продолжая отступать дальше в темноту. — Ах, не будешь?! — Тэхён, — более строго зовёт Юнги. — Пусть, — шикает на него Чимин, поднимая в воздух указательный палец и неотрывно следя за обоими. — Я не хочу с тобой драться. Тэхёна можно побороть, сделав лёгкую подсечку. Можно завалить лицом в землю и придавить коленом между лопатками, обездвиживая. Можно заломить за спину руки и вывернуть так, чтобы он плакал от боли и молил о пощаде. В одночасье в чонгуковой голове проносятся десятки всевозможных ходов и сценариев, в которых у Тэхёна нет ни одного шанса, но вместо этого он обеими руками толкает его в грудь. Достаточно сильно, чтобы отодвинуть его подальше от себя, но недостаточно резко, чтобы он запнулся и упал на спину. И Тэхён, будто прочитав в этом жесте унизительную жалость, в мгновение ока приближается снова и со всей силы пихает его, провоцируя бить первым. — Я думал, что ошибся на твой счёт. — Хватит, Тэхён! — вскрикивает Намджун, вскакивая со своего места. — Посмотри, что ты делаешь! Чонгук моргает сухими глазами и замечает, что Тэхёна трясёт. Дрожат его руки, кулаки крепко сжаты, а между крепко стиснутых пальцев прорываются языки пламени. Тэхён замечает это тоже и с криком бросается на Чонгука, пытается схватить его горящими руками за футболку. Чонгук ловко блокирует каждый выпад и удар, но не подходит достаточно близко, чтобы побороть или обездвижить — от вида открытого огня сердце начинает биться с бешеной скоростью, а от исходящего от пламени тепла становится удушающе жарко. Это пугает Чонгука до чёртиков. Намджун подбегает и обхватывает Тэхёна руками со спины и прижимает к своей груди, нашёптывая слова успокоения. Затем спрашивает у него, достаточно ли он спокоен для того, чтобы можно было его отпустить. Тэхён часто кивает, и только после этого Намджун разжимает руки, разворачивает Тэхёна к себе и заботливо гладит обеими ладонями по волосам, продолжая успокаивать. — Хотели, блин, узнать друг друга получше, — строго басит Намджун, — сблизиться. Дыши, Тэхён, это вот всё вообще не то, что нам всем сейчас надо делать. — Я знаю, — выдыхает он, тяжело дыша. — Прости, я не понимаю, что на меня нашло. — Будет лучше закончить на сегодня и разойтись по домам, — Хосок подходит к ним и подбадривающе сжимает тэхёново плечо, а затем приближается к опустошённому Чонгуку. — Не злись на него. Он у нас вспыльчивый. Чонгук несогласно мотает головой, чувствуя виноватым во всём случившемся именно себя. Он быстро прощается со всеми, хватает с земли белую куртку, которую случайно смахнул на грязный песок, и под усилившийся цокот цикад сбегает с поляны в вечернюю темноту. — Ну, вот тебе и укрепили связь, — бормочет Юнги, вставая с бревна и оттряхивая от невидимой пыли черные брюки. Чимин встаёт следом за ним и долгим взглядом провожает уходящего в одиночестве поникшего Чонгука. — Разругались в первый же день и чуть не подрались. Какой-то у нас неправильный круг получается. — Ты шутишь что ли? — Чимин выгибает бровь и с полным удовлетворением смотрит брату в глаза. — Они идеальны.