Седьмая ведьма

— Долго ещё собираешься меня преследовать? Чонгук, пойманный с поличным, тут же замирает на месте, останавливаясь метрах в пяти от Тэхёна. Он весь день ждал окончания уроков и сразу пошёл следом за ним, но держался на безопасном расстоянии, не решаясь подойти и заговорить: не знал, с чего начать и боялся, что Тэхён даже слушать его не захочет. За выходные в голове скопилось столько мыслей и вопросов, которые кроме как с ним и обсудить было не с кем — Намджун и Хосок, хоть и проявляли дружелюбие, были не в счёт, Дженни и подавно. — Или ты думал, что незаметный? Чонгук, наконец, отмирает, и продолжает идти прямо вперед в неизвестном для себя направлении, как ни в чём не бывало. — Я домой иду, — поравнявшись с Тэхёном, пытается огрызнуться, что на деле звучит как слабое оправдание. — Это в другой стороне как бы. У Тэхёна сурово нахмурены брови, и спрятанные в карманах ладони наверняка настороженно сжаты в кулаки. Он демонстрирует холодную отстранённость, но он не кажется злым. Скорее растерянным. — Ладно, — сдается Чонгук, и останавливается в двух шагах от него. — Я пошёл за тобой, потому что хотел кое-что сказать. Когда не знаешь, с чего лучше начать — начинай с самого сложного и неприятного. — Говори, — Тэхён на удивление спокоен, не повышает голос, не грубит, не прогоняет. Чонгук даже теряется немного. — Только, пожалуйста, быстрее. У меня ещё куча дел. — Я хочу извиниться, — быстро лепечет Чонгук. — За то, что наговорил ерунды в субботу. Про наркотики и всё остальное. Я так не думал на самом деле. Не знаю, что на меня нашло. — Все нормально, проехали, — Тэхён реагирует так равнодушно, будто он, в отличие от Чонгука, даже не вспоминал об этом инциденте. — Мне не стоило вестись на твои провокации. — Ты первый меня спровоцировал! — Разве? — Да! — выкрикивает Чонгук оскорблённым тоном. Он до сих пор держит на Тэхёна обиду за игру против себя. Он ведь шёл за ним, чтобы извиниться, но не за тем, чтобы после этого извинения его признали единственным виновным. — Ты первый начал, сказав, что никогда не красил волосы. — Это была игра. — Игра, — кивает Чонгук нехотя. — Но остальные хотя бы пытались угадывать и не загадывали настолько очевидные факты. — Тогда извини меня тоже, я не думал, что тебя это заденет, — Тэхён остаётся подозрительно спокойным. — А теперь мне пора идти, — он отступает назад, намекая, что желает продолжить путь в одиночестве. Но Чонгук упрямо делает вид, что не понимает этого, и следует за ним. Он обсудил с Тэхёном далеко не всё, что его волновало. — А куда ты идёшь? — искренне любопытствует он, чтобы поддержать разговор и тот не превратился в неловкую молчанку. — На работу. Тэхён отвечает грубовато, но присутствие Чонгука выдерживает терпеливо. — Оу, я не знал, — восхищается он. — И кем ты работаешь? — Мэром города. — Боже, неужели это так сложно — разговаривать нормально? Я ведь серьезно спрашиваю! — Для чего тебе это? — Я, может быть, тоже собираюсь искать работу. Вот и хочу знать, что нужно, чтобы меня взяли. — Нужно не очень много, — Тэхён беглым взглядом оценивает безопасность двух полос пустой дороги, и они быстро перебегают проезжую часть в явно неположенном для этого месте. — Две ноги чтобы ходить, хотя бы один глаз, чтобы не сшибать по пути столбы, и рука с несколькими пальцами, чтобы вкладывать рекламные листовки между дворником и лобовым стеклом, — Тэхён шутливо осматривает Чонгука притворно скептичным взглядом. — Даже ты смог бы. И снова отворачивается, когда замечает на чонгуковых губах весёлую ухмылку. — Я могу тебе помочь? — спрашивает Чонгук с надеждой. — В смысле с твоей работой. — Ближайшие три-четыре часа я буду заниматься скучной и однообразной ерундой, которая надоест тебе уже через десять минут. Тебе лучше заняться своими делами. — У меня нет никаких дел, — заявляет безапелляционно. — Я абсолютно свободен. Чонгук, почувствовав в штанах движение, мысленно чертыхается и достаёт из заднего кармана назойливо вибрирующий телефон, чтобы его заглушить. Дженни. Чонгук сбежал из школы сразу после последнего звонка, совсем забыв о том, что еще вечером пообещал ей свидание. — Серьезно, Чонгук, — Тэхён, глядя поверх экрана телефона, пытается его образумить. — Потрать это время с пользой для себя, лучше сходи, не знаю, погуляй со своей девушкой. — Откуда ты…? Чонгук выставляет переадресацию звонков на автоответчик и переводит недоумевающий взгляд на Тэхёна. — Да ладно тебе, — Тэхён пытается за смешком скрыть какую-то эмоцию, но у него это получается плохо. — Не нужно держать меня за дурачка. Я видел, как вы в пятницу мирились в коридоре. Чонгук, хаотично соображая, облизывает губы. — Я обещаю, ни Марк, ни остальные больше и пальцем тебя не тронут. — И как же ты собираешься выполнять это обещание? — Тэхён с насмешкой хмыкает. — Будешь ходить за мной по пятам по школе? — Поверь мне, есть и другие, более эффективные методы. — Даже не сомневаюсь в их эффективности, — саркастично фыркает в ответ. Неизвестно, о чем он подумал, но вот Чонгук точно не сомневается, что Марк точно не захочет размахивать кулаками, если вдруг одна из его рук совершенно случайно окажется в гипсе. — Знаешь, я вчера пытался зажигать свечи, которые мне подарил Чимин, — Чонгук взволнованно вздыхает, переходя, наконец, к волнующей его теме. — И знаешь что понял? Я чувствую от них тепло даже через полкомнаты. — Это плохо? — Тэхён невозмутимо приподнимает бровь. — Это ненормально. Чонгук ждёт объяснений, но Тэхён больше ничего не озвучивает, только пожимает плечами, явно не желая развивать эту тему дальше. — Позавчера у костра я почувствовал, что мне становится неестественно жарко, — не унимается Чонгук. — Сначала я думал, что мне просто показалось или из-за действия алкоголя, но теперь я уверен, что это было именно из-за костра. Теперь со мной всегда будет так? — Огонь теперь для тебя агрессивная среда, но люди нечасто в повседневной жизни с ним контактируют, поэтому не думаю, что это сильно отразится на тебе, — Тэхён говорит тихо, и Чонгук перестаёт дышать, внимая каждому его слову. — Свечи не причинят тебе никакого дискомфорта. Собственно как и маленький костёр, который находится под контролем. — Почему я тогда не чувствую никаких изменений в своём теле, будто бы ничего во мне не изменилось? — Потому что в тебе действительно ничего не изменилось, это было в тебе всегда. Как и во мне, как и во всех нас. — И ты чувствуешь такую же вражду от воды? Вопрос вырывается сам собой, но ответа опять не следует. Тэхён упорно отмалчивается, и Чонгук продолжает: — Ты поэтому бросил плавание? — Что? — спрашивает Тэхён, повернув голову, его глаза опасно горят недовольством. — Откуда ты знаешь? — Видел твою фотографию в бассейне на стенде достижений учеников. Не одному Тэхёну быть наблюдательным, однако по его лицу заметно, что чонгукова осведомленность его смущает. — Я бросил его раньше. — Но сейчас ты по этой причине… — Да, у меня официальное освобождение, — недовольно восклицает Тэхён, перебивая. — По медицинским показаниям. — И как… это всегда с тобой? — Чонгук вспоминает свои тревожные ощущения и параллелью переводит их на Тэхёна. Если от костров, свечей и зажжённых конфорок можно легко держаться подальше — вода окружает нас везде, и контактируем мы с ней ежедневно. — А как ты ну… пьешь? Моешься? Или… Чонгук осекается и с глупым видом пялится на парня. Тэхён смотрит на него в ответ совсем не по-доброму, мол, может тебе ещё понюхать себя дать? Плохой знак. И отвечает сердито, четко произнося каждое слово: — Очевидно, Чонгук, что в горячей воде. — Ну да, — Чонгук кивает, виновато склоняя голову. Он мог бы дойти до этого вывода и сам, но одно дело догадываться о чем-то, что тебе неизвестно, и совсем другое — получать информацию от самого источника. — Извини. — Рядом с большими объемами воды я чувствую себя некомфортно, да, но я не ощущаю для себя опасности, — теперь очередь Тэхёна чувствовать себя виноватым, поэтому он решает поделиться с Чонгуком искренними переживаниями. — Это пришло с опытом, как и все остальные навыки. Чем сильнее я становлюсь, тем меньше влияния на меня оказывает вода. Рядом с большой водой, такой как речка, озеро или бассейн мне холодно, но это абсолютно нормально. Сама природа предупреждает меня об опасности. Неконтролируемая вода любому человеку может нанести вред, просто мне немного больше, чем остальным. — И что будет, если ты окажешься в бассейне? — Не знаю, скорее всего, из-за конфликта стихий и того холода, который я ощущаю даже находясь на расстоянии, мое тело схватит судорога или меня и вовсе парализует, я не смогу выплыть и опущусь на дно камнем. Чонгук с ужасом представляет себе эту картину. Ему не сразу, но удалось свыкнуться с мыслью, что огонь не может навредить Тэхёну. Но то, что обычный и на первый взгляд безобидный школьный бассейн с водой способен убить — это знание заставляет невольно нервничать. Оставшееся время они идут в тишине и уже через пару минут выходят на необъятную парковку огромного строительного магазина. Чонгук был здесь в первые дни после приезда в Санджу, когда они с отцом покупали ему настольную лампу, постельное белье и низкую ортопедическую подушку. Сам торговый центр был меньше привычной ему Икеа и специализировался сразу на всём, начиная от столовых приборов и заканчивая сухими смесями для стяжки пола, но именно по этой причине это было одно из самых посещаемых мест в городе даже в будни. Тэхён топчется на месте, а затем вынимает из рюкзака стопку глянцевых листовок и пролистывает их пальцами, прикидывая что-то в уме. — Давай мне половину, — уверенно подсказывает Чонгук и протягивает навстречу руку. — Если я отдам тебе половину своей работы, — размышляет тот вслух, — мне придётся делиться половиной заработанных денег — а меня это не особо устраивает. — Я не попрошу никаких денег, я же сказал, что хочу помочь, — Чонгук непоколебимо тянет руки и отделяет себе примерно равную половину листовок с изображённой на них автомойкой и осматривается по сторонам. — Говори, что нужно делать. Просто засовывать их под дворники? Тэхён покорно вздыхает. — Рассовывать под дворники со стороны водителя. Только следи внимательно, чтобы хозяева машин не застали тебя за этим делом — никто не любит, когда лапают их лобовые стёкла. — А их нельзя просто, — Чонгук загадочно косится по сторонам, пожимая плечами. — Спрятать куда-нибудь или закопать? — Отдай сюда, — рычит Тэхён и резко тянется вперёд, чтобы отобрать рекламки. — И можешь проваливать. — Эй, я просто спросил! — Чонгук успевает среагировать быстрее и ловко заводит руку себе за спину. — Я не собирался этого делать! Тэхён обессиленно опускает руки и делает глубокий вдох и выдох. — Тогда я просто отвечу: нет, нельзя. — Вот и отлично, — воодушевлённый Чонгук по-деловому расправляет плечи. — Так, с чего начнём? Парни визуально расчерчивают парковку на четыре одинаковые площади и для удобства и большей эффективности делят их поровну между собой. Время начинает лететь незаметно, и Чонгуку нравится это бесхитростное занятие, во время которого можно расслабить голову или, наоборот, о чем-то серьёзно задуматься, и единственное, что его огорчает — Тэхён всё время находится далеко настолько, что они не могут перемолвиться даже парочкой слов. Закончив с одним сектором, они плавно передвигаются на другой, иногда ожидая новенькие машины более десяти минут. Однотипные действия быстро отлаживаются, превращаясь в бездумные телодвижения, и в какой-то момент Чонгук забывает о тэхёновых наставлениях и оттопыривает дворник на новенькой Теане как раз в тот момент, как в разъехавшихся дверях супермаркета появляется мужчина средних лет, толкающий впереди себя полную тележку. — Эй ты, недоносок, а ну ушёл от машины! — начинает орать он издалека, привлекая внимание прохожих и ни в чем не заинтересованных охранников. — Будешь оплачивать чистку всех окон! Чонгук поначалу не принимает чужие крики на свой счёт, но услышав грохот грозно катящейся в его сторону тележки, испуганно отскакивает от машины, выбрасывает из рук все листовки и продолжает стоять как вкопанный, чувствуя себя попавшимся на месте преступления злостным правонарушителем. Он открывает рот, готовясь извиняться за содеянное, но Тэхён неожиданно быстро оказывается за его спиной, обхватывает руку чуть выше локтя, и, скомандовав решительное «бежим скорее», утягивает его за собой. Они сломя голову убегают прочь, лавируя между двухсторонним движением машин под шум орущего им в спины и сыплющего угрозами мужчины, и останавливаются только тогда, когда оказываются в другом квартале на безопасном расстоянии от преследователя. — Чёрт, Тэхён, прости, — с досадой в голосе просит Чонгук, пытаясь отдышаться после продолжительного забега. — Я был уверен, что хозяин этого Ниссана только-только зашёл в магазин. Я не понимаю, как он успел так быстро вернуться и накупить при этом полную тележку. — А это и не его машина, — отвечает Тэхён, весело улыбаясь, и встряхивает кудрявой головой, проветривая вспотевшую густую чёлку. — Это была машина нашего мэра. А тот орущий мужик — из муниципалитета. — Что? — Ага, — хохочет Тэхён. — Ты не заметил, какие там были номера? Смех у него искренний, заразительный, а улыбка… Улыбка такая живая и обворожительная, что невозможно отвести глаз, и которую Тэхён сразу же прячет, стоит ему заметить неотрывный чонгуков взгляд. — Офигеть, теперь понятно, отчего он так взбесился, — бормочет Чонгук. — Надеюсь, у тебя из-за этого не будет проблем? — Все нормально, — Тэхён беззаботно отмахивается и заглядывает в экран телефона. — Если бы я был один, я бы не управился так быстро, — он достаёт из переднего кармана свёрнутые трубочкой рекламки и ловким броском отправляет их в ближайшую урну, заставляя Чонгука раскрыть от возмущения рот. — Что? — спрашивает он дразнящим тоном. — Если мне что-то можно, это совсем не значит, что это можно и тебе. А если серьёзно — там оставалось всего штук двадцать, и если бы ты не привлёк внимание того психованного, я бы управился с ними меньше чем за полчаса. Чонгук облизывает сухие губы, чувствуя сильную удушающую жажду, и даже неосознанно тянется рукой к шее и трёт её пальцами. — Я зайду купить воды, — он указывает на вход в маленький круглосуточный магазинчик, заскакивает на ступеньки и перед тем как открыть дверь, оборачивается к Тэхёну. — Тебе чего-нибудь взять? — Нет, — несмотря на то, что Тэхён ничего не просит, он все равно смотрит с благодарностью, и ощущается это странно. Купив маленькую бутылку прохладной газировки, Чонгук выбегает на улицу и, открутив крышку, протягивает Тэхёну, предлагая попить первым. Тэхён одаривает Чонгука недовольным взглядом, но от воды не отказывается, хоть и с недоверием принимает из его рук бутылку и, сделав один крупный глоток, возвращает её обратно. Чонгук останавливается и долго пьёт мелкими глотками, щурясь от удовольствия и морща нос от колкости углекислых пузырьков. Тэхён за это время уходит вперёд, и отставшему парню приходится догонять. На ходу в его голове возникает сумасшедшая идея, и Чонгук, немного открутив крышку, начинает размахивать рукой, обливая Тэхёна и попадая брызгами на его волосы и шею. Тэхён визжит и убегает вперёд, а Чонгук бежит следом за ним, продолжая разбрызгивать оставшуюся воду. Окончательно обессилев, Тэхён, наконец, останавливается и, развернувшись, примирительно выставляет перед собой руки. — Всё, всё, хватит, — отрывисто проговаривает он, еле дыша от смеха. — Я сдаюсь. Вошедший в кураж Чонгук полностью откручивает крышку бутылки, выливает остатки воды себе в ладонь и пальцами брызгает в непозволительно довольное раскрасневшееся лицо, остужая его пыл. Тэхён, вытирая с лица капли рукавом толстовки, улыбается. — Зачем ты это сделал? — спрашивает он беззлобно. — Думал прикончить меня бутылкой воды? — Нет, просто хотел тебя развеселить, — увидеть, как ты улыбаешься. — Ладно, — Тэхён отворачивается, глядя себе под ноги. — Уже пора домой. — Мы сможем попасть в старый город через этот парк? — Чонгук был в этой части города только один раз, и то проездом на машине отца, а ещё он всей душой желает, чтобы этот день не заканчивался сейчас. — Давай ещё немного погуляем, погода такая классная. Он не хочет идти домой и сидеть в одиночку в пустой комнате, не хочет быть один, но и не хочет общаться ни с одним другим человеком. — Нет, не сможем, — Тэхён меняется в лице и хватается за чонгуков локоть, не давая ему свернуть на ведущую к парку дорожку. — Да и я хочу уже домой. Если честно, я сильно устал сегодня и вдобавок голодный как волк. Такими слабыми отговорками Чонгука не спугнуть. Если он чего-то по-настоящему искренне желает — он найдёт выход из любой ситуации и сможет добиться поставленной цели. — Тогда, может, по гамбургеру? — ему не требуется много времени, чтобы заметить горящую вывеску с изображением аппетитной пиццы, гамбургеров и картошки фри. После воды его желудок тоже ожил и неприятно закрутился в узел, напоминая о своем существовании и о том, что видел еду больше пяти часов назад. — Посидим, перекусим где-нибудь под деревьями на свежем воздухе. — Серьезно, насытиться одним гамбургером? — Тэхён спохватывается только тогда, когда Чонгук, приняв его немую заминку за одобрение, направляется к дверям кафе. — Ты шутишь? Не шутит. Поэтому уже меньше чем через час они вдвоём сидят на мягком сочно-зелёном газоне напротив друг друга и неторопливо жуют бургеры, время от времени запивая их напитками. Чонгук заказал два фирменных трёхэтажных бургера с толстыми говяжьими котлетами, беконом и прослойками сыра, а из напитков большую колу со льдом для себя и горячий чёрный чай Тэхёну. — Хосок сказал мне, что ты хорошо понимаешь алгебру. На улице почти стемнело, но жёлтые фонари, расставленные по периметру, не позволяют сумеркам нарушать уют. В чём не откажешь Санджу — так это в большом количестве приятных спокойных мест, где можно отдыхать от суеты городского движения и шума машин. Чонгук, упоминая этого парня, понимает, что испытывает к нему неприязнь. Она почти абсолютно необоснованная, живёт внутри него молодым зародышем, которому всего пару дней отроду, но Чонгук ничего не может с собой поделать — Чон Хосок неприятный тип и точка. Неизвестно насколько они с Тэхёном близки, и действительно ли между ними только дружба — размышления об этом зудят под кожей болезненной аллергической реакцией и не дают покоя. — Иногда он болтает слишком много лишнего. Тэхён держит бутерброд обеими руками и от услышанного заявления даже бровью не ведёт. Чонгук уже усвоил, что Тэхён не тот тип людей, которые посвящают посторонних в свою жизнь — нужно заслужить право, чтобы войти в круг их доверенных лиц. — Так это правда? — Немного понимаю, — признаётся он неохотно. — А что такое? Хочешь меня за это пристыдить? — Нет, — Чонгук часто мотает головой, со всех сил стараясь выглядеть серьёзным. — Хотел попросить тебя помочь мне разобраться с этими… ну… интегралами. — Я не занимаюсь благотворительностью. — У нас тест на следующей неделе. Квон сказал, что если я не наберу хотя бы пятьдесят баллов, меня могут не допустить к итоговому экзамену. Придётся пересдавать, а если останусь на второй год, меня точно посадят под домашний арест, и я вряд ли тогда смогу помочь вам с кругом. — Ты шантажируешь меня? — весело восклицает Тэхён, подавляя желание улыбнуться. — И не думал даже! — Чонгук смотрит на него невинными глазами. — Я не совсем безнадёжен и быстро учусь. Ты, кстати, сам это сказал. — Не говорил. — Точно говорил. — Я такого не помню. — А я уверен, что помнишь. Чонгук входит во вкус. Оказывается, спорить с Тэхёном — одно удовольствие. — Может, я сказал это только чтобы понравиться тебе? Чонгук смотрит на него долгим взглядом, ощущая, как в груди от небрежно брошенных на первый взгляд слов и расслабленной нежной улыбки с огромной силой ударилось о рёбра взволнованное сердце. Тэхён первым отводит взгляд, потому что по чонгуковым глазам бежит до боли очевидная, пугающая своей откровенностью бегущая строка. Тебе это удалось, Тэхён, и ты даже представить себе не можешь, насколько.