*****
Четверо парней, стоящие в ряд на краю бассейна, по свистку прыгают в воду. Чонгук чувствует себя более чем уверенно — ему единственному не нужно следить за дыханием и преодолевать водное сопротивление. На сегодня это последний зачёт по плаванию — пятьдесят метров вольным стилем, и Чонгук намерен прийти к финишу первым с наилучшим результатом. С каждым взмахом руки он увеличивает разрыв между собой и другими студентами: вода смягчается перед ним, помогает, подталкивает вперёд. Вынырнув из воды, Чонгук ударяет по бортику ладонью, учительница свистит с обратной стороны зала, фиксируя результат на секундомере. — Чон Чонгук — двадцать семь секунд, — объявляет она громко, по ходу дела записывая время в свой журнал. — Ким Марк — двадцать девять и пять, Бан Чан — двадцать девять и пять, Ли Минхо — тридцать. Выбравшись из воды, Чонгук стряхивает с лица мешающие капли и, встретившись взглядом со скривившимся от злости Марком, насмешливо вскидывает брови, изображая надменную физиономию с посылом «выкуси». — Хорошо, раз уже все присутствующие свои дистанции проплыли, можете идти переодеваться, я отпускаю вас раньше, — по помещению проходит воодушевлённый гул оживившихся студентов, и она вынужденно повышает голос. — На следующей неделе я вас не жду — урока не будет! Ученики один за одним спускаются с трибун и торопливо вышагивают по направлению к раздевалкам. — Нет, подождите! — выкрикивает Марк. — Ещё не все проплыли. Всё происходит слишком быстро, Чонгук не успевает опомниться. Марк подлетает со спины и обеими руками хватает Тэхёна за одежду, застаёт врасплох, когда тот проходит вдоль бассейна, зыбко пряча руки в длинных рукавах и низко опустив голову. Он с силой отшвыривает его от себя в воду с безразличным удовлетворением, будто Тэхён не человек, а ничего не чувствующая неживая кукла. Тэхён уходит под воду, выпуская вместе с криком весь запас воздуха. Его руки и ноги почти не шевелятся — недостаточно для того, чтобы помочь ему выплыть. Один из одноклассников, идущих перед Чонгуком, прыгает следом за ним под оглушительный звук свистка. Слепая ярость застилает глаза. Чонгук срывается с места, подбегает к Марку и перехватывает его руками поперёк туловища. Тот не отталкивает его от себя, когда Чонгук под надрывный непрекращающийся свист учительницы рывком утаскивает его к краю бассейна, наоборот, он сам хватается за него, чтобы утащить вместе с собой в воду, но только это Чонгуку и надо. Погрузившись под воду, Чонгук выдыхает весь воздух, который ему не требуется и затягивает вырывающегося Марка на дно. Замахивается кулаком — вода не замедляет движения — и бьёт его по лицу, второй рукой стискивая шею. Красное облако крови вырывается изо рта парня вместе с пузырьками воздуха. Сердце колотится как бешеное. Марк начинает давиться водой, его движения слабеют, становятся отрывистыми. Чонгук целенаправленно его душит и не приходит в себя до тех пор, пока их с Марком не начинают растаскивать в разные стороны, силой вытягивая на поверхность. Вынырнув, Чонгук отбрыкивается от помощи и, самостоятельно выбравшись из бассейна, сразу ищет глазами Тэхёна, но отвлекается на суету вокруг другого парня. Марка окружают все одноклассники, на их лицах страх и волнение. У Чонгука в ушах вода, поэтому он не сразу слышит их разговоры разборчиво. Он сплевывает под ноги и подобрав валяющееся на полу полотенце, чтобы вытереть лицо, подходит к собравшейся толпе. Уложенный на бок Марк откашливает воду вперемешку с кровью. Неужели Чонгук настолько сорвался. Но вода всецело его территория, его стихия. Помощник, защита, оружие. От этого осознания вдруг стало страшно. Граница между добром и недозволенным злом стала слишком зыбкой. Достаточно одного необдуманного действия, и можно легко её перейти. Зато больше никто не посмеет тронуть Тэхёна и пальцем. Чонгук от его жалостливого испуганного вида кривит рот в отвращении. Слишком рано их разняли. — Отнесите его в медпункт, живо! — кричит учительница Сон, подскакивая на ноги и хватаясь руками за голову. С её длинных волос стекает вода, шорты прилипают к ногам. Она тоже ныряла за ними в бассейн? Чонгук этого даже не заметил. — Что вы устроили? — она говорит это, не обращаясь ни к кому конкретному, и едва двум парням удаётся поставить Марка на ноги, чтоб отвести в медпункт, тут же подбегает к Тэхёну. Чонгук растерянно спешит за ней. Около Тэхёна сидят две испуганные девчонки и беспомощно ждут посторонней помощи. Глаза Тэхёна зажмурены, он крупно дрожит всем телом, словно его вытащили не из тёплого школьного бассейна, а из ледяной проруби. — Тэхёна тоже нужно отвести в медпункт, — она садится на колени, трогает его лицо рукой, а затем поднимает голову, прося взглядом помощи. — Он горит весь. — Не нужно в медпункт, — вмешивается Чонгук. — Я сам ему помогу. Отведу в раздевалку, помогу высушить одежду и переодеться. У него страх воды, гидрофобия, я уже видел такое раньше. — Ты уверен? — спрашивает она, слегка успокаиваясь после уверенного чонгукова кивка. — Ну ладно, помоги ему встать и дойти до раздевалки.*****
Старенький фен старательно выдувает горячий воздух изо всех своих сил, но мощности недостаточно, чтобы просушить плотную толстовку. Тэхён сидит на полу, укутавшись в несколько полотенец, и опирается спиной на дверцу шкафчика. Его голова откинута назад, глаза закрыты, губы синие и дрожат мелко, руки покрыты гусиной кожей. Чонгук трясёт феном над вещами, чтобы тот работал лучше, но быстрее от этого не становится. — Возьми мою футболку, — предлагает Чонгук. — Переоденься в сухое. — Не надо, — отзывается сухо Тэхён, плотнее закутываясь в полотенце. — Моя почти высохла. Чонгук виновато отворачивается и на всякий случай в очередной раз проверяет ладонью, горячий ли дует воздух. — Зря ты тронул его, — озвучивает Тэхён свои мысли, открывая, наконец, глаза и пристально глядя на его сосредоточенный профиль. — Я не боюсь его, — отвечает Чонгук со злостью. — Пусть только попробует сунуться. — Он сунется, — горько усмехается Тэхён. — Можешь не сомневаться. Чонгук выключает фен, небрежно бросает его на лавку и, подойдя к Тэхёну, садится перед ним на корточки и накрывает ладонями колени. — Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, — Тэхён отвечает будто на автомате и совершенно неуместно храбрится. — Это же просто вода. Ещё никто не умирал, падая в одежде в бассейн. — «Никто» меня не интересует. Чонгук злится, не понимая этого спокойствия с тэхёновой стороны. Ему нужно то ли разрешение, то ли просьба разобраться с горсткой этих тварей, чтобы они не смели трогать. Чтобы впредь даже приближаться к Тэхёну не смели. — Мне плохо, Чонгук, — признаётся Тэхён тихо. — Я не думал, что до сих пор так слаб перед водой, — он затихает и некоторое время молчит. — Знаешь, я ведь уже в год умел плавать… Иногда мне кажется, будто вся моя прежняя жизнь, которая была у меня когда-то, и не моя вовсе, теперь я просто владею чужими воспоминаниями. Я не могу плавать, не могу принимать прохладный душ, не могу находиться на улице, когда идёт дождь. — Пойдём в столовую, — Чонгук поднимается на ноги и протягивает Тэхёну руки. — Нужно напоить тебя горячим чаем. Это поможет согреться.*****
В столовой занято большинство столов. Третьи классы погружены в учёбу настолько, что вынуждены оставаться в школе до самого вечера. Даже на кассе кафетерия собралась очередь. Чонгук оставляет свои вещи на свободном стуле рядом с Тэхёном и сам идёт за горячими напитками. От изучения неинтересного меню его отвлекает ворвавшаяся в столовую компания парней и одной девушки. Чонгук замечает улыбающуюся Дженни, гордо вышагивающую под руку с довольным Югёмом. Быстро же она нашла ему замену — Чонгука это не задевает, даже веселит. Он отворачивается ото всех обратно к меню и начинает бесцельно обводить взглядом буквы. — Прикиньте, что я сейчас нашёл в медпункте? — победоносно орет Марк на всю столовую, размахивая рукой. Джебом подлетает к Тэхёну и вырывает из-под него стул. Тэхён от неожиданности падает на пол, но быстро поднимается на ноги. — У нас тут оказывается есть заразный! — он разворачивает сложенную пополам пожелтевшую бумажку и с выражением зачитывает: — Ким Тэхён, класс 202, бла-бла, неважно. Диагноз — острая форма псориаза. Рекомендовано полное освобождение от посещения бассейна. На громкий голос оборачиваются без исключения все. — Я загуглила, вы только посмотрите, как эта херня выглядит! Дженни отрывается от своего телефона, разворачивает экран к любопытным взглядам и демонстративно листает картинки. На всех фотографиях изображена больная, поражённая воспалениями кожа с белыми шелушениями, издалека похожими на язвы. Выглядит до ужаса мерзко. Отвратительно. — И после этого ему разрешено сидеть с нами в одном классе и есть за одним столом? — добавляет она, снова ныряя глазами в экран. — Так вот что ты прячешь под своими длинными рукавами даже в жару? Тэхён весь сжимается, на его лице страх вперемешку с отчаянной угрозой. Он похож на мелкого зверька, загнанного в угол хищниками, которым игра с жертвой перед нападением доставляет удовольствие. Марк хватает Тэхёна за плечи, ловко перехватывает его за капюшон толстовки и рывком тянет на себя. Тэхён дёргается в обратном направлении и, выскальзывая из одежды и едва удерживаясь на ногах, пятится назад. Оставшаяся на нём футболка задирается почти до лопаток. Его лицо темнеет от злости и обиды, столовую заполняют звуки смеха и громких язвительных выкриков. Тэхён крепко сжимает руки в кулаки, готовясь обороняться, но Марк как обычно окружён пятью парнями, и своими силами ему с ними не справиться. Чонгук мельком ловит его взгляд и внутри что-то щёлкает. Он чувствует, как в теле нарастает тяжесть, как воздух вокруг сгущается, плывёт медленнее. Пространство начинает дрожать и вибрировать, будто кто-то наложил на него видеоэффект землетрясения. Вверх по коже рук от кончиков пальцев до локтей поднимается леденящий холод. Чонгук пытается соображать ясно, но ничего не получается — он словно попадает в вакуум, куда не проникают чужие голоса. Холод, струящийся по венам, захватывает дух, дыхание становится частым, а возникшие ниоткуда голоса нашёптывают на ухо навязчивую идею: Остановить это, остановить это, остановить. Удар, протяжный металлический лязг стульев, скрежет. Чонгук моргает, чтобы сфокусироваться. Кто-то хватает Тэхёна за руки, помогая Марку стянуть с него футболку. Она летит на пол. Чьи-то ноги на неё наступают. Белые кроссовки с грязной подошвой. Дженни заливается смехом, слишком громким, и целует стоящего рядом парня в губы. Сердце отбивает оглушительный ритм в висках. В горле. Чонгук издалека вглядывается в её яркие тонкие губы. Звук доходит медленно и неразборчиво, словно через толщу воды. — Надо посмотреть, что он прячет под штанами, — читает он по губам. Одно простое движение — поднять руки, направить силу на струящийся перед глазами поток времени и все они замрут. Чонгук откуда-то это знает. Знает и игнорирует. — Разойдитесь, быстро! Слишком громкая и слишком близкая фраза действует как удар. Или этот удар настоящий. Кто-то пробегает мимо и в суете толкает его плечом. Пространство фокусируется мгновенно, головокружительно ускоряется до шестидесяти секунд в минуту. Учитель Ким, который ведёт в их классе информатику, кричит и отправляет кого-то к директору. Чонгук вздрагивает и медленно опускает взгляд на руки, которые не чувствует. Промерзшие ладони посинели, подушечки пальцев покрылись инеем. Он быстро прячет руки в карманы и испуганно ищет глазами вокруг себя свидетелей. Но на него никто не смотрит. Полураздетый Тэхён ссутулив плечи подбирает с пола одежду и, прижимая ее к груди, под шум голосов быстро уносится прочь из столовой. Перед самым выходом Чонгук ловит его взгляд и читает по глазам срывающиеся внутренним криком слова: «Это ты во всём виноват».*****
Опомнившись, Чонгук выбегает в коридор следом за ним, но не застаёт Тэхёна. Он оббегает весь этаж, проверяет все кабинки туалета и свободные кабинеты. Спускается на первый этаж и проделывает то же самое. Тэхёна нигде нет. Осмотрев всё, Чонгук уже собирается идти на улицу, но в последний момент замечает ту самую дверь напротив туалетов, где хранится неиспользуемый инвентарь для школьного спортзала. Чонгук на удачу дёргает закрытую дверь, и она поддаётся. Сжавшись в углу, Тэхён прячет голову в сложенных на коленях руках и не реагирует на появление Чонгука. Тот тихо закрывает за собой дверь, оставляя в крохотном помещении полумрак, делает несколько шагов вперёд. — Тэхён, прости меня. Чонгук до боли прикусывает губу и нерешительно опускается на скрипучий мат рядом с Тэхёном. Остальные слова, которых в голове целый рой, застревают в горле, потому что сказать их не так-то просто. Тяжело признаваться вслух, что он трус, который испугался за себя больше, чем за Тэхёна. Но если бы он поддался соблазну и заставил время в столовой остановиться, это бы означало, что он вступил в сделку с Ваалом, что он принял его условия и власть над собой. Чонгук не готов на это. — За что ты извиняешься? — Тэхён поднимает голову и в полумраке коморки заметен неестественный блеск его глаз. Он шмыгает носом и незаметно проводит под ним рукавом, убирая следы слабости. — Убедился, что я не прячу от тебя белые корки? Я подделал эту справку, чтобы меня освободили от бассейна. — Прости, что не вмешался. — Больше никогда, — проговаривает он чётко, — никогда не вступайся за меня перед ними. Никто в школе не должен узнать о наших отношениях. — А у нас… — от услышанного по телу проходит волнительная дрожь. — У нас отношения? — А по-твоему что? — Ничего, — быстро отвечает Чонгук. — То есть я не знаю. Просто… Ты никогда не говоришь о своих чувствах. Тэхён никак на это не отвечает. — Если кто-то узнает о том, что я… — возвращается он к теме. — Я не смогу закончить школу. — Почему? — Чонгук искренне не понимает хода его мыслей. Тэхён боится, что вскроется его ориентация, но ведь и до этого ходили слухи, с той же валентинкой с признанием в симпатии. — Они ведь и до этого подозревали тебя. — Подозревать и знать наверняка. Такому как ты, Чонгук, не будет за это ничего. А мне придётся выживать. — Мне в какой-то момент показалось, — признаётся Чонгук. — Что ты сейчас убьёшь Марка у всех на глазах. Тэхён невесело ухмыляется: — Думаешь, я способен на такое? — Ну, ты же собираешься убить человека, — он старается говорить без укора, хотя до сих пор не смирился с этой идеей. — Я хочу убить убийцу, Чонгук. Это разные вещи. Чонгук отворачивается и обессиленно склоняет голову, зарываясь руками в волосы. — Знаешь, что в жизни самое ценное? — спрашивает Тэхён через несколько минут. Жизнь? Семья? Счастье любимого человека? Вопрос риторический и расплывчатый, поэтому Чонгук даже не пытается угадать, он просто мотает головой и молчит, внимательно выслушивая. — Самое ценное — это иметь возможность, — произносит он совершенно неожиданную фразу. — Например, какой-нибудь человек может жить, ни разу не побывать на море, но знать, что у него есть достаточно денег и времени, чтобы поехать туда в любое время. У него есть эта возможность, поэтому сам факт поездки не так уж и необходим. Это же относится к любым дорогим покупкам. Некоторым важнее знать, что они могут позволить себе, например, брендовый свитер за две тысячи долларов, чем сама тряпка. В ней нет необходимости. Самый яркий пример ценности возможностей — тюрьма. Ты когда-нибудь размышлял, что в ней страшного? Людей просто помещают в закрытое ограниченное пространство, по которому можно перемещаться в строго отведенное время по строго отведенному маршруту, — Тэхён усмехается. — Но возьми любого человека и проверь по смартфону его повседневные передвижения. Все те, кто находятся на воле — всю жизнь ходят одними и теми же дорогами по одним и тем же местам. Но при этом люди не считают себя узниками или заложниками, потому что в любой момент они могут свернуть в сторону, пойти в другой магазин или изменить время прогулки с собакой. От заключённых в тюрьме преступников нас отличают возможности. Понимаешь, что я хочу этим сказать? Чонгук молчит потому что хочет услышать это от Тэхёна. — Я могу убить Марка в любой день, — говорит он спокойно. — Могу только его, могу испепелить всю его жалкую семью. Поджечь их дом, когда они будут спать, напрячься и сжечь их в машине, когда они будут ехать за покупками в торговый центр, и никто никогда не узнает, что это был я. Я смогу обеспечить себе алиби. Марк ничтожество, я уже говорил тебе это. Когда я смотрю на него, все что я вижу — власть над его никчёмной жизнью. Больше ничего. Он живёт, потому что я позволяю ему это. На этих словах у Чонгука по спине ползут мурашки. Он впервые осознает всю степень тэхеновой внутренней ненависти в адрес своих обидчиков, которую тот прячет глубоко внутри. — Если бы полиция нашла маминого убийцу и посадила до конца жизни за решётку, я бы не стремился наказать его своими руками. Когда Чонгуку было четырнадцать лет, у него начались серьезные проблемы с кожей. Он умолял маму купить ему дорогостоящий ВВ крем, чтобы скрывать под ним недостатки, за которые его могли стыдить и над которыми могли насмехаться, и очень злился, когда мама категорично отказав, сказала, что это не решит его проблему. Вместо покупки маскирующего средства она отвела сына в клинику, где его кожу часами и днями мазали, давили, сушили, подсвечивали и обжигали. Чонгук неожиданно вспомнил об этом сейчас по одной простой причине. Через два месяца в маскирующем средстве он больше не нуждался. Для Тэхёна месть не средство, а конечная цель. Это бетонная плита, под которой похоронена заглушённая не выстраданная своевременно боль из-за потери родного человека. Она никуда не делась, она отложена на таймер с обратным отсчётом, который даст о себе знать, когда фокусироваться на ненависти больше не получится. Смертью чужого человека не окупить смерть любимого. Этот обмен не равнозначный. Что будет, когда после наказания виновного Тэхён поймет, что смерть убийцы не принесла ему долгожданного исцеления? — Знаешь, я ходил на тайский бокс в детстве, — Чонгук садится выше и откидывается спиной на стену. — Мне не очень нравилось, потому что за те несколько месяцев, что я там был, нам ни разу не разрешили подраться. Я не помню, сколько точно мне было лет, — он дёргает плечами, — семь, может шесть. В моей памяти почему-то ярко запомнилось одно занятие старших ребят, которые занимались боксом уже много лет… Однажды нашу тренировку перенесли почти на целый час, и нам пришлось ждать пока они закончат и освободят зал… Так вот, на тренировке они набивали голени друг другу. Деревянными палками по очереди били друг друга вот здесь, — Чонгук тянется к Тэхёну и с нажимом проводит двумя пальцами от колена вниз. — Я знал тогда, что это делается, чтобы иметь в бою преимущество, это место очень чувствительное — если в бою по нему ударить, можно очень быстро вывести противника из игры, — Чонгук вздыхает, а затем усмехается. — Я очень много лет после этого был уверен, что это упражнение нужно для того, чтобы просто привыкнуть к боли. Ты привыкаешь, и поэтому со временем перестаёшь остро на неё реагировать. Но оказалось по-другому. Голень набивают, чтобы все нервные окончания в этом месте отмерли. Ты не чувствуешь боль не потому что привык к ней, а потому что чувствовать её больше нечем. Чонгук склоняет голову на бок и глубоко смотрит в тёмные глаза без малейшей надежды на понимание. Тэхён своими рассуждениями сам навёл его на эти мысли, заставил мыслить шире и провести подобную параллель. Если случилось так, что сердце Тэхёна из-за частых ударов, потерь и предательств закрылось, чтобы защитить себя и больше не испытывать боль. Способно ли теперь такое сердце на любовь?