***
Коннор его игнорировал. Первое время вообще не реагировал, только диод нервно мигал, выдавая андроида с головой. Хэнк кусал губы, чувствуя себя виноватым, хотя казалось бы, что он сделал? Не сказал имя настоящее? Подумаешь! Не захотел! С кем не бывает? Но RK800 выглядел по-настоящему… обиженным? Андерсон не знает, как назвать эту эмоцию у девиантов. — Мне интересно, ты когда-нибудь прекратишь тупо смотреть на него издалека? — вопрос Хэнку от Флорес. — Боже, да когда ты прекратишь его игнорировать? Мальчонка весь извелся поди, просто посмотри на него! — а это уже в другой части отдела ведёт разборки Адам с Коннором, который и его старается не замечать. — Никогда, — бурчит в ответ Хэнк, собирая документы со стола куратора и раскладывая их по папкам. Флорес скрестила руки на груди, фыркнула, но ничего больше не сказала, за что Андерсон ей был благодарен. — Между мной и ним… сложные отношения. — Да уж, я заметила, знаешь. — И, — Хэнк тушуется, опуская глаза, — я не знаю, что мне делать. Потому что я, как бы… Я ни в чем и не виноват? Но он всё равно продолжает так себя вести. — Коннор довольно спокойный андроид, вообще удивительно, что ты смог вывести его из себя. Что же ты такого учудил? Я ничего не поняла из того, что он сказал. — Я тоже, — отвечает Хэнк. Лили резко поворачивает голову к нему, а затем прищуривается. — Не смотрите так на меня, пожалуйста. Я действительно не в курсе. — Что же вы за люди… точнее, человек и андроид, — приглушённо рычит Лили, наблюдая за тем, как Адам за стеклом тоже пытается разобраться с вредным девиантом. — Он нравится тебе? — Что? — Коннор нравится тебе? — в голове Хэнка этот вопрос раздваивается. Кажется, когда-то он слышал подобное, но уже от мужчины… Андроида? Андерсон качает головой, прогоняя наваждение, но Флорес расценивает это по-своему, думая, что это относится к ней. И успевает даже похоронить все планы на этих двоих, когда: — Я не знаю. Не уверен… Он же робот. Какие чувства, сержант? — Говоришь стереотипами, — улыбается Лилия. — Неужели тебе стереотипы важнее собственного счастья, а? Хэнк теряется. Сердце гулко бьётся где-то в груди. В чем-то Флорес была права, но. Парень оглядывается на андроида, который подзаряжался в специальном устройстве у входа. Если его предположение верно, то он уже любил его. В прошлой жизни, или что-то вроде. В это сложно поверить, но это факт. — Прислушайся к сердцу, Хэнк. Возьми себя в руки и реши что-нибудь: либо ты его трахнешь, либо он тебя, — смеётся Лили, а практикант заливается краской. — Сержант! — Всё-всё, даже пошутить нельзя, что ли? — Не таким же образом! — Ой-ой! — она отворачивается, возвращаясь к просмотру дел, когда, хитро улыбнувшись, всё-таки проговаривает: — Я ставлю на Коннора. Ничего личного. — Я ухожу! По всему отделу разносится заливистый смех Флорес.***
Ситуация немного улучшается на третий день полного игнорирования. Правда только из-за того, что их обоих послали в магазин неподалеку от Центрального отделения, но всё же. Коннор сказал несколько слов по отношению к нему — Хэнку кажется, что в магазине он не сдержится и купит шампанское, чтобы отпраздновать это событие. — Почему он тоже идёт со мной? — немного грубо от Коннора слышать подобное, особенно это «он», выделенное интонацией. Здесь, в этом их споре, кто вообще главный, а? Кто дуется больше?! — Потому что заказ большой, в четыре руки справиться легче, правда, парни? — шеф оглядывается на остальных офицеров, которые усиленно кивают болванчиками. Где-то за Хэнком и Коннором Лили показывает два больших пальца вверх, но им явно лучше об этом не знать. Пока, по крайней мере. Диод по-прежнему мигал красным. Ошибки появлялись слишком часто, а RK800 успел уже и отвыкнуть от подобного проявления сбоя программы. — Ты скажешь мне, почему так отреагировал и продолжаешь так себя вести? — предпринимает попытку Андерсон. Но андроид всё ещё тверд в своем решении игнорировать по-крупному. Где-то на фоне пели свои песни птицы — весна заняла своё законное место, на улицах становится чуть теплее. И по идее, на сердцах должно быть спокойно и тепло, но: — Запрос не найден. — Издеваешься? — Нет. — Почему ты такой? — Мне обязательно отвечать на этот вопрос? — Как же с тобой сложно, — Хэнк прикрывает глаза и медленно выдыхает. Его голос звучит значительно мягче, а глаза теплеют, когда он переводит взгляд на андроида и медленно произносит: — Коннор, я… Я не хотел, чтобы так вышло, поэтому не дуйся, пожалуйста. Мы с лейтенантом Джонсом были не правы, когда решили скрыть мое имя — я это понимаю и признаю себя соучастником этого всего, но я не мог не согласиться, услышав твою историю. Будь Коннор человеком, его руки задрожали бы и сильно вспотели от нервов. Хэнк уже узнал о его прошлом. Нынешний Хэнк… У Коннора не было возможности узнать его лучше. Еще чуть-чуть и все пятьдесят лет пойдут насмарку, а сам андроид отправится на помойку из-за постоянного перегрева компонентов… Люди зовут такое явление, кажется, нервами? Нервными импульсами? — Я не злюсь на тебя. Наконец-то. Коннор сказал это. И почему-то стало несколько легче, ошибки поддаются исправлению, стоит только увидеть замешательство собеседника. Видимо, сбылась мечта идиота — видеть Хэнка молодым, в самом расцвете сил, но у Андерсона две тысячи семьдесят третьего года рождения есть девушка. Коннор не раз видел их вместе, а однажды эта юная особа и сама представилась Адаму. Хах, не успел, RK800, да? Кто такой Коннор, чтобы разрушать чье-то счастье. Если Хэнк любит эту девушку, если он рад будет связать с ней жизнь, то… — Как же я рад! — радости в голосе Андерсона нет предела, внезапно он хватает Коннора за руку; однако тут же ее отпускает, смутившись своего порыва. — Ты не представляешь, какой камень с моей души упал. Я хочу работать в Центральном отделении, это моя мечта — доказать отцу, что я чего-то стою сам, без его имени и вмешательства. Ложь, в которой я погряз, представившись тебе другим именем, съедала меня. Я действительно счастлив понимать, что ты не сердишься. Ах! Магазин! Скорее, Коннор, мы должны уложиться в десять минут, иначе сержант Флорес спустит с меня три шкурки за опоздание! — Почему ты так беспокоишься? Нам дали больше — минут двадцать, так в чем дело? — не понимает андроид. Он оглядывается на практиканта, что замер испуганной ланью с широко раскрытыми глазами. — Черт, — тихо выругивается Андерсон. — Я забыл заполнить документы, что мне отдала сержант! Я точно труп! Коннор моргает медленно. А потом уголки его губ растягиваются в улыбке, что невероятно удивляет Андерсона. В прошлом, когда он жил с Хэнком, улыбка стала… как бы это выразиться… Не программой, которую ввели в него, а скорее порывом. Девианты все еще удивительны: необъяснимые для науки и пугающие обычных людей своим прогрессом. Когда-то Маркус смог успокоить народ, и до сих пор Коннор вспоминает его имя с уважением. С таким лидером девианты ничего не боялись, но время шло. Маркус внезапно исчез. Не оставил даже письма. Абсолютно ничего такого, что бы напоминало, что когда-то в городе жил такой андроид RK200 с именем Маркус. Он оставил только след в сердцах андроидов-девиантов, которых вел против людей, и самих людей. Остался только на видео в архивах благоразумным лидером. RK200 помог Коннору в тяжелые времена — первые дни после смерти Хэнка. Он находился практически круглосуточно рядом с RK800, и кто знает, что бы сотворил с собой Коннор, если бы тот не удерживал его практически насильно. Коннор благодарен ему, поэтому искал Маркуса наравне с Норт. Они с Маркусом были из одной модели RK, но даже это не помогло и в конце концов поиски были прекращены. Норт отправилась в другой город, влекомая мыслью, что они с Маркусом обсуждали его как место, куда они хотели бы отправиться через полгода. Кэре было сложно найти запчасти на свою модель и она вышла из строя практически через пару месяцев после смерти Хэнка, как и Алиса… А затем и остальные… Коннор пережил «смерть» почти всех знакомых ему андроидов, потому что его единственного вела мысль о том, что он должен выжить любой ценой, потому что так завещал Хэнк, а Коннор его дождется, потому что… … любит. Сейчас он смотрел на Хэнка, нового, две тысячи семьдесят третьего года рождения, и думал, что да. Он действительно нашел. Это удивительно, что перед собой Коннор видит улыбку человека, со смерти которого прошло лет пятьдесят; те же фразы проскакивают в речи; тот же взгляд, нахмуренные брови, но на молодом лице, нетронутом морщинами и временем. Будто сон, который он видеть в принципе не может — и только это поддерживает мысль, что это явь. — Хэнк, — аккуратно и на пробу. Парень, идущий чуть впереди, замирает. Прозвучало так странно, как если бы задыхающийся человек впервые вздохнул глубоко и без страха сделать еще хуже. Хэнк улыбается в ответ, довольный тем, что все между ними разъяснилось: — Что? — Ничего, я… Просто так. Хэнк не был дураком и прекрасно понимал, что его имя полностью схоже с прошлой любовью Коннора, естественно тому будет тяжело привыкнуть так его называть. Да и… эти воспоминания? не дают ему покоя ни на день. — Коннор, мне интересно. Где в основном вы проводили время с Хэнком? — Тебе известно, что между мной и лейтенантом Андерсоном что-то было? — мгновенно хмурит брови Коннор. — А, Адам. Конечно же. Как я мог не догадаться, что он тебе и об этом рассказал. — На самом деле, — Хэнк прокашливается и продолжает более тихим голосом, — он сказал мне мало, совсем поверхностно пробежался по причине, почему я должен скрыть свое имя… — Было одно кафе, — перебивает Коннор лепетания практиканта. — Мы очень часто в него заглядывали, когда Хэнк… был жив. Потом я пожелал больше туда не возвращаться, потому что был не уверен, чем такой поход обернется для меня. Он находится не так далеко от твоего места учебы, пару остановок буквально. Хэнк очень любил выпечку оттуда. Хэнк побелел лицом. Разве это не то место, где он впервые чуть было не потерял сознание рядом с Мэг? — Что-то не так? — Коннор насторожился, готовый подхватить Андерсона, если тот надумает свалиться в обморок. — Ты плохо выглядишь? Все нормально? — Я… Я думаю… — Хэнк несколько раз проглатывал фразу: «Я думаю о том, что я все-таки тот самый, я многое вспомнил». Как же абсурдно это будет звучать. Он реинкарнация? Помнит что-то из прошлой жизни? Разве такое может быть? А потом его локоть перекидывают через плечо, давая возможность опереться на себя. И чуть заметная теплота кожи побудила вспомнить еще кое-что, что заставило залиться румянцем. Ощущение такой же мягкой и чуть теплой кожи на талии под человеческой горячей ладонью, трение двух тел. Воспоминания о том, что Коннор идеален всюду. Хэнк отшатывается на пару шагов под непонимающий взгляд Коннора. Это слишком смущает. Почему вдруг именно сейчас он подумал об этом?