Кто убил Ромео?

Знал, я знал, буквально пятой точкой чувствовал, что вся эта рождественская авантюра с поездкой в Шотландию добром не кончится, но сейчас, шагая следом за Майклом по слабо освещенному коридору, не мог до конца поверить в реальность происходящего. Яркий, зажигательный, полный жизни Стивен Монтгомери… Сверкающий принц Монти… Краса и гордость нашей труппы, неподражаемый Ромео, который в первый же день одной своей обворожительной улыбкой очаровал всех – от режиссера до последней гримерши… и смерть…. Бред какой-то, такого просто не может быть! Перед глазами разноцветными огоньками замелькали воспоминания - последний совместный вечер в клубе, куда мы всей толпой выбрались после спектакля, чтобы достойно отметить оглушительный успех «Ромео и Джульетты». - Стив, толкни тост! Наш черноглазый принц поднялся, слегка пошатываясь, небрежным жестом откидывая со лба длинную каштановую челку: - Ребят, вы все такие классные, такое удовольствие работать с вами! Я всех вас люблю… короче – за вас! – весело провозгласил изрядно наклюкавшийся Монти. Остальные поддержали его звоном бокалов и радостным улюлюканьем. Я вздохнул. Сидевший рядом Майк МакТевиш покосился на мой бокал с нетронутым коктейлем, потом перевел взгляд на Стивена и Веру, которые миловались, приткнувшись в уголке дивана, (чисто голубки, честное слово!), и, похлопав меня по руке, тихо сказал: - Джульетте в очередной раз придется обломиться с планами на вечер … и ночь, потому как Ромео опять в ноль. Я фыркнул. - Она и так считает себя без пяти минут его невестой. Майк поморщился. - Что-то суперстар британской сцены слишком много пьет в последнее время. Такими темпами он до собственной свадьбы точно не доживет. - У кого свадьба? - из-за широкого плеча Майка высунулась слащавая мордочка Джеффри Ллойда. – У Монти? – Джефф бросил недовольный взгляд на смеющегося Стива, склонившего голову к обнаженному плечику красавицы Веры; на победную улыбку, игравшую на накрашенных губах девушки. Его изящные руки дрогнули, непроизвольно сжимаясь в кулаки. - Да нет, парни, это вряд ли, - усомнился он, расслабляясь. - Еще не родилась та девица, которой удалось бы его захомутать… еще мартини, кисёночек? – без перехода обратился он к Соне Ашер, которая с деланно безразличным видом прислушивалась к нашему разговору. Мелкая Соня, подперев кулачком подбородок, влюблено посмотрела на Джеффа и согласно мурлыкнула. Тот преувеличенно активно засуетился, словно курица-наседка, у которой коршун пытается стянуть лучшего цыпленка, а я поспешил отодвинуться в тень, чтобы скрыть внезапно накативший приступ дикой ревности. Слава богу, ни Джефф, ни Соня ничего не заметили. Майкл же, напротив, испытующе смотрел на меня, и в его ласковом синем взоре ясно читалось сочувствие и понимание. Удивительно, как ему удается все подмечать, с досадой подумал я. Но факт оставался фактом – именно Майку каким-то непостижимым образом удалось разглядеть то, о чем не догадывался ни один участник сегодняшней попойки, то, о чем сам я забыл… ну, или почти забыл. Я закрыл глаза и постарался прогнать неуместные сейчас, да и просто ненужные мысли. Но растиражированный рекламой образ Стивена Монтгомери вновь предстал перед моим внутренним взором во всем блеске его триумфальной красоты, против воли возвращая к тому, что произошло между нами в самом начале театрального сезона, когда мы отыграли третий по счету спектакль. В тот вечер публика оказалась так щедра на овации, что нам, задействованным в постановке актерам, не хотелось уходить со сцены. Получив отпущенную мне порцию зрительских симпатий, изнемогая под грудой букетов (мне бы те деньги, которые поклонники тратят на цветы – хватило бы безбедно прожить до старости), я неторопливо топал в сторону своей гримерки. Из-за угла мне навстречу вырулил довольный донельзя Монти в костюме Ромео. - Друг мой, Меркуцио! - Он приветливо распахнул объятия, стоило нам с ним поравняться. Я отшатнулся, выставив вперед свои букеты, словно хотел защититься от него… от его очарования… - Тебе хана, засранец! Я насупился, пытаясь придать своему лицу суровое выражение, чтобы наш прекрасный принц сразу понял, что сейчас я буду его убивать. Причем медленно и с особой жестокостью. – Твою дивизию, Монти! Скажи, какого хрена ты смешил меня во время спектакля, рассказывая похабные анекдоты, пока я валялся там на сцене, изображая из себя труп? Мне и подумать страшно, что сделал бы со мной Эш, если бы я не выдержал и расхохотался… да перестань ты ржать, недоумок, я серьезно! Я поджал губы, обиженно глядя на хохочущего приятеля, который находил все случившееся весьма забавным. - Чума ты, - он показал мне язык. – Вот как есть – чума, - я шагнул в свободный проход, аккурат между Стивом и стеной, намериваясь уйти, но внезапно его горячая рука перехватила мою в районе запястья. Так, и что еще этой черноглазой чуме нужно? Неужели решил извиниться? - Вьюнок, погоди, - он виновато улыбнулся, и я невольно заулыбался в ответ на его лучезарную улыбку. – Нууу, прости меня, Вьюночек…, - занудил Монти, утыкаясь лбом в мое предплечье. – Что мне сделать, чтобы ты меня простил? – заискивающе спросил он, обдавая жарким дыханием мою кожу под тонкой тканью рубашки. От его близости у меня подкосились ноги, сердце пустилось вскачь, а телом вмиг овладела сладостная истома. - Стив…, - тот оторвал голову от моего плеча. – Стивен, - я мягко отстранился от него, стараясь не выдать своего волнения. В конце концов, ни к чему его пугать понапрасну. – Сведешь меня в бар, - он радостно кивнул. – И считай, что мы в расчете. - Жду тебя у выхода, золотко, - Монти непринужденно потрепал мои рыжие волосы, изящно развернулся на пятках и, довольный миром и самим собой, поспешил убраться восвояси, пока я не передумал. Я же неловко двинулся вперед, весьма озадаченный, прямо-таки поставленный в тупик реакцией собственного организма. Что-то раньше я не замечал у себя особого интереса к представителям своего пола. А уж тем более – к этому легкомысленному черноглазому недоразумению. И вот – опа, да здравствует сюрприз! И что теперь мне с этим сюрпризом делать? Три раза прокричать: «Гей, гей, ура!», прикупить позитивные штанишки со стразиками и выкрасить волосы в голубой цвет? Так ничего путного и ни надумав, я поспешил снять с лица грим и переодеться, чтобы поскорее присоединиться к Ромео, который, нетерпеливо пританцовывая, ждал меня у артистического подъезда. С превеликим трудом пробившись через толпу отчаянно визжащих фанов, мы запрыгнули в такси, и уже через четверть часа сидели за столиком одного из модных баров Лондона. Стив, как всегда, непосредственный и жизнерадостный, в рубашке цвета взбесившейся лососины, и я, хмурый, задумчивый, в дизайнерских джинсах, простой белой футболке и дорогущем черном пиджаке. - Скотч? - Давай. - Ого, Вьюнок, да ты меня пугаешь. Ты же у нас вроде как непьющий. - Оу, Монти, ты мне безбожно льстишь. Вот бы никогда не подумал, что тебя так легко напугать. А с чего ты, кумир озабоченных девиц подросткового возраста, вдруг решил, что я непьющий? Очень даже пьющий… я сказал – наливай, не будешь же ты один его лакать. - Ну и лексикон у тебя, Вьюночек. - Кто бы говорил, недоразумение... - Ты злой. - А вот и нет, я – само очарование. - Но не столь очарователен, чтобы потом я тебя, пьяного в дрибадан, волок домой на своем хребте. Так что пустые иллюзии оставь… Как показало дальнейшее развитие событий, это мне пришлось, громко матерясь и спотыкаясь на каждом шагу, тащить напившегося до потери пульса Монти к нему домой. С грехом пополам добравшись до его апартаментов, я сгрудил обмякшее тело на разобранную кровать и растерянно опустился рядом. По-хорошему, следовало раздеть распластавшегося поверх одеяла товарища и уложить того по-человечески, но при мысли об этом у меня моментально закружилась голова и вспотели ладони. Поэтому я предпринял робкую попытку достучаться до него: - Стив, - я осторожно тряхнул его за плечо. – Стивен, проснись. Тебе надо раздеться… - Не надо, - пьяно возразил тот, отмахиваясь от меня, как от навязчивой мухи. – Мне и так хорошо, - он снова закрыл глаза и замолчал, всем своим видом давая понять, что продолжать общение не намерен. Ах, вот как! Ну что ж, тогда придется мне… - И что это ты делаешь? – заинтересованно промямлил Монти, когда я, сняв с него ботинки и носки, взялся за пуговицы рубашки. - Укладываю тебя спать, - как можно более невозмутимо отозвался я, стаскивая с него сначала рубашку, потом брюки, раздевая его до трусов. – А ты что подумал? - Вью… Вьюнок, иди в пень, я не хочу… Последнюю реплику я проигнорировал, торопясь закончить начатое, чтобы с чувством выполненного долга свалить, наконец, в спасительную тишину собственной квартиры. Стивен еще немного повыкобенивался для проформы, но вскоре затих, уткнувшись носом в угол подушки. Я сбросил на стул его вызывающие яркие тряпки, повернулся к кровати, и замер, заворожено глядя на спящего приятеля. Как же он все-таки хорош, этот Ромео с выразительным лицом и потрясающим смуглым телом, по которым сходят с ума тысячи фанатов по всей стране, с сильной линией плеч, узкими бедрами и точеной талией, такой соблазнительный, что я не удержался и, склонившись над ним, нежно поцеловал его в висок. В этот момент Монти неожиданно приоткрыл лукавый черный глаз и спросил с легкой ехидцей: - А вот сейчас, Вьюночек, сейчас-то ты делаешь что? - Он хитро прищурился. - И, самое главное – зачем? - Понятия не имею, - честно признался я. - А-а… ну тогда иди сюда, - весело прошептал он, обнимая меня за шею. - Куда? – так же весело поинтересовался я, от души надеясь, что все происходящее – очередная шутка этого бесшабашного создания. - Сюда, золотце, - он со смехом дернул меня на себя, и в следующее мгновение я уже лежал на нем, а его горькие от виски губы прижимались к моим губам. Есть вещи, которые могут случиться разве что в пьяном сне. Поэтому в первую минуту я просто ничего не понял. Потом - не поверил. А когда поверил, что все это происходит на самом деле, стало поздно отступать, потому что я, поддавшись искушению, сам отвечал Стиву на поцелуй, покусывая приоткрытые губы, крепко сжимая пальцами его обнаженные плечи. - Останься, Алекс, - в перерывах между поцелуями шептал ошалевший от желания Стивен, снимая с меня пиджак, настойчиво поглаживая мою спину под футболкой. – Не уходи…, останься со мной…. - Стив, опомнись, ты пьян, - пытался возразить я, постепенно теряя разум от жара его возбужденного тела и уверенных бесстыдных рук, сдиравших с меня остатки одежды. – Утром ты протрезвеешь, и будешь сожалеть о… - он не дал мне договорить, вновь увлекая в горячий поцелуй. И я не устоял. Но вряд ли тут устоял бы и святой. Я остался у него до утра. А утром Монти с презрительной усмешкой на лице и ядовитыми словами: «Ну, подумаешь – переспали по-пьяни. С кем не бывает, малыш? Ты у меня не первый, и. слава те господи, не последний…», едва ли не пинком выпер меня за дверь. В ту минуту я безумно мечтал пройтись кулаком по наглой смазливой физиономии, чтобы он хоть бы вполовину ощутил ту боль, которую мне причинило его пренебрежение. И это желание не прошло, когда я стоял в собственной ванной под ледяным душем; не прошло оно и позже, когда, пытаясь отвлечься, я бессмысленным взором пялился в телевизор, на экране которого Стивен Монтгомери обнимал за талию черноволосую девицу, рекламируя очередной бренд… …Он и сейчас обнимал за талию девицу, только на этот раз у нее были волосы цвета карамели и фиалковые глаза, а вокруг «сладкой парочки» то и дело мелькали вспышки камер, спеша запечатлеть Джульетту в объятиях Ромео. Картинка и впрямь смотрелась довольно мило – хоть сейчас на обложку, чем окончательно вывела меня из равновесия. Я судорожно сжал кулаки, понимая, что с этим необходимо что-то срочно делать. Самым лучшим решением было выйти на воздух, ну, либо просто выйти, что я и проделал, практически бегом направившись в туалет. В туалете я первым делом умылся холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. М-да, видок еще тот: буйнопомешанный извращенец, окончательно съехавший с катушек от неразделенной любви к парню. Красота… Я подавился собственным злорадным смехом и не услышал, как за спиной тихо скрипнула дверь. В ноздри ударил крепкий запах алкоголя и легко узнаваемый аромат терпкой туалетной воды. Я понял, что уже не один, и обреченно обернулся лицом к вошедшему. Явился, не запылился. - Я так и не понял - ты поедешь? - С тобой – хоть к черту на рога, любимый, - не без сарказма ответил я, с интересом разглядывая предмет своих грез, застывший в дверном проеме. – Но позволь все же поинтересоваться: куда ты меня приглашаешь на этот раз? - Это МакТевиш всех нас приглашает, - отозвался мой «предмет», впираясь в помещение ватерклозета. Присмотревшись к нему повнимательнее, я понял, что Майкл прав: Монти действительно был уже сильно пьян. – В Шотландию. На Рождество. Ты поедешь? - Оно тебе надо? – он довольно равнодушно кивнул в ответ. – Зачем? Ведь у тебя там будет Вера… - слова вылетели сами собой – я мысленно обругал себя за то, что произнес их. Неужели сейчас придется слушать долгий и обстоятельный рассказ о великой любви к бестолковой карамельной принцесске? Но вместо этого Монти вдруг замялся и что-то неразборчиво пролепетал. - Не понял… Растерянный взгляд из-под упавшей на глаза длинной челки… бог мой, как же этот засранец очарователен, когда смущается… - Вообще-то, я еду туда не ради Веры, а ради кое-кого другого. - Кто он? Монти выдавил кислую улыбку и приблизил ко мне лицо; его глаза широко распахнулись. Такие черные – словно темные ловушки для отлова душ, но в эту минуту устремленный на меня взгляд был испуганным и беспомощным, как у затравленного оленёнка. По смуглой щеке скатилась алмазная слеза. Господи, да что с ним такое? Он что, плачет? - Стив… - тот жалобно всхлипнул, отвернулся к стене. Обтянутые красной рубашкой плечи безвольно поникли. - Стивен! Что с тобой? Что? Он не ответил. Тогда я обнял его, развернул, привлек к себе, и в каком-то безумном порыве начал покрывать беспорядочными поцелуями тонкие подрагивающие веки, лоб, щеки, подбородок, густые шелковистые волосы, пока не почувствовал, как он яростно сопротивляется, упираясь кулаками мне в грудь в попытке оттолкнуть. - Совсем охренел? Придурок конченный! – На зависть оперным певцам проорал Монти, стоило мне оторваться от него. Я отступил, удивленно вглядываясь в перекошенное злобой лицо, на котором от былой растерянности (и неземного очарования) не осталось и следа. – Не смей ко мне прикасаться, слышишь, ты, дебил, и вообще, с чего ты взял, что это – ОН? Я, кажется, этого не говорил… - выдав эту убойную тираду, он развернулся, обошел меня по дуге и вышел вон, намерено громко хлопнув дверью напоследок, так, что задрожали стены. Я же так и остался стоять, прибитый к полу обрушившимся на меня пьяным откровением, и тем, что за ним последовало. Блистательный невозможный Монти. Безответно влюбился. В парня. В кого-то из нашей теплой компании. Какой кошмар… приплыли… Сердце полыхнуло давней обидой. Ну почему, почему он выбрал не в меня? Я что, недостаточно хорош для него? А кто же тогда достаточно – лощенный Джефф? Накаченный, как Терминатор, Майк? При упоминании имени Майкла МакТевиша мои мысли приняли совершенно иной оборот. Майк… Его следовало немедля найти и набиться на отдых в эти гребаные горы. Потому как я твердо решил поехать, чтобы узнать, по ком сохнет наша чернявая знаменитость.