***
Джек не мог отыскать её почти два месяца. А теперь со всех сторон на него наступала целая толпа. Но это же всего лишь фантомы! Он зажёг на ладони Пламя. А если попадёшь в меня настоящую, Джек? Туда тебе и дорога! Не смог тогда, не сможешь и теперь, милый. Но Джек, словно желая доказать обратное себе, ей, Салли, стегнул огненной лентой по ближайшей фигуре. Та с готовностью растаяла. Как ощущения? Тебя распаляют именно такие игры? – услышал он насмешливо-игривое. Тьма досадливо заскулила. Она не могла подняться из глубины, пока горело Пламя. Джек наугад «приласкал» ещё один фантом – но только фантом. Страх угадать мешался с чувством долга и гасил огонь. А она всё говорила, и невозможно было заставить её замолчать, кроме как найти. Посмотри на свою избранницу. Тебе не кажется, что она тебя не достойна? Очередной фантом суккуба исчез, как мираж. За годом год... Тебе же скучна такая жизнь, Джек. Фантом – вспышка – ничто. Нежить загнала вас в город, отняла у вас портал, а твоё Пламя способно только жечь бестелесные призраки. Фантом. Посмотри на неё теперь, неужели это стоило того? Посмотри… Фантом бесшумно испарился, но Джек всё же бросил непроизвольный взгляд на Салли, которая так и не встала на ноги. И ужас ледяными щупальцами прокрался внутрь грудной клетки. Как не было этих трёх дней её возрождения. Как раньше. Хуже, чем раньше. Мгновенно и беспощадно, словно то последнее Пламя сожгло тонкую плёнку молодости с её лица. Видишь, за кого ты цепляешься, – издевательски-сочувствующе прозвучал юный голос. Фантом. Фантом. Фантом! А я могу помочь, я изначально предлагала. Ты можешь сжечь всех этих фантомов, но выслушай меня. Бич Пламени остановился в сантиметре от фантома – или не фантома. Голос в черепе заговорил быстрее. Начну с конца. Твоё Пламя вернётся к тебе целиком и полностью, и нежить не устоит! А ещё твоя Салли вновь будет красива и бессмертна! Плата невелика… – Что ты хочешь? Она уйдёт отсюда. А я… Я не потащу тебя в ратушу оформлять свидетельство о браке. Пламя останется при тебе… – Мне плевать на Пламя, как ты поможешь Салли?! Фантомы почти одновременно обнажили клыки в чарующе-хищной улыбке. – Я сделаю её суккубом.***
Мэр охнул и упал лицом вперёд. Если так пойдёт, его замороченный механизм поворота головы заклинит и всё. Но Крыто было его ни капельки не жалко. Она опустила булыжник на мостовую и схватилась за прибор, от которого за версту несло лабораторией Финкельштейна. Как же его отключить?! Булыжником его, булыжником! Прибор ей было жаль ещё меньше, чем Мэра. Но, к её досаде и удивлению, зверская расправа над этим чудом техники никак не повлияла на уже созданных фантомов Ясмины. Тут уж придётся Джеку самому справляться. И он, кажется, неплохо справлялся. Но потом почему-то замер. – Давай, Джек, – пробормотала Крыто вполголоса. – Пламя тебе в руки! Не слушай эту стерву… Но те словно разговаривали без слов. И тогда Крыто подобрала с земли камень, который смогла бы бросить, и запустила в одну из размноженных фигур. И надо было так попасть… Суккуб дёрнулась от боли и вскрикнула – а вместе с ней и все её повторения. Крыто победно сжала кулак. Знай наших! Но в следующий момент она уже пожалела об этом – Ясмина оказалась рядом с ней мгновенно. – Ах ты маленькая чертовка, – опасно-ласково пропела она, и Крыто ощутила, как чернота из зрачков затекает в лёгкие, отнимая вдохи. А суккуб повернулась к Джеку. – Хочешь покажу на этой очаровательной проказнице? – пальцы держали за плечо, как тиски. – Всё равно у неё скоро начнутся те же проблемы. Показать что? Крыто хватала ртом воздух. – Отпусти её, – сказал Повелитель тыкв, и в глазницах полыхнуло. – Я достаточно потренировался на фантомах, так что теперь не промахнусь, – на ладони собрался ослепительный сгусток огня. Ясмина с неохотой отпустила плечо Крыто, и та снова смогла дышать свободно. И тут раздался нарастающий вопль, и из-за угла выскочил рожками вперёд Шито. Он бы врезался в суккуба, если бы она в последний момент не увильнула. – Ты! – заорал он. – Что ты сделала с Крыто?! – он сжал кулаки и решительно посмотрел Ясмине в глаза. Охх, не смотрел бы ты на неё, дурак… Но сама Ясмина поморщилась и отступила, словно всё это её очень раздражало, но поделать она ничего не могла. И Крыто не знала, и никто не знал, что на детей её чары не действуют. – Я проснулся от дикого грохота, тебя нет! – сердито выговаривал тем временем Шито подруге. – Где тебя черти носили?! – Как трогательно, – криво усмехнулась Ясмина. – Идите домой… детки. – У нас тут взрослые разговоры. Крыто упрямо вздёрнула подбородок и хотела съязвить, но, к её изумлению, Джек твёрдо сказал: – Крыто, Шито, идите домой, – и, видимо, заметив бесчувственного Мэра и останки синтезатора фантомов, добавил: – Я справлюсь. Спасибо. Мне нужно уладить одно старое дело. А чтобы вы не шпионили по углам… – он задумался. – Возьмите катафалк. Вы его угоняли, так что водить умеете. Подгоните его сюда и заприте в нём Мэра. А я скоро вернусь, – и Джек отвернулся от Крыто, уверенный, что все его указания будут выполнены. И в общем, он был прав. С Джеком-Повелителем тыкв она никогда спорить не решалась. Шито робко тронул её за руку. – Ну что, пойдём? Крыто кинула полный беспокойства взгляд на неподвижную фигуру Салли. Но над ней уже склонился Джек, а, значит, она в безопасности… Крыто ещё разок пнула Мэра, чтоб не очнулся раньше времени, и, обгоняя Шито, трусцой побежала к катафалку.***
Маска. Капюшон. Перчатки. Салли почувствовала всё и сразу. Маятник с силой качнулся назад и слетел со своей оси, нарушая все законы механики. Какая, к чёрту, механика, когда магический катализатор смешали с неправильно сваренным запрещённым зельем и влили в наполовину человеческий организм? И подогрели всё над горелкой. Она осознала каждую свою ошибку. Не ошибку – решение. И ни об одном из них она не жалела. Хотя она предпочла бы по-другому истратить своё последнее Пламя. А сейчас над ней опять что-то происходит. Мерцают исчезающие фантомы, Джек пламенеет, как скорый рассвет. Салли с трудом фокусирует взгляд. Так вот оно что… Милая градоначальница в ассортименте. На неё бы натравить тьму, думает она с неожиданным чувством. Осознание прерывается, и в следующий момент Салли уже ощущает, как Джек поднимает её с земли. Оказывается, лежать на промёрзших камнях так холодно и жёстко… Ничто. Где она? Знакомые флаги, где-то она их уже видела… Ратуша. Только она и Джек? Нет, он смотрит на кого-то, сидящего через несколько скамей. – Говори, – слышит Салли его голос, и он так безжизнен. Но её уже утягивает обратно в бездну безмыслия. Ничто и никогда. Резкая боль в голове. Спальня. И Док так скребёт пальцами по черепу, как если бы он рвал на себе волосы. Салли бы удивилась, что он снова в их доме, а не она лежит у него на столе. Но для удивления ей не хватает сил. – Метаболический срыв!! – вопит её создатель. – Я говорил, не давай ей проявлять Пламя! Я говорил, не поите её чёрт знает чем! Я! Говорил! Идиоты!! – из его горла вырывается клокотание. Ничто, никогда и… взгляд двух лун.***
Бух. Бух. Корыто тоже проснулся от грохота, на каких-то несколько минут позже Шито. Огляделся. Никого! Паника чуть было не заставила его нырнуть с головой под одеяло. А если надо что-то делать или куда-то бежать, Крыто ему скажет. Ну или хоть Шито, если ей не до того. Только вот сейчас здесь нет никого из них. И что же делать?! Корыто дрожал под одеялом, пока не упал последний камень. Но ни атаманши, ни Шито… И тогда он, всегда третий, всегда ведомый, рискнул высунуть нос на улицу. Он разминулся со своими совсем немного. На мостовой распластался Мэр, которого безуспешно искали столько недель. А рядом, среди разбитых частей какого-то прибора, блеснуло перламутровым блеском маленькое зеркальце. Любопытный Корыто поднял его и повертел в пальцах. Дока что ли… После званого ужина третий в банде в тайне от друзей зауважал учёного. Они всегда честили Корыто тупым. А Док говорил с ним так, словно тот что-то понимает из его заумных научных речей. Корыто сжал зеркальце в кулаке и побежал в лабораторию. А на обратном пути они встретили ведьм.***
Джека словно опять хватили по черепу камнем. Таким оглушённым он не ощущал себя с тех пор, как Бугимен похитил Салли, а ему оставил лишь обрывок её платья с пятнами крови. Даже когда Док в первый раз ошарашил его тем, что Салли стала настолько живой, чтобы обрести эту людскую напасть, он не чувствовал такую безнадёжность. А теперь видеть, что и наука, и магия оказались бессильны. Встать перед выбором: позволить умереть или спасти, но потерять навсегда. Согласиться на очередное чудовищное превращение. Надеяться, что это не обман или… обмануть самому? Джек уже не чувствовал ни тьмы, ни Пламени, ни ярости, ни отчаяния – только холод и опустошение. Он бездумно отправил в ничто оставшихся фантомов, поднял с земли бесчувственную Салли и взял её на руки. Она как будто стала весить ещё меньше, как высохшая мумия. Пытаясь скрыть её лицо от злорадно-любопытного взгляда суккуба, он со стыдом ловил себя на том, что и сам старается не смотреть. – В ратушу, – коротко бросил он Ясмине и, не оглядываясь, пошёл вперёд. Там он бережно положил Салли на скамью и сел сам, устроив её голову у себя на коленях. Суккуб всё с той же усмешкой с удобством расположилась через две скамьи. – Твоё Пламя уже стало сильнее, правда? – невинно поинтересовалась она. – А она ведь ещё даже жива. – Говори, – сухо сказал Джек. А сам опустил голову и обнял Салли за плечи. Это лучший якорь. Гораздо надёжнее, чем ветреная связь сердец. Ясмина капризно дёрнула плечиком. – Что тут неясного? Твоя ненаглядная становится суккубом и отправляется на вечное раздольное житьё в День всех влюбленных, где ей, несомненно, очень понравилось. – То есть в услужение Валентину, – без выражения поправил её Джек, не поднимая головы. – Все суккубы служат ему, ведь так? Ясмина неохотно кивнула, и ей как будто стало неуютно в первый раз. – А как же связь сердец? Сердце убивает изменника, а работа суккуба весьма специфична. – То есть с основной частью ты согласен? – Ясмина снова обнажила клыки в улыбке-оскале. – Я этого не говорил, – ответил Джек тихо. – На самом деле, у суккубов, даже связанных, есть определённые поблажки. Я же жива, – она откинулась на спинку, и платье обрисовало все достоинства её фигуры. Но на неё всё равно никто не смотрел. – Какие поблажки? – Связь становится односторонней в плане возмездия. Ведь для суккуба нет понятия измены. Это просто их жизнь и способ существования. Они не могут иначе получать энергию. А я могу давать Салли свою энергию. Возвращать. Если всё получится… Руки Джека непроизвольно дрогнули, как будто он уже изгонял Ясмину из города, получив от неё то, что ему нужно. Обман, лицемерие, предательство? Что это, когда речь идёт о жизни самого близкого? – Только не думай, что сможешь от меня избавиться, когда я сделаю из неё такое совершенное существо, дорогой, – проницательно заметила Ясмина. – Мы же ещё не поговорили о плате. – Что тебе надо? – Быть рядом с тобой. Всего лишь быть рядом, я не посягну на твоё драгоценное Пламя, – она, смеясь, раскрыла ладони. – У нас было так мало мгновений для счастья… – и вздохнула так тяжко, что ей почти можно было поверить. Почти. – Это исключено. Для меня существует только Салли. И я не отпущу её, – Джек ещё ниже склонил голову, почти касаясь лбом её лба, и закрыл глазницы. – Но тебе придётся! Владыка сердец призовёт её на службу. Этому невозможно противиться! – Ясмина на миг прижала руку к груди. – А меня освободит… – закончила она почти шёпотом. – Суккуб за суккуба. Джек с трудом удержался, чтобы не посмотреть на неё. Даже на миг мелькнуло сомнение, что это актёрство… – Если ты посмотришь мне в глаза, я, возможно, посвящу тебя в подробности, – намекнула Ясмина своим обычным сладко-обворожительным деловым тоном. Похоже, она всё ещё не догадывалась, на что нарывается, видя перед собой только жертву с «покорно» опущенной головой. Не самую простую, но жертву. Сомнения испарились, как фантом. Здесь пытаются решать за нас, – шевельнулась тьма в первый раз после Пламени Салли. – Если ты не эгоист и по-настоящему любишь её, то сделаешь так, как лучше для неё, – напирала Ясмина. – Она будет жить! А я получу немного счастья рядом с давно любимым и желанным… Не кривись ты так, я же не лгу! Меня заставили… Ах, если бы ты знал, как я страдала!.. – По-моему, ты переигрываешь. – Ну подумай, Джек, это её единственный шанс, – сбавила обороты Ясмина. – Ты ведь испробовал уже всё, не так ли? Помогло? – сочувствие в её голосе могло бы показаться искренним, если бы она не была той, кем была. Джек не заметил даже угловым зрением, как суккуб перетекла на скамью рядом с ним, пока она легонько не тронула его за плечо в якобы тёплом дружеском утешении. – И твой тоже, – добавила она доверительно. – Связь не даёт сбоев. – Ты же ещё не всё сделал на том свете, Джек. А на кого останется город? Я успела хорошо узнать Мэра. Он и правда не достоин ни любви, ни уважения, жалкий слизняк. А ты должен жить! Ты должен изгнать нежить. Ты должен отстоять наш город-праздник… – её шёпот гипнотизировал, как шипение кобры. – Ты же Повелитель тыкв, а не просто влюблённый скелет. А я… стану твоим утешением. – Лучше уж остаться одному. – Нет, – тонко улыбнулась Ясмина. – Таковы мои условия. Всё имеет свою цену. Мне придётся потратить много энергии на её превращение. И ты мне её компенсируешь, дорогой Джек. Молчание. – Рассматривай это как возвращение долга, если твоя совесть протестует. Самого честного долга – за жизнь. А после я уже не буду покушаться на твою неприкосновенность, если ты сам этого не захочешь, не волнуйся. – Но связь… – И снова мешает лишь связь! – лукаво усмехнулась Ясмина. – Я развею твои сомнения. Превращение такого… полуживого существа, как она, в суккуба происходит через смерть. Связь исчезнет. А к тебе вернётся Пламя, Джек. Целиком и полностью. Твой живой зверь. Джек вздрогнул. Откуда она знает? – А я не претендую, – Ясмина внимательно изучала свои ногти. – Не коронуй меня Повелительницей тыкв. Просто позволь быть рядом. Супруга короля – не королева. – Но неразделённое Пламя тебя опаляет! Как угрозу! – Если ты скажешь: «Я твоё Пламя, а ты моё», думаю, это поможет, – дала совет Ясмина, а тёмные губы шепнули: «Очнись». Откуда она знает?! Эти слова были только их с Салли. И ничьими больше. Эти слова спасли их в пещере Бугимена… Эти слова он никогда не скажет чужой. – Выбирай, – подытожила Ясмина. – Проживать её угасание – а оно будет быстрым. Или отпустить на свободу. И осчастливить ещё одну несчастную душу, – взмах ресницами пропал втуне. – Посмотри на меня, Джек, – в голосе появилась настойчивость. – У меня тоже есть чувства. Посмотри мне в глаза. Но Джек её уже почти не слышал. Она опять пытается нас подчинить своими глазками. Она рыскала слишком глубоко и всколыхнула то, что покоилось под спудом. Не ей ставить нам условия, – сурово и безапелляционно отчеканила тьма. – Мы сами подчиним её. Ясмина не заметила, что голос стал глуше и ниже. – Ты больше не будешь служить Владыке сердец. Ты будешь служить нам. Она только усмехнулась. – Ну можно это и так называть, милый. – Тогда, быть может, мы тебя не убьём. – Ты и так бы не смог, Джек, – суккуб рассмеялась, и звонкий смех отразился от каменных стен зала. – Ни тогда, ни сейчас. Никогда. Ты есть. Я есть. – Ты так думаешь? – Джек медленно поднял голову, и взгляды встретились. В первый раз он осознанно позволил тьме захватить над ним контроль. И это было приятно – как тайное признание собственной порочности. Как освобождение от оков. Суккуб вскочила и отпрянула. – Делай, – Джек-тьма тоже встал – только Салли осталась лежать на скамье. – А я подумаю, как мне послужат два суккуба в городе. И что придумать для этого «владыки». Чужой страх оставлял пьяняще-сладкое послевкусие. Ясмина испуганно расширила глаза, но её зрачки уже не были самым главным источником тьмы здесь. Рука прикрыла грудь, и она попятилась к выходу. – Тебе ведь хочется жить, суккуб, – зловеще прошипел голос ей вслед. – Тут твой Владыка тебе не поможет. Делай. Или ты врала, что можешь? – опасная вкрадчивость не сулила ничего хорошего. Ясмина взглянула на Салли, а потом с опаской – на того, кого она по-настоящему боялась. А она думала, что это нечто, чего она испугалась в глазницах скелета – вина пробитого черепа… И тут дверь ратуши со стуком распахнулась, и в зал собраний ввалилась странная компания. Взъерошенная Зельдаборн на метле. Хельгамина с разбитыми костяшками пальцев – но метла была и у неё. Док и Корыто с останками синтезатора фантомов в руках. – Ага! – оскалилась Зельдаборн. – Нашлась, дорогуша! Твоего-то уже повязали. Но Хельгамина и Финкельштейн уже заметили Повелительницу тыкв. И из груди последнего вырвался задушенный хрип. – Что вы сделали?! Что – ты – сделал?! Опять!! – налетел он на Джека, не обращая внимания, что тот, мягко говоря, не в себе. И неизвестно, чем бы это кончилось, но тут сама Салли вздохнула в беспамятстве и прошептала его имя. Тьма недовольно забилась под рёбра. Она всё ещё не могла безраздельно завладеть этой душой, пока это несуразное существо постоянно подаёт голос. Тут и Зельдаборн заметила Салли и в ужасе всплеснула руками. – Отпустили же в нормальном виде! Это всё она, да?! – ведьма угрожающе перехватила метлу и нацелилась в лицо Ясмине. – Дай-ка я её отхожу! Я что, зря проливала кровь?! Док посмотрел ещё на неподвижно застывшего Повелителя тыкв, подумал и сменил мишень. – Лучше я её себе заберу – для опытов, – учёный окинул суккуба взглядом патологоанатома с головы до ног. Зельдаборн оценила. Она даже скрестила руки с метлой на груди и язвительно вскинула бровь. – Не возражаю. А вернувшийся в себя Джек тут только вспомнил. Сделать суккубом. То ли единственный шанс, то ли изящная ловушка. А скорее всего и то, и другое. Впервые в жизни ему так остро захотелось с кем-то посоветоваться. Зельдаборн он отмёл сразу – слишком импульсивна (кто бы говорил). Её сестра – вот, кто ему нужен. А ещё один старый ворчун. – Зельдаборн, – обратился он к ведьме. – На тебя вся надежда. Та чуть было не хмыкнула самодовольно, но взгляд на Салли – и осталась только мрачность. – Я запру градоначальницу в кабинете Мэра на втором этаже и прошу тебя покараулить. А ты, – он позволил тьме просочиться из глазниц и ожечь суккуба, – будешь сидеть там и ждать, пока я не решу, что с тобой делать. Ясмина опустила взгляд и кивнула. Так нехарактерно для неё. Но она как будто испытала облегчение от временной передышки. Только зашипела на Зельдаборн, когда та пихнула её метлой в спину, чтобы пошевеливалась. Джек запер окна и дверь в кабинете Мэра и вернулся вниз. – Мне надо с вами поговорить, – тихо сказал он Доку и Хельгамине. Корыто, иди к своим, – тот неуверенно топтался на месте. Он явно чувствовал себя неуютно в одиночку. Ведьма и учёный переглянулись. – Здесь? – спросила Хельгамина. – В лаборатории? – в свою очередь предложил Док. – Нет, я хочу отнести Салли в постель, ей здесь неудобно. А тем более у вас на столе. Спорить никто не решился. Вскоре Салли уже лежала в спальне, а остальные присели рядом с ней. И Джек, как ни тяжело ему было рассказывать такое этим двум существам, поведал им о предложении Ясмины. Разумеется, про «плату» он не упомянул. Да и что бы его могло заставить сделать это? – Да… – протянула Хельгамина. – Даже не знаю, что сказать. Честно говоря, я догадывалась, что будет какой-то подвох с этим зельем, – она прямо посмотрела в лицо Салли, и её тонкие губы дрогнули. – Не надо было ей лечить Пламенем Зельду. Сама бы очухалась. – А-а, так была ещё и твоя сестрица! – окрысился Док. – Вот ведь в каждой бочке затычка! А я говорил, не давай Салли проявлять Пламя! – Зельдаборн, Крыто, – со вздохом начал перечислять Джек, – я, снова я... Если бы я знал!.. Хотя я знал… Но не так же быстро!.. – Падение с метлы, – вставила Хельгамина, с сочувствием глядя на него. – И опять я, когда она вернула меня к жизни, – продолжил Джек. – И окончательно – когда её чуть не убил зомби-скелет. – Ну сейчас посмотрим, настолько ли всё плохо, как кажется на первый взгляд. Посвети мне, – сказал Док Джеку и подъехал к Повелительнице тыкв, откинул посеревшие волосы с её лица, пристально вгляделся. Потом долго её мял и прощупывал, бухтя, что лучше бы пошли в лабораторию, как все нормальные люди. Наконец, он оглянулся на Джека и Хельгамину. – Слабонервным не смотреть, – и с этими словами он перекинул волосы Салли обратно на лицо и обнажил едва заметный стык на её фарфоровом черепе. Поддел скальпелем, который непостижимым образом успел достать из ниши в подлокотнике коляски. И взорам присутствующих предстал мозг Салли. Пламя колыхнулось в ладони. Джек сразу заметил, что полушария отличаются друг от друга, как будто взяты у разных людей. Но она всегда была такой цельной… В отличие от него самого. Хельгамина рядом со свистом втянула воздух, но всё равно подошла поближе. А Финкельштейн внимательно вгляделся в контуры извилин, в их цвет, со стуком захлопнул крышку и откатился. Джек и сам видел неровные красные, тёмно-серые, лазурные пятна, явно поплывшие контуры… Салли на миг открыла глаза и сразу закрыла. – Метаболический срыв!! – завопил учёный. – Я говорил, не давай ей проявлять Пламя! Я говорил, не поите её чёрт знает чем! Я! Говорил! Идиоты!! – он издал горлом клокочущий звук. – Я надеялась, зелье ещё откатит назад. Оно же нестабильное… Во все стороны, – неуверенно посмотрела на него Хельгамина. – Зе-елье! – выплюнул учёный. – Второе начало термодинамики – не, не слышала?! Закон возрастания энтропии! Всё! – он отвернулся и отъехал к окну. Все замолчали, и Джек опять мучительно обдумывал предложение Ясмины. Хельгамина, словно угадав его мысли, задумчиво произнесла: – Может, попробовать сначала наших вампиров? Не то, чтобы мне нравилась подобная затея, но идея сделать её суккубом мне нравится ещё меньше. – Да вы что, с ума тут все посходили?! – взвился Финкельштейн. – Я вам как врач говорю, выкиньте это из головы!! Что одно, что второе! От вампиризма ничего, кроме светобоязни и дефицита железа в крови она не получит! А о суккубе даже и говорить нечего, нет уже никакой витальности в этом теле! – и он подтвердил свои слова решительным кивком. Джек сам просил их совета. И их слова только подтверждали его собственные опасения. Но Ясмина сказала что-то важное… Превращение через смерть. Можно попросить Лича её оживить. Потом… Попросить. Это звучало совсем не в том тоне, в каком они общались в свою последнюю схватку. А если сам Джек умрёт через связь сердец? Можно найти Умертвие, чтобы оно разорвало связь… Но Лича можно будет уговорить, только отдав ему город. Со всеми жителями. Нет, это невозможно, они ему доверились, он не может их предать… А если пообещать Личу и постараться его перехитрить? А если… напустить на него тьму? Что она может сделать с ним и с полчищами нежити, с которыми не справилось Хэллоуинское пламя? Заныла заживлённая Салли пробоина в черепе. Сложные планы никогда не были его стезёй. – Кто это ещё? – раздался резкий голос Дока от окна. За узорной створкой очертился тонкий силуэт на метле. «Зельдаборн! Что стряслось?» мелькнуло у Джека в голове. Но это была не она. Хельгамина вдруг побледнела и отступила подальше от окна. В Хэллоуин-таун прилетела сама Верховная ведьма. Лилит.***
Раньше было проще. Но простые планы никогда не были моей стезёй. Сам виноват – не сдержался, пришёл на свадьбу скелета и смертной. Потерял возможность свободно проходить в город. Но кто же знал, что он меня изгонит… Вначале было слово – Моранну на ушко. Потом было два красивых слова, вошедших в летописи: Великий раскол. Много позже было выгравировано ещё два слова: «Джек» и «Салли» на тусклых боках не моих сердец. И неизвестно, какой по счёту план завладеть моим родным городом. Через неё. Интуиция меня никогда не подводила. В ней уже тогда текла живая кровь. А всё живое… До прискорбия недолговечно. Полезно было протянуть между ними эту связь недолговечности. И когда сердце прекратило бы муки овдовевшего скелета, я бы смог вернуться. Вернуться домой. И завладеть, наконец, Пламенем… Но теперь я не могу войти в город, как изгнанные, ведь он сам махал костлявой дланью перед моим носом. «Я изгоняю тебя!». Даже если он умрёт… Моя девочка удручающе плохо справляется со своей работой. Но если она сумеет убедить скелета расстаться со своей привлекающей одни неприятности бывшей куклой, он уже не сможет противиться чарам суккуба. Нет такого якоря. А дальше – дело сердец. И когда мы закопаем эти обгоревшие кости, моя девочка, унаследовавшая титул и власть, впустит меня в город, и я стану не Владыкой, а Повелителем. Если же она провалится… Есть нынешняя Повелительница тыкв. Испробую на ней свои собственные чары – недаром я инкуб. В любом случае ей рано умирать, пока я не разыграл её карту в этом новом раунде старой, как Самайн, игры. И хватит уже путешествий. Хэллоуин отличается от других праздников, как солнечное затмение от лунного. Мне не нужны гости из других миров. Мне не нужно, чтобы хэллоуинцы открывали другие миры – это может повлечь ненужные мысли. Портала в большой мир вполне достаточно, чтобы развеяться и подпитаться. И когда он восстановится, я срублю последнее дерево – между мирами Хэллоуина и Валентина. И никто и никогда больше нас не потревожит. А купидончики пусть точат свои стрелы. Лича я возьму на себя, а мои розовощёкие подданные пусть отомстят нежити за своё «долго и счастливо». Они же не знают, что это не хэллоуинцы. Да и хэллоуинцы, впрочем, не виноваты. И, кажется, я, наконец, создал идеальный план. Не один путь, но все пути – к победе.***
Джек распахнул створки окна, и Лилит влетела в комнату – даже штора не шелохнулась. Отчего-то он сразу узнал, кто перед ним. Салли с таким чувством рассказывала о ней… Верховная ведьма медленно обвела хэллоуинцев пронизывающим взглядом лунных глаз. – Подождём немного, – проговорила она и опустилась у изголовья кровати, где лежала Салли. Никто не посмел возразить, даже Док, хотя, это, очевидно, была ведьма и притом совсем юная… Или вечная. Минут через пять в проёме окна нарисовалась ещё одна ведьма – на этот раз действительно Зельдаборн. Она запыхалась и не сразу разглядела Лилит в полумраке. – Мне почему-то показалось, что я просто должна прилететь сюда, причём немедленно, – пояснила она и с топотом спрыгнула на пол. – А суккуб? – спросил Повелитель тыкв. – Корыто остался караулить. К нему должны остальные подрулить. Что тут у вас? – У нас тут… гости, – ответил Джек, глядя мимо неё. И тут Зельдаборн увидела Верховную ведьму. – Вашу ж… То есть… Добро, э, пожаловать в Хэллоуин-таун! – выпалила она. – Да, – спохватился Повелитель тыкв, – Добро пожаловать! Меня зовут Джек Скеллингтон, я избранный король Хэллоуина. Салли – моя супруга. Чем могу быть полезен? Лилит слегка кивнула, и даже было непонятно, сфокусирован ли её взгляд или она смотрит сквозь говорящего. Видимо, и то, и другое. Она раскрыла ладонь в сторону Салли. – Антагонное зелье запрещали не зря, – прозвучал её отстранённый голос. – Она уже один раз стояла перед моим костром и ждала решения: наградить или развеять. А теперь в ней стало ещё больше жизни… И – меньше, – Лилит всмотрелась в лицо Салли. Вертикальная морщина прорезала гладкий белый лоб. Хельгамина, которая сначала с благоговейным страхом следила за Лилит, выступила вперёд. – Это была моя идея. Сварить Антагонное зелье и смешать с… неизвестным нам зельем. Верховная ведьма молча смотрела на неё. – Да, а кровь-то была моя! – брякнула Зельдаборн заносчиво. – Ручки не чисты, судите по всей строгости! Как там ты, Хельга, говоришь? «Одним сожжением больше, одним меньше»? – А я вообще-то сделал Салли живой! – неожиданно вклинился Финкельштейн. – И дал ей её первую кровь для вашего зелья! Ему тоже достался лишь потусторонний взгляд. «А я», – хотел сказать Джек, – «чуть не убил её тогда и сейчас. И отдам всё на свете, чтобы она жила или существовала». Но Лилит уже сама посмотрела на него. – А ты, – негромкий голос, казалось, заполнил собой всю комнату, – причина, по которой она не стала и никогда не станет настоящей ведьмой, – слова не звучали обвиняюще. Как не может обвинять археолог почивших обладателей тех костей, которые он раскапывает. – Но она должна была дожить до Второго огня. А сейчас… Ещё не время. – Не время?! – Джек подался навстречу Лилит, не обращая внимания на то, как хэллоуинские ведьмы схватили его сзади за локти. – Помогите ей! Пожалуйста! А я… Сделаю всё, что вы захотите. По спокойному лицу Лилит солнечным лучом скользнула улыбка, взгляд стал более человечным. – Даже отпустишь её? Джек инстинктивно оглянулся на Салли. – Её душа была несвободна не зря, – изрекла Верховная ведьма. – Я помогу вам. Хельгамина и Зельдаборн радостно переглянулись, а Джек так и застыл, боясь поверить. – Но я не могу исправить всего, – Лилит пронизала хэллоуинцев посуровевшим взглядом. – И баланс миров должен быть восстановлен. Иначе бедствия ожидают всех. – Я поймаю выродка с топором, – Джек воинственно сжал кулак. Лилит заглянула ему в глазницы и… что она там увидела? Пламя? Тьму? Будущее? – Дай мне бузинную веточку, – она протянула руку к Хельгамине. Та не выглядела удивлённой. То, что Верховная ведьма знает всё – в порядке вещей. Лилит взяла веточку двумя пальцами и протянула Джеку. – Зажги. Тот, не совсем понимая, осторожно зажёг самый маленький огонёк на верхнем конце. Пахучий дым от тлеющего кончика поплыл по комнате. Лилит поднесла бузинную веточку к себе, обхватила красноватый уголёк ладонью и что-то зашептала. И когда она замолкла, дым исчез, но дерево продолжало рубиново тлеть. – Эостре… – прошептала Хельгамина. – Только его тень, – сказала Лилит. – Но её хватит до Второго огня, – она, сама лёгкая, как тень, подошла к Салли и положила веточку ей на грудь. От слабого огонька не разгорелось пламя Эостре. Но тело Салли словно осветил рассветный луч, возвращая волосам и коже потерянные краски. Все заворожённо смотрели на это волшебство. Док выглядел особенно потрясённым. И тут солнце озарило всех. Кончилась бесконечная ночь, принёсшая столько несчастий, и комнату наполнил свет утра. Волосы Лилит засияли, как золото. А волосы Салли – как медь. Джек буквально упал на колени перед её кроватью, жадно впитывая взглядом каждую чёрточку. Она снова такая, как прежде! Но что-то мешало открыться счастью. Это же только… – Отсрочка, – договорила Лилит его мысль. – Я не могу сделать большего. Джек посмотрел на мерцающую бузинную веточку. – Пока она не истлеет огнём Эостре, – кивнула Лилит и прикрыла глаза. – Потом в силу вступят её три огня, – она подошла к Салли и положила ей ладонь на скрещенные руки. – Прощай. – Спасибо вам, – Повелитель тыкв поднялся. Он благодарил, но на душе было так горько… – Что я могу для вас сделать? Нездешний взгляд прошил его насквозь. – Не допусти смешения миров. Он этого не знает, но нежить не усидит в изоляции – та, что не из вашего города. Идти далеко. Но они дойдут до других. – Я остановлю его! – с жаром пообещал Джек. Верховная ведьма склонила голову, словно всё было так, как и должно происходить, и положила руку на метлу, прислонённую к подоконнику. – Лилит! – взволнованно обратилась к ней Хельгамина. – У меня было видение недавно… Я могу видеть? Это мой путь? – её глаза смотрели умоляюще. Лилит неожиданно тепло улыбнулась и коснулась тёмных с проседью волос ведьмы. – Тебе остался один слом метлы, Хелли. Потом – твой самый долгий путь. Хельгамина раскрыла в изумлении глаза и отошла. Издала рядом звук Зельдаборн. – Моё земное имя, – просипела внезапно охрипшая Хельгамина. – Ты… Но Лилит уже повернула голову к Зельдаборн. – Ты поможешь. Не жалей, Зои. И не жалей, что прошлый Эостре был твоим последним. А он… он не упокоен, – она двинулась к окну, чтобы навсегда покинуть этот дом. Финкельштейн загораживал ей проход и мерно покачивал головой из стороны в сторону, словно желая утрясти всё, что он увидел и услышал. Вид у него был почти больной. Ведьмы уже хотели сдвинуть его с места, но Лилит жестом остановила их и задержала взгляд на учёном. – Она тоже не упокоена, – мягко сказала она. – Всё было гораздо проще. Но и сейчас ещё не поздно, – лунный взгляд потонул в чёрных стёклах очков Финкельштейна. Тот замер, а потом почтительно отъехал с пути Верховной ведьмы. Она обернулась и подняла руку в прощании. – Подождите! – Джек не хотел её отпускать, она столько знала, столько могла… – Когда Салли очнётся? Как мне её уберечь? Как разогнать нежить? Как избавиться от суккуба? Где искать Валентина? – и ещё сотня вопросов, на которые она, несомненно, знала ответы, но почему-то не хотела отвечать. – Как избавиться от… тьмы. Она услышит мысль, Джек был в этом уверен. Хельгамина и Зельдаборн напряжённо ждали реакции Лилит. – Развеять – это не фигура речи, чтоб ты знал, – шикнула Зельдаборн. Но Лилит, казалось, было чуждо раздражение или нетерпение. – Она очнётся к вечеру, а что до остального… Видеть и не вмешиваться – вот самое горькое, – сказала она. – Но и самой мне остался один слом перед светом. Я скажу тебе. Две тьмы столкнутся и породят свет. Лилит почти взлетела на подоконник. Никто больше не смел её задерживать. И вдруг она оглянулась и приподняла уголки губ – сразу показалось, что лет ей ненамного больше, чем Крыто. – Салли не вредило Пламя любви, не мучай себя. Другое – да. И не успел Джек или кто-то ещё осознать эти слова – она безмолвно взмыла в небо. И вот она уже лишь далёкая тёмная точка на фоне бледно-голубого зимнего неба. – Полетели, – сказала Зельдаборн сестре. – Хочется чего-то неземного. То ли набить мордашку суккубу, то ли хряпнуть чего-то бодрящего в честь моего последнего Эостре. А тут вот Пламя любви да возгорится. Хельгамина и сама выглядела неважно. Один слом… Ведьмы оседлали мётлы и, не прощаясь, вылетели вслед за Лилит. Джек со вздохом повернулся к Финкельштейну. – Давайте я вас спущу. Но тот и не думал двигаться с места и нервно теребил стык на черепе. – Подожди. Я хочу рассказать тебе про мою дочь. ________________________________________ *В оригинале Джек расслышал Santa Claus как Sandy Claw – Сэнди Клешня – и удивлялся, что у того руки.