Предел дозволенного

- Северус, это было крайне, крайне неразумно с вашей стороны! Ну кто просил вас вмешиваться? - У меня не было выбора, мадам. Поттер нарушил мой прямой запрет. Я не мог поступить иначе. Амбридж металась по кабинету, проворно перебирая своими короткими, как у пуфика, ножками, отчего завитки на ее голове гневно подскакивали. Я, будучи в два раза выше ростом, согбенно стоял перед ней на ковре и выражал всем видом смиренное раскаяние. - Я же вас предупреждала! - кипела Амбридж. - Если бы не ваша глупая инициатива и эта ваша... недальновидная мелочность!.. Мы бы уже сегодня, возможно, сдали Блэка властям! Но все насмарку - Поттер наверняка о чем-то догадался. Он теперь непременно затаится. Нам придется месяцами ждать другого случая. Вы даже не представляете, какой вред нанесли нам своей старательностью! Я униженно молчал. Роль идиота, которую я примерял на себя впервые в жизни, мне определенно не нравилась. Но выбора не было. Амбридж нужно было целиком и полностью поверить в мою недальновидность и преданность - только это спасло бы меня от подозрений. - И что нам теперь делать? - покорно спросил я, исподлобья следя за грузным телом, которое носилось из угла в угол. - Ничего. Будем разрабатывать другой план. Ах, сколько времени уйдет впустую! Учтите, Северус, - больше никакой самодеятельности! Каждый ваш шаг должен обсуждаться со мной! Вы свободны. Я покинул покои Амбридж с неприятным ощущением, что у меня сильно вспотела спина. Конечно, я и не думал ничего с ней обсуждать - в Хогвартсе у нее не было никакого влияния. Но она была хитра, любопытна и потому опасна. Пожалуй, никто, кроме меня, не оценил тогда ее незаурядных способностей по-настоящему. После случившегося Гарри со мной не разговаривал. Допущенная оплошность была слишком явной, чтобы ее не признать. Увидев Амбридж, вылетающую на всех парусах, он тут же осознал, что я был прав. Но! Величайшее поттеровское упрямство оказалось сильнее здравого смысла. Гарри старательно меня игнорировал, не решаясь сделать первый шаг к примирению. Грейнджер тоже оказалась в опале. Они не разговаривали и сидели на разных скамьях на уроках и в Большом зале. Хотя своим вероломством (с точки зрения Гарри) она спасла Блэка от гибели. Тем, что тот по-прежнему дышал свежим альпийским воздухом, Гарри был обязан именно ей. Несмотря на все разумные доводы, настроение у меня было унылое. Я знал, что эта глупая ссора не может длиться вечно, и Гарри рано или поздно все равно придет. Но он не приходил, и я тосковал. Я не собирался просить прощения за произошедшее - его ложь так или иначе была больнее любой оплеухи. Но я был готов простить его даже за это. С Гарри с самого начала не могло быть просто. Один его характер, который он получил в наследство от Джеймса Поттера, был подобен пороху - искры становилось достаточно, чтобы спровоцировать взрыв. Если я по-настоящему любил его (а это воистину было так), мне предстояло со многим мириться. Я ждал долгое время, пока Гарри созреет для разговора и обратится ко мне. Но он шел на принцип - смотрел на меня обиженно и хмуро, подчеркнуто вежливо здоровался и не учил мой предмет, раз за разом получая заслуженные "тролли". Его поведение выглядело очень по-детски, и мне иногда становилось смешно. Я мог бы долго не обращать внимания, но слишком по нему скучал. В конце концов я не удержался и решил спровоцировать примирение. Наш разговор случился в южном дворике после уроков. Я улучил момент, когда Гарри окажется один. Он сидел, закутавшись в мантию, и, несмотря на весеннее потепление, ежеминутно обновлял согревающие чары. От каменных стен гулко отражался звон капели. Я подошел прямо к нему. - Что вы хотели? - Гарри презрительно сузил глаза, и я с величайшим удивлением узнал в его голосе собственные интонации. - Послушай, это переходит все разумные границы. Так больше не может продолжаться, если ты … Я осекся, потому что в один момент Гарри резко повернул голову и уставился мне за спину. Пришлось обернуться. В арке стояла девчонка. Это была Мердли - пятикурсница с Когтеврана. Мордред знал, что она забыла здесь в это время. Однако увидев меня, она замешкалась и бросила на Гарри испуганный взгляд. - Профессор Снейп, я хотела поговорить с Гарри… - Вам придется подождать, - холодно отозвался я. - Как видите, Поттер занят. Девчонка нервно сглотнула. - Ладно, тогда в другой раз. Пока, Гарри! - Увидимся, - буркнул тот, и мы наконец-то остались одни. - Мердли, - Гарри мученически закатил глаза, - всюду таскается за мной. Я ничего не ответил на это, затем вновь упрямо произнес: - Нужно поговорить. Гарри сидел нахохлившись и молчал. Я понял, что он ждал этого момента и отрепетировал у себя в голове с десяток язвительных фраз, которыми собирался оспаривать мои доводы. Это слегка раздражало. Он несомненно скучал по мне и втайне мечтал об этой встрече. Но даже теперь продолжал стоять в позе. Он хотел, чтобы я сдался и объявил себя виноватым! Как глупо. Что ж, ему точно не стоило рассчитывать на последнее. - Рад, что мисс Грейнджер оказалась столь рассудительна, и благодаря ей все закончилось хорошо, - сказал я, пряча ладони в широкие рукава мантии. - Я мог бы долго донимать тебя нравоучительными беседами, но не стану. Ты достаточно умен, чтобы понимать последствия своих поступков. Я поклялся действовать в твоих интересах, и я действовал - даже если это тебе не нравилось. То, какими будут наши отношения после случившегося, зависит только от тебя, Гарри. Надеюсь, ты примешь верное решение. Губы у Гарри неуверенно дрогнули, а в лице появилось что-то робкое. Возможно, он собирался что-то сказать, но я не хотел участвовать в дискуссии. Мне требовались извинения и обещание так больше не делать. Поэтому, не говоря ни слова, я развернулся и ушел. Надо было дать ему время все обдумать. Особенных подвижек после этого разговора не произошло. Как-то раз я сидел в конце долгого дня в гостиной и бессмысленно глядел в прогоревший камин. Было поздно, а я все никак не мог доползти до кровати. От усталости болела голова, и в нее лезли всякие ненужные мысли. Внезапно сработали сигнальные чары; кто-то пришел сюда в этот час и встал у меня за дверью. Моя душа сладко и волнительно затрепетала: наконец-то пришел мой Гарри! Я долго ждал стука или поворота дверной ручки, но ничего не происходило. Полуночный посетитель чего-то ждал, не решаясь войти. Я уже было решил, что у одного из моих студентов на ночь глядя стряслась беда, и нетерпеливо проковылял к выходу. Но распахнув дверь, увидел лишь темный коридор, в котором не было ничего, кроме гулкого сквозняка и едва уловимого присутствия. На этот раз сигнальные чары молчали. Таинственный незнакомец ушел, так и не осмелившись меня потревожить. *** С того дня я испытал разочарование и апатию. Затянувшаяся размолвка крала наше время - оно утекало словно вода в песок, а я ничего не мог с этим поделать. Случайные встречи в школе тоже не приносили ничего, кроме огорчения. Я ловил на себе взгляды - печальные и зовущие, словно, Гарри таким образом пытался сообщить мне о своей тоске. Он мог в любой момент положить конец этой ссоре. Но гордость не позволяла ему придти с повинной. Это был тупик. *** В середине апреля Амбридж наказала Гарри ежедневными двухнедельными отработками. Он продолжал хамить ей напропалую и высмеивать ее некомпетентность, и Амбридж, разрываясь от бессильной злости, постаралась ударить как можно ощутимее. В конце месяца ожидался первый матч сезона между Гриффиндором и Слизерином. Гарри был капитаном факультетской сборной - Амбридж подставляла ему подножку, лишая тренировок. В случае проигрыша он должен был возненавидеть ее еще сильнее. В день матча я покорно тащился на квиддичное поле, заранее сожалея о потраченном времени. В отличие от Минервы, я не был заядлым болельщиком. Более того - я с детства ненавидел квиддич и не представлял ничего скучнее, чем следить за летающим мячом. К несчастью, должность декана накладывала на меня эту досадную обязанность - я должен был присутствовать на всех играх, в которых участвовал мой факультет. Была правда еще причина, из-за которой я раз за разом протирал штаны на трибунах. Гарри. Я с ужасом смотрел, как он носится на высоте двадцати ярдов, и думал лишь о том, чтобы он не сорвался. Но мое беспокойство было излишним. Во время игры метла становилась продолжением его тела. Гарри никогда не падал. Он сорвался вниз всего раз на третьем курсе, когда дементоры подлетели к квиддичному полю слишком близко, и Гарри потерял сознание. В остальных случаях было невозможно представить, чтобы он по какой-то причине разжал пальцы. … До матча оставалось минут десять. Игроки медленно выползали на поле, отлаживали метлы и переговаривались друг с другом. - Поттер пропустил все тренировки, - пожаловалась сидящая рядом Минерва. - Команда чувствует себя как никогда неуверенно. Не удивлюсь, если в конце года Кубок достанется твоему факультету. - В этом нет ничего удивительного. Слизеринская сборная всегда состояла из сильных игроков. Поттер сам виноват. Он проявляет неуважение по отношению к новому преподавателю... - Не забудь поблагодарить потом Амбридж за победу, - съязвила МакГонагалл, но тут же поспешно добавила: - Шучу. Разумеется, ты прав. Просто я нервничаю, и меня гложет досада. Я думаю о том, что, возможно, стоило отложить игру. У Поттера болит плечо. Амбридж заставляла его часами держать на весу тяжелые книги. Сущее издевательство! Конечно, он уверял меня, что это не помешает ему играть. Но я все равно переживаю… Я пристально смотрел на игроков в красно-желтых мантиях, которые толпились у выхода из раздевалки. Там была уже вся команда за исключением Гарри. Я встал. - Ты куда? - спросила Минерва, удивленно глядя из-под очков. - Сейчас вернусь. Забыл прихватить бинокль. Спущусь, попрошу у кого-нибудь из младшекурсников… Я стремительно побежал по ступенькам вниз. В раздевалке было уже пусто. Игра должна была начаться с минуты на минуту. Гарри сидел на скамье и протирал очки квиддичной мантией. Услышав мои шаги, он тут же водрузил их на нос. - Зачем ты пришел? - спросил он бесцветно. Я понял, что он в плохом настроении. - Покажи, где болит. Скорее - у нас мало времени. Гарри выглядел удивленным, но все же неуверенно потянулся к плечу. - Здесь. Кажется, перенапряг мышцы. Тяжело поднять руку. Я схватил его за локоть и прошептал заклинание. - А теперь? Гарри энергично помахал рукой. - Ого! - произнес он в некотором замешательстве. - Так намного лучше. Что… что ты сделал? - Ничего особенного. Это стандартное обезболивающее заклинание, но действует оно недолго. Хорошо, если кто-то из ловцов закончит игру через полчаса. Удачи. - Спасибо. Гарри взял метлу и растерянно посмотрел на меня. Мы несколько секунд не отрываясь глядели друг на друга, терзаемые одним и тем же чувством. Затем Гарри шагнул вперед, и его губы прижались к моим губам. - Северус, я… - Знаю. - … не могу без тебя жить. Я люблю тебя больше всего на свете. - И это тоже. Он засмеялся. - Вы невыносимы как всегда, профессор. О, если бы ты знал, как я мучился все это время!.. Я - идиот!.. - я снова заткнул его поцелуем. Снаружи заревели трибуны. - Тебе пора, - прошептал я, выпуская его лицо из своих ладоней. - Иди. - О, Мерлин, надеюсь, я выиграю... - О, Мерлин, надеюсь, что нет! Бедный мой факультет! Гарри снова рассмеялся; его глаза сияли от радости. Я знал, что не пройдет и часа, как он поймает снитч. У Драко просто не было шансов. Когда я вернулся на трибуну, капитаны команд уже пожали друг другу руки, и игроки взмыли в воздух. - Ну, и где твой бинокль? - спросила Минерва. - Не нашел, - коротко ответил я, нисколько не интересуясь больше ни игрой, ни предстоящим проигрышем Слизерина. Ветер гнал облака по синему небу, галдели трибуны, разочарованно вскрикивала Минерва - я не обращал внимания ни на что, кроме счастья, переполнявшего меня в ту минуту. Там в вышине для меня существовал только один игрок, на которого я смотрел во все глаза и замирал от красоты его полета. На Гарри были устремлены десятки глаз, но я знал: все пируэты, которые он выделывал в воздухе, так или иначе предназначались мне. Он так хотел, чтобы я смотрел на него с воодушевлением и гордился его мастерством, что я не мог не поддаться магическому обаянию его таланта и несомненно гордился им. Какая жалость, что мне было не с кем поделиться этим чувством! - Итак, внимание! Поттер заметил снитч! Малфой летит наперерез… Он тоже видит крылатый сияющий мячик. Я с предвкушением следил, как Гарри настигает маленькую неуловимую безделушку. Через несколько мгновений его пальцы должны были смять трепыхающиеся крылья, после чего он, переполненный счастьем, в последний раз взовьется ввысь и сорвет оглушительные овации. Но все оказалось не так просто. Поймать снитч в ту же минуту помешал Драко. Они гнались за мячом с двух разных концов поля, не глядя друг на друга, и потому едва не столкнулись в воздухе на полной скорости. Гарри в последний момент отклонился в сторону и пронесся мимо, подрезав Драко путь. Тот резко замедлился, тряхнул волосами и, выкрикнув какое-то ругательство, развернулся. Но было поздно. Момент был упущен, и снитч улетел. Распаленные неудачной погоней, оба ловца зависли в воздухе, сканируя пространство. Первым с места сорвался Гарри. Он резко спикировал вниз и вытянул руку. Драко отставал от него всего на два фута. Как синхронная пара они гнались за снитчем вдоль трибун совсем низко от земли. - Ну, давай же, Гарри, давай! - упрашивала Минерва, вцепившись в перила. "Давай же, Гарри, поймай его", - мысленно говорил я, равнодушно глядя вниз. С такой высоты снитча не было видно, и я смотрел на игроков, которые стремительно неслись мимо разноцветных знамен. Они приближались к нам. Я все отчетливее различал сосредоточенное лицо Гарри и его напряженные пальцы. Они летели так близко, что красная мантия то и дело билась о деревянные перекладины. Через мгновение игра должна была завершиться. Снитч уже почти касался руки гриффиндорского ловца, когда Малфой случайно или намеренно толкнул Гарри плечом. Все произошло слишком быстро. Древко "Молнии" зацепилось за одну из колонн, из-за чего Гарри развернуло на такой скорости на сто восемьдесят градусов, и он впечатался головой в трибуну. Послышался хруст сломанной метлы, и тело Гарри упало безвольным мешком на посыпанное песком поле. Болельщики испуганно закричали и повскакивали. Малфой, который вначале попытался догнать снитч, нехотя развернулся и полетел на помощь. Ощущая дурноту от страха, я вскочил на ноги и на негнущихся ногах направился вниз. - Не трогайте его! - гаркнула Минерва на игроков, которые попытались поднять Гарри с земли. - У него может быть сломана шея!.. Малфой и вся остальная сборная Гриффиндора стояли вокруг поверженного ловца с серыми лицами. - Профессор Снейп, это был не я. Я не собирался подсекать Поттера, - зудел Драко, испуганно вытирая испарину со лба. - Было мало места - мы столкнулись в воздухе… - Знаю, успокойтесь, - механически ответил я, наблюдая, как Гарри осторожно левитируют и уносят с поля. "Что же делать. Что же делать", - то и дело повторял я про себя, с трудом соображая от отчаяния. Я плелся вслед за процессией, которая конвоировала бесчувственного Гарри в Хогвартс, и очень сильно напоминала похоронную. Одна часть меня стремилась бежать и кричать о помощи - но чьей и какой я не знал. Другая часть цепенела от горя. Я думал о том, что все было кончено. Что Гарри больше нет, и мои прошлое и будущее сошлись в этой точке, после которой жизнь переставала иметь всякий смысл. Мой мозг отказывался принимать случившееся и в то же время строил безумные планы. Слезы феникса, кровь единорога, темная магия - я был готов абсолютно на все, если существовала призрачная надежда, что это вернет мне Гарри. Процессия сопровождала его до больничного крыла, куда Помфри пустила уже только профессоров. - Поппи, посмотри, что с ним, - глухо сказала МакГонагалл и обессиленно упала на ближайший стул. Помфи склонилась над изломанным телом и принялась накладывать диагностические чары. Весь коллектив следил за ней как один - исход, к которому приведет падение Гарри Поттера, имел для каждого первостепенную важность. Смерть или инвалидность всегда означали скандал. В гнетущей тишине женщины протяжно и громко вздыхали, и от этих звуков мне становилось тошно. Я сидел на соседней койке и вглядывался в поцарапанное и грязное от пыли лицо. У меня не было права стенать или плакать. Со всех сторон нас с Гарри окружали чужие люди - я страстно хотел, чтобы они ушли, и оставили меня наедине с моим горем. Вскоре Помфри распрямилась. - Ничего, жить будет, - сухо сказала она и посмотрела на нас, как на провинившихся хулиганов. - Он сломал два ребра и ключицу. Разумеется, есть сотрясение. Но это поправимо. Своды больничного крыла огласил всеобщий облегченный вздох. - Слава Мерлину, - почти простонала Минерва. - Я чуть с ума не сошла. Он так страшно упал!.. - Попрошу всех удалиться, - строго сказала Помфри и шлепнула Гарри на лоб смоченную водой тряпку. Раздался тихий стон, и наперекор приказу удалиться преподаватели бросились к кровати. Я подошел ближе всех, жадно вглядываясь в Гарри лицо, до сих пор не в силах поверить, что все обойдется. Его ресницы дрогнули. Он медленно открыл глаза. На нем не было очков, и он едва ли мог что-то видеть. Но он увидел. Поморщившись от боли, он вцепился в мою мантию. И прежде, чем снова потерять сознание, с трудом произнес: - Северус.