Крошечный уголок на краю Вселенной

Так и кончился день Сочельника. Вечно представляемый столь волшебным, мерцающим и светлым, он оказался обыкновенным снежным вечером, мало кому преподнеся подарки в виде своих знаменитых чудес. Люди, не замечая блеска этого праздника, продолжали, поддаваясь сухому гнетущему быту, выполнять свои обыденные, вряд ли кому-то нужные обязательства, ощущая постоянную тяжёлую головную боль от однообразия своей работы. Студенты в панике готовились к экзаменам, офисные работники, не успевая зевнуть, писали отчётные документы, и город был переполнен народом, в спешке сталкивающим друг друга с пути. Транспорт вставал в пробки, и даже поезда в метро простаивали в тоннелях по несколько минут, заставляя недовольных пассажиров нервно поглядывать на наручные часы и в возмущении закатывать глаза. И так прошла целая ночь: снегопад понемногу утих, накрыв столицу тонким мерцающим покрывалом, вечерняя иллюминация на деревьях, проводах и окнах погасла, и никогда не спящий город хотя бы на минуту попытался сделать глубокий вдох, чтобы с бодростью начать новое утро. А утро преподносило всё новые и новые сюрпризы. И даже если погода пощадила вечно занятых жителей, остановив снежную бурю, никто совершенно не заметил, как за ночь они полностью изменились, переосмыслив некоторые вещи, что случились с ними накануне. И одним из таких людей был Кихён. Ещё несколько часов назад он оказался в пустой запертой студии наедине с человеком, в которого был мучительно влюблён. Ах, если бы он только знал, в чём на самом деле заключалась причина, по которой они застряли здесь вместе! Но, смирившись со своим положением, он лишь уснул, понимая, что до самого рассвета, пока в агентстве не появится хоть кто-то из персонала, они с Хёну проведут эту ночь в полном одиночестве. Сердце его бешено стучало, когда они присели на пол, облокотившись о дверь, плечом к плечу, тяжело вздыхая. Минхёк, скорее всего, уже спал - кто же может так долго оставаться на ногах, кроме двух переполненных страстью к любимому делу безумцев? Да и сам Кихён не очень хотел звонить другу - разве может он самолично разрушить этот прекрасный вечер? Ему, всё ещё пребывающем в какой-то сонной дымке, казалось, будто он попал в собственноручно выдуманную сказку, и боялся - дрожа, боялся, - что, проснувшись парой часов позже, не увидит ничего, кроме потолка над собственной кроватью в общежитии. Однако он спал сладко - конечно, он провалился в крепкий сон с такой усталости, и не видел, что творилось буквально в паре сантиметров от него. Хёну, что проснулся несколькими минутами ранее, как только раскрыл глаза, еле слышно вздохнул, ощущая тяжесть на теле справа; он покосился на Кихёна: тот, тихо посапывая, примостился на его широком плече, чуть причмокивая губами во сне. Тёмно-каштановые волосы слегка щекотали кожу на шее Хёну. Парень легонько ухмыльнулся, любуясь милым личиком: Кихён слегка выпятил розовые губы, что-то приговаривая шёпотом, его брови были нахмурены - видимо, снилось что-то интересное, - и волосы его так смешно примяты были на затылке. Хёну ухмыльнулся: этот малыш всегда дарил ему искренние и влюблённые взгляды, так стараясь сблизиться с парнем, что наверняка заслуживал того же самого в ответ. Сейчас, сонно посапывая, Кихён даже не представлял, каким привлекательным казался: словно хрупкая фарфоровая кукла или новорождённый птенец, нуждающийся в защите и опеке. Хёну легонько улыбнулся, решив не будить Кихёна - пускай поспит, раз он делает это слишком мило. Парень посмотрел на их отражение в зеркале: Кихён так тесно прижимался к нему, хватаясь бледными ладонями за мышцы плеч, будто в этом мире каждую секунду своей жизни доверял лишь Хёну. А тот тем временем, с коварной улыбкой, полез в карман - и достал оттуда отломанную часть ключа, вторая половина которого до сих пор торчала в двери. Как же только они умудрились сломать замок!... ... вероятно, подумает персонал, но никогда не узнает, что его, благодаря своим накачанным мышцам, нарочно сломал Хёну, чтобы остаться здесь на целую ночь. И ни минуты об этом не пожалел. *** Кихён открыл глаза, как только услышал грохот, похожий на звук падения телефона на деревянный пол. В недоумении, в каком-то тяжёлом, тягучем сознании он бегло осмотрел застланное пеленой окружающее пространство. Зеркала во всю стену и крепкий ламинат подсказали ему, что он всё-таки до сих пор в студии. Прищуренными глазами он вгляделся замыленным взглядом в собственное отражение и понял, что они с Хёну... до сих пор сидят на том же месте - прижавшись спиной к двери, надеясь, что скоро кто-нибудь придёт к ним на помощь. Только Хёну, в отличие от него, уже давно бодрствует и листает ленту Инстаграма. - Прости, я разбудил тебя? - тут же с волнением справился тот. Кихён растерянно покачал головой. - А почему ты не разбудил меня раньше? - в недоумении спросил он. И только в тот момент понял, что чересчур интимно примостился у Хёну на плече. Резко оторвавшись, Кихён широко зевнул, потягиваясь. - Всё равно в агентстве почти никого нет, - равнодушно сказал Хёну. «Ты слишком мило спал», - заботливо промолчал Хёну. Кихён устало протёр глаза, чувствуя не только давящее желание забежать в туалет, но и дерущую горло жажду. Сегодняшняя ночь была довольно тяжёлой: может быть, из-за нависшей над ними неопределённости, как же выбраться из запертой студии. Где-то в глубине души Кихён считал, что после пробуждения все проблемы должны решиться - магическим образом, сами собой, - но те до сих пор не устранились, лишь прибавляя головной боли. И почему только он должен справляться с вопросами, свалившимися ему на голову без предупреждения или разрешения, будто он здесь крайний? Разве это подходящее время, чтобы наваливать на него груз в виде дополнительных обязанностей? Как бы ни было ему хорошо рядом с Хёну на протяжении нескольких часов, желание выбраться отсюда начинало перевешивать. - Ладно, сейчас позвоню менеджеру, - тяжело вздохнул Хёну. Не вставая с пола - они с Кихёном до сих пор сидели впритык, - он набрал нужный номер и с недовольным лицом стал слушать надоедливые гудки. А Кихён тем временем, не зная, куда деть руки или перевести взгляд, лишь прикрыл глаза - в ожидании. Сегодня двадцать пятое декабря - день, который он обычно проводил вместе с семьёй за ужином - пусть и не таким пышным, как на Соллаль, но светлым и праздничным. А теперь родители имеют возможность видеть его лишь на экране телевизора или по видеосвязи - таковы были минусы профессии его мечты. Что ж, вчера они потренировались достаточно (настолько, что Кихёну даже снились движения танцев), а это значит, что сегодня можно было взять пару часов на отдых. Может быть, он пройдётся по магазинам, чтобы выбрать подарки родителям. Может, прогуляется вместе с Минхёком (тот, вероятнее всего, будет выпытывать подробности сегодняшней ночи, даже если их и не было). Однако все эти бытовые обязанности сегодня Кихёна не привлекали: кто может думать о скучнейших занятиях вокалом или этом английском языке, когда вот тут, слева, сидит сам Хёну! Теперь, когда Кихён провёл с ним наедине целую ночь, разве он согласится на меньшее? Его целью стало завладеть Хёну полностью - ведь в его воображении между ними образовалась какая-то крепкая связь, что-то интимное, крепкое, то, что теперь будет проскальзывать в их взгляде, если они случайно столкнутся в коридоре. И может быть, им обоим будет неловко пожимать руки, краска будет заливать опущенное вниз лицо, а ладони будут трястись, но всё-таки это станет их новым приветствием - кто знает, вдруг сегодняшняя ночь действительно... приведёт их к чему-нибудь более глубокому? Кихён и не мог об этом мечтать: пытаясь скрыть широкую улыбку, он почувствовал себя преданным фанатом, которого случайно заметили в толпе на концерте. И если Хёну был известным на весь мир айдолом, Кихён был готов поддерживать его изо всех сил. Он станет его надёжной опорой, примет его слёзы и слабости, удержит в крепком объятии, если тому станет невыносимо тяжело. Кихён будет его путеводной звездой, даже если придётся пожертвовать собственными желаниями, собственным выбором - да он и жизнь готов отдать, лишь бы защитить Хёну в этом водовороте постоянного соперничества. Кихён выбрался из своих мыслей, лишь когда почувствовал, как Хёну поднимается с пола, отряхивая ладони - от внезапного отсутствия крепкой опоры у него закружилась голова. - Сейчас вызовут мастера, - сообщил парень с лёгкой улыбкой на лице. - Поздравляю, мы наконец-то отсюда выберемся. Кихён натянул улыбку на лицо, вроде бы радуясь освобождению. Только в глубине души чувствовал, что они оба не хотят расставаться. *** - Ну вы только посмотрите, наша парочка наконец выглянула из уютного уголка и осчастливила нас своим присутствием. Минхёк протянул вперёд руки, заключая полусонного Кихёна в свои объятия. Обессиленный, тот уткнулся ему в грудь, еле слышно хмыкая, и друг заботливо похлопал его по спине, понимающе кивнув. Возле треклятой студии, помимо мужчины, менявшего замок в двери, собралась едва ли не половина агентства: только проснувшиеся трейни заинтересованно глазели на выползших из укрытия Хёну и Кихёна, вряд ли правильно интерпретируя то, что произошло этой ночью. По коридору блуждал навязчивый шёпот: главные сплетники собрались вместе, передавая друг другу самолично придуманные слухи. И как бы менеджеры ни пытались их прогнать на тренировку, те непокорно оставались на месте, продолжая обсуждать случившееся. - Это была лучшая ночь в моей жизни, - тихо пробурчал Кихён Минхёку в воротник рубашки - тот усмехнулся. - Жду подробностей. Хёну стоял напротив в окружении пары девушек и парней, с уставшей улыбкой на лице - он старался не зевать и принимать участие в разговоре, только, видимо, сил ему порядком не хватало. Из вчерашних долгих разговоров Кихён понял, что сегодня у Хёну две или три тренировки - конечно, с такой нещадной нагрузкой на молодое тело разве может даже самый выносливый трейни продержаться в сфере развлечений без увечий для собственного организма? Они оба сегодня были истощены - как морально, так и физически. Может быть, стоило отдохнуть или развеяться - таким темпом даже собственная мечта покажется горькой. - Так вы с ним... - высокая девушка, стоявшая почти вплотную к Хёну, бросила уничижительный взгляд на Кихёна, - остались на всю ночь вдвоём? Кихён и Минхёк в изумлении вскинули брови. Что это вообще за девушка? Кажется, недавно прошедшая отбор трейни. Однако строила из себя, будто заработала здесь многолетний авторитет. - Да, - сухо ответил Хёну и, наконец, не удержавшись, зевнул, таким образом заразив ещё половину находившихся в коридоре людей. У Кихёна от бесконечных зевков уже слёзы на глаза выступали. - Ситуация, в которую мечтает попасть каждая девушка в нашем агентстве, - прозрачно намекнула незнакомка и тряхнула копной светло-каштановых волос, обнажая шею. Кихён поспешил отвернуться. Как же он устал от всех девушек, так банально, одинаково, совершенно предсказуемо флиртующих с Хёну! За его спиной остальные стажёры продолжали выпытывать подробности, но он, в презрении наморщив нос, лишь взял Минхёка за руку и отошёл за угол: в удобный уголок с широким окном и подоконником, на котором сидя смогли бы уместиться до пяти человек (они проверяли). Кихён лениво забрался на пластиковую поверхность, прислоняясь к чуть заляпанному окну, и откинул голову назад, будто пытаясь справиться со стрессом. Минхёк облокотился о стену: явно выспавшийся, он был в предвкушении рассказа Кихёна. Только не подозревал, что тот, будучи на грани сна и бодроствования, вообще ничего не хотел рассказывать, а только прокручивать в голове, как вчера вдоволь насладился лицезрением Хёну и возможностями к нему прикоснуться. И не только это его радовало: вдобавок, его внимание не осталось незамеченным. Он впервые в жизни почувствовал... взаимность. - Ты живой? - усмехнулся Минхёк. - Не особо, - пробурчал Кихён, облизывая пересохшие губы: его глаза были до сих пор закрыты. - Прости, мне многое придётся тебе рассказать, - он сладко зевнул, - но прямо сейчас я не готов. - В окно не вывались. Кихён действительно хотел бы поведать ему о вчерашнем дне, и в частности о том, каким на самом деле заботливым и чувственным мог быть до сих пор казавшийся холодным и горделивым Хёну. Хотел бы рассказать, какие чувства бурлили у него в душе, как кровь кипела в жилах, ведь его мечта наконец стояла на верном пути к исполнению, только... и сам не знал, как всё это описать. Может быть, всё это время он испытывал лёгкую влюблённость, преисполненную мечтаниями и яркими картинами в воображении, но эта ночь... изменила его. Ибо он наконец понял, что его чувства на самом деле могут оказаться куда серьёзнее. И намерения Кихёна по отношению к Хёну, хоть и казались безрассудными, приобретали более чёткие очертания. Если они... смогут наконец сблизиться, вполне возможно, что у Кихёна хватит сил... признаться Хёну. Как бы рисково это ни звучало. Спустя пять лет - может быть, пора перестать строить из себя жертву и сделать это. Но, разрушив спокойную атмосферу, из-за угла показалась всё та же самая незнакомка, что липла к Хёну, простучав высокими каблуками по плиточному полу, чем вызвала у Кихёна головную боль. - Кихён? - в презрении фыркнула та. - Господи, ну чего тебе! - в усталости простонал тот. В это утро ему хотелось погрузиться в собственные мысли, а не вытаскивать себя из них, чтобы выслушать её противный голосок. - Что, с Хёну уже разговор не идёт? - Оппа удалился в уборную, - на высоких нотах пролепетала она. У Кихёна лицо скривилось от этого "оппы". - Я хотела поговорить с тобой, - она приблизилась и скрестила руки на груди. Кихёну она напоминала стереотипную девушку из романтических фильмов, препятствовавшую отношениям двух главных геров. Разделаться бы с ней поскорее - чего он только в общежитие не пошёл? Сейчас ведь начнутся наполненные ревностью вопросы про этого чёртового Хёну. - А вот с тобой я хотела бы поговорить. - Говори, раз хочешь, - бросил Кихён. Он даже глаза не потрудился раскрыть. Девушка вокруг да около не ходила, и вопросами стреляла не в бровь, а в глаз, своей решительностью разрезая оглушительную тишину в коридоре. - Насколько вы с Хёну близки? - выпалила она, прищурив глаза. Минхёк прыснул в кулак со смеху. - Достаточно. Та вскинула бровь. - Насколько? "Женаты", - подумал Кихён в отчаянии. - Настолько, чтобы провести вместе целый день и целую ночь, - проворчал он. - И с чего такая щедрость вдруг тебе на голову упала, а? Что, карма слишком хорошая? - В прошлой жизни спас кей-поп индустрию, - Кихёну, хоть и сидевшему с закрытыми глазами, удалось их закатить. - Нет, я серьёзно, - настойчиво продолжала девушка. - Вы даже друзьями близкими не были. - Да тебе-то что, а? - вступился Минхёк. - Если у тебя есть какие-то виды на Хёну, это не наша проблема. - Я пытаюсь добиться его внимания уже несколько месяцев, но всё проходит безрезультатно, и тут вдруг такому посредственному парню, как Кихён, предоставляется шанс чудесным образом застрять наедине с самым красивым человеком в агентстве? - на высоких тонах произнесла та. - Мне не верится, что всё произошло без какой-либо причины. Вы с ним что, встречаетесь? - она натянуто засмеялась - однако голос её срывался. - Ты не могла бы уйти куда-нибудь? - рявкнул Кихён. - Действуешь мне на нервы. - Ну уж нет, - девушка снова махнула волосами. - Я хочу знать, чем именно ты зацепил Хёну. Мой бог, ты ведь даже не красивый, - она сморщила нос и в отвращении махнула рукой в сторону Кихёна. - И даже не близок к дебюту. Обыкновенный трейни. - Если ты пришла сюда оскорблять лучшего трейни в истории страны, то позволь выгнать тебя обратно, - Минхёк округлил свои красивые глаза и сделал шаг вперёд. - Нарваться хочешь? Ещё одно слово в его сторону, и ты вылетишь отсюда. Трейни не сдавалась. Резко обернувшись к парню, она сделала отпор, грозно зыркнув исподлобья. - Ты смеешь мне угрожать? Кихён наконец раскрыл глаза и даже потрудился спуститься с подоконника, лениво потягиваясь. - Забей, Минхёк, - прошептал он. - Пусть несёт что хочет. Если она завидует, что я с ней сделаю? Пойдём лучше позавтракаем. Он завернул было за угол, но девушка цепко ухватила его за локоть, останавливая на полпути. Мурашки прошлись по предплечью, заставив Кихёна вздрогнуть. - Ответь мне на вопрос, - потребовала она, едва не крича. - Почему ты так привлекаешь Хёну? Насколько вы с ним близки, а?! - Близки - и всё тут. Заглушивший спор голос заставил всех удивлённо обернуться. У Минхёка едва не отвалилась челюсть, девушка-трейни ослабила цепкую хватку на руке Кихёна, а тот и вовсе нервно сглотнул, уставившись вперёд. Перед ними, вальяжно облокотившись о стену, стоял сам Хёну, самодовольно усмехаясь. - Ещё есть какие-то вопросы? - хмыкнул он, проводя ладонью по уложенным на бок волосам. - Или ты оставишь его в покое? Мне кажется, в такое время тебе пора бы отправиться на тренировку, не так ли? - Подождут, - самоуверенно выдала девушка. - Мне нужно поговорить с тобой, - и она ткнула указательным пальцем прямо в грудь Хёну. - Уверена? - Хёну вскинул брови. - Думаю, в данном случае нам нечего обсуждать. Отстань от Кихёна. Девушка скептично фыркнула, скривив губы. - Ну конечно, - прошептала она. - Кихён такой слабохарактерный, что тебе приходится за него заступаться. Вы как будто встречаетесь, - обиженно надув губы, она отвернулась вполоборота, тряхнув копной волос - те плавно упали на плечи. - Даже если бы начали, это всё равно было бы не твоим делом, так? - спокойно произнёс Хёну. А затем взял Кихёна за руку и выдернул из окружавшей его компании. - Пойдём, Кихён. У нас с тобой ещё осталась парочка незавершённых дел. Не раздумывая, тот двинулся вперёд, удивлённо оборачиваясь на Минхёка: друг лишь с приоткрытым в изумлении ртом смотрел на эту картину, чувствуя себя свидетелем разворачивающейся в жизни дорамы. Кихён, шаркая по полу своими ботинками, слепо следовал вперёд за Хёну, даже не подозревая, что тот собирается сделать: только мысленно благодарил его за спасение от нежеланного разговора с этой девушкой и вдобавок ещё крепче сжимал его руку. Как только они прошли вперёд по коридору, приблизившись к лифтам, Кихён-таки осмелился спросить, куда они сбегают. - Я иду в торговый центр, - сообщил Хёну. - Мне нужно купить подарок одному человеку. Пойдёшь со мной развеяться или так и останешься здесь под пристальным взглядом всех ревнивых трейни, которым я нравлюсь? Кихён радостно закивал. Прогулка вместе с Хёну? Ещё бы он отказывался! - Вот и отлично. Одевайся теплее, хорошо? - заботливо проговорил тот, улыбаясь. - На улице холодно. - Конечно, - с улыбкой ответил Кихён. И счастливо отметил, что, даже входя в лифт, они до сих пор держались за руки. *** Улица была покрыта тонкой пеленой снега. Стоявшие на парковке машины спрятались под белоснежными накидками, будто впали в долгую сладкую спячку; голые ветви деревьев и замёрзшие цветы в клумбах погрузились в полупрозрачную дымку, а на чистом безоблачном небе ещё оставались тусклые следы не желающих прощаться с ночью созвездий и высокой сияющей луны. Это было поистине чудное утро: столь спокойное и светлое, будто Рождество действительно оставило свои подарки, которые лишь предстояло отыскать и с восхищением раскрыть. Было достаточно холодно - Кихён чувствовал, как мороз слегка щипал колени, да и не мог прекратить шмыгать покрасневшим носом. Пальто он умудрился накинуть на ходу, вдобавок обмотав себя шарфом и криво нахлобучив шапку, но и это не помогло согреться на ветреной улице. Хёну шёл достаточно быстрым шагом, ведя за собой Кихёна, а тот беспомощно сжимал его ладонь, будто они вместе были отчаянными преступниками, сбегавшими на край света. - Не обращай внимания на неё, - посоветовал Хёну, презрительно хмыкая. - Если она посмеет хоть что-то ещё сказать в твою сторону, а меня не будет рядом, просто пошли её, чтобы не повадно было. Дай знать, что и ты, и я имеем право общаться с людьми, которые нам нравятся, и игнорировать тех, кто раздражает. «Нравятся?» - подумал было Кихён, но, решив поддержать разговор, быстро ответил: - Кто она? Думаю, у нас с ней вряд ли сложатся дружелюбные отношения. Хёну издал тяжёлый вздох, закатывая глаза. Даже если он знал о количестве своих поклонников, то вряд ли был готов смириться с их настойчивой ревностью по отношению к нему: они все выступали дерзкими собственниками, устроившими между собой войну за сердце Хёну, не спрашивая его разрешения. - Она из команды танцовщиц, - чуть раздражённо проговорил тот. - Заносчивая девушка. Наверное, надеется, что мы будем встречаться. - А ты... ты против? - прошептал Кихён, нервно глотая слюну. Один вопрос - и миллион потенциальных вариантов ответа. - Думаю, да, - тот пожал плечами. - Я не терплю высокомерие. К тому же, разве можно думать об отношениях с другими людьми, когда ты влюблён в одного? Кихён так бы и остановился как вкопанный посреди перехода, рискуя быть сбитым автомобилем, но благодаря сильной хватке Хёну смог удержаться на ногах, хоть и шагал с трудом, будто его ударили поддых. К тому же пронизывающий ветер бил нещадными пощёчинами, заставляя Кихёна жмуриться в попытках сделать вдох. - Ты сейчас... про себя? - Возможно, - пространственно проговорил Хёну, устремив взгляд в пустоту. - Ты влюблён в кого-то? - в испуге прошептал Кихён. Неужели прямо сейчас все его мечты и надежды разрушатся, подобно карточному домику, который он строил около пяти лет, а верхушку удалось закрепить лишь прошедшей ночью?... - Разве... - надломленным голосом произнёс он. - Разве есть в нашем агентстве человек, покоривший твоё сердце? Кихён попытался выдавить улыбку, мучительно сдерживая разочарование, что так и стремилось выбраться наружу в виде ненавистных солёных слёз. Держать Хёну за руку, так крепко, так бережно, было до боли в сердце приятно: так странно, может быть, эта боль выносима лишь потому, что сердце уже мертво? Время его ответа из пары задумчивых секунд растянулось на бесконечные годы, заставив Кихёна онеметь, застыть подобно камню на этом завывающем ветру, позабыть, как делать проклятые вдохи и выдохи - в своём ожидании он превратился в живой труп, разлагающийся от давящего осознания, что прожил всю жизнь, стараясь подавить в себе любовь, что навсегда предназначена остаться безответной. Кем же мог быть этот счастливчик? На какие шаги пошёл, чтобы стать возлюбленным Хёну? Неужто тот мужчина, вчера завтракавший с ним в кофейне? Ведь Хёну смотрел на него таким восхищенным взглядом! Или же какая-нибудь девушка, всего лишь одна из толпы, совершенно обыкновенная трейни, которых в агентстве было пруд пруди? Шаблонная красавица с мягким выразительным голосом и большими глазами? - Может быть, - вздохнул Хёну, чуть оборачиваясь. - Скоро узнаешь. Они всего лишь шагали по заснеженной улице, скромно опустив взгляд, и переваривали всё, что когда-либо сделали или сказали по отношению друг к другу. И Кихён сквозь мокрые от слёз и ветра глаза с радостью заметил, что они всё-таки до сих пор держатся за руки. *** Торговый центр вырос из-за угла, появившись недостижимым и мощным исполином за крышами двухэтажных домов, притягивая взгляд разноцветной иллюминацией: по широким стёклам во всю стену были развешаны гирлянды, надписи, приветствующие светлые праздники Рождества и Нового года, а там, внутри, суетился немногочисленный народ, обходя витрины с красочными подарками. Здесь же из колонок даже ранним утром вовсю играла музыка: песни, слова которых всем известны с детства, громким откликом колокольного звона проносились по узким улицам и проспектам, пробуждая жителей от крепкого сна и приглашая их выглянуть в окна, чтобы полюбоваться снежным узорам на дверях и крышах. Сильный ветер метал по асфальту позёмку, заставляя вздрогнуть от дыхания морозного воздуха. Но только у Хёну в сердце было тепло - он держал в руке ладонь человека, ставшего для него особенным: своей улыбкой, своим мягким голосом, светящимися в искреннем счастье глазами и отчаянной надеждой почувствовать взаимность. Хёну никогда не доверял таким эфемерным вещам, как удача, везение, и тем более - чудо, а потому волшебство Рождество для него означало невероятно мало. Именно поэтому он полагал, что самому по силам создать магию. И если волшебство заключалось в таком простом и ненавязчивое шаге - взять за руку человека, что питает к тебе сильные светлые чувства, ему совершенно не сложно это сделать. Тем более - если он сам того желал. Торговый центр радовал посетителей рождественской ярмаркой, расположившейся на первом этаже, так что, сделав шаг внутрь широких стеклянных дверей, покупатели оказывались в яркой, красочной сказке, очарованные игрой света, тихим музыкальным сопровождением, играющем где-то в отдалении, и запахами карамели, сахарных леденцов и ягодного чая. Хёну провёл за собой стеснительного Кихёна, указывая ему рукой на раскрывавшийся перед ними необъятный мир, окрашенный в нежный вишнёвый, мягкий белый и тёплый зелёный, где каждое желание обещало исполняться, и стук сердца бил в унисон с загадочными нотами, уносившими в мечты, которым предназначено было исполниться. - Пройдёмся по ярмарке? - Хёну подмигнул Кихёну - тот сразу же радостно закивал. Хёну стянул с себя шарф, оставив его болтаться вокруг шеи незавязанным, и полы его развевались с каждым широким шагом парня, делая его похожим на загадочного волшебника. Торговые ряды были открыты с самого утра, но пустовали - кто же в рождественское утро отправится за покупками, в самое время подготовки к праздничному ужину, радуясь милым подаркам от близких? Лишь две заблудшие души, не знавшие, какие желания загадать: ведь казалось, будто они и без чудес и волшебства обладают всем необходимым, только всё равно чего-то недостаёт. Здесь, в торговом центре, где практически не было людей, они ощущали себя в собственноручно созданной сказке - с запахом горячего шоколада, молочных сливок и сахарных булок с клубничным джемом. - Может, ты голоден? - поинтересовался Хёну. - Мы ведь ещё не завтракали. - Нет, всё нормально, - тут же отказался Кихён. К тому же денег у него с собой, кажется, не было - в кармане лежал только телефон, угрожавший разрядиться в ближайшие пять минут. - Да ладно тебе, - махнул рукой Хёну. - Впереди целый день: если не поедим, останемся без сил, а через неделю выступление, если ты не забыл. Кихён хотел было возразить, аргументировать свой отказ тем, что не хочет навязываться, но Хёну его даже не слушал: он самоуверенно зашагал вперёд, к первой попавшейся на глазах лавочке со сладостями, и потащил за собой застенчивого парня, крепко сжимая его ладонь. И пока Хёну с широкой улыбкой на лице разговаривал с продавщицей, заказывая тёплый чай и угощения в качестве завтрака, то даже не подозревал, каким влюблённым взглядом, едва ли не запретно косясь, рассматривает его Кихён. Ведь эти узкие карие глаза, прищуренные в тихом смехе, ямочки на щеках от радостной ухмылки, чуть взъерошенные после шапки волосы - всё это казалось столь милым. Остальные замечали в Хёну его стройную фигуру и накаченные мышцы, они любили его за соблазнительный образ на сцене и раскованные движения, но хоть один из них оставался с ним наедине после тяжёлой, утомительной ночи, замечая его мешки под глазами, лохматые чёрные локоны, чуть помятое лицо - и всё ещё считая его самым прекрасным созданием на земле? Кихён не заметил, как очевидно восхищался им, приоткрыв рот в изумлении, будто наблюдал, как разворачивается на его глазах настоящее чудо, а Хёну тем временем вновь вернулся к нему, держа в руках картонные чашки ароматного чая и два круассана. - Спасибо, - скромно поблагодарил его Кихён, принимая угощение. - Не за что, - Хёну усмехнулся и, беглым взглядом окинув торговые ряды, вскинул брови и произнёс: - Ну что, пойдём? Кихён кивнул. И они пошли. Именно в тот момент, когда они, шагая в ногу, пустились осматривать палатки на ярмарке, не помня даже, о чем они переговаривались, Кихён понял, что находится на своём самом первом, самом долгожданном и самом романтичном свидании. *** Шагать в ногу, держаться за руки, широко улыбаясь, потягивать горячий кофе, смотря друг другу в глаза - лучистые, сияющие, словно два маленьких горячих солнца, и думать, думать только о нём: занимать свои мысли его тёплым прикосновением, непреднамеренным неловким касанием, и любить его - разве не это так часто снилось Кихёну мучительно долгими ночами, когда он просыпался в одинокой холодной темноте в приступе беспричинной радости, а затем, оглядывая разочарованным взглядом спальню общежития, понимал, что свидание с Хёну ему всего лишь снится. Сейчас, проходя мимо торговых рядов и держась за руки, они сияли, подобно двум путеводным звёздам, и Кихён не помнил, чтобы когда-либо в жизни чувствовал себя счастливее: та, другая жизнь - из его мечтаний, - вдруг воплощалась в реальность, создавая вокруг образы, ещё недавно бывшие всего лишь частью фантазий. Играла музыка: однако динамики ли это, механически проигрывающие мелодии, или же сама душа затягивала плавные ноты, отражая его внутреннее состояние? Хёну останавливался возле палаток, любопытным взглядом осматривая выложенные товары. В его глазах играл озорной блеск, а ноги так и уносили его по разным углам, так что Кихёну пришлось постараться поспевать за ним. Этот парень, видимо, не свидание им устроить решил, а скоростной забег по ярмарке, едва не сбивая товары на прилавках полами своей куртки. Однако же, в каких узких и тесных проходах он ни появлялся, Кихён был тут же, рядом: как же Хёну может позволить себе потерять это чудо? - Что ты собираешься ему подарить? - поинтересовался Кихён, когда они в сотый раз пробегали мимо одних и тех же лавочек. Хотя, конечно, его куда больше волновал вопрос: кому он собирается вручать презент? Хёну пожал плечами. - Глаза разбегаются от такого выбора. Жалею, что не купил подарок раньше. Но с этими тренировками даже времени не было, - а затем перевёл взгляд на Кихёна и спросил: - А ты уже купил подарки? Тот кивнул. Ну конечно же, родителям сюрпризы были готовы - стояли упакованными в комнате общежития, а подарок для Минхёка так и вовсе был надёжно спрятан, потому что этот парень каждый год отправлялся на масштабные его поиски, словно ребёнок, не терпевший узнать, что приготовили ему родители. Однако же за все эти годы Кихён так и не решался вручить хоть какой-то презент Хёну: считал, мол, слишком глупо, нелепо, неоправданно - ведь они не очень тесно общались, так? И каждый раз жалел, видя, что Хёну счастливо улыбается подаркам от других, обнимая их - иногда даже целуя в щёку или лоб, и в ярости сжимал кулаки - только злился не на Хёну, а на себя и собственную глупость, непредусмотрительность, нежелание рисковать... и снова и снова гневался на своё отражение, повторяя, насколько он труслив и омерзителен - сам себе. Ещё вчера Минхёк спросил Кихёна, подготовил ли он подарок для Хёну в этом году - и в очередной раз ответ отрицательный. Сейчас, исподлобья рассматривая волшебную улыбку Хёну и его увлечённый взгляд, даривший Кихёну смысл жить и творить, он понимал, что пяти лет, пожалуй, хватило. И проигрывать шестой год Кихёну казалось губительной идеей. - Думаю, я запоздал с самым важным, - лукаво улыбаясь, ответил парень. На прилавках уютно расположились украшения в виде мишуры, гирлянд, ёлочных игрушек и сладостей: белки, зайцы, олени, медведи смотрели на покупателей светящимися глазами, приторный аромат шоколада и сиропов витал в воздухе, а с потолка свисали длинные мерцающие декорации, будто унося их в другую страну - пушистого снега, волшебных игр и вечного праздника. - Хочу подарить Хосоку что-то дорогое, - хмыкнул Хёну, когда они, обойдя всю ярмарку вдоль и поперёк, приблизились к магазинам. - Думаю, я должен отблагодарить его за заботу, которую он мне дарил. - Хосок? - удивлённо проговорил Кихён. - Это с ним ты вчера завтракал? Хёну усмехнулся, будто держал в уме то, что Кихёну знать непозволительно, ибо тот не поймёт. - Именно с ним. Мы так редко видимся, но каждый раз... каждый раз я благодарен судьбе, что в моей жизни есть этот человек. - Он... так много для тебя значит? - с лёгким испугом прошептал Кихён. «Явно больше, чем я». - В мире не так много людей, которые западают тебе в самую душу. Чувства между вами должны быть проверены временем, словами, поступками... - вздохнул Хёну. - Если бы не Хосок, я вряд ли обрёл бы смелость реализовать себя в жизни. Сейчас бы с тобой здесь не шёл, например. Они остановились возле палатки с бижутерией, новогодними костюмами и прочими праздничными аксессуарами. Невыспавшийся продавец зазывал покупателей играющей из колонок музыкой. Хёну и Кихён тут же узнали недавно вышедшую песню женской группы их агентства, что заставило их заговорщицки переглянуться. Продавец заметил их интерес. - Может быть, вы хотите приобрести что-то к праздникам? У нас большой выбор. Хёну тут же вытащил из огромной кучи товаров пару ободков, повертев их в руках, будто примеряясь. А затем с хитрой ухмылкой нахлобучил Кихёну на его примятые волосы ободок в виде беличьих ушей. Тот, не растерявшись, выхватил из ладоней Хёну ободок в виде кроличьих ушек, одно из которых было сложено пополам, что заставило парня выглядеть забавно, но достаточно мило: учитывая его комплекцию, высокий рост и накачанные мышцы, с этим ободком он на секунду перестал быть Сон Хёну, главным красавцем, завидным женихом, превратившись в добродушного, открытого и весёлого соседа, с которым и гулять поздними ночами не страшно, и смотреть вместе фильмы, укрывшись одеялом, интереснее, и уминать сладости, смеясь и бросая друг в друга обёртками, приятнее. Это была совершенно новая сторона Хёну, постепенно открывавшаяся Кихёну, и он готов был отыскать, добыть все секреты, что прячет от него этот парень. Они уходили от палатки с детскими ободками на головах, совершенно ни о чём не жалея. Потому что это был, возможно, один из лучших дней в их жизни. *** Они зашли в крохотный магазин на втором этаже, когда народу в торговом центре прибавилось, так что теперь утренняя ярмарка перестала ощущаться пустынной сказкой - Нарнией, с её безлюдным лесом и одиноким фонарём посреди холодной зимы. Вокруг слышался постоянный гул голосов, тихий, далёкий, но он присутствовал, возвращая Кихёна из сладостного мира его мечтаний в реальность и напоминая ему, что сегодня он с Хёну отправился на прогулку, чтобы выбрать подарок фантомному Хосоку, которому вполне по силам украсть у него внимание любимого человека. Хоть это и злило его, выбивая из колеи, он пытался оставаться спокойным - главное ведь надеяться, что они с Хёну вместе незабываемо проведут время. По крайней мере, незабываемо для него. И если мечтания о Хёну всё же останутся нереализованы, он будет жить этими краткими моментами, воспоминаниями о том, как хорошо им когда-то было вместе. И пока Хёну тщательно выбирал подарок для Хосока - кажется, это были наручные часы, на которые парень несколько месяцев копил деньги, - Кихён стоял поодаль, засунув руки в карманы. Чуть пошарив в их глубине, он с испугом наткнулся на кое-какие банкноты, лежащие прямо под телефоном. Кихён в недоумении нахмурил брови и посчитал деньги - их оказалось впритык, но достаточно, чтобы потратиться на подарок. А потому, следя, чтобы продавец уболтал Хёну достаточно, чтобы тот не заметил отсутствия Кихёна, он бесшумно удалился в соседний магазин. Тот был украшен в розовых и лиловых тонах, и в воздухе витал аромат вишнёвого и клубничного мыла, что заставило Кихёна вдохнуть поглубже и улыбнуться - такую атмосферу он обожал. С улыбкой удостоверившись сквозь витрину, что Хёну его не видит, он прошёлся по витринам, рассматривая уютные вещи для дома и аксессуары. Покупатели до сих пор не наполняли бутики толпами, наваливаясь на консультантов в поисках помощи и подсказки, а потому Кихёну повезло бродить по узким проходам в страхе задеть товары своим пальто - в одиночестве. И когда он вдруг услышал, как из соседнего магазина собрался уходить Хёну, он тут же спрятался за стеллажами, молясь, чтобы его не было видно - спасибо низкому росту, хоть где-то выручил. На уровне его глаз предстала полка с милыми вещицами: в красных, белых, серых тонах, и Кихёну приглянулся тёплый и длинный вязаный шарф в вишнёво-белоснежную полоску - кажется, будто его длина составляла около трёх метров. Понимая, что цена вполне соответствует сбережениям Кихёна, он не медля выбрал шарф и подарочную коробку, отнеся их на кассу. Его телефон уже разрывался от входящего звонка Хёну, но он быстро расплатился и, пряча коробку в плотный цветной пакет, пулей выбежал из магазина, широко улыбаясь. - Я думал, ты пропал навсегда, - усмехнулся Хёну, щуря глаза. - Просто искал недостающий подарок, - максимально непринуждённо ответил Кихён, убирая пакет за спину. - Надеюсь, теперь все, кому мы задолжали подарки, их получат, - на выдохе произнёс Хёну и, внезапно обняв Кихёна за талию, прижал его к себе. Тот едва не задохнулся - краска резко прилила к его лицу, а губы раскрылись в неожиданности. Сердце Кихёна чуть не остановилось. Однако Хёну быстро отстранился, посмеявшись, и потрепал парня по спутанным волосам. - Что ж, время поджимает. Кажется, нам стоит вернуться в агентство, иначе директор нас выгонит оттуда ещё до концерта, - он едва заметно подмигнул. Кихён растерянно кивнул, уже совершенно не понимая, что происходит и почему Хёну дарит ему столько много внимания, однако покорно пошёл вперёд, держа в руках стакан с давно выпитым кофе. Хотя Хёну сегодня выбирал подарок для Хосока, Кихён где-то в глубине души чувствовал, будто совсем скоро станет для парня намного ближе.