Сборник "Сны-видения": Oneus

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Ёнджо хочет Сохо. Сам не знает, почему, как успел и как такое возможно. Ему достаточно было расфокусированно-виноватого взгляда из-под густых ресниц, чтобы раз и навсегда. С того самого неловкого пожатия неожиданно крепкой руки во время знакомства. Ёнджо жмурится до пятен перед глазами, но Сохо уже на обратной стороне век — не вывести. Не вытравить.        Сохо немного раздражает. Он слишком громкий, шумный, неуклюжий и порой даже бестолковый. Но всё это не мешает хотеть Сохо себе. Под бок, под одеяло, на соседний стул, чтобы рядом. Чтобы плечом к плечу сидеть по вечерам, смотреть фильмы, много обниматься и порой кормить друг друга с рук.        Порой кажется, что Сохо — один из тех безумных атомов броуновского движения, который не знает покоя. Он не замирает на секунду, всё тщится что-то выдумать, совершить или воплотить. Он хуже кота, что орёт у закрытой двери и не входит в открытую. Он нечто невозможное. И может, оттого настолько желанное.        Непонятно как относиться к своим желаниям. Ёнджо остаётся только смотреть и тяжело вздыхать, когда никто не слышит. Сохо то ли и впрямь не замечает, то ли прекрасно осведомлён о его чувствах и играет на нём, как умелый флейтист. От ассоциации с флейтой Ёнджо готов выть. Он взрослый парень со взрослыми желаниями.        Понять, издевается ли над ним Сохо, невозможно. Но если несколько случайных падений можно списать на дикую неуклюжесть, то вот это вот вряд ли. И вот это вот — поцелуй после тренировки. В пустой раздевалке, в которой Ёнджо остаётся до последнего, чтобы наедине с самим собой сгонять накопившееся возбуждение.        Поцелуй — как выход скопившегося раздражения, ожидания и мечтаний. Ёнджо теряет контроль, прижимая к шкафчикам и не встречая сопротивления. Ощутимый удар под дых заставляет замереть и хватать ртом воздух, медленно доходя сознанием до того, что только что произошло. Ёнджо может найти ответ на всё. Кроме одного. Почему Сохо вечно в закрытой одежде, даже когда мокрый насквозь?        Сохо щурится на него как-то странно и сбегает раньше, чем Ёнджо успевает открыть рот. О сумке с вещами, о рюкзаке и об одежде Сохо даже не думает. Ёнджо хмуро бросает вещи с рюкзаком в сумку. То же проделывает со своими вещами и выбегает прочь из спорткомлпекса в надежде отыскать Сохо.        Ёнджо давно хотел плюнуть и отказаться от дурацкой идеи. Но он хочет Сохо не только телом, но и душой. А душа требует ответов, душа вымогает действий. И Ёнджо тащится от одного места к другому, даже когда небо угрожающе порыкивает подступающей грозой.        Ночные дороги слепят сотнями огней. Особенно сильно ощущается здесь, где освещение слабое, а кое-где фонари совсем не горят. Это последнее место, что приходит на ум, и если его здесь нет, придётся плестись вдоль ночных дорог, выискивая Сохо по пути домой. Он находит его внезапно, и замирает, глядя на сгробившуюся спину. Сохо стоит на пирсе в одних шортах. Мокрый, потерянный, несчастный.        Стоит на самом краю и смотрит на волнующийся океан, чувствующий приближение шторма. Ёнджо подходит ближе. Окликнуть боится, потому просто накрывает Сохо своей рубашкой, но не решаясь обнять. Он обходит Сохо по кругу, встречаясь с ним глазами. И тогда с неба срываются первые капли.        Они прячутся под деревянным настилом пирса, будто в гроте. Вспышки молний освещают всё вокруг, и Ёнджо замечает чёрные розы, цветущие на чужой коже. Ёнджо осторожно касается кончиками пальцев, а Сохо наваливается на него всем весом, роняет на песок и целует так, что становится наплевать, что одежда напиталась водой от купавшегося Сохо.        Ёнджо улыбается как дурак, даже когда Сохо его кусает, пытаясь стереть улыбку.