Сборник "Сны-видения": Oneus

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       — Что ты делаешь, ирод?! — когда одним движением Гонхак отбрасывает телефон на кровать и мостит свою голову на коленях, улыбаясь, как довольный котяра. Обычно это не предвещает ничего хорошего.        — Ничего предосудительного. Поверь.        — Поставь меня на место! — шипит Хванун, когда Гонхак без усилий поднимает его с насиженного места и несёт прочь из комнаты.        Несмотря на сопротивление, Гонхак тащит его в другую комнату, кружит вокруг своей оси и уносит обратно спустя несколько мгновений, усаживая на прежнее место и возвращая в руки телефон.        — И что это было?        — Ничего такого, — широко улыбается Гонхак и уходит.        «Ничего такого» оказывается немного большим, чего говорил Гонхак. Об этом Хванун узнаёт буквально тут же. Он успевает разблокировать телефон, как на него сыплются сообщения с ехидными замечаниями от Дончжу и Донмёна, которых хочется расставить по углам и надавать по задницам, чтобы знали, как себя нужно вести с хёнами.        Хванун сдавленно стонет и сползает по креслу. Спустя час в комнату заглядывает Гонхак, ловко уклоняется от летящей в его голову подушки, подходит всё ближе, источая такую довольную ауру, которая даёт плюс стопицот к устойчивости, плюс деньрожденческая защита восьмидесятого уровня не позволяют пробить броню никакими фырканьями в его сторону.        Гонхак снова тычется лицом в колени, а потом смотрит на него долго-долго, отчего Хванун не выдерживает, позволяет себя поднять из кресла, усаживается поудобнее, как при создании их совместной 3-D фигурки, и выжидает объяснений, доводя молчанием Гонхака куда быстрее и продуктивнее, чем замечаниями.        — Фанаты хотели бы увидеть тебя. И я пообещал им выполнить столь незначительную просьбу.        — Это я незначительный?        — Ты очень значительный.        Голос Гонхака — чёртов криптонит. Хванун тает от него и от слишком влюблённого взгляда блестящих глаз напротив. Не остаётся ни желания отчитать негодника, несмотря на день рождения, ни сказать что-то едкое, ни брыкаться, когда Гонхак валит его на кровать и приземляется сверху, обозначая свой вес, но не придавливая. А потом тычется губами в подбородок, вынуждая запрокинуть голову, чтобы губы скользнули по шее, а потом наконец накрыли приоткрытый от сбившегося дыхания рот.        «Ну, ничего, мой день рождения впереди, я придумаю тебе месть», — сам себе обещает Хванун, растекаясь по кровати от настойчивых поцелуев и крепких рук, из которых не хочется выбираться в реальный мир.