***
Пустота. Душа лишилась чувств, либо печаль в один момент стала такой сильной, что глушит другие эмоции. Россия рассчитывает, что сможет прожить без еды день, или два, а может неделю. Хотя, человек и два месяца без пищи протянуть может? Прожить полностью закрывшись от всех, кто есть в этом странном особняке, ведь сейчас РФ вообще никого видеть не хочет. Ничего не хочется от слова совсем. И пусть его из комнаты попробуют клещами достать, он все равно не будет есть, разговаривать, и обращать внимание на что-либо или кого-либо. Соглашаться только на воду, чтобы смерть была не слишком быстрой и не слишком мучительной, потому что омега к этому ещё не готов.***
Свечи канделябров зажигались одна за другой, столь приятным и мягким оранжево-желтоватым светом освещая длинный коридор с более, чем дюжиной картин, каждая из которых прекрасна по своему, и носит какой-то определённый характер. Но России всё равно. Всё равно на эти чарующие произведения и на происходящее вокруг. Люди порой жалуются на то, что после какой-то потери их жизнь лишается смысла. И РФ считал это просто пустыми словами, пока сам не испытал подобное. Он не знает, или просто не хочет думать о том, что ждёт его в дальнейшем. Просто страшно смотреть вперёд, на свое будущее. Ведь даже толком неизвестно, чего от него можно ожидать, живя в заперти. Федерации до сих пор мало чего известно о Советском Союзе, ибо второй в силу своего чёрствого характера не спешит открываться. И объясняться в длинном монологе. А все чётко, кратко, но далеко не все понятно для России. И ведь где-то в подсознании тот отлично понимает, что что-то явно скрывает этот чёртов «егерь», который, блядь, даже на человека не всегда похож. Маньяк? Возможно. Из мыслей вырывает лёгкое подталкивание со спины, сопровождающееся кратким «Идём». И всё. Ни звука со стороны больше. Не прошло и секунды, как Совет уже шёл впереди, оставляя Россию в непонятках. Ещё немного потупив взгляд в спину альфы, омега начал неспеша нагонять его. Это лучше, чем снова впадать в оцепенение неизвестного происхождения, которое, тем не менее, было неприятным. Хотелось возразить, заявить о себе и своем слове. Но Россу ясно сказали, что за любое непослушание может прилететь наказание. И парню не хочется узнавать, какое тут наказание самое страшное. Потому что в принципе все ещё страшно находиться в особняке. «Как же я ненавижу неизвестность» РФ оглянулся назад. За ними канделябры как зажглись, так снова и потухли, посему все находящееся сзади было застлано тьмой. Нет дороги назад. Осталось только послушно следовать за Союзом. А этого делать не хотелось. Вот прям совсем. Но его разве хоть раз спросили, чего хочет он? — Не отставай, — послышалось ледяное спереди, вновь вызвав противный холодок. Такой же, как и этот голос. Поскольку Федерация продолжает себе внушать, как он ненавидит Совета. Точнее, возненавидел. — Пытаюсь, — недовольно буркнул Россия, вжав голову в плечи. Да кто он такой, чтобы так с ним разговаривать? Но со стороны больше и звука не раздалось. Хотя, у РФ теперь появилось время получше присмотреться к своему недо-опекуну. И все же россиянин не получил до сих пор ответы на мучающие вопросы. Он знает, точнее ему рассказали, что остальные мертвы, но из-за чего? В нос ударил фантомный запах гари. Омега невольно распахнул глаза шире, а там уже встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение. От канделябров тянет запахом растопленного воска, но никак не чувством, как будто что-то горит. И парень не хочет даже прислушиваться к свои догадкам, не то, что с ними мириться. Потому что из этого всего получается, что он виноват в смерти остальных, растопив камин... Настолько Россия вдруг прислушался к собственному рою мыслей в голове, что даже голос Союза опустился на минимум, грозясь и вовсе раствориться в тишине. Перед глазами только образы воспитателей, друзей... Но вдруг потемнело, и омега крупно вздрогнул, как ошпаренный. — Прекрати там в облаках летать, — альфа пытался говорить сдержанно, но голос все равно завибрировал в гортанном рыке. Сейчас парню злить старшего хотелось меньше всего на свете, но все как-то само произошло. Он просто задумался. А Союз пытался до него достучаться, повторяя как попугай несколько раз одно и то же. И подобное сильно выводит из себя. В любом случае, играть со смертью Федерация пока что не считал забавным. — Вот твоя комната, — тише, спокойней, но все ещё хладнокровно произнес мужчина, толкнув рукой дверь. Та оказалась не заперта, хотя, это только временно. На стенах красовались тёмно-синие обои с золотым узором, словно пропитанные стариной. На против двери, практически вплотную к стене расположилась большая двухспальная кровать, которая, видимо желая вписаться в общую обстановку, была застелена тёмным покрывалом. По правую руку находился стол из дуба, на нём очередной канделябр, свечи которого зажглись вместе с открытием двери. Рядом, как и следовало ожидать — стул, сидя на котором открывается отличный вид по ту сторону окна. Также в комнате имеется шкаф приличных размеров. Короче, очередные хоромы. — Очень... Мило, — на выдохе прокомментировал обстановку РФ, немного вжав голову в плечи, да и сам будто стараясь уменьшится в размерах. Причем словив ещё чувство дежавю, как-будто он здесь был и испытывал те же самые эмоции. Вторичность не всегда приятна. Со стороны же ни звука, альфа словно каменный, с ледяным взглядом, но уже не буквально. Ведь глаза его уже с каких-то пор стали золотыми. Это на него типа так злоба действует, или просто у Федерации уже шиза? И как только омега шаг ступил, дверь за ним захлопнуть. Вместе с чем парень раскрыл глаза, резко развернувшись на сто восемьдесят. — Эй! — испуганно, но в то же время возмущённо пискнул РФ. Дёрнул за ручку, но все тщетно. И даже ударил кулаком по двери, но та все стерпела. — Откройте! Но в ответ лишь шаги, быстро стихающие где-то в далеко. И всё, больше ничего. Лишь тишина. — Нет.., — под нос прошептал Росс, отразив на лице гримасу безысходности. Но потом с новой силой начал долбиться в дверь, надеясь, что та когда-нибудь жалобно скрипнет и слетит с петель. Но этого не происходило, и россиянин лишь зря кулаки в кровь стирал. По щекам уже начали течь слезы, от того осознания, что его здесь заперли, и надолго ли — неизвестно. Возможно, навсегда, будут лишь ждать, когда юноша загнётся в этих четырех стенах. Ненависть к Союзу возросла в тройной прогрессии, Федерация уже представлял, как своими же руками душит этого «егеря», но продолжал лишь биться об дубовую дверь, которой хоть бы хны. Держит всю обиду в себе, опять же из-за страха, что его в один прекрасный момент могут выставить на улицу. А в лесу то волки водятся... И от них СССР уже спасать не побежит, сейчас все дальше отдаляясь от двери, что все пытаются снести, от того по всему этажу раздается неистовый стук кулаков об грубую поверхность и редкие неразборчивые выкрики из-за того, как эмоции то душат. Но мужчина сам себя убеждает, что ему надо отдохнуть от этого мальчишки, и ненадолго представить, что его вообще не существует. Жить, как раньше жил, ведь у него и так дел по горло. «Он нужен лишь для того, чтобы охотников шантажировать» И, сказалась ли на этом дикая усталость, как моральная так и физическая отчасти, либо просто по случайности, но Россия так и уснул на полу, облокотившись на дверь, даже не в силах перейти на кровать.***
Отдаться Морфею легко, да не легко вернуться из этого царства обратно. Но такое ощущение, что кто-то настойчиво выманил оттуда Россию, который на рефлексе глаза открыл, с ещё не совсем четким взглядом после такого резкого пробуждения. Парень моментально принял сидячее положение, даже не сразу поняв, что спал все это время на полу. Лучи солнца, которые в этом особняке россиянин можно сказать застаёт впервые, ибо обычно погода не обещает ничего хорошего, проникают в комнату, ложась недалеко от ног омеги. Да и в целом всё по ту сторону окна цвело и пахло, что только больше нагоняет словно из неоткуда взявшуюся тоску, при воспоминании о том, что РФ здесь словно зверёк в клетке, которого держат на коротком поводке, да команды раздают направо и налево. Бесит. Но шум за дверью подавил нарастающий гнев. Впрочем, именно возня вне комнаты и заставила РФ проснуться. И на такое юноша лишь вскинул бровь, поднимаясь на свои две и вставая напротив выхода из помещения. Никак не решаясь дёрнуть за ручку, но все-таки решился. Дверь как и ожидалось была заперта. Но, как выяснилось, ненадолго, ибо буквально через пару минут раздались шаги. Они были лёгкими, практически неслышными, но в силу того, что русский стоит около двери, то всё же мог их расслышать. Ещё пару секунд и раздались два щелчка, заставляющих Росса отшатнуться назад, ближе к столу, теперь сверля взглядом проход и стараясь нащупать на столе канделябр, свечи которого были потушены. Не успел. Дверь открылась удивительно быстро, а на пороге стоял.. Парень. Парень, обладающий ростом под 170, не мощным, но и не тощим телосложением, русыми волнистыми волосами, выглядывающие из-под головного убора в виде чёрной шляпы порк-пай, а также имеющий при себе буквально бирюзовые глаза и веснушки, украшающие лицо и делая его то-ли милым, то-ли более молодым с виду. Сам же облачён в белую рубашку, поверх неё — тёмно-серый жилет, дальше чёрные брюки, такие же чёрные лакированные туфли, пока на руках белые перчатках. И с таким видом он больше смахивает на какого-то дворецкого. Федерация вскинул уже обе брови, чуть приоткрыв рот, ибо впервые видит здесь кого-то, кроме Совета. Собственно... А где сам Вождь? Сам парень, так внезапно появившийся по пороге, старался особо не смотреть на русского, разве что, наверное, пару раз, в один из которых тот махнул головой в сторону коридора, приглашая выйти. И тут уже омега вновь нахмурился, сложив руки на груди и включив в себе упертого осла. — Я никуда не пойду, — ядовито выплюнул русский, но стоящего напротив это ни капли не смутило. Как и не смутило то, что он хватает незнакомого парня за руку, самостоятельно выводя того из комнаты. И такой грубости РФ знатно подивился, как и стальной хватке этого... Дворецкого. У них тут все такие наглые и пизданутые? Ну, а если говорить про окружающую обстановку, то в ней практически ничего не изменилось, исключением идут лишь свечи, в этот раз зажжённые во всём коридоре и не собирающиеся потухать за спиной. Откуда-то уже слышен гром посуды, а в ушах стучат множество быстро идущих каблуков. Россия наклонил голову на бок, но в нос неожиданно забилась пыль, и омега невольно чихнул. А рядом с ним, как-то слишком незаметно орудовала тряпкой женщина, с чепчиком на голове и смахивающая пыль с канделябров, столешниц, и, кажется, даже стен. В коридоре стало людно: откуда-то понабежали девушки и несколько парней, все с головными уборами и средствами гигиены в руках. РФ даже не успевал рассмотреть каждого, а вот на самого юношу никто не смотрел, обходя, либо даже задевая плечом. И это уже начинало раздражать. Но также быстро, как Федерация попал в коридор, он попал в некогда знакомую столовую, где его усадили за стол, именно на то место, где всё уже было накрыто. И буквально сразу в руки всунули вилку и нож, а там перед носом приземлив тарелку с уже чем-то готовым, что соблазняло и видом, и запахом, аж дымка пара в воздухе висит, намекая на то, что блюдо вот прям «с пылу с жару». Но вдруг появивлись мысли по типу «А блюдо точно не отравлено?». Только вот ответить на них было не кому, ведь того юноши с бирюзовыми глазами не было по близости. Да и кормить с ложки, его, кажется, никто не собирался. Россия долго терпел, и не смотря на урчания в животе, ставил свою упертость выше всякого голода. Надо же показать, какой он гордый, и что потерпит даже без еды. Но потом руки как-то сами крепче вцепились в столовые приборы, а там и вилка проткнула жаренный кусок мяса, что брызнул своим соком. И будто по чьему-то щелчку, омега всё-таки принялся за еду, будто снова потеряв контроль над телом и как марионетка в чьих-то руках. Причем сам россиянин этого как-то даже не осознавал. По крайней мере, во время таких «припадков». «Какие люди тут предусмотрительные» И осознание того, что начал есть он вопреки своей воли, пришло только после самой трапезы. Парня вновь окружило куча служанок, как он понял по одежде и роду деятельности, те одним плавным движением руки убрали все со стола и даже вытерли Федерации уголки губ льняной салфеткой. И подобные ухаживания ввели последнего в ступор. Но недолгий. Просто непонятно одно: откуда они вообще взялись? Хотя, тут всё такое странное, что уже ничего так сильно не удивляет. И последней каплей было то, что РФ снова буквально затолкали в его комнату. И вновь дверь не отворяется. От этого уже хочется не плакать, и порвать тут всех на части. Ведь россиянину была отвратна одна лишь мысль о том, что он теперь как тряпичная кукла, с которой играют, дёргают за руки, за ноги, а там бросают и забывают. За ним вроде и ухаживают, но в это же время всем наплевать. И Советский Союз больше всех равнодушен к юноше, иначе бы просто так не уходил, не бросал бы того, кого сам и спас.